A kingdom to build, a kingdom to treasure, a kingdom to wreck

Кон обхватил мальчишку руками и рассчитывал прикорнуть у него на плече. Личных границ для Кона не существовало до тех пор, пока ему их не показывали, а мальчишка этот их вообще не очертил. Заметно напрягся, конечно, но Кона не оттолкнул. Странный малый. Он был очень худой; Кон будто котёнка обнимал. Или держал в руках птичку. Он даже пьяным запомнил, как мальчишка вскрикнул, когда Кон схватил его за плечо, и теперь старался рассчитывать силы. А то со сломанным ребром они точно далеко не уедут. Кон закрыл глаза. Его мутило, и пьяные вертолёты никак не прекращались, так что он стиснул байк ногами ещё крепче, чтобы точно не упасть, сделал глубокий вдох и приготовился спать. И в этот момент мотоцикл сорвался с места — разрушив все представления Кона о беспечной езде и надежды поспать. Мальчишка водил, будто планировал собираться сниматься в новой версии фильма «Такси» — хорошо, но абсолютно без тормозов. Он разогнался на максимум и лихачил, не обращая внимания ни на светофоры, ни на то, что Кон стиснул его в объятиях совсем не так аккуратно, как перед этим. Кон очень любил жизнь, но только сейчас он по-настоящему зассал, что его жизнь может оборваться резко и без завещания. Он же даже надпись себе на могилку не придумал. Эту, как её… эпитафию? А ещё его затошнило ещё сильнее. Прямо подкатило, и пришлось стиснуть зубы и постараться, чтобы алкоголь и съеденные панини остались в желудке подольше. Хорошо ещё на улице было холодно, а при такой скорости так и вообще было ощущение, что сейчас у него лицо корочкой льда покроется. В какой-то момент смотреть на дорогу стало невыносимо, так что Кон решил смотреть на что-то неподвижное. Очень удобно подвернулись под руку (под глаза?) колени его водителя — сбитые в мясо, в корочках крови разной степени новости. С таким вождением, в общем-то, Кона это не сильно удивило. Наверняка периодически при поворотах на сверхскорости этот мальчишка себе эти колени просто стирал об асфальт. Затормозил он тоже очень резко. Кон даже удивился, как их не унесло вперёд по инерции, почему они не свалились и ничего такого вообще не случилось. Пыль взметнулась, мотоцикл занесло, но они устояли. Кон, правда, выставил в сторону ногу, так что может его нога положение и спасла. — Прям мысли читаешь, — заявил мальчишка и носком ботинка высвободил подножку. Кон разжал руки и свалился с мотоцикла — не упав — согнулся пополам, уперев руки в колени, и сделал то, что хотел сделать всё это время. Блеванул. — Спасибо, что донёс, — поблагодарил его мальчишка. У Кона свело живот и он блеванул снова, но всё же сумел вскинуть вверх руку с поднятым большим пальцем, мол, «всегда пожалуйста, обращайся». Когда Кона закончило выворачивать и он начал выпрямляться, собираясь заодно вытереть губы рукавом, ему под нос тут же сунули бумажный платок и бутылку воды. Уже начинало светлеть, и Кон рассмотрел хорошенько, что руки у мальчишки грязные, но грязь эта была больше похожа на краску, чем на что-то ещё. — С’п’сиб, — буркнул он, вытер рот, набрал полный рот воды и старательно прополоскал. Сплюнул. Повторил процедуру, пока противный привкус блевоты не пропал. — Кажется, что-то из алкоголя было несвежим. — Или тебя укачало. — Мальчишка вскинул брови и добавил: — Меня зовут Тим, кстати. Руку ему он не протянул. Надо думать. — Самое время представляться, — тихо фыркнул Кон. Голова была лёгкой и пустой. — А я… — А ты — Кон. Я знаю. — Тим попятился, потом развернулся и кивнул в сторону заброшенного старого гаража — даже не гаража, скорее, а ячейки для хранения хлама, которую давно вскрыли, опустошили и забыли навсегда. Он был спокойнее, чем когда заявился к нему в фургончик. Кон, конечно, был намного пьянее тогда (то есть бухим в хламину), но всё же не мог не заметить, как тот под него будто бы подстраивался. Кидался какими-то предложениями странными, противоречил сам себе… Кон ведь не совсем тупым был. И уж тем более не слепым. Тим в его фургоне даже взгляд ни на чём не мог толком остановить. Как робот, который оценивает обстановку. Откровенно говоря, Кон уже даже не помнил, какую именно причину поехать с Тимом они выбрали. Он ехал сюда, чтобы понять, что это за мальчишка, почему он такой странный и, ну, освободить его от страданий, если тот приведёт его в ловушку. Тим был стопроцентным человеком, а нормальный человек с демонами бы работать не стал. Даже полудемон вроде Кона не очень-то понимал прикола работы с демонами. В общем, он пошёл за Тимом, выбросив салфетку куда-то себе под ноги, и приготовился хвататься за меч, если его худшие опасения оправдаются. Хорошо ещё он протрезвел немного. Достаточно, чтобы не сильно промазывать. В контейнере было темно, и Кон немедленно споткнулся о какую-то коробку. Поморгал — его глаза привыкали к темноте быстрее, чем у людей, но всё равно он перестраивался не сразу — и увидел, как Тим щупает ребристую стену, бормочет «ага, вот ты где» и касается большим пальцем правой руки ржавого пятна. — Что… что, блять, ты делаешь? — Это сканер отпечатков пальцев. — Тим сделал шаг назад. Стена ячейки с ржавым скрежетом разъехалась в стороны, открывая коридор с крутой лестницей, в котором одна за другой включались блёклые лампочки в стене. — Давай, Алиса, прямо в кроличью нору. — Ага, за Белым, похоже, кроликом. — Кон сначала положил руку на стену, дождался, пока Тим пройдёт вперёд, а потом и сам сделал первый шаг, потом второй. Ступеньки были крутыми, а он всё ещё не мог стоять прямо больше пары секунд. Тим спешил, но постоянно останавливался и разворачивался, дожидаясь, пока Кон дотопает до него. — Я думал, ты решишь пересчитать ступеньки пятой точкой, — заметил он. Кон фыркнул: — Знаю, плавал, призовую футболку взял. Копчик потом неделю ныл, и хвост был погнут в трёх местах. — Он даже по инерции потёр задницу. — Мне не понравилось, так что я принял волевое решение не бегать бухим по ступенькам. — Какой ты всё-таки мудрый. — Тим оценивающе покивал, потом замер и выгнул брови: — Хвост? — Что? Если я такой известный, то ты должен бы знать, что у меня большой. Тим вскинул подбородок. — Хвост есть у меня. В демонической форме. — Я не знал. — Тим пожал плечами. — У Матча нет. — У Матча нет… — на автомате повторил за ним Кон, будто прекрасно понимал о чём речь. Но, конечно, это было не так: — А это кто? — Увидишь. — Это тот говнюк, который твоей жизни угрожает? Мы же за этим идём? Или что-то такое? — В каком-то смысле. — Тим вдруг рассмеялся, покачал головой и поспешил дальше. Странный парень. И происходящее было всё мутнее. Правда, чтобы свалить нужно было преодолеть лестницу в обратную сторону, а Кон не был уверен, что готов сейчас подниматься вверх. Внизу оказался ещё один коридор. Высокие деревянные двери толщиной с Тима, изрезанные рунами, а за дверями — да, ещё один коридор. Правда, в этом уже были какие-то повороты и другие двери, и даже ходили люди. — Ты меня наебал. — Кон притормозил и сощурился, пялясь в один из коридоров. — Малой. Ты меня наебал. — Типа того. — Тим схватил его за рукав и потащил за собой. — Что это за место вообще? — Кон снова затормозил, и Тим снова потянул его вперёд, хотя в этот раз уже менее успешно. Кон всё-таки был больше и тяжелее. — Давай, ты же не хочешь, чтобы я начал рубить демонический салат из тебя и твоих друзей? — Ну, мы-то не демоны. Ни они, ни я. Но ты это и так знаешь, а? — Тим остановился перед ним, выпустил рукав и скрестил руки на груди. И уставился на него — нахмурившись и поджав губы. — Господь, я щас тебе домашку сдам. — Кон отшатнулся. — Не надо так. Прошу по-братски. — Не думал, что ты знаешь, что такое «домашка» вообще. — Тим фыркнул и снова двинулся с места. — Давай, двигай булками. Мы почти пришли. И действительно. И пяти минут не прошло, как Тим остановился перед одной из дверей. Дождался, пока Кон до неё тоже дойдёт, схватился за металлическую ручку и навалился на дверь плечом. Дверь заскрипела и с трудом поддалась. — Господь, чувак, сказал бы мне, я бы помог. — Кон закатил глаза, одной рукой толкнул дверь, а другой подхватил Тима, чтобы тот не упал по инерции. Дверь засветилась и открылась легко, будто была из перьев. — Не надорвал себе ничего? — Не смешно. — Тим выскользнул из его объятий и поправил толстовку. — Это нефилимская дверь, она весом как пять меня. А я не муравей, чтобы таскать вес, превышающий мой собственный в несколько раз. — Не оправдывайся, ну. — Кон отряхнул руки. — Что тут есть-то? Он осмотрелся и прислушался. Большая комната — огромная, прямо квартира без стен. Освещение приглушённое, окон вообще никаких. Никаких перегородок, всё в одном месте — рабочее пространство, койка, кушетка (для гостей, что ли?), книжные полки, старинный комод на просевших ножках, пустая вешалка и подставка для зонтиков, а в ней вместо зонтика — узкие ножны. Но самое главное — под одной из стен расположился огромный стол, а вокруг него множество экранов, на каждом из которых что-то происходило. Видео с камер наблюдения, мировые новости, какие-то видеозаписи от первого лица. Тут же лежала федора, белая маска и револьвер в кожаной кобуре. Чёрно-синее пальто на кушетке выглядело знакомым, но где его Кон видел раньше, вспомнить не удавалось — и он на это моментально забил. И так было на что посмотреть. Названия книг в полумраке было не разобрать вообще, зато он прекрасно видел черепа демонов, которые использовались вместо разделителей и пресс-папье, и склянки с жидкостями разного цвета. Книжки наверняка тоже были обо всей этой мути. Человеком тут и не пахло. Если, конечно, не считать Тима. Ещё тут была вторая одна дверь — просто кусок мутного стекла. Из-за неё доносилась музыка и плеск воды. — Придётся подождать, пока он закончит водные процедуры. — Тим прошёл дальше и плюхнулся на кушетку, рядом с пальто. — Можешь дверь прикрыть? — А? Ага. — Кон обернулся, закрыл дверь и так и остался стоять на пороге. Тим молчал. Так что Кон не нашёл ничего лучше, чем топтаться на месте. Шум воды оборвался, музыка тоже постепенно затихла. Кон обернулся и посмотрел на стеклянную перегородку — за ней вырисовался кто-то высокий и явно не одетый. Дверь открылась, и к ним вышел, ступая босыми ногами по каменному полу, высокий молодой мужчина. Он снял полотенце с плеч и теперь вытирал светлые волосы. Из ванной комнаты клубами повалил пар от горячей воды, так что выглядел этот мужик сейчас как Афродита, выходящая из пены морской. Только мужик. — Ну и утро. — Тим было приподнялся и развернулся на кушетке, прикрыл глаза рукой и сел на место. — Членоутро какое-то. Не так я хотел его начать. Мужик замер, убрал полотенце с головы и перевёл взгляд сначала на затылок Тима, потом на Кона… и вообще не смутился. — О. Вы уже здесь. — Да. — Тим обречённо вздохнул. — Мы уже здесь. Оденься, пожалуйста. Кон снова переступил с ноги на ногу. И ещё раз. Голый мужик улыбнулся ему — и улыбка его показалась Кону какой-то знакомой. — Дайте мне пару минут, — сказал мужик и направился к комоду с вещами. Кон следил за ним взглядом и будто завис. Мыслей в голове не было: он просто пытался вспомнить, где он видел этого мужика. — Кон. Не пялься так. — Тим встал и пощёлкал у него перед носом пальцами. — Невежливо. — Вот ты меня ещё вежливости поучи. — Кон моргнул и насупился, скрестив руки на груди. — Привыкай, у Тима такая манера общения, — заметил голый мужик, натягивая светло-серые брюки в полосочку. — И это у него ещё настроение хорошее. — Хорошим настроением я бы это не назвал. Мужик хмыкнул и пошёл к ним, как был, в одних штанах. Кон, наконец-то, смог его рассмотреть получше, и ему стало почти физически больно: лицо всё же было ужасно знакомым, но откуда? — Меня зовут Матч, — сказал мужик, протягивая ему руку. Кон замер, потом сжал его ладонь в своей и вдруг просиял. Ну, конечно! Он его видел вчера. — Ты же тот чувак, которого я вчера в клубе снять хотел! Матч замер, благостное выражение лица стало медленно меняться — брови поползли вверх, глаза округлились. Тим сбоку шумно хрюкнул и расхохотался. — О, господи, — выдавил он. — Боже мой. Слыхал я про людей, которые так сильно любят себя, но никогда не думал… никогда не думал, что встречу такого. — Тим. — Матч стиснул зубы и покосился на Тима. — С ним всё хорошо? — Кон взгляд от Матча не отводил. И правда, вчерашний парень из клуба. Трек ещё такой забавный играл. Что-то ужасно старое. — Со мной всё прекрасно. — Тим сделал несколько глубоких вдохов. — С тобой — не очень. — Тим, — снова процедил Матч. — Если ты не успокоишься… — Я буду тихо ржать, не выгоняй меня, умоляю. Хочу видеть его лицо, когда ты ему скажешь правду. Умоляю, Матч. Кон разорвал рукопожатие, вытер ладонь о штанину и покачал головой: — Так, я понимаю ещё меньше, чем понимал. Я только начал трезветь, но этого уже достаточно, чтобы я мог разозлиться. — Ладно. — Матч сцепил руки в замок. — Теперь мне сложно вот так просто сказать как на духу, но… — Что? — Но я твой брат. Воцарилась пауза. Тим зажал рот рукой, чтобы давиться смехом относительно беззвучно. Кон повторил фразу Матча про себя. Потом посмотрел на его лицо — внимательно, пытаясь найти знакомые черты. — Да ты гонишь, — на автомате выдохнул он, хотя теперь, конечно, картинка складывалась намного более логичная, чем до этого. Или нет. Кону нужно было убедиться, поэтому он протянул к Матчу руку и потрепал по волосам. Коснулся подбородка, поповорачивал его лицо из стороны в сторону. Потом надавил на лоб пальцем, чтоб получилось, будто бы Матч хмурится. Он и правда будто в зеркало смотрел. Это… это была его улыбка. А не чья-то ещё. — Ты гонишь, — повторил Кон, уже скорее чтобы изобразить непонимание. Может, если он будет отмазываться, они его вытурят, и он сможет забыть об этом позоре. — Не может этого быть, ну. — От того, что ты это ещё раз десять повторишь, это правдой быть не перестанет, — выкрикнул Тим, вскинув руку. Улыбка у него была от уха до уха, и Кону захотелось бросить в него подушкой, чтобы перестал. — Он прав, вообще-то, — осторожно заметил Матч. — Мне так-то теперь тоже жить с пониманием, что ты меня хотел в клубе снять. — И со мной. — Ага, и с Тимом. Он об этом ещё не скоро забудет. — Парни, я на всех ваших праздниках буду эту историю рассказывать, — отозвался Тим. — И на могилах попрошу выгравировать. — Это если ты нас переживёшь, — процедил сквозь зубы Кон. — О, поверь мне, я переживу. — С таким-то характером? Ой, не думаю. — Хватит, — вмешался Матч. — Думаю, что вы двое ещё и уставшие как собаки. Вам бы поспать. — Простите, что? Вы меня сюда привезли, но теперь не хотите объяснять, зачем? — Тебе же объяснили, зачем. — Тим поднялся с кушетки. — Я привёз тебя к брату. Типа, вроде как… домой. Со стороны это звучало правильно, прямо как в кино, но Кон всё равно не мог не возмутиться. Он ведь знал этих людей всего ничего. Тима — час с натяжкой, Матча — минут пять? — Какой дом нахуй? — Кон скрестил руки на груди. — Мой дом — это фургончик на причале. Такой, с неоновыми голыми тёлочками. — Хм. — Тим сунул руку в карман и достал телефон, начал что-то быстро набирать, перевернул его горизонтально и протянул Кону: — Этот фургончик? На экране высветился выпуск новостей. Высокая темноволосая женщина в тёмно-сером костюме в полоску стояла возле его фургончика, исписанного странными угловатыми символами, и хмурилась на камеру. — С вами Фаора Хуул, и я веду репортаж с Метрополисского восточного причала. Прямо сейчас полиция Метрополиса проводит обыск в фургоне Коннера Кента, подозреваемого в нескольких терактах на почве религиозной ненависти. Ему выдвинуты обвинения в недавнем взрыве в церкви святого Фомы и отравление еды в приюте для бездомных… — Что, блять? — Кон перехватил у Тима телефон и поднёс поближе к глазам. — Не понял? Это вы устроили?! — Делать нам больше нечего. — Мы таким не занимаемся, — отозвался Матч. — Мы занимаемся примерно тем же, чем и ты, но с большим размахом. Убийство бездомных в этот список не входит, как ты понимаешь. Кон выключил телефон и швырнул его обратно Тиму. — Но это всё очень подозрительно. — Конечно, — кивнул Матч. — Что мы забрали тебя прямо перед обыском. — Они хотели раньше к тебе нагрянуть. Найти не могли. Видел узоры? Это моих рук дело. — Тим поводил пальцами в воздухе, будто на пианино сыграл. — Я тебя спрятал ненадолго. Такое белое пятно. — Он ухмыльнулся, подошёл к Кону вплотную и положил руки ему на плечи, повисая на нём. — И привёз тебя домой в час нужды. — Какая же хуйня. — Кон потёр лоб рукой и закатил глаза. Что за бред, ему всё это точно не снится? — Как я вообще должен в это верить? — А у тебя есть выбор? — Нет. — Вот именно. Говорил Матч спокойно, и от этого спокойствия сводило зубы.

***

Кон был в таком негодовании из-за произошедшего с его фургоном, что чуть было не остался прямо у Матча на кушетке. Просто сел на неё и отказался уходить, мотивируя это тем, что раз его привели воссоединиться с братом, то и жить они теперь будут в одной комнате. Тиму пришлось выдумать какое-то совещание — что придёт толпа народа и будет нудеть, и никаких затычки в уши от них не спасут. Это было враньём, и Матч только диву давался, как складно Тим лжёт, будто дышит. Только тогда Кон согласился, и Тим увёл его в выделенную ему комнату, а Матч остался один. Всё прошло не совсем так, как он ожидал. Он представлял себе их воссоединение с братом кинематографичным, ярким, с объятиями и торжественными клятвами никогда друг друга не бросать. Он был уверен, что теперь-то они оба точно вспомнят всё. Но в голове по-прежнему болтались лишь огрызки детства, жалкие обгоревшие лоскуты, которые невозможно было собрать во что-то большее. А Кон, похоже, не вспомнил и этого. Искра проскочила, но пламя не разгорелось. Матч посмотрел на закрытую дверь и сжал руки в кулаки, стиснул зубы. Почему не сработало? Почему? Потому что Кон был уставшим? Потому что рядом был Тим? Или он неправильно понимает принцип. Может, нужно отвезти Кона в особняк, и Тим должен будет снова нарисовать вязь из рун, которая отправит Кона в нужный отрезок памяти места. Слишком мало времени, слишком много хлопот. Матч одними губами, не разжимая зубы, шепнул самому себе: — Отпусти. Расслабся. И тут же обмяк. Мотнул головой, разминая шею, повёл плечами. И пошёл к комоду. Совещания, конечно, у него не было, но одеться не помешало бы. Работы по-прежнему предстояло много. Тим вернулся минут через двадцать. — Я заставил его сходить в душ и оставил ему пакет с одеждой. А то, что было на нём я, прости пожалуйста, но сожгу. Если, конечно, ты не хочешь это Зоду подбросить. Возможно, он тогда позорно капитулирует. — Не так всё ужасно. — Ты просто не ехал с ним на одном мотоцикле, и не к тебе он прижимался всем телом. — Тим брезгливо оттянул толстовку. — Ты стал каким-то уж слишком брезгливым. — Я умею ценить то, что у меня есть сейчас. Крыша над головой, чистота, спокойствие. — Тим развёл руками и прикрыл глаза. Потом вздохнул и снова уставился на Матча: — Так как, вспомнил что-нибудь? Матч покачал головой: — Ты был прав. Это так не работает. — Нам всем было бы проще, если бы мы были героями мыльной оперы. — Мудрые слова великих людей. — Матч рассмеялся, потом подошёл к Тиму и поправил на нём толстовку. Картинно принюхался и сощурился: — Фу, ты прав. Даже от тебя несёт. — Ты же понимаешь, что вот ты сейчас пошутил, — Тим погрозил ему пальцем, — а я теперь эту одежду тоже сожгу. — Просто постирай. — Уверен, это не поможет. — Какой привередливый. — Матч покачал головой. — Тогда последуй своему совету. И иди уже поспи, пока Кон не проснулся. — А кто тебе руническую вязь будет сочинять, лорд Байрон? — Туше. Но какую ты там вязь напишешь, если будешь засыпать на ходу? А тебе нас ещё в особняк везти. — Я бы сказал, что ты умеешь убеждать, но я слишком сильно хочу спать, чтобы с тобой не согласиться. — Поспи хотя бы пару часов. — Именно так и планировал. Тиму, конечно, нужно было намного больше времени, чтобы выспаться, чем Матчу или — хотелось верить — Кону. Он был человеком, и даже годы, проведённые у Фаоры, не лишили его необходимости спать больше двух часов. Скорее даже наоборот — чем меньше Тим спал, тем хуже соображал и хуже себя чувствовал. В конце концов, один год на Земле у Фаоры в пространственном кармане растягивался сразу на три-четыре, а Тим пробыл там большую часть своей сознательной жизни. Он был намного старше, чем казался. А для людей возраст играет большое значение. Тим потянулся и зевнул. — А ты будешь записывать обращение? — Полагаю, что стоит. — Формулировка отстой. — Тим положил руку ему на плечо, приподнялся и чмокнул в щёку. Он сделал это спокойно и буднично, а у Матча сердце пропустило удар. Хоть в этот раз дыхание не перехватило. — Отстой не отстой, а обращение действительно нужно записать. Зоду не понравится, если он поймёт, что мы его опередили. А я очень хочу его разозлить. — А мне по-прежнему кажется, что это тупая и рисковая идея, потому что теперь у него будет ещё больше поводов нас найти и перебить, и тогда Кон даже шагу за пределы штаба ступить не сможет. — Ну, да. Поэтому его будешь сопровождать ты. — Стой, стой. Погоди. Что ты только что сказал? — Что ты всё время будешь с ним и будешь обеспечивать ему хоть какую-то защиту. Тем более что всё равно инструктажи и всё такое тоже будешь проводить ты. — Я думал, у меня роль в организации поважнее, чем бегать за твоим братом и прикрывать его тыл. — Тим, хотя бы первое время. — Матч поймал его за локоть и покачал головой. — Я вижу, что ты не испытываешь к нему симпатии… — Это… не то. Просто он… отвратительный. — Или ты просто в плохом настроении, потому что очень сильно хочешь спать. — Он пялился на мои колени. — Тим, без обид, но ты носишь шорты, а колени у тебя всё время разбиты. — Пялиться невежливо. — Он ещё и разговаривает матом. — Матч подмигнул ему и подтолкнул к двери. — Тебе нужно поспать. Хватит причитать. Иди прими горячий душ, выпей травяной отвар и ложись спать. Тим закатил глаза и покачал головой. — Мы вернёмся к этому разговору, когда я буду вменяем, — вздохнул он и вышел. Матч проследил за ним взглядом, выдохнул через зубы и, опустившись на кушетку, с силой потёр лицо руками. Почему-то он не думал, что исполнять пророчество придётся своими же руками.