***
Больше всего ему хотелось спросить Матча: за что? Почему именно ему выпала роль няньки его недоумка-брата, почему он сам не хочет с ним возиться. Это же его брат. Тим тут вообще ни при чём. Он ещё раз почесал сгиб локтя, ещё раз зевнул и ещё раз обернулся, чтобы посмотреть на Кона. — Не отстаёшь там? — Просто выход ищу. — Выхода нет. — Ха-ха, как смешно. — Я юморист, — Тим остановился у двери кухни, распахнул её и отступил, поклонившись. — Добро пожаловать на нашу кухню, ваше нефилимшество. — Ты вообще не помогаешь Матчу, ты в курсе? — Кон прошёл внутрь и остановился, осматриваясь. — Не хочется его речи слушать хотя бы потому, что тогда мне придётся работать с тобой. — Я ему помогаю, как никто другой не помогает. — Тим фыркнул и сразу же полез в холодильник за контейнером с хумусом. — И кто знает, может, без тебя нам будет получше. Кон схватился за переносицу, совсем как Матч иногда. Тима передёрнуло. Он поставил контейнер на стол и полез в шкафчик за питой. — Ну, не знаю, Матч вроде как очень верит, что я вам нужен. — Конечно. Ты его брат. — Тим вскрыл пакет с питой, вытащил пару и бросил на тарелку, тут же сунул её в микроволновку и запустил. — И он искал тебя дольше, чем я его знаю. — То есть, ты в «пророчество» не веришь? Тим пожал плечами: — А ты? Ты сам-то веришь? — В пророчество? — Типа того. — Тим облизнул губы и скрестил руки на груди. Он опёрся о кухонный шкаф и смотрел на Кона, а Кон смотрел на него. — У меня типа… в детстве были провалы в памяти и всё такое. И я рисовал по чуть-чуть. — Так это ты нарисовал? И часто ты… ну, рисуешь пророчества? Тим пожал плечами. — Много сбылось? — Надеюсь, что пророчество про тебя будет первым несбывшимся. — Тим улыбнулся. Пикнула микроволновка, и ему пришлось отвернуться, чтобы достать питу. Поставив её перед Коном, он всё же сел, наблюдая, как тот открывает контейнер. Кон замер, глядя на хумус, как коты из интернета смотрят на огурцы. — Я… я не понял. Это детская неожиданность? — Это сытная здоровая еда. Нутовое пюре. — Что? — Пюре из нута. Ну, давай, соображай. Кон отпрянул и прикрыл глаза рукой. Шумно тяжело вздохнул. — Кто-то сверху или снизу точно должен дать мне сил, чтобы я не откусил тебе ебало. Тим тихо рассмеялся, но отвечать ничего не стал. Было во всём это что-то… забавное. Отдача, которую он получал, была такой живой, такой настоящей, что Тим просто не мог остановиться. Он готов был снова и снова тыкать Кона в больное, просто чтобы смотреть, как тот бесится. Матч совсем не так реагировал. Он был замкнутым, и даже несмотря на их близкую дружбу, он оставался для Тима закрытой книгой. Кем-то, кто с трудом удерживает вес ответственности за мир, которая на него взвалилась. Кон же был как ребёнок, который не до конца осознаёт, что всё, что происходит с ним и вокруг него — не игра, а реальность. — Просто попробуй. Это вкусно. — А мяса нет? — Будет на ужин. — Тим опёрся локтем о стол и устроил голову на ладони. Зевнул. — Я планировал сегодня сделать рагу с олениной. — В смысле. — Возле вашего особняка есть классный фермерский и охотничий рынок, сейчас как раз сезон охоты на оленей. — Ты типа из тех, кто на «Бэмби» не плакал, или чего? — А ты мяса хочешь или топишь за PETA? Кон ещё раз тяжело вздохнул и снова посмотрел в контейнер. — А вилку ты мне не дашь? — Это руками едят. — Даже в интернате лучше воспитывают. Я умею пользоваться вилкой. Тим насупился и скривил рот. Полёт мысли Кона для него оставался загадкой, даже несмотря на то, что Кон, вроде как, был прост как пенёк. — Смотри. — Он взял с тарелки одну питу, разорвал и обмакнул кусок в хумус. Сунул себе в рот и начал жевать. Кон выгнул бровь, но кивнул и повторил за ним. Медленно прожевал, сощурившись и пристально глядя на Тима. — Я этот нут вручную чистил, чтоб ты знал. — Тим скрестил руки на груди. — И если ты хоть слово скажешь о том, что это не вкусно, ебало откусывать уже буду я тебе. — Я эшо нишего не шкажал, — буркнул Кон с набитым ртом. Проглотил и повторил: — Я ещё не сказал ничего, а ты уже угрожаешь. — Ну, типа. Предупреждён, значит вооружён. — Это неожиданно вкусно. — Кон оторвал ещё кусок питы. — Я умею ценить вкусную еду. Но мне немного не хватает соли. Тим моргнул. — Я могу попробовать поиграть со вкусами. Если ты решишь остаться. — Яд замаскируешь? — Я вас, вообще-то, очень хорошо знаю, и прекрасно понимаю, что травануть вас так просто нереально. — Тим пожал плечами. — Дерьмо какого-нибудь дерьмодермона, моча кота Зода, стоявшая семь дней, опилки, ещё какая-нибудь хрень… — Его передёрнуло. — Я сам умру, пока буду готовить. А ты заметишь, что с едой что-то не так, потому что запах будет невыносимым. — И вот, у меня пропал аппетит. — Кон отодвинул хумус и скривился. — Надеюсь, он ко мне вернётся, когда вы меня отсюда выпустите, и тогда я прикуплю себе бургер. — О, вот это я бы на твоём месте точно не трогал. Там есть дерьмо дерьмодемона. — Ты сейчас прикалываешься. — К сожалению, нет. Но ты должен знать, что вся человеческая еда, которую люди не выращивают сами на своих грядках и фермах — отравлена Зодом с друзьями. Отупляет, делает зависимыми, бла-бла-бла… — Что ты несёшь? Ты это с какого-то сайта с конспирологией взял? Если бы. Тим, конечно, прекрасно понимал, что посторонний человек вполне справедливо должен принять его за психа и не воспринять его слова серьёзно. Жаль только, что он не врал. — Мысли позитивно, Кон. Если ты останешься с нами после того, что увидишь в особняке, ты сможешь всё исправить. И больше ни один хот-дог не принесёт вреда миру. Ну, кроме тех, которыми люди будут травиться и потом блевать дальше, чем видят. — Ты потрясающий собеседник для беседы за ужином. — Я подстраиваюсь под тех, кто рядом. — Тим подмигнул Кону. — Стараюсь говорить с ними на одном языке. — Кошачья ссанина — не моя любимая тема для разговора за жрачкой. — Зато ты отвлёкся от того, что мы пытаемся на тебя навесить, правда? — Есть немного. И плюсы с вами работать ты вроде как озвучил. — Ну, вроде как. Ещё плюсы хочешь? — Выкладывай. — Вкусное здоровое питание. Халявные шмотки из сэконд-хэнда. — Пока не очень заманчиво. — Халявные шмотки со всяких демонических тварей, и вообще всё, что с тварюг соберёшь ― твоё. — Уже интереснее. — Чаще сможешь ходить в своей нефилимской личине. — С этим у меня проблем и так нет. — Будешь постоянно тусить со своим классным стильным близнецом. — Эй, я классный стильный близнец. Тим смерил Кона взглядом. Нет, конечно, сейчас тот выглядел неплохо. Это потому, что одежду ему подобрал Тим. — Ладно, со своим крутым умным близнецом. — Допустим. — Кон выгнул брови. — А ещё? Давай, спиздани что-нибудь вот прям от души. Тим склонил голову набок. Вот так вызов. Едва ли они на самом деле могут предложить Кону что-то из его списка желаний, чего он не может себе позволить и так. Кроме, разве что, правды. — Ты наконец-то узнаешь, кто твои родители и почему тебя бросили. Примерно… — Тим посмотрел на часы, — ...через часика два-три. Если Матч не затупит. Кон помолчал, отведя взгляд. Потом взялся за питу, набрал кусок хумуса и отправил в рот — и всё это, по-прежнему не глядя на Тима. — Вы продолжаете говорить о родителях и семье, но говорите так, будто бы мне не похуй. Я их никогда не знал. Я вырос на улице. — Знал. — Тим протянул к Кону руку. — Ты просто не помнишь об этом. Он коснулся его, и Кон тут же руку отодвинул. — Ты ничего обо мне не знаешь. — Думаю, я знаю о тебе больше, чем ты сам. Кон закатил глаза: — Ладно, хорош хрень нести. Я сейчас доем этот твой хуймус… — Хумус. — Я его доем, потому что это вкусно, и после этого мы пойдём обратно к Матчу, и вы отвезёте меня… куда вы там должны были меня отвезти. А потом отпустите домой. — Ты и так дома, Кон. — Тим встал. Почесал сгиб локтя, потом потёр ногу об ногу. Зевнул. — Сварить тебе кофе? Я сам его не пью… — Даже странно, выглядишь как будто с него не слезаешь. — Кофеин. — Тим покачал головой. — Я избегаю всего, что может вызвать зависимость. — А. Тим отвернулся и упёрся руками в стойку. Замер, напряжённо дожидаясь вопроса, который просто обязан был прозвучать. Но Кон, почему-то, ничего не говорил. — Ладно, — наконец прервал молчание он. Прокашлялся. Тим закрыл глаза, пытаясь заранее придумать, как огрызнуться получше. — От кофе я не откажусь. — Не твоё… — на автомате начал Тим и осёкся. Обернулся и удивлённо посмотрел на Кона, только чтобы увидеть, что тот сосредоточен на хумусе и, кажется, совсем не заинтересован в перетряхивании чужого грязного белья. «Спасибо», — подумал Тим, но вслух ничего не сказал. Потянулся к шкафчику, чтобы достать гейзерную кофеварку, и сам не заметил, как струна напряжения в нём ослабла.***
Поместье «Крепость одиночества», в которой когда-то жила семья Матча и Кона, было ровно на середине пути из Метрополиса в Смолвиль. Нужно было свернуть с главной дороги на просёлочную, петлять по заросшим колеям, а потом притормозить в тени диких яблонь. Само поместье найти могли только чистые сердцем, медиумы да демонические или ангельские отпрыски. И то не всегда. В основном оно казалось миражом, нефтяной плёнкой на луже. Радужная тень. Игра света. Когда Тим увидел его впервые, он принял его за галлюцинацию. Его только отпустило после ломки, и он, в общем-то, готов был всё, что угодно приписать своей фантазии или отходняку. Здесь он впервые увидел настоящую форму Матча. Здесь он впервые прикоснулся к прошлому близнецов — оно не было ему доступно на самом деле, но он мог заглянуть за занавес и рассмотреть тени действующих лиц. Перепончатые кожаные крылья, чёрную чешую. Ангельские крылья, белые мягкие перья. Он затормозил, как и должен был, прямо под дикой яблоней, и на капот тут же приземлилась мелкое бледно-жёлтое яблоко. — Никто не хочет шарлотку на ужин? — спросил Тим. Матч улыбнулся, глядя на него краем глаза. Кон поморщился: — Если перед этим ты нас будешь вот так на тачке качать, то я вообще против еды. — Нормально я вожу. — Тим закатил глаза. — Давайте, выметайтесь. Он отстегнулся первым и первым же вышел, сразу же направившись к багажнику. Там его ждали тубус с шаблоном очередного рунического круга и баллончики с ведьминой смесью — попасть в особняк Кон мог только через Лимб. — Матч, тебе придётся провести меня, — напомнил Тим, вешая на спину тубус. Матч кивнул. Он вылез из машины, но дверь не закрыл. Положил руки на крышу и теперь смотрел, как Кон на другой стороне потягивается и разминает шею. — Славно. — Тим пошёл вперёд, но тут же остановился. Краем глаза он видел перламутровый силуэт невидимых ворот, но стоило повернуться и попытаться их рассмотреть получше, как иллюзия исчезала. Хлопнула дверь, зашуршала трава и галька у Матча под ногами. Он взял Тима под локоть и шагнул вперёд. Остановился. Открывая невидимые ворота, провёл Тима дальше. — А почему ты его за ручку ведёшь? — Кон поравнялся с ними и даже немного обогнал. — Потому что я вижу поместье, но очень хреново. — Наши родители наложили на дом очень сильные чары. Думаю, знали, что Зод может использовать медиумов, чтобы их найти, — пояснил Матч. Остановился и остановил Тима. — Там дальше ступеньки. Тим сощурился и кивнул. Точно, ступеньки. — Давай тут печать поставим. — Ага. — Тим высвободил локоть и тут же опустился на колени. Галька царапнула по заживающим ссадинам через дырки на коленях, но Тим даже не поморщился. Достал из тубуса лекало с рунической вязью и развернул его на земле. Зафиксировал камнями и затряс баллончиком со смесью. — Тебе придётся спуститься в Лимб, чтобы докопаться до правды, — заговорил с Коном Матч. — Здесь спокойно. Никто не будет тебе мешать, но в воспоминаниях легко заблудиться. — А вдруг у меня в воспоминаниях одни демоны и прочая шваль? — Демоны из воспоминаний тебе навредить не могут. — Тим вздрогнул, услышав эти слова. Сердце сжала чужая тоска. Он снял крышку с баллончика и закрасил лекальный рисунок. В нос тут же ударил сладковатый запах гнилых яблок и резкий — алкоголя. — Я хотел спросить, что там. — Кон присел на корточки рядом с Тимом. Тим вскинул брови, но так на него и не взглянул. Начал слишком старательно сворачивать лекало. — Но вспомнил, что ты там рассказывал про кошачью мочу и решил, что не хочу знать. Мудрое решение. Тим улыбнулся, затолкал лекало в тубус, закрыл баллончик и убрал его в чехол на поясе. Матч протянул руку и Тим поднялся, пошатнулся, сжав его ладонь и замер. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. — Опять? — Матч озабоченно придержал его за талию. — Всё нормально. Резко встал. — Тим отступил от печати на земле. — Типа, портал? — Да. Тебе надо будет к нему вернуться, когда ты найдёшь ответы на свои вопросы. — У меня вопросов-то нет, — хохотнул Кон и наступил на печать. Тим сунул руки в карманы, глядя, как Кон подёргивается серой дымкой, а потом превращается в рябящее серое изображение со старого телевизора. — Удачи. — И без неё справлюсь, — ответил ему удаляющийся голос Кона. Его тень развернулась и ушла, скрываясь в невидимом Тиму особняке. Тим перевёл взгляд на Матча. Тот смотрел брату вслед не моргая, и пришлось пощёлкать пальцами у него перед носом, чтобы пришёл в себя. Шумно втянул воздух через нос и обернулся, посмотрел на Тима и взял его за плечо. Коротко сжал, но тут же отпустил. — Думаешь, он согласится? Спасать мир? — спросил Тим. — Он выглядит, будто ему насрать. — Я думаю, ему совсем не насрать. — Матч тихо рассмеялся и покачал головой, опустив взгляд на свои ботинки. — Иначе он бы вообще с тобой не поехал. — Справедливо. Тим облизнул губы и ещё минуты две постоял рядом с Матчем на случай, если что-то пойдёт не так. Но, похоже, всё было гладко, и Тим мог идти по делам. До закрытия фермерского рынка оставалось всего полтора часа. В конце концов, вдруг Матч был прав, и Кон останется? Матч ведь всегда был прав.***
Кон шагнул на круг, нарисованный смесью, состав которой он не хотел знать, и оказался в Лимбе. Особняк, который до этого он видел кучей руин, теперь стоял — внизу было небо, а вверху было пламя. Кон цокнул языком и поспешил по ступеням вверх, к высоким дубовым дверям. Он бежал и бежал, и спускался всё ниже. Потом наступил на собственный шнурок и покатился по лестнице вверх, всё выше и выше, пока не рухнул на землю, больно приложившись плечом. — Ай, — сказал он и тут же получил чем-то по голове. — Эй! Он подскочил и обнаружил, что мир вокруг стал больше, а в лицо ему плашмя летит деревянный меч. — Эй! — повторил он. Почему-то мат он просто не в силах был вспомнить. Обладатель детского меча рассмеялся детским смехом, и Кон, наконец, его рассмотрел. Пятилетний мальчишка с пепельными волосами щурился, глядя на него, и угрожающе помахивал мечом. — Давай, ты обещал со мной подраться, — сказал мальчик. — Не помню, что я там тебе обещал, но теперь обязан надрать тебе зад! — отозвался Кон и не узнал свой голос. Такой… детский. Он подобрал меч и заметил, что руки у него тоже детские. — Давай, Кон! Исполняй обещание! Это был Матч, догадался Кон, принимая боевую стойку. Увидел, как беззаботно и радостно Матч улыбается, и бросился в атаку. Он пролетел сквозь Матча и оказался за широким столом. Матч сидел напротив и ковырял ложкой шарик клубничного мороженного. Стол был высокий, и им обоим приходилось тянуть головы, чтобы видеть хотя бы друг друга. Справа и слева от Кона сидели два взрослых мужчины. У одного на голове не было ни единого волоска, а тень за спиной громоздилась, огромная и непроницаемо-чёрная. У второго вокруг головы светился нимб, будто крохотное солнце. Кон рассмотрел голубые глаза и ямочку на подбородке, а потом его стул завалился назад, и он снова упал. Он оказался у того, второго мужчины на коленях. — Матч сказал, что это ты ему колено перебинтовал, когда он упал в овраг. — Ну, я. — Кон отвёл взгляд. Мужчина надел ему на шею красный кулон — тот самый, который Кон носил столько же, сколько себя помнил. Или дольше? — Ты любишь брата, правда? Кон пожал плечами, всё ещё не глядя на мужчину. Схватился за кулон, рассматривая красный камушек в металлическом кольце. Признаваться, что он любит брата было как-то… странно. — Если с нами что-то случится, ты должен будешь о нём позаботиться. Понимаешь? Кон всё же оторвал взгляд от кулона и посмотрел на мужчину, и сияние вокруг его головы стало слепящим. Когда зрение прояснилось, Кон обнаружил себя лежащим на кушетке спиной вверх. Кожа между лопаток ныла от свежих ран. Над ним склонился мужчина с чёрной тенью. — Не ной, — сказал он. — Это для твоей же безопасности, Кон. Он сделал у Кона на спине ещё один надрез, и от обжигающей боли у Кона потемнело в глазах. Когда головокружение прекратилось, оказалось, что он снова стоит. Над головой светило яркое, тёплое солнце. Матч лежал на сочно-зелёной траве с синяком на лбу и сломанным деревянным мечом в руке. — Ты его сломал! — закричал он. Или он кричал это всё это время? — Ну, зачем? Кон посмотрел на свой меч, потом на его. Виновато пожал плечами, а потом протянул Матчу руку: — Вставай. Матч беспрекословно за него схватился, они крепко сжали в пальцах ладони друг друга, и Кон задохнулся от ощущения, что ничего важнее этого момента во времени и пространстве не будет. — Держи. — Он протянул Матчу свой деревянный меч. — Он теперь твой. — Спасибо, Кон. — Матч опустил взгляд, но меч не взял. — Ты мой лучший друг. — Нет. Нет. Ты — мой лучший друг, — поправил его Кон и закрыл глаза, улыбаясь. Мужчина с нимбом потряс его, чтобы Кон проснулся. — Помнишь, чему мы тебя учили? — спросил он. Кон кивнул, хотя сонливость ещё никуда не ушла, и он понятия не имел, о чём речь. — Разбуди брата. И спрячьтесь, хорошо? Мы скажем, когда выходить. В коридоре что-то упало с грохотом, мужчина вскинулся и ушёл, ни слова больше не говоря. А Кон скатился с кровати и пошёл будить брата. Матч, бледный и взъерошенный, редко моргал, глядя на него: — Ты чего? — Вставай. — Кон стащил с него одеяло и поволок Матча за собой. — Идём. Он просыпался понемногу, но чем бодрее он был, тем страшнее ему становилось. Что происходит? Что постоянно гремит, что за ужасные вопли? Кон повёл Матча через танцевальный зал в зал для банкетов, отодвинул фанерную дверцу в стене и кивнул: — Залезай. Где-то в доме снова что-то прогремело. — Подожди меня здесь. — Кон задвинул дверцу обратно, оставляя Матча одного, а сам побежал на звук. И вбежал прямо в спальню родителей. Замер, прижавшись к книжному шкафу так, чтобы его никто не видел, и прижал ко рту ладонь. Мужчина с нимбом отбивался от целой своры чудищ — только кости и перегнившие мышцы, вместо рук и ног уродливые зубастые лезвия. Их было слишком много и справиться один он не мог, но стоило Кону сделать шаг из своего укрытия, как из теней показался человек с темнотой вместо лица. Быстрым движением — Кон даже вскрикнуть не успел — он пробил мужчине с нимбом грудную клетку и вырвал сердце — ярко-алое, горящее пламенем в ночи. Открыл огромную пасть, полную острых зубов, и проглотил его целиком. Нимб побледнел и исчез, а мужчина посерел и обмяк. Кон стоял в своём укрытии, и по щекам его катились крупные, детские слёзы. Их было так много, что он перестал различать мир вообще. Кто-то крепко сжал его руку. Кон повернулся и поднял голову, и увидел мужчину с бесконечной тенью. Вечно хмурые брови сейчас выражали что-то иное. Боль? Печаль. Они стояли перед приютом, и приют этот Кон хорошо знал. Полный демонических отродий, дом отчаяния и горечи. Приют, в котором он вырос. — Будь сильным, Кон. — Мужчина опустился рядом с ним на корточки и положил руку ему на плечо. — И обязательно найди брата. Он поцеловал его в лоб, и у Кона тут же закружилась голова. А когда прошла, оказалось, что он снова стоит на лестнице. Он обернулся и увидел портал, нарисованный Тимом. И где-то там, в реальном мире, его ждал Матч. Его брат-близнец. Его друг. Которого он пообещал найти и защитить, но обещание не исполнил. Кон оглянулся на особняк и мотнул головой. Воспоминания возвращались, теснились у него в голове, выстраиваясь по порядку, нанизываясь на нить времени, словно бусы. Он развернулся, глотая слёзы, и побежал обратно, решительно шагнул на печать, собираясь, едва увидит Матча из плоти и крови, схватить его и стиснуть в объятиях. Но увидев его, Кон застыл, захлебнувшись собственными чувствами, и сам не заметил, как его подкосило. Он пошатнулся и рухнул на колени. Матч был один. Подошёл сам, протянул ему руку ― и Кон сжал её в своей ладони. Думал, что Матч потянет его вверх, к себе, но вместо этого он, прямо в пижонском пальто с вышивкой, опустился на землю рядом. — Ты мой брат. — Да. — Ты мой брат, — повторил Кон ещё раз и вцепился в Матча. — Мне так жаль, чувак, я должен был тебя раньше найти. Матч погладил его по спине и отстранился, хотя Кон не хотел его отпускать. — Я нашёл тебя сам. Он вытащил из кармана носовой платок и принялся промокать им Кону лицо. Потом начал вставать. Взял Кона за локоть и помог ему встать тоже, придержал за плечи. На коленях строгих полосатых брюк остались грязно-серые следы от бетонной крошки. Кон шмыгнул носом и вытер его рукавом. — Я такой мудак. — Ты просто не мог вспомнить, Кон. Это нормально. — Матч улыбался, и от этого чувство вины за то, что он не поверил ему раньше, вгрызлось под рёбра ещё сильнее. Кон снова чуть не разревелся, как ребёнок. — Теперь ты с нами останешься? Что он мог ответить? После всего, что видел? После всего, что заполнило его сердце сейчас. — Этот… Зод. — Кон понизил голос. Прочистил горло. — Это тот, кто убил отца? — Да. Он убил Кларка и съел его сердце. — Матч отвёл взгляд в сторону. Брови поползли вверх, совсем как в детстве, когда он расстраивался из-за сломанного меча или сбитого колена. — Значит, я смогу ему отомстить. За наших родителей. Да? — Да, Кон. Отнять у него человечество, а потом убить его. Кон кивнул и почесал ухо. Потом потянулся к кулону на шее, покрутил его в пальцах и посмотрел на красный кристалл. Всмотрелся в него. — У тебя же тоже такой есть? Матч сунул руку за пазуху и потянул за шнурок. Точно такое же кольцо. Синий камень. — Я останусь. Потому что ты моя единственная семья, — наконец сказал Кон. Борьба за человечество больше не была чем-то абстрактным. Она была чем-то важным и личным. — Потому что я обещал тебя защищать. И я хочу отомстить. — Ну, — Матч расплылся в улыбке. — Мне сойдёт и такая мотивация. Теперь уже он обнял Кона первым. Крепко.