Peccata capitalia

      Архангел Гавриил буквально летел по выбеленным коридорам Райской канцелярии. Младшие ангелы жались к стенам, стараясь не попадаться на глаза высокому начальству, особенно, когда это самое начальство в бешенстве. Особенно, когда по всем Небесам распространился слушок о странном ангеле, который умудрился не просто остановить тщательно распланированное мероприятие, в виде Конца Света, но и сумел подгадить в тапки Гавриилу, не умерев в Адском Пламени. А тапки свои архангел любил, уважал, держал в сухости и тепле… до этого часа. И никто не мог успокоить его, особенно учитывая, какой пришибленной Михаил вернулась из Ада. Та наотрез отказывалась рассказать, что там у нечистых с кровлей, и почему она на святую воду не реагирует.       Два, возомнивших о себе многое, куска эфира посмели ещё что-то вякать про пути Господни! А про эти пути даже Метатрон не шибко много знал! Тьфу.       Вообще, Гавриил утешал себя тем, что гнев нормален. Что в данном случае он более чем праведен! Он ведь, вообще-то, довольно хороший работник и просто отличный архангел! Недаром же его лик на доску почета вешают вот уж как шестое тысячелетие. Он почитает два заветных правила небожителя: кротость и смирение. Вот он и хотел смиренно посмотреть как жирная и кудрявая заноза в его заднице сгорит в Адском Пламени, вереща и рассыпаясь в прах. Но нет! Гореть заноза отказалась, да ещё и разулыбалась так мерзко, стреляя этим своим телячьим взором.       Не в обиде, мол, я на то, что вы меня спалить хотели, господа хорошие. На всё воля Всевышней!       Ну уж нет! Такого унижения Гавриил не мог стерпеть. Метатрон не одобрил заявление на наказание для одного бунтовщика, но был и другой способ. Архангел залетел в бюрократический отдел и хлопнул об стол толстенной папкой. — Лайла, душечка, не могла бы ты провести через сороковую статью все эти документы? — Гавриил, — ангел устало улыбнулась. — Этой статьей по отношению к небесному существу не пользовались со времён Падения. Что-то случилось? — Это дело невероятной важности.       Она открыла папку и оцепенела. Глаза разжалованного серафима на фотографии светились абсолютно неземной добротой. — Что? Почему? — Твоё дело не вопросы задавать, Лайла. Это приказ сверху, — глаза старшего архангела метали гром и молнии.       Ангел поёжилась и с тяжелым сердцем достала тиснённую печать, которая запускала протокол номер сорок.