Императрица

Джин повернулась перед зеркалом и разгладила полы блестящего чёрного платья. — Что скажешь, Мот? Джин могла видеть беспокойство на лице служанки, отражающемся в зеркале. — Очень мило, миледи. Хотя, должна сказать, оно довольно необычно для имперского бала Небес. — Да, полагаю, что так, — ответила Джин. — Но оно идёт мне. — Мот, ты уже говорила об интеллектуальных занятиях Императора, — произнесла Джин, наблюдая за воробьями, порхавшими и ссорившимися у живой изгороди. — Какие области его интересуют? — Император изучает не только Небесную магию, но также и другие элементы. Его особенно интересуют сведения о кайберах, но он жаден до любых знаний. Он часами сидит в кабинете и библиотеке. — Изучает ли он гербологию или Водные алхимические письмена? — Простите, миледи. Вам придётся спросить его об этом напрямую. Джин заметила, как на её лице появилось угрюмое выражение. И поняла, что это потому, что она нервничала от перспективы разговора с Императором Кренником начистоту. Лучше сосредоточиться на деле, на этом нелепом имперском бале. — Скажи мне ещё раз, что я должна делать… — Джин махнула рукой и слегка покачала головой, — … на этом мероприятии. — Гости соберутся в Облачном зале… — Я думала, бальный зал — это Зал Пяти Точек. — Зал Пяти Точек — это тронный зал, указывающий на пять точек пяти легионов Императора, пять точек его короны, которая… — Которая символизирует звезду. Конечно, — сказал Джин с разочарованным вздохом. Мот кивнула и продолжила: — Гости соберутся в Облачном зале, который и есть бальный зал. Джин иронически улыбнулась Мот. — После того как гости соберутся, императорская гвардия придёт и сопроводит вас в Облачный зал. Вы войдёте, толпа расступится, и вы пересечёте комнату, направляясь к подиуму, где стоит Император. Вы преклоните колено, и он сойдёт с возвышения. Он возьмёт вас за руку, в этот момент вы встанете, и Император отведёт вас в центр зала, где начнутся танцы. Джин была не в восторге от перспективы опуститься на колени перед Императором Кренником посреди зала, полного высокомерных Небес и ворчливых Мустафарских Огней. С которыми Кайбери также никогда не ладили. Она резко вдохнула, готовая запротестовать, но Мот смело заговорила первой: — Сойдя с помоста и взяв вас за руку, Император показывает лидерам стихий, что вы — его выбор. Это акт уважения с его стороны, — голос Мот был добрым, но твердым. Джин повернулась к Мот и медленно, благодарно кивнула. Если и было что-то общее между людьми Земли и Огня, так это искренность. — Ещё кое-что, миледи, — мягко сказала Мот, её серые глаза потемнели. — Будьте осторожны с лордом Таркином. Будьте начеку. Он второй после Вейдера. У Джин всё сжалось внутри. Тёмный Отец был тенью страха. Могущественный маг, повелитель, который захватил племена Огня и превратил некогда яркий и пылающий народ в культуру дыма и пепла. — Можно ожидать, что Вейдер посетит дворец в будущем? — Это очень маловероятно. Он не любит покидать замок Мустафар, поэтому и отправил Таркина в качестве посланника. — Мот смотрела в сторону. — Вейдер… противоестественный. — Как Император может быть в союзе с кем-то настолько ужасным? — Это в лучшем случае нелёгкий союз, миледи, но лучше нелёгкое согласие, чем кровопролитие. — Это я понимаю, — мрачно сказала Джин, поворачиваясь к окну. — Возможно, со временем ваш союз станет более приятным. Джин заметила розовый отблеск неба, когда последние лучи солнца скрылись за горизонтом. — Возможно. *** Императорские гвардейцы ожидали Джин и, когда она вошла в бальный зал, окружили её пятиконечной звездой: один спереди, по два с каждой стороны. Когда они пересекли Большой Зал, Джин услышала журчание множества голосов, похожих на жужжание роящихся пчел. В воздухе витали предвкушение и возбуждение, но было также и что-то диссонирующее. Подозрение. Неодобрение. Злоба. Джин не удивилась. Зал был полон врагов. Она погрузилась в себя, глядя на успокаивающую черноту своего платья, и вспомнила о доме. Прохладная тенистая почва под скальными утесами, пологие склоны влажных зелёных холмов. Абсолютная тишина кристальных шахт, где она могла чувствовать пульс живой земли. Охранник, шагавший перед ней, остановился и сменил позицию, отступив ей за спину, и Джин оказалась лицом к толпе. Зал представлял собой волнующееся море бледных тонов, собранных вверх волос и потрясённых лиц. Несколько человек ахнули, покачивая головами из стороны в сторону. Раздался сердитый шепот. Джин стояла неподвижно, но её взгляд быстро скользил по толпе. Её охватила паника. Толпа не расступалась. Она поймала несколько пронзительных взглядов голубых и серых глаз, увидела капризно опущенные уголки ртов. Шёпот усилился от шипения до ворчания, и она услышала слово «чёрный», выплюнутое, словно ругательство. По мере того как Джин всё больше погружалась в себя, её кайбер становился ледяным. Охранники сзади, враги спереди. Куда ей идти? Толпа не расступалась. Она вздохнула и сделала шаг вперед. Ещё два шага. Воздушные юбки заколыхались, и горло прочистилось. Но толпа не расступалась. Джин уловила движение прямо перед собой и взглянула поверх толпы. Это был он, Император, и лицо его было искажено яростью. Он шагнул вперёд, спускаясь с помоста, и толпа, наконец, расступилась. Джин стояла неподвижно и смотрела, как склоняются головы и гости отступают. Перед Императором расчистилась дорожка, он быстро, гневно направился к Джин, сжимая руки в перчатках, его глаза горели ненавистью, когда он осматривал толпу. Наконец он подошёл к Джин и остановился. Она заглянула в его глаза. Вместо гнева она увидела в них нежность. Джин приоткрыла рот, но, прежде чем она успела заговорить, Император опустился перед ней на колени. Толпа дружно ахнула. Кренник протянул руку и взглянул на Джин. Его голубые глаза были широко раскрыты, полны раскаяния и благоговения. Она вложила свою руку в его, и он на мгновение задержал её, остановил на ней взгляд, затем встал и обнял Джин за талию. Он привлёк её к себе, и Джин почувствовала, как остальная часть зала растворяется и исчезает. Заиграла музыка, но Джим почти не слышал её, потому что Кренник прошептал ей тихим, нежным голосом: — Ты выглядишь очень красиво. Пока он говорил, его грудь вибрировала подле её груди. Она чувствовала его запах. Чистый, тёплый и знакомый. Он начал вести её в вальсе, и она последовала за ним, но, когда другие гости неохотно присоединились к танцу и подошли ближе, Джин застеснялась. — Сосредоточься на мне, Джин, — пророкотал Император, и Джин снова почувствовала жар его взгляда. — По крайней мере, мы можем развлекаться, если они решили этого не делать, — сказал он, скривив губы. — Я лишь хотела быть собой, — произнесла Джин, тут же расстроившись из-за своего неумения говорить красиво. — Я знаю, что ты имела в виду, — ответил он. Джин погрузилась в танец, в ощущение присутствия Императора и позволила странному возбуждению медленно нарастать внутри. Её кайбер сиял от восторга. — Вы нравитесь моему кристаллу, — внезапно сказала она, и Кренник склонил голову набок, его глаза вспыхнули интересом. — Они разумны? — Не совсем. Но они могут формировать… привязанности. — Неужели это так? — спросил он и, протянув руку к кайберу, притронулся к нему. — Снимите перчатку, — попросила Джин. Собственный голос звучал гораздо прерывистее и нетерпеливее, чем ей бы хотелось. — Если я дотронусь до него голой рукой — смогу почувствовать то, что чувствуешь ты? — спросил Император. — Только физически. — Физическая реакция может раскрыть более глубокий смысл для тех, кто обращает внимание. Джин улыбнулась, затем увидела, как взгляд Кренника скользнул по её рту. Она сжала губы, стесняясь своих выступающих передних зубов. — Вы быстро учитесь, — сказала она наконец. Уже не пытаясь изображать подобие вальса, они просто слегка покачивались в такт музыке, сосредоточенные друг на друге. — Не думаю, что коснусь кристалла сейчас, — сказал Кренник. — Полагаю, лучше ты мне расскажешь, что чувствуешь. — Я думала, вас интересуют знания о кайберах. — Ты — тёмное, угрюмое маленькое существо с ярким именем, — проговорил он напряжённо. — Ты мне интересна. Джин сразу же насторожилась. Его ум был слишком ослепителен, его обаяние — слишком проницательно. Она чуть отстранилась, но Кренник крепко держал её, положив большие пальцы ей на поясницу и взяв за руку. С лукавой усмешкой он вернулся к вальсу. — То, что вы сделали прошлой ночью в саду, — осторожно сказала Джин. Большой палец Кренника нежно погладил её по спине, и она вздрогнула в ответ. — Вы… покажете мне как-нибудь ещё раз? Он выдержал её взгляд и слегка кивнул, поджав нижнюю губу. На миг она увидела его язык, облизавший нижнюю губу, и её собственные губы приоткрылись, когда она сосредоточилась. Жар. Растущая, растягивающаяся твёрдость, натягивающая ткань. Пульс учащается. Прилив крови. — Скажи мне когда, малышка, — пробормотал он. — Приказывай мне. У Джин голова шла кругом, в мыслях царил хаос. Кренник лениво улыбнулся и отошёл от неё. Только тогда она поняла, что вальс закончился. Она сделала реверанс Императору, и он поклонился; напряжение между ними всё ещё было ощутимо. Теперь Джин предстояло танцевать с гостями. Оказаться брошенной на растерзание волкам. Лорды, вероятно, сочли Джин невыносимо грубой. Она не обладала ни красноречием, ни терпимостью к лукавым улыбкам и яркой, оживлённой светской болтовне. Как и сказал Император, она была мрачной и угрюмой. В ещё большей степени теперь, когда она смотрела, как он танцует с высокородными леди Небес. Их льняные волосы были собраны в высокие прически и завиты в пышные локоны, а платья представляли собой объёмные завитки — бледно-голубые и цвета восходящего солнца. Кренник говорил что-то, несомненно, умное, широко улыбаясь, и они разражались взрывами смеха. Они касались его груди и рук длинными пальцами. Руки Джин были маленькими и сильными. Они отвечали ему бойко и живо, а Джин молча наблюдала за ними. Они встречали его слова с дразнящим блеском в глазах, вместо того чтобы вбирать его голос и позволять ему проникать под кожу, пропитываясь им изнутри. Через несколько минут партнёр Джин перестанет беседовать с ней о дворцовых интригах или погоде, и она сможет сосредоточиться на реакции Императора на этих женщин. Все, что она чувствовала, — это легкое учащение сердцебиения после танца и небольшое напряжение в плечах. Раздражение. Нетерпеливость. Это открытие наполнило её неожиданным, тревожным облегчением. Услышав приглашение на ужин, Джин быстро присела в реверансе перед партнёром и пошла через бальный зал. Она знала, что манеры у неё ужасные, но ей надоели прикосновения незнакомцев. Кожу покалывало, и кайбер казался осколком льда. Джин попала в толпу и остановилась, дико озираясь в поисках выхода. Внезапно большая рука обхватила её за талию. Ей не нужно было оборачиваться и смотреть, кто это. Успокаивающее, томное тепло разлилось по её телу, и кристалл оттаял. — Ты голодна? — спросил Император. Джин подумала об ослепительных улыбках и красивом смехе, но смогла лишь кивнуть. Она заняла своё место рядом с Императором во главе стола в Большом Обеденном Зале; нижние столы располагались полукругом, чтобы обеспечить яркое представление каждого блюда перед подачей. Джин с облегчением наконец-то села, но Кренник суетился и ерзал на стуле. Он скрещивал и распрямлял ноги, проводил пальцами по губам и нетерпеливо жестикулировал, давая понять, что одобряет каждое новое блюдо. Великий герцог с внушительной белой бородой монополизировал Императора, обсуждая с ним государственные дела, поэтому Джин ела и наблюдала за гостями. Среди них был один, сидящий за соседним столиком, незнакомый ей. Она вообще не помнила, чтобы видела его в тот вечер. Он был стар, хотя в молодости, вероятно, довольно красив. Его лицо представляло собой сплошные утесы и впадины, как у черепа, а глаза сверкали. Он не прикасался к еде, просто сидел и потягивал вино. Его манеры были странными, элегантным, но каким-то извращённым, как будто он наслаждался энергией зала, а не напитком. Джин склонилась к Императору, и тот немедленно поднял руку, призывая герцога замолчать. Он переключил внимание на неё, его глаза блеснули. — Кто этот человек? — спросила Джин. — Угловатый, в серой форме. Кренник проследил за её взглядом и откашлялся. — Лорд Таркин из Мустафара. Неприятный гость, но необходимый. — Я удивляюсь, как вы можете объединяться с такими ужасными людьми, — сказала Джин с содроганием. Улыбка, возникшая на губах Кренника, была почти печальной. — Многие в этом зале задаются тем же вопросом относительно моего союза с тобой. Джин на мгновение заколебалась, стараясь не обидеться на его слова, но безуспешно. Она сосредоточилась в отчаянии и почувствовала, как у него где-то в солнечном сплетении зашевелились угрызения совести, укол вины, желание дотянуться до неё… Она рассредоточилась и упрямо уставилась прямо перед собой, на большое блюдо, которое им подали. Шеф-повар торжественно собственноручно приподнял серебряный купол, и прежде чем Джин успела разглядеть, что это за красноватая масса в густом соусе, Император вскочил и взревел: — Как ты посмел! В большом помещении мгновенно воцарилась тишина. Головы вздрогнули и поднялись в замешательстве, драгоценности задрожали, бледные глаза расширились. Блюдо задрожало, когда двое слуг, державшие его, попятились с лицами, белыми от ужаса. — Ты подал моей невесте Джин Эрсо из племени Земли — Кайбери — оленью тушу? Лицо Кренника исказилось в мрачном оскале, а его речь выдавала признаки шепелявости. — Это… это оленина, Ваше Величество… — пробормотал повар, падая на колени. — Олень священен для её народа, ты, жалкий идиот! Император протянул руку и, казалось, ухватил невидимую верёвку кулаком. Серебряный баранчик с оглушительным грохотом упал на пол. Джин почувствовала движение и тягу воздуха, движущегося к Императору с преднамеренной силой. Схватившись обеими руками за горло, повар наклонился вперед, разинув рот. Джин вскочила на ноги. Император силой вытягивал воздух из лёгких мужчины. Она приблизилась к Императору и положила руку ему на плечо. — Мой господин. Воздух слегка сжался. Джин припала к нему, прижалась грудью к его руке и произнесла тихо и мягко: — Орсон. Он повернулся и встретился с ней взглядом. Его лицо было в морщинах, затенённое, а кончики ушей покраснели от гнева. — Оставь его мне. Кренник резко выдохнул, затем стиснул челюсти. Не сводя глаз с Джин, он ослабил хватку. Посиневший шеф-повар повалился на бок и, тяжело вздыхая, судорожно глотал воздух. Джин позволила своей руке скользнуть вниз по руке Императора, затем обошла стол и приблизилась к перепуганному человеку. — Ты не охотник, — сказала она нейтральным тоном, глядя на него сверху вниз, а повар покачал головой и что-то пробормотал вместо слов. — Кто убил оленя? — Я не… знаю, миледи… он был преподнесён в качестве подарка вместе со многими другими от ваших благородных гостей. Блюдо было тщательно проверено, миледи! Яда не было! Джин сжала губы от отвращения при мысли о том, что оленя съедят. Для неё это было сродни каннибализму. Если такой «подарок» был презентован целенаправленно, его можно было бы воспринять только как прямую угрозу ей. Это будет физически изнурительно, но ей придётся провести сенсорную проверку всего помещения. Обернувшись, она встретилась взглядом с Императором. Она увидела сочувствие и беспокойство на его лице. И ещё кое-что. Повышенный интерес. Она повернулась к гостям, и кайбер пробудился к жизни, когда она расширила фокус. Она услышала испуганные вздохи и возбуждённый ропот толпы —кратковременный — затем звук пропал, и её затопили ощущения. Частый пульс. Замёрзшие руки. Боль в желудке — но это несварение, а не страх. Трепещущее волнение. Тупая головная боль. Головокружение от выпитого вина. Напряжение в горле. Зависть? Да. Одна из благородных леди вожделеет Императора. Больная спина. Дрожь страха. Усталость. Острая боль под коленом, уязвимость. Очарование. Тошнота очередного пьяницы. Огонь. Спокойный огонь. Ненависть. Самодовольство. Удерживаемые в груди, словно медленно тлеющие угли. Огонь. Триумф. Глаза Джин открылись и остановились на источнике. Лорд Таркин сидел спокойно, медленно скривив губы в довольной улыбке. Кристалл Джин потемнел, и она потянулась к Императору, который буквально подлетел к ней. Его плащ, казалось, окутывал её вместе с его руками, она позволила себе упасть в его объятия, чувствуя, как её поднимают, держат, ощущая тёплую кожу его шеи у своих губ. — Таркин, — прошептала она и вдохнула запах Орсона, прежде чем потерять сознание.