С тобой и немного без...

      Вечер. На улицах уже загорелись фонари, яркие вывески магазинов придают окружающему миру особенной притягательности. Хочется заглянуть в каждую витрину, рассмотреть поближе манекен, позавидовать богачам, которые вполне себе могут позволить закупиться в таком отделе. Хочется распевать на полной громкости песни, так, чтобы их слышали все дворовые кошки и собаки, чтобы подмяукивали и подлаивали в такт, а жильцы ближайших домов грозились вылить ведро воды или выйти накостылять нарушителю спокойствия. Хочется наслаждаться одиночеством, ощущая себя в центре социума, плевать, что где-то ещё ходят люди, последний автобус мчится в даль, а неподалёку и вовсе завывает компания алкоголиков. Хочется улыбаться во все тридцать два зуба, ослеплять редких прохожих своей улыбкой, чтобы они оборачивались вслед. Хочется смотреть на звёзды, наслаждаться открывшейся панорамой. Но иногда желание погулять с кем-нибудь в прекрасное время суток пересиливает все остальные.       Читтапон брёл по безлюдной улице, вдыхая прохладный воздух. Наблюдая за проезжающими мимо машинами, он даже стал вести счёт в голове. Зачем? Да просто так, от скуки. Сегодня город казался совсем уж безмолвным, будто всё двигается в слоу-мо, и только Тэн — главный герой, рушащий все спецэффекты, издающий хоть какие-то звуки. Пара кварталов — и он будет дома, в уютной квартире, которую он совсем недавно начал снимать, в обнимку с чёрным, как сама ночь, котом, с кружкой горячего чая в руках. Но Личайяпорнкула не покидала мысль, что ночь сегодня прекрасная. Прекрасная для прогулок в компании друзей. Вот только сегодня другом Тэна было одиночество. Оно следовало по пятам, прячась в тенях, ступало неслышно, но его присутствие было ощутимо. И на душе становилось хорошо и паршиво одновременно.       Переехав в Корею из Бангкока, Читтапон завёл странную привычку: гулять после десяти вечера. Он мог проходить по улице как час, так и все три, в редкие случаи — до часа. Плевать на то, какой на улице сезон — зима или же лето, Тэн привычке не отказывал, одевался теплее и смело начинал путь. Он считал вечер прекрасным, лучшим временем суток, ведь только ближе к ночи город переставал носить маску доброжелательности. Он представал перед ним в полном свете, где были и шлюхи, выходящие из баров нетвёрдой походкой, особо буйные алкаши, маньяков пока не встречалось, это и к лучшему, но всё же в этот список их добавить очень хотелось.       Иногда на подобные прогулки соглашался лучший друг — Тэён, который не понимал этой особенности тайца, но принимал её такой, какая она есть. Обычно днём они закупались в супермаркете различными сладостями, бутылками с чаем, потому что с ним намного уютнее, чем с банкой пива в руках. «С чего ты так решил?» — интересовался Тэён в первый раз. Получив в ответ: «Я так чувствую», — больше не спрашивал, смирившись. Но сегодня у Тэёна забитый ночной график на радио, а у Читтапона — дикое желание найти компанию.       Проходя мимо очередной забегаловки, Тэн осматривается. Кажется, он забрёл в незнакомый район, слишком сильно предавшись безрадужным мыслям. Вокруг — ни души, разве что группка собак, ищущая еду в мусорных баках. Позвонить некому, телефон давно разрядился. Читтапон вздыхает, проходит несколько кварталов в сторону, где предположительно находится дом, но не находит ничего знакомого. Только непонятный свет из-за угла. Свет?       Как выясняет Тэн, свет горит в тату-салоне с не зашторенными окнами. Таец видит, что там, за столиком, сидит парень. Он что-то быстро-быстро пишет в блокноте, хмуря брови. Решение проблемы с местоположением приходит в голову неожиданно.       Читтапон стучится в двери салона, надеясь, что не помешает работнику. Тот отрывается от своего занятия, смотрит на дверь непонимающе. Личайяпорнкул чувствует, как внимательный взгляд скользит по нему, по коже бегут мурашки. Парень открывает дверь, выглядывая на улицу, и чуть морщится от лёгкого ветра, дующего ему в лицо.       — Ты кто? — спрашивает настороженно.       — Эм… Понимаешь, я немного заблудился, — объясняет Тэн.       — Заблудился? — Парень приподнимает бровь.       — Гулял, задумался, забрёл куда-то и… Ты не мог бы подсказать мне, как добраться до дома? — Читтапон смотрит с надеждой в глазах, разве что не складывая руки в молящем жесте.       — Заходи.       В мастерской пахнет кофе, а ещё царят тепло и уют. Читтапон располагается в офигенно мягком кресле, наслаждаясь атмосферой. Парень удалился куда-то на некоторое время, а вернулся уже с двумя кружками чая.       — Джонни, — представляется, протягивая руку.       — Тэн. — Таец вкладывает свою руку в крепкую ладонь, пожимая её.       — И часто ты по ночам гуляешь, Тэн? — интересуется Джонни, закидывая ногу на ногу. Отчего-то Читтапон чувствует себя, как на допросе.       — Почти каждый день, — признаётся таец. — Ты не подумай, просто я считаю ночь отличным временем для прогулки, потому что тебе никто не мешает, ты никому не мешаешь, а ещё можно полюбоваться городом.       — Что ж, убедил. Я провожу тебя, только сначала допьём чай.       Через какое-то время разговор становится более расслабленным. Тэн рассказывает, что переехал в Корею не так давно, что всё ещё изучает местность. Джонни интересуется, почему именно Корея. Читтапону приходится признаться, что здесь живёт его друг, который обязательно даст ему люлей утром, Джонни смеётся. Личайяпорнкул выпадает из реальности, ибо смех Джонни — что-то прекрасное, что-то, что уши хотели бы слышать каждый день.       Джонни идёт за курткой, а Тэна сморило в кресле, глаза как-то сами закрываются, тело расслабляется. Возвращаясь, тату-мастер замирает в проходе, наблюдая, как новый знакомый, ворочаясь, медленно-медленно сползает. Вздохнув, Джонни звонит в такси.       До самого дома Джонни Тэн так и не просыпается. Спит сном младенца, как говорится. Джонни стягивает с него обувь, верхнюю одежду, и укладывает на широкий диван, укрывая пледом. Сам забирается на кровать, осознавая, что припёр незнакомого человека в дом.       Ну и хрен с ним, думает Джонни, правда завтра придётся объяснять, почему так вышло. Но он не против, ведь Тэн показался ему неплохим парнем, и, возможно, у них что-нибудь да выйдет. Джонни надеется, что выйдет. Но всё это — разговоры завтрашнего дня, сейчас же сон в приоритете.