Эффект ореола

      Эдди был самым пуффендуйным из всех пуффендуйных пуффендуйцев.       Он был… пуффендуйцем. Без лишних слов и дополнительных объяснений, больше, чем он, факультету Пуффендуй подходила разве что только профессор Стебель, которая, по мнению самого пуффендуйного в мире пуффендуйца Эдди Каспбрака, была самым лучшим деканом в Хогвартсе. Иногда про Эдди шутили, что, как только он родился, его замотали в белую пеленку, через секунду окрасившуюся в черно-оранжевые цвета. Какая-то девочка с огненно-рыжими волосами, старше его на один курс, где-то в середине второго года в Хогвартсе сказала ему, что его патронус наверняка барсук. Эдди не очень понял, что такое патронус, но улыбнулся красивой девочке со своего факультета, которая, представившись Беверли Марш с третьего курса, протянула ему ладошку для рукопожатия, которую Каспбрак смущенно пожал, трогательно покраснев кончиками ушей.       У Эдди было два хороших товарища: Бен и Майк, с которыми он жил в одной комнате, и подруга Беверли Марш с третьего курса, которую Каспбрак в первое время звал не иначе как Беверли, на что девушка смеялась, качала головой и терпеливо говорила, что друзья зовут ее просто Бев. Эдди кивал, улыбался, по традиции краснея кончиками ушей, и продолжал называть третьекурсницу Беверли. И только в конце второго курса, когда со знакомства с Марш прошло больше шести месяцев, он назвал ее по сокращенному имени, на что получил широкую улыбку и теплое объятие, во время которого она прошептала ему на ухо:       — Раз наша дружба перешла на новый уровень, в начале третьего курса я познакомлю тебя со своими лучшими друзьями.       Каспбрак удивленно хлопнул глазами, покрылся гусиной кожей с макушки до пяток и даже немного побоялся за свое лицо, потому что щеки, по ощущениям, загорелись адским пламенем.       — Я подумаю над тем, чтобы опять начать называть тебя Беверли, — брякнул красный от смущения Эдди, когда Марш от него отстранилась.       Беверли прыснула в ладошку, похлопала его по плечу, покачав головой, мол нет, уже не отвертишься, подмигнула и убежала из гостиной на занятия.       Весь первый курс Эдди ходил паинькой, читал взятые из библиотеки книжки и усердно занимался. У него было любимое место в гостиной (ровно между окном и камином, большое кресло рядом с какой-то не особо нужной тумбочкой; кресло стояло непонятно как, но Каспбраку оно очень сильно приглянулось), знакомый эльф с кухни, который, если его попросить, с удовольствием давал всякие вкусности, оставшиеся с ужина, если Эдди подолгу засиживался в гостиной, и желудок начинал урчать от легкого голода, и необъяснимая тяга к получению знаний.       Понятное дело, что травология была любимым предметом пуффендуйца. И не только из-за чудесной профессор Спраут, а по множеству других причин: ему как минимум нравилось копаться в земле и пересаживать из одного горшка в другой всякие чудные растения, но по большей части из-за знаний, которые были нужны как для получения хороших оценок, так и для уроков зельеварения, на которых знания про всякие мандрагоры, златовласки и заунывники были очень полезны. В конце первого курса Эдди мог похвастаться несколькими заработанными баллами у профессора Снейпа и ни одним снятым. Северус Снейп, профессор зельеварения и декан Слизерина, не имел привычки заводить любимчиков, потому что большая часть его учеников была пустоголовой и совершенно бездарной в искусстве зельеварения, но Каспбрака с натяжкой можно было отнести к их воображаемому числу, так как, по сравнению с остальными, у него и профессора Снейпа сложились если не хорошие, то вроде как нормальные отношения. В тайне от всех Эдди этим очень гордился, ведь ни у кого как минимум с его курса такого не было.       Первый курс Эдди заканчивает успешной сдачей экзаменов и засиживанием чуть ли не до утра в факультетской гостиной. Он со своими однокурсниками тихо сидит и старается не обращать на себя лишнее внимание, потому что выпившие на радостях от успешно законченного учебного года старшекурсники ударились в воспоминания, беспрерывно рассказывая истории с прошлых курсов, которые самые младшие ученики Хогвартса слушали с раскрытыми ртами.

***

      Третий курс для Эдди начинается немного сумбурно: он оказывается на платформе девять и три четверти буквально за пару минут до отправки поезда, поэтому ему приходится локтями прокладывать дорогу к вагону, стараясь пыхтеть не так возмущенно для ребенка среди взрослых. В вагон он буквально вваливается одновременно с протяжным гудком и завибрировавшим полом.       — Святая Пенелопа, успел, — выдыхает Каспбрак, приваливаясь боком к одной из стен поезда.       За окном исчезает платформа Кингс-Кросс, сменяясь на городской пейзаж. Эдди вздыхает, смотря на коридор поезда и размышляя, есть ли смысл пытаться найти в этом сумбуре хоть кого-то из друзей. Поудобнее перехватив рюкзак на плече, он начинает медленно двигаться по вагону, стараясь внимательно, но ненавязчиво и незаметно рассмотреть, кто сидит в очередном купе. Так Эдди проходит целый вагон и, не найдя никого из знакомых и встретив одну зареванную, кажется, первокурсницу, которая на его попытку узнать, что случилось, разревелась еще больше, идет в следующий вагон. Здесь так же шумно, как и в первом, но народу в купе сидит не по 7-8 человек, а меньше, что не может не радовать, и Эдди уже думает просто попроситься к кому-нибудь подсесть, как практически перед ним распахивается дверь одного из купе, и в проход выходит высокий, подтянутый парень с падающей на глаза челкой. Он смотрит на пуффендуйца пару секунд, Каспбрак пялится в ответ, не понимая, откуда его лицо кажется ему знакомым, а потом парень, будто прозрев, улыбается и делает пару шагов вперед.       — Ты не Эдди Каспбрак случаем? — спрашивает он, подходя к третьекурснику.       Эдди лишь кивает, все еще силясь понять, почему лицо кажется знакомым.       — Я Билл, — говорит парень, протягивая руку для рукопожатия. — Билл Денбро.       Эдди жмет руку, понимая, что его память совершенно не собирается с ним сегодня дружить.       — Я друг Беверли, пару раз подх-ходил к вашему столу в Большой Зале, — Билл широко улыбается, силясь не рассмеяться с растерянного лица Эдди.       — А, — Эдди расслабленно выдыхает, наконец вспоминая парня, которого пару раз видел в обществе Марш, — да, точно. Прости, сумбурное утро, плохо соображаю, — он поправляет сползшую с плеча лямку рюкзака и улыбается, позволяя себе рассмотреть Билла. — А ты не знаешь, где Беверли? Я просто никого из своих найти не могу, может, она видела…       — Пойдем, — кивая самому себе, говорит Денбро, кладя руку Эдди на плечо и ведя его за собой.       Они проходят пару метров, а потом Билл открывает дверь одного из купе, откуда доносится чей-то радостный галдеж.       — Ребята, смотрите, к-кого я привел! — Денбро отходит в сторону, давая Эдди возможность робко заглянуть в купе.       На него уставляются три пары глаз. Он даже не успевает рассмотреть двух незнакомых ему людей, как на него налетает Беверли, стискивая в объятиях и обдавая запахом своих духов.       — Ты так хотел познакомиться с моими друзьями, что сам меня нашел, малыш Эдди? — девушка широко улыбается, не убирая своих ладоней с его плеч, а потом, не дождавшись ответа, обнимает еще раз.       — Бев, ты сейчас задушишь этого пупса, — хрипло хихикает один из незнакомых Каспбраку парней.       — Этот пупс, как ты выразился, на короткой ноге со Снейпом, чего тебе и не снилось, так что имей уважение, тебе бы поучиться у него, — парирует Марш, отпуская Эдди и делая пару шагов назад. — Заходи, мы не кусаемся. Расскажешь, как провел свое лето, — она тепло улыбается парню, затягивая его глубже в купе.       — О, так это знаменитый малыш-зельевар Эдвард Каспбрак? — притворно ахает парень, тряхнув своими кудрями и округлив и так увеличенные стеклом очков глаза. — Прошу прощения, — он прикладывает руку к сердцу и встает со своего места. — Я Ричард Тозиер, учусь на Слизерине на четвертом курсе и в душе не чую, Салазар свидетель, как ты смог обзавестись хорошими отношениями с моим деканом, — парень протягивает Эдди руку, и пуффендуец несмело ее пожимает, мысленно чертыхаясь на невовремя вспотевшие ладошки. — Ты можешь звать меня просто Ричи, но я слышал, у тебя небольшие проблемы с сокращенными именами, — он хмыкнул, коротко посмотрев на Беверли.       — Бип-бип, — со вздохом говорит чей-то незнакомый голос, и из-за спины слизеринца появляется тоже кудрявый, но не настолько сильно как Ричи, парень. — Рич, сядь на место и заткнись, ты свой лимит болтовни на сегодня еще на платформе исчерпал, — парень легонько подталкивает Тозиера плюхнуться обратно на сиденье и протягивает руку, чтобы тоже поздороваться с Эдди. — Меня зовут Стэн Урис, тоже с четвертого курса Слизерина. Бев много про тебя говорила, — он улыбается, сжимая руку Эдди в крепком рукопожатии.       — А мне вот ничего о вас не говорили, — тянет Эдди, с глазами обиженного ребенка смотря на Беверли.       Девушка округляет глаза, без вопросов ведясь на обиду третьекурсника, а потом хлопает ресницами, когда Эдди улыбается и, довольный собой, плюхается рядом с девушкой на сиденье, кидая свой рюкзак куда-то в ноги.       — Бев, ты дружишь с Ричи, а тебя обвел вокруг пальца какой-то третьекурсник, — Стэн улыбается, насмешливо смотря на подругу. — Теряешь хватку.       Беверли показывает средний палец Урису под дружный смех трех парней.       Эдди неожиданно для себя чувствует, что он расслабляется. Он изредка вставляет в разговор свои пять копеек, больше слушая, как пререкаются Ричи и Стэн, как «бибикает» в сторону Тозиера Билл и как шутит над парнями Беверли. Когда приходит время перекуса, и у купе появляется женщина с тележкой всевозможных сладостей, Эдди только и успевает нагнуться к рюкзаку за кошельком, как со своего места вскакивает Ричи и выходит в коридор, принимаясь набирать в руки еду, а Беверли рукой останавливает его.       — В этом году его очередь, — шепотом поясняет Каспбраку Бев, как будто после ее слов все стало предельно ясно.       Эдди глубокомысленно мычит, делая вид, что он все понял.       — Мы так с п-первого курс-са делаем, — поясняет Билл, видя озадаченное лицо Каспбрака. — Как сел-ли в первый г-год обучен-ния вместе в-в купе, так и-и езд-дим. В-в первый год-д ни у ког-го, кроме Ст-тэна, не было ден-нег, и он нам-м всем-м купил еды. И это стал-ло наш-шей трад-дицией, — он улыбается, смотря как Ричи возвращается обратно в купе с полными руками сладостей.       — Что-то ты совсем разволновался, Старина Билл, — заметил он, кидая на друга озабоченный взгляд, пока раскрывал упаковку какой-то шоколадки.       — Это он из-за Эдди, — хмыкает Стэн, отправляя в рот шоколадную конфету. — Думает, что он у него Бев уводит, — он тихо смеется со своих слов, переглядываясь с таким же хихикающим Тозиером.       — Идиоты, — вздыхает Беверли, стараясь игнорировать покрасневшего Денбро.       Эдди смущенно сжимается, сидя между закатившей глаза Марш и красным Биллом, надеясь, что Денбро не примет шутку Уриса за чистую монету и не даст ему в лоб.       — А ты на каком факультете учишься? — решает перевести тему пуффендуец, осторожно открывая упаковку каких-то леденцов, которые молча кинул ему на колени Ричи.       — Когтевран, — гордо говорит Денбро, неосознанно выпрямляя спину и расправляя плечи.       Ричи и Стэн одновременно прыскают, сквозь смех пародируя Билла, и начинают еще громче смеяться, когда когтевранец кидает в них мармеладного червяка.       — За четыре года ничего не меняется, — вздыхает Беверли, с невероятной теплотой смотря на смеющихся друзей, и даже попавший ей в щеку мармелад не стирает с ее красивого лица невероятную широкую улыбку.       Эдди кажется, что в этот момент он должен почувствовать себя пятым лишним, но он не чувствует, совершенно не чувствует желания слиться с мягким сиденьем, потому что ребята не забывают про него — они спрашивают о его учебе в Хогвартсе, рассказывают истории, когда они были на первом, втором и третьем курсах, и пуффендуец узнает буквально все, что таят в себе ещё сегодня утром незнакомые четверокурсники: Ричи взбалмошный, любит грубо и пошло пошутить, а еще слизеринский сердцеед, который постепенно выходит на всешкольный уровень, Стэн его лучший друг, спокойный как удав, но из-за 24/7 общества Тозиера шутит чуть ли не хуже, чем сам Ричи, но умело это скрывает, а Билл очень скромный и даже тихий, любит посидеть в библиотеке и повздыхать по красивым девчонкам (сколько бы Стэн и Ричи не шутили про кучу мимолетных влюбленностей друга, всем было понятно, что кроме Бев там больше никем и не пахло; Беверли зарделась в этот момент, что только подтвердило догадки Каспбрака). Несмотря на нескончаемый стеб и кучу действительно жестких шуток Эдди понимает, что для Ричи эти два парня и рыжая девчонка, сейчас смотрящая в окно, являются чуть ли не семьей. Он почему-то более пристально слушает Тозиера, чаще и внимательнее смотрит на него и в конце концов замечает даже веснушки на носу, которые при первом взгляде было почти невозможно увидеть. Ричи очень интересный, хоть и косит под дурачка, но косит по-умному, так, что и не поймешь — дурак дураком или просто стебется? Эдди молча восхищается, думая, что он наверное выглядит как маленькая фанатка, а потом незаметно для себя вырубается на плече такой же задремавшей Беверли, через пару минут скатившись на ее колени и удобно на них устроившись.       — Ну неплохо, — со знанием дела качает головой Тозиер, затыкаясь на половине шутки, чтобы не разбудить сладкую парочку. — Билли, только сильно не ревнуй, а иначе мы и слова не поймем из твоей р-реч-чи.       — Какая же ты все-таки скотина, Рич, — фыркает Урис, взмахом палочки приглушая свет в купе. — Заткнись ты уже наконец и почитай книгу, что ли.       — Тебя забыл спросить, Стэнли, — Тозиер отмахивается и снимает с плеч свою теплую кофту, накрывая открытые руки Эдди. — Только пикните, и я вспомню свой лихой первый курс и шутки про ваших мамок.       Стэн и Билл тут же как в рот воды набрали, уткнувшись взглядом кто куда, а Эдди поелозил на коленях Марш, сильнее кутаясь в неожиданное одеяло и зарываясь носом в приятно, но незнакомо пахнущую мягкую ткань.

***

      Эдди думает, что он выглядит как дурак, сидя на холодной трибуне своего факультета, в видимом издалека черно-оранжевом шарфе и шапке по брови, потому что на поле происходит даже не игра, а просто отборочные испытания. Отборочные испытания даже не его факультета, а в команду Слизерина. На других трибунах также сидят еще несколько человек из Гриффиндора и Когтеврана, из Слизерина их, понятное дело, больше всего, а вот из Пуффендуя совсем никого. Поэтому Эдди и чувствует себя дураком, а еще он также далек от квиддича, как бедный Билл от прогресса в завоевании сердца Беверли.       Всему этому есть очень простое объяснение — Ричи Тозиер, решивший попробоваться на роль одного из загонщиков.       На самом деле, Каспбрак только похихикал, когда Беверли ему об этом сказала. Нет, ну Ричи конечно очень крут во многих вещах, но при чем тут квиддич? Когда же сам Тозиер на следующий день подтвердил это, специально на глазах у всего Большого Зала подойдя к мирно завтракающему Эдди, пуффендуец от удивления чуть ли не подавился своими хлопьями.       Вообще Ричи Тозиера как-то резко стало очень много в жизни Эдди: они теперь часто пересекались в коридорах, иногда Ричи включал наглого и подходил к его столу в Большом Зале, а один раз даже присел на скамейку, чем загнал тут же запричитавшего Каспбрака в краску из-за пронесшегося по огромному помещению тихого удивленного гула. Ричи тогда ушел только лишь сожрав половину ужина пуффендуйца и на последок измазав его щеки в брусничном соусе. Эдди в своих лучших традициях только попыхтел да покраснел ушами, стараясь не придавать значения выходке слизеринца и игнорируя пристальные взгляды половины Хогвартса. А когда Ричи, вернувшись на свое место за слизеринским столом, еще и подмигнул ему, Каспбраку захотелось как следует треснуть по кудрявой башке, потому что это, естественно, заметили очень многие, а тем, кто не заметил, тут же все рассказали их более наблюдательные товарищи.       И теперь Эдди вместо того, чтобы делать домашнее задание в библиотеке, в которой был вероятен шанс встретить умного Билла, мерз на продуваемой всеми ветрами трибуне и пристально наблюдал, как проходят отборочные. Сие действие было долгим и муторным, капитан слизеринской команды был настроен решительно на этот сезон, поэтому с каждым вел сначала небольшую беседу, а потом выпускал на поле. Сейчас была как раз очередь Ричи, и у Каспбрака наконец появился шанс оживиться, чтобы понаблюдать за его прохождением отборочного.       Тозиер летал прям вот хорошо. У него была новенькая метла, которую отец ему выслал, как только получил сообщение от сына, что тот хочет пробоваться в команду, и на которой он очень хорошо держался, немного рисуясь пируэтами перед капитаном и командой, и твердая хватка игровой биты, которой он херачил по бладжеру как проклятый. Откуда в нем столько силы, Эдди не знал и представить не мог, но был удивлен и рад, потому что у Тозиера получалось очень хорошо, а значит, он мог спокойно попасть в команду. Каспбрак поймал себя на мысли, что любой исход этих отборочных будет ему по душе: если Ричи попадет в команду, Эдди будет рад за него, так как слизеринец всем уже все уши прожжужал, а если нет, то Каспбраку не придется волноваться за его здоровье и возможные травмы.       — Эй, Эдди-спагетти, чего завис? — вдруг перед затуманенным взглядом пуффендуйца возник Ричи, гордо восседающий на метле.       Каспбрак дернулся и чуть ли не соскользнул со скамейки, молча поражаясь своей неуклюжести.       — Да так, — неопределенно ответил он, наблюдая, как Тозиер пикирует на скамейку. — Ни о чем.       — Ясненько, — глубокомысленно тянет Ричи, плюхаясь на скамейку рядом с парнем. — А я вот, походу, хорошо отлетал отборочные, — он широко улыбается, и Эдди зеркалит его улыбку, потому что слизеринец выглядит безумно довольным собой и тем, что он показал на испытании.       — Ты был очень крут! — с жаром восклицает Эдди, чуть разворачиваясь к парню. — Очень классно бил по бладжеру, прям вообще. И команда, насколько мне было видно отсюда, тобой тоже впечатлена!       — О, малыш Эдди, так я впечатлил тебя? — фыркнув, спрашивает Тозиер, на секунду отрываясь от внимательного слежения за следующим претендентом на место загонщика.       — О Пенелопа, — тихо тянет пуффендуец, закатив глаза. — Где же ты ходишь, бибикающий Билл, когда ты так нужен? — он смотрит на пасмурное небо, будто откуда-то сверху должен спустится Денбро и сделать свое фирменное «б-бип-бип».       — В библиотеке отсиживается, где ж ему еще быть, — фыркает от смеха Ричи, уткнувшись лбом в древко метлы, которую он держал между ног. — А Бев отрабатывает у Макгонагалл.       — А Стэн?       — А кто его знает! Шляется где-то, задницу свою морозить не хочет, но исправно ищет на нее приключения.       Эдди смеется, чуть заваливаясь назад. Ричи зовет капитан, чтобы он спустился обратно ко всем претендентам, и он вскакивает на метлу и срывается вниз, перед этим натянув шапку Эдди ему до подбородка.

***

      На своей первой игре Ричи падает с метлы.       Ничто не предвещало беды, он очень хорошо вписался в команду и потел на тренировках как черт, на игре летал как пуля и херачил дубинкой бладжеры на три-четыре, а потом вдруг резко спикировал, метла вышла из-под контроля, и Ричи, потеряв управление, грохнулся на спину.       По полю волной прошел шумный громкий вздох, кто-то вскрикнул, рядом стоящий с Эдди Майк тихо выругался. По трибуне преподавателей прошла секундная волна беспокойства, а потом половина ринулась вниз, а другая половина принялась успокаивать учеников.       — Эдди! — на плечо вдруг неожиданно падает тяжелая рука, и Каспбрак резко оборачивается, встречаясь глазами с перепуганным взглядом Беверли. — Идем! — она хватает его чуть ниже плеча и тащит через толпу к лестнице вниз с трибуны.       — Ты видела… Ты видела… Там же метров двадцать было… — Эдди начал задыхаться, перепугался, что опять вернулась астма, и от этого начал задыхаться еще сильнее, но активно перебирал ногами, проталкиваясь через взбалмошную толпу. — Бев, он же… Он же…       — Да, я знаю, — как-то отчаянно откликается Марш, отпуская его плечо только тогда, когда они выходят к лестнице.       Они слетают вниз буквально за считанные секунды и вываливаются на поле, столкнувшись на выходе с дерганным Биллом.       — Он-н-ни ег-го уж-ж-же у-н-н-несл-ли, — у Билла бледное лицо, а губы сжаты в тонкую полоску.       — Нас сейчас отсюда прогонят, нужно уходить, — за их спинами появляется Стэн, у которого на щеках и шее выступили красные пятна.       Эдди с трудом сглатывает образовавшийся в горле комок, видит волнение остальных и начинает сильнее паниковать.       — Тогда нам в Больничное Крыло, — говорит Беверли и срывается с места.       Они пробегают на одном дыхании через низ трибун, огибают поле и летят в замок.       Эдди бежит чуть позади остальных — сказывается рост и испорченная астмой дыхалка, но он не останавливается, бежит изо всех сил, игнорируя монотонный писк в ушах и слезящиеся от ветра глаза, потому что в голове как будто застывшая картинка: Ричи в замедленном режиме летит с метлы вниз, теряя очки и успевая пару раз нелепо взмахнуть руками. Каспбрак даже успевает пару раз подумать, что это теперь ему еще долго будет сниться. Вариант, что Тозиер не выжил, он даже не рассматривал — Ричи слишком Тозиер, чтобы после падения с метлы… Дальше Эдди даже мысленно продолжить не смог, слишком нереалистично и страшно.       — Мадам Помфри! — из мыслей пуффендуйца выдергивает звенящий от напряжения голос Беверли, когда они все вместе вваливаются в Больничное Крыло.       — Мисс Марш, мадам Помфри сейчас занята, — перед ними возникла профессор Стебель, хмуро смотря на своих учеников. — И вам пока не следует находиться здесь, ваш друг без сознания, и вы ничем не можете ему помочь.       — Он будет в порядке? — слабым голосом спрашивает Эдди, стараясь заглянуть за спину декана.       — А куда ему деться? — риторически спрашивает холодный голос, и Каспбрак тут же узнает в нем профессора Снейпа, неосознанно сжимаясь под его колючим взглядом.       — Когда нам можно будет его увидеть? — робко, что совершенно ему не свойственно, спросил Стэн, как-то даже сжавшись под взглядом декана.       — Когда я разрешу, — отрезал зельевар, оглянувшись назад, будто бы Ричи могло стать лучше за какие-то пару минут. — А теперь идите в свои гостиные, и даже не думайте сюда соваться раньше завтрашнего вечера. Мисс Марш, вы меня услышали? — он посмотрел на залившуюся краской Беверли чуть сощуренными глазами и не отвел взгляда, пока та не кивнула. — Надеюсь, увижу вас всех на ужине без опозданий, а после отбоя не буду вылавливать в коридорах.       Билл, так и не проронивший ни слова, кивнул и подтолкнул всех ребят к выходу. Эдди еще несколько раз оглянулся, но наткнулся взглядом лишь на озабоченного Снейпа, нервно расхаживавшего между больничными койками.       — Он еще и дежурный сегодня, — зло шепчет Беверли, когда они все отходят от Больничного Крыла. — Он меня всегда вычисляет, я что только не пробовала!       — Я точно не смогу ночью выбраться, он меня пасти хуже вас будет, — сокрушенно говорит Стэн, уставившись на носки своих ботинок.       — Я б-б-без-з вас-с не по-й-йду, — говорит Денбро, засунув руки в карманы и низко опустив голову.       — Твою мать, Ричи, ну как так можно было! — Стэн сжимает кулаки, потому что никто из них сегодня не сможет навестить Тозиера, а, значит, им действительно придется долго вообще ни о чем не знать.       Эдди не решается вставить свои пять копеек в разговор четверокурсников и молча плетется где-то позади, хмуро смотря под ноги на лестнице, чтобы не навернуться на какой-нибудь вредной, внезапно исчезнувшей ступеньке.       — Ладно, я к себе, — говорит Урис, когда они выходят к лестницам. — Встретимся на ужине.       — Мы в библиотеку, — Бев машет Стэну рукой и оборачивается назад, стараясь ободряюще улыбнуться третьекурснику. — А ты куда?       — В гостиную, — Эдди и идти-то больше некуда, поэтому он кивает Марш и Денбро и идет в сторону кухни Хогвартса, рядом с которой и был вход в гостиную Пуффендуя.       В голове вдруг стало пусто. То есть, не было паники, или чрезвычайного волнения, или бьющего ключом желания пойти и самому лечить Ричи. Эдди нахмурился, когда понял, что он почти успокоился, что сердце перестало выпрыгивать из груди, руки больше не тряслись, а в голове вместо вакуума стало в разы все спокойнее. Сначала пуффендуец нагрешил на Снейпа или Стебель, которые исподтишка заколдовали его не переживать, а потом понял, что мысли текли сами по себе еще с момента, как он вышел из Больничного Крыла, и притекли к тому, что он ночью сам, никому не сказав, проберется к Ричи и хотя бы убедится, что тот дышит. И эти мысли были так… правильны, что Эдди окончательно успокоился и, глубоко вдохнув и шумно выдохнув, с новыми силами двинулся в гостиную.       В большой, теплой комнате с кучей оранжевых кресел, диванов и стульев, а также камином и тремя круглыми письменными столами было совсем немного народу — первый в этом учебном году матч по квиддичу выманил многих, даже несмотря на существенное количество домашнего задания и не самую хорошую погоду.       Эдди плюхается на один из мягких диванов у камина, бросая рядом с собой шапку и шарф. Телу очень быстро становится жарко в свитере, который Каспбрак натянул поверх тонкой водолазки, побоявшись, что под обычной школьной мантией он замерзнет, пока будет смотреть матч. Мантия и теплый свитер неаккуратной кучкой ложатся на шарф и перчатки, а пуффендуец чуть съезжает с дивана, вытягивая ноги и заваливаясь боком на импровизированную подушку в виде горы одежды. Монотонный треск горящего дерева успокаивает, обычно шумная гостиная сейчас спокойна, и Эдди закрывает глаза, внезапно почувствовав сильную сонливость. Возможно, это из-за пережитого стресса, но он не исключает того факта, что его рубит сейчас из-за вчерашних посиделок в гостиной с Беверли до двух часов ночи, когда они обсуждали новые, появившиеся на четвертом курсе у девушки предметы.       ... — Эдди! — кажется, Каспбраку сегодня не суждено поспать, потому что его уже далеко не в первый раз зовет какой-то голос. — Эдди, если ты сейчас не встанешь, твоя подруга мне потом предъявит, что ты опоздал на ужин и не поел.       Эдди хмурится, натягивая кусок своей мантии на голову, и мычит что-то непонятное, но явно означающее протест.       — Эдди-извини-я-не-знаю-твою-фамилию, проснись, пожалуйста!       — Да ты издеваешься надо мной, — пуффендуец хрипит, скидывая с головы мантию и разлепляя глаза. — Ну что? Я же только прилег.       — Ты спишь уже как минимум два часа, — заявляет ему какая-то девочка, чьи косички почти касались лица Эдди. — Беверли попросила тебя разбудить, потому что ее ты послал, когда она пыталась тебя поднять, — девчонка улыбается и выпрямляется, упирая руки в бока. — Уже время ужина, нам пора.       — Мать вашу, это все из-за Ричи, — пока девчонка трындела, Каспбрак успел одуплиться и разлепить оба глаза.       — Почему? — девочка удивленно хлопает глазами, наблюдая, как третьекурсник встает и ошалелым взглядом осматривает пустую гостиную.       — Потому что, — откликается Эдди, натягивая мантию и беря в руки свой свитер, не зная, куда его деть. — Ладно, потом заберу, — он кидает вещь на спинку дивана и, оглянувшись на девочку, идет в сторону выхода.       Он вырубился практически на три часа, судя по наступившему времени ужина. Также он успел нагреться от тепла камина так, что отойдя от источника жара, ему тут же стало прохладно, хотя они далеко не в подземельях, а еще нагрубить Бев, когда она пыталась его разбудить и отправить на ужин. До того, как Эдди познакомился с Ричи, он в жизни никому не грубил и всегда был предельно вежлив, а с появлением в его жизни Тозиера, а, в качестве дополнения к слизеринцу, заодно и кучи матерных слов и пошлых шуток, лексикон пуффендуйца сам по себе расширился, не спрашивая хозяина. В сознании он никогда и мухи не обидел бы, но кто же знал, что ситуация в бессознании так измениться.       — Надо извиниться перед Бев, — шепчет себе под нос Эдди, даже не замечая, как прошел почти весь путь от гостиной своего факультета к Большому Залу.       — Что? — переспрашивает девочка, всю дорогу молча бегущая за ним.       — Что? — удивленно переспрашивает Эдди, только сейчас вспомнив, что он не один. — А, прости, это мысли вслух. Спасибо, что разбудила меня, — он улыбается маленькой девчонке со смешно съехавшим галстуком, а потом вдруг резко понимает, что это именно ее он встретил в поезде рыдающую. — А мы ведь уже встречались, правда? — он замедляет шаг, чтобы девочка могла не бежать, и улыбается, когда она смущенно отводит глаза и чуть краснеет.       — Да, — девочка кивает, перекидывая длинную косичку на спину. — Я поругалась с каким-то мальчиком в поезде, и подумала, что ты тоже захотел меня обидеть.       — А я лишь спросить хотел, почему ты расстроена, — Эдди улыбнулся и дернул плечами, как бы извиняясь за то, что его действия восприняли неправильно.       — Меня, кстати, Аннет зовут, — говорит девочка спустя пару секунд, когда они подходят ко входу в Большой Зал. — Аннет Свон.       — Эдди Каспбрак, очень приятно, — пуффендуец пропускает девочку вперед и входит за ней в зал, привычно бросая взгляд на слизеринский стол.       Пустующее место Ричи сразу бросается в глаза, а удрученно ковыряющийся в еде Стэн ничуть не улучшает картину. Билл, сидящий за своим столом, только лишь сверлит тяжелым взглядом полупустую тарелку.       — Эдс, — кто-то дернул пуффендуйца за руку, пока он шел к своему обычному месту рядом с Майком и Беном. — Проснулся таки? — Беверли улыбается, двигаясь на скамейке, чтобы Эдди сел с ней.       — Что бы я там ни сказал тебе, прости меня пожалуйста, — Каспбрак делает виноватое лицо, осторожно садясь рядом с Марш и надеясь, что его не выгонят окружающие их четверокурсники. — Я не специально, правда, это все влияние… — он спотыкается на имени друга, жалея, что вообще начал говорить.       — Эдди, выдохни, он же не умер, — Беверли улыбается, ободряюще сжимая его плечо. — Ричи бы не одобрил, что мы даже не шутим над его состоянием.       Каспбрак облегченно фыркает, закатывая глаза, и берет с тарелки подруги котлету, бескультурно запихивая ее в рот.       — Фу, — коротко комментирует его действия Беверли, показательно разрезая вторую котлету ножом и отправляя в рот маленький кусочек.       — Ой, да ладно тебе, не делай вид, будто влияние бескультурного Ричи обошло тебя стороной, — Эдди коротко смеется, беря несколько помидоров-черри и по очереди съедая их. — Ты с ним больше всех общаешься, у вас мамы дружат, он мне сам рассказывал.       — Балабол и есть балабол, — фыркает Беверли, забирая у Эдди последнюю помидорку.       Под конец ужина Эдди перебирается на свое обычное место, рядом с Беном и Майком. Они заканчивают есть, слушают пару слов от Дамблдора и расходятся. Каспбрак ловит на себе предупреждающий взгляд Снейпа и невольно ежится, потому что возникает чувство, будто профессор знает о его плане и уже придумал наказание за поимку бродящего ночью по коридорам школы ученика.       — Ты дерганный какой-то, — осторожно замечает Майк, когда они подходят к гостиной.       — Ты же был на матче… — отвечает Эдди, поджимая губы. — Я просто переживаю, что нас к нему не пустили. И не пустят до завтрашнего вечера, Снейп лично это контролирует, — он передергивает плечами, вмиг возвращаясь к событиям сегодняшнего дня, и перед глазами опять намертво встает картина, как Ричи падает с метлы.       — Он поправится, — уверенно говорит Бен, чуть сжимая плечо друга. — Ты же сам говорил, Ричи слишком Тозиер, чтобы…       — Чтобы что? — спрашивает Эдди, выгибая бровь.       — Да что угодно, — Бен улыбается, видя недоумение на лице Каспбрака, и смеется, хлопая его по плечу.       Эдди фыркает, но тоже улыбается, потому что правда. И он это неоднократно повторял: Ричи Тозиер слишком Ричи Тозиер, чтобы не произошло, его ждет удивительная жизнь, и падение с метлы лишь момент, достойный, чтобы остаться в кудрявой голове как воспоминание.       Эдди хотелось бы тоже быть достойным быть в его голове.       Время до отбоя он проводит в гостиной, играя в карты с Беном и Майком. Иногда к ним подсаживался кто-то из однокурсников, пару игр с ними сыграла Беверли, безбожно всех обыграв. Один раз какой-то шестикурсник хотел сыграть с ними на деньги, но его быстренько увели от них сообразительные девочки с, кажется, седьмого курса, чтобы малышню, как их в шутку назвали, без гроша в кармане не оставил. Не то чтобы у них на троих было много денег, но лишиться и этого минимума не хотелось, поэтому третьекурсники сердечно поблагодарили своих спасительниц, а Эдди разрешил даже себя за щеки потискать, чем сильно рассмешил Беверли, которая пообещала рассказать обо всем Ричи. Каспбрак понял, что ему придется тяжко.       Все начинают расходится ближе к 11-12 ночи, остаются лишь команда факультета по квиддичу, которой во что бы то ни стало нужно обсудить сегодняшнюю игру в тишине и спокойствии, и несколько ненормальных семикурсников, которые уже сейчас начали готовиться к ЖАБА.       Эдди выполняет свой обычный ритуал подготовки ко сну, только разве что вместо пижамы надевает спортивные штаны и свитер. Соседи по комнате немного странно на него косятся, но лишь пожимают плечами, когда он забирается в кровать и открывает одну из привезенных из дома книжек.       Бен и Майк, как обычно, копошатся и готовятся ко сну дольше, чем он сам, но вырубаются мгновенно, чему Каспбрак, кажется, не перестанет завидовать никогда, потому что как бы ему не хотелось спать, он все равно какое-то время будет ворочаться.       Благодаря тому, что Эдди совсем недавно продрых больше двух часов, сейчас его в сон не клонило, и он спокойно читал где-то до часу ночи, а потом, когда взгляд начал замыливаться из-за чтения при свечке, отложил книгу, потянулся, похрустев косточками, и тихо соскользнул с мягкой кровати, коснувшись босыми ногами прохладного пола. Он поежился из-за неприятных ощущений и поэтому побыстрее вытащил из-под кровати свои кроссовки, припрятанные там еще когда он только ложился в кровать. На босу ногу обувь чувствовалась не особо комфортно, но искать в темноте носки не было никакого желания, тем более предвкушение ночной вылазки и, как желаемый результат, возможность увидеть Ричи затмевали все неудобства, поэтому Эдди, потушив свечу и оглянувшись на соседей, тихо выскользнул из комнаты.       На его удивление в гостиной никого не было. Эдди два раза осмотрел ее внимательным взглядом, но не увидел и не услышал никого, и выскользнул в темный коридор.       Коридоры Хогвартса были непривычно тихи и пустынны. Холод пробирался под теплый свитер, и Каспбрак пожалел, что не надел футболку под него и теперь был вынужден вздрагивать не только от каждого показавшегося ему звука, но и от холода. Он двигается ближе к стенкам, постоянно оглядывается и старается тихо дышать, чтобы не спалиться, а еще сетует, что не взял волшебную палочку с собой, оставив ее лежать под подушкой.       Когда Эдди подходит к нужному коридору, успев натерпеться за этот долгий путь и наверняка обзавестись парой седых волос, сердце начинает выпрыгивать из груди, а кровь стучать в ушах, что мешает сосредоточиться и прислушаться, не караулит ли кто у Больничного Крыла. Он заглядывает за угол и чуть ли не шарахается от неожиданности назад, увидев чью-то высокую тень прямо у больших и массивных дверей, но тенью оказывается просто статуя, подсвеченная со спины луной. Каспбрак чертыхается, недолго мысленно матерится и выскальзывает из-за угла, быстро и по возможности бесшумно перебегая к дверям Больничного Крыла. Они чуть приоткрыты, и пуффендуец, оглянувшись по сторонам, проскальзывает в помещение, тут же шарахаясь в сторону, чтобы не попасть в область света от свечей, парящих в воздухе по центру большой комнаты.       Койка Ричи находится где-то посередине, огорожена ширмами и немного подсвечивается, видимо, очередной свечей, и Эдди бесшумно движется туда, одним глазом косясь на кабинет мадам Помфри, который не подавал признаков жизни. Аккуратно отодвинув одну из ширм в сторону, он просовывает голову в образовавшийся проем и замирает, боясь увидеть или ничего, или гроб.       К счастью, в импровизированной палате стоят лишь тумбочка, пара стульев, вешалка, на которой висела спортивная форма, и больничная кровать, на которой из-под одеяла торчала кудрявая голова.       — О, Пенелопа, — шепотом выдыхает Каспбрак, переступая через ножку ширмы и двигая ее обратно, чтобы она встала на свое изначальное место.       Он обходит кровать и останавливается с другой стороны, теперь имея возможность смотреть на укутанного в одеяло по самые уши Тозиера. Слизеринец размеренно дышал, ткнувшись носом в подушку, и выглядел разве что немного бледноватым, но в целом, слава всем основателям Хогвартса, здоровым.       Эдди садится на один из стульев, облегченно выдыхая и проводя ладонью по лицу. Все худшие опасения позади, у Ричи наверняка куча переломов, о чем свидетельствует бутылка костероста и стакан с недопитым лекарством на тумбочке, но это все вылечится, и он будет жив-здоров и в ближайшем будущем вернется в привычный ритм жизни.       По сути, миссия по удостоверению, что Ричи жив, с успехом закончена, и можно со спокойной душой возвращаться обратно в гостиную, но пуффендуец не спешит это делать, оставаясь сидеть на жопе ровно и бездумно рассматривать спящего друга. Это действо, конечно, даже и не пахнет адекватностью, но Эдди ничего не может с собой поделать, каждую минуту говоря себе, что вот эта минута — последняя, и потом он уйдет. В конечном счете он забывает, сколько раз пообещал себе свалить через минуту, и просто сидел, чуть сонным взглядом смотря на спящего парня.       — Эдди-спагетти, прекрати на меня пялиться, это уже становится возмутительно как некультурно, — раздается вдруг чей-то шепот, и Каспбрак дергается на стуле, а потом встречается с лукавым взглядом Ричи, смотрящего на него одним глазом и с широченной ухмылкой на губах. — Че, испугался, макаронина?       — Тупой Ричи, — шепотом ругается Эдди, переводя дыхание. — А если бы я заорал? Нельзя так людей пугать!       — Нельзя на спящих людей почти час пялиться, а пугать таких как раз надо, — фыркает в ответ Тозиер, шевелясь под одеялом и морщась.       — У тебя что-то болит? Позвать мадам Помфри? — Эдди тут же вскакивает со своего места и подлетает к слизеринцу, присаживаясь на корточки.       — Душа, что у меня друг такой тупой, болит, — Тозиер закатывает глаза, прекращая активное шевеление. — У меня ребра и нога сломаны, куча ушибов, как думаешь, что у меня болит?       — Ребра, нога и куча ушибов? — с улыбкой спрашивает Эдди, но все равно внимательно наблюдает за мимикой Ричи.       — Это был риторический вопрос, — хмыкает Тозиер и, видя улыбку друга и его уже не такие перепуганные глаза, тоже улыбается, скидывая куда-то за спину одеяла. — Ну так что, ты ложишься, или так и будешь дрожать, пока в ледышку не превратишься?       Эдди ошарашенно хлопает глазами, смотря на выделенное ему местечко на больничной койке. То, что он замерз, ощутилось только сейчас, до этого было как-то все равно, поэтому Каспбрак невольно ведет заледеневшими руками по плечам, понимая теперь, как он озяб.       — Один раз предлагаю, пользуйся шансом, пока возможность есть, — Ричи широко улыбается и тыкает пальцем сломанной руки в постель, еще раз приглашая пуффендуйца присоединиться к нему.       Эдди думает, что еще более сумасшедшей жизнь явно стать не может, раз сегодня он будет спать в одной кровати с Ричи Тозиером, который его туда сам же и приглашает, поэтому быстро скидывает кроссовки и укладывается рядом со слизеринцом, подползая под его перебинтованный бок и укладывая голову на подушку.       — Даже и не пикнул в качестве возмущения, — насмешливо замечает Тозиер, накрывая их обоих одеялом. — Да ты просто без ума от меня, Эдс.       — Ой, заткнись Ричи, — шепотом откликается Эдди, краснея и даже не пытаясь возразить.       Тозиер тихо смеется, выдыхая воздух куда-то в шею пуффендуйца, и по-хозяйски укладывает сломанную, перебинтованную руку на его талию, прижимая ближе и согревая своим нагретым под одеялом телом. Эдди плавится, чувствуя руку на своем животе и дыхание где-то на затылке, пихает свои озябшие ступни куда-то в ноги Ричи, переплетая их. Рука в гипсе из-за невозможности согнуться по-нормальному сама по себе крепко прижимает Каспбрака ближе к телу слизеринца, а открытая ладонь удобно устраивается на солнечном сплетении. Эдди боится не так вздохнуть или выдохнуть, чтобы случайно не потревожить переломанного Ричи, но тот вскоре засыпает, начиная медленнее и размереннее дышать, и Каспбрак засыпает вслед за ним, убаюканный теплом, милым сопением и горячей рукой, которая невесомо гладила его грудную клетку.       То, что Тозиер явно почувствовал его готовое вырваться наружу сердце и даже не пошутил, давало много поводов для раздумий, но явно не сейчас. Позже. Сейчас Эдди просто засыпает, не ворочаясь и не насилуя свой мозг ненужными мыслями.

***

      Эдди просыпается, когда сквозь сон понимает, что ему стало трудно дышать. Открыв глаза, он видит какую-то мягкую темноту, в которую он вжимается носом, и что-то мягкое щекочет его лоб и висок. Чуть отстранившись, чтобы вдохнуть побольше воздуха, он натыкается на что-то непонятное, легко стукнувшись макушкой об этот предмет, пытается встать на локти, чтобы понять, что происходит, но вместо постели чувствует чьи-то углы, а потом сдавленное оханье. Испугавшись, он убирает руки и по инерции плюхается обратно лицом вперед, больно уткнувшись носом в подушку.       — Эдс, ты дурак? — раздается над ухом тихий голос Ричи, а его рука, которая до этого лежала на талии пуффендуйца, ползет выше и мягко опускается на лопатки, начиная их успокаивающе поглаживать. — Еще даже солнце не встало, ты чего вскочил?       — Мне дышать нечем стало, — бубнит Каспбрак в подушку, немного шевелясь, чтобы принять более удобное положение.       — Аккуратней, — сдавленно просит Тозиер, охнув, когда локоть Эдди случайно задевает ребра.       Каспбрак замирает и только сейчас понимает, что буквально 80% его тела лежит на Ричи. Вообще, когда дело касалось слизеринца, мозг Эдди с завидной частотой махал ему ручкой, ставя своего хозяина в неловкое положение из-за отсутствия соображалки.       — Прости, — тихо говорит пуффендуец и аккуратно переворачивается на бок, сползая с тела Тозиера на кровать и оказываясь с ним лицом к лицу.       Ричи лежит чуть полубоком, подогнув под себя здоровую ногу и не убрав с тела Эдди сломанную руку, которая опять спокойно лежала на талии, будто там ей всегда и было место. Он был немного помят после сна, на щеке остался след, а подбородок был отчего-то красным. Видимо, именно туда и приложился Каспбрак макушкой.       — Как спалось? — буднично спрашивает Ричи, широко улыбаясь и совершенно незаметно для сонного пуффендуйца, как он думал, забираясь под его свитер и укладывая руку на голую кожу.       — Я вообще не понял, что спал, — честно говорит Каспбрак, закусывая щеку и надеясь, что щеки его не предадут и не станут цвета спелого помидора.       — У тебя кончики ушей покраснели, — как ни в чем не бывало говорит Ричи, большим пальцем водя по горячей коже живота. — Ох, Эдди-спагетти, так ты правда без ума от меня?       — Я тебя сейчас ударю, это не смешно, — пуффендуец фыркает, будто это очередная неудачная шутка, а сам вжимается в подушку сильнее, силясь провалится сквозь кровать и не видеть изучающих его лицо глаз Тозиера и его самодовольную улыбку.       — Я и так весь побитый, мало тебе, что ли? — Ричи фыркает и убирает руку, на что Эдди старается скрыть вздох сожаления.       — Вообще мне уже идти пора, — спустя пару минут молчания говорит Каспбрак, подложив под щеку ладошку. — Если мадам Помфри или кто еще меня тут увидит, у нас с тобой будут проблемы.       — Жаль, что ты прав, — Ричи вздыхает, ероша волосы на макушке рукой.       — Тогда я пошел, — говорит Эдди, не двигаясь с места.       — До встречи, — Тозиер поджимает губы. — Завтра по идее я должен уже буду завтракать вместе с вами в Большом Зале.       — Бев меня убьет, если узнает, что я был здесь.       — А ты не говори ей.       — А как я могу не сказать?       — Легко и просто, ты же не я. Это я молчать не умею, а ты-то че.       — Ну да, ты прав.       Они замолчали еще на какое-то время.       — И все же тебе действительно пора.       — Выгоняешь?       — Скорее беспокоюсь за тебя.       — А я беспокоюсь за тебя.       — Это так мило, Эдс, но правда, я уже понял, что ты сохнешь по мне, не надо каждый раз напоминать.       — Заткнись, Ричи.       Тозиер смеется в подушку, трясясь всем телом.       — Все, я пошел.       — А поцелуй на прощание?       — Ты не заслужил.       — Мы вообще-то провели ночь вместе.       — Тебе никто не поверит.       — Но факт остается фактом.       Эдди сгибает все пальцы на руке кроме большого и среднего, целует подушечку последнего и прикладывает ее ко лбу Ричи.       — Ты стал такой сучкой, Эдди Каспбрак. Горжусь.       Пуффендуец фыркает и, быстро натянув кроссовки, выскальзывает за ширму, напоследок махнув рукой Тозиеру.

***

      Эдди встречает первый снег, когда привязывает к лапке школьной сипухи письмо матери. Он стоит в совятне, как обычно ежась от холодного ветра, дующего со всех сторон, и уговаривает сову не дергаться и не клевать ему руку, потому что так она только увеличивает время своих и эддиных мучений. Сова возмущенно ухает, хлопает крыльями и смотрит на пуффендуйца осуждающим взглядом.       — Ну извини ты меня, ну пожалуйста, в следующий раз я кого-нибудь другого возьму, — пыхтит он, делая последний узелок. — Только не смотри так на меня, я маме три недели не писал, она меня убьет, если я месяц молчать буду, — он наконец заканчивает привязывать небольшую посылку маме к лапке совы и решается ее погладить по острому клювику.       — Их кормить надо, а не гладить, — неожиданно раздается знакомый голос за спиной, но Эдди все равно дергается, неудачно задевая сову пальцами, и она таки клюет его, радостно ухнув.       — Черт, — шипит пуффендуец, прижимая кровоточащую ранку к губам. — Ричи, тебя не учили, что подкрадываться со спины — это плохо? Как ты вообще меня нашел?       — Я умный, — пожимает плечами Тозиер, подходя к все еще сидящей сипухе и протягивая ей невесть откуда взявшуюся печеньку. — Ты каждый вторник опаздываешь на завтрак, а каждый четверг не отрываешь взгляда от потолка, когда приходит почта. Элементарно, — он гладит довольную сову по клюву, пару раз касается ее головы, и отходит на шаг назад, когда она, довольно ухнув, вылетает в окно.       — Ну и кто еще тут от кого без ума, хренов ты сталкер, — хмыкает Эдди, смотря на быстро удаляющуюся от него сову.       — Какой снег красивый за окном, ты только посмотри, — Ричи щурится, поправляя очки, и подходит к окну, высовываясь наружу.       — Холодно, — жалуется Каспбрак, обнимая себя руками. — Пойдем на завтрак, я есть хочу.       — Пойдем, — тихо говорит Тозиер и, постояв у незастекленного окна еще пару секунд, разворачивается и идет за пуффендуйцем вниз с башни. — Давно ты на мои тренировки не приходил, — замечает Ричи спустя пару минут ходьбы.       — Мне хватило, как ты с метлы упал, — Эдди передергивает плечами.       — Я больше ни разу не падал.       — Я рад за тебя, но все же я не хочу добавлять к этому цикличному кошмару еще деталей.       — Не умничай.       — А то что?       — А не то Билл вызовет тебя на дуэль, так как ты на его место главного зануды претендуешь.       — Бев его за это убьет.       — Уверен, даже от такого проявления внимания к своей персоне от своего предмета воздыхания он будет на седьмом небе от счастья.       Эдди не смог сдержаться, чтобы не захихикать, но быстро себя остановил.       — Может быть, это даст ему возможность сделать первый шаг, — Каспбрак улыбается, пожимая плечами, и сворачивает в сторону Большого Зала, где уже вовсю гудели ученики, поедая завтрак.       — Я тебя умоляю, — тянет Ричи, закатывая глаза и маша рукой. — Нет, это так не сработает. Он не в ее вкусе, иначе мы уже давно наблюдали бы их счастливую парочку.       — Бедный Билл, — подытоживает Эдди, заходя в Большой Зал. — Ладно, я к своим. Пока!       Тозиер салютует ему рукой, быстрым шагом направляясь к сидящему с недовольным лицом Стэну.

***

      Декабрь проходит незаметно, засыпав все и всех снегом. Эдди не любит зиму, потому что ему не нравится мерзнуть, но любит праздники и каникулы, поэтому старается не так часто жаловаться на холод, а одеваться потеплее. Ричи с него ржет, называя капустой, а Билл учит согревающим чарам, за что Каспбрак ему безмерно благодарен. В последнюю неделю декабря никому уже не хочется учиться, большинство промежуточных контрольных и тестов написаны, и остается лишь ждать Рождество, готовить подарки и думать, кто останется в Хогвартсе, а кто уедет домой.       —Ты как, Эдс? Домой? — задает ему однажды вопрос Тозиер, когда они вышли прогуляться в вечер пятницы на улицу.       — Да, — не раздумывая, отвечает Каспбрак, пиная ногой сугроб. — Нашего кота нельзя надолго в маминых руках оставлять, он начинает чересчур лениться и выпендриваться.       — У тебя есть кот? — Ричи, кажется, удивлен и выглядит так, будто впервые в жизни слышит, что у Эдди есть домашние животные.       — Ну да, — пожимает плечами пуффендуец, хмурясь, потому что ему казалось, что он точно говорил Ричи о своем коте. — Жирный, огромный и прожорливый. Любит усесться на мое лицо жопой и подрать постельное белье. Я же тебе рассказывал.       — Нет, не рассказывал, — Тозиер наклоняется и сгребает в ладонь горсть мокрого снега; Эдди инстинктивно натягивает шапку пониже, а воротник теплой мантии наоборот поднимает, крепче фиксируя это все шарфом вокруг шеи. — Я тоже домой на каникулы. Можно я к тебе как-нибудь зайду в гости? На кота посмотреть.       Каспбрак замирает, удивленно смотря на слизеринца, что является огромной ошибкой — Ричи тут же пользуется его положением и кидает снежок ему в лицо, громко смеясь.       — Конечно, можно, Рич, о чем речь, — ровным голосом говорит Эдди, смахивая снег с лица руками в перчатках. — Все, что угодно, ведь ты такой хороший человек и друг, — он отплевывается от снега, чувствуя, как холодная вода все равно затекает под шарф, а волосы около лица становятся мокрыми. — Когда тебе будет удобно, заходи, конечно, в любое время.       Тозиер сгибается от смеха, заваливаясь набок и плюхаясь в сугроб. Он не перестает смеяться, когда Эдди заканчивает отряхиваться, продолжает, пока он говорит, и даже ухом не ведет, когда пуффендуец делает к нему пару шагов.       — Молись, — только и говорит Каспбрак перед тем, как взмахом палочки обрушить на бедного Ричи целый соседний сугроб.       Тозиер успевает вскочить на ноги, но под тяжестью снега его валит обратно, и он начинает барахтаться, громко вопя, что месть Эдди перешла все границы.       — Я даже пальцем не пошевелю, чтобы помочь тебе, — Эдди гаденько, что ему совсем не свойственно, улыбается, а потом сам летит в сугроб, падая на Ричи, отчего тот начинает вопить еще сильнее. — Какого… ? — он не успевает договорить, как на него обрушивается гора снега, а в скулу прилетает кулак слизеринца, слепо пытающегося выбраться из сугроба.       — Не мы такие, жизнь такая, — раздается откуда-то со стороны голос Стэна. — Пойдем, Билли, у молодоженов начался брачный период, сейчас здесь будет жарко.       — Урис, я тебя прибью! — орет Ричи, пытаясь выкарабкаться из-под двойного сугроба и Эдди.       — Сначала выберись из сугроба, балабол! — Стэн смеется и уходит, стараясь отговорить от помощи двум придурошным вдруг забеспокоившегося Денбро.       — Ричи, блин, хватит барахтаться, сейчас я с тебя слезу и помогу тебе, — Каспбрак пристукивает слизеринца по спине, на которой все это время катался, как на родео, и аккуратно сползает, ощутимо плюхаясь на копчик, а потом с трудом вставая в куче снега. — Давай руку, — Тозиер успевает перевернуться на спину и теперь спокойно лежит в снегу, даже не делая попыток встать.       — На, — говорит он, хватая пуффендуйца за руку и опрокидывая его на себя.       Эдди охает, впечатавшись носом в щеку Тозиера, и предпринимает попытку встать, но его сильно прижимают к себе две руки, и он сдается, улегшись на Ричи безвольной куклой.       — Мы заболеем, — тихо говорит он, поелозив на теле Ричи и найдя удобную позу. — Нас положат в Больничное Крыло, и мы там проведем все Рождество и каникулы.       — Зато будет повод еще раз поспать вместе, — Ричи хмыкает, принимаясь невесомо гладить Эдди где-то между лопаток. — А вообще нам скорее всего просто дадут Бодроперцовую настойку, всадят люлей и отпустят.       — А если эта настойка закончится?       — Если ты так хочешь провести еще одну ночь со мной, то так и скажи.       — Я серьезно, Рич.       — Тогда нам дадут что-то другое, все равно всадят люлей и отпустят.       — Точно в Больничном Крыле не оставят?       — Эдс, если у тебя так горит, я могу организовать тебе ночевку со мной, а то ты уж больно…       — Заткнись.       — Ладно.       — Что, серьезно? — Эдди даже приподнимается на локтях, неверяще смотря в лицо слизеринцу. — Просто возьмешь и заткнешься?       — Представь себе, я умею молчать, — серьезно говорит Тозиер.       Каспбрак молчит пару секунд, разглядывая находящееся от него в паре сантиметров лицо Ричи.       — Нет, мне так не нравится, лучше продолжай трындеть, — выносит вердикт Эдди, укладываясь обратно и чувствуя, как вибрирует от смеха грудная клетка Ричи.       — Надо будет подарить Беверли что-то особенное на это Рождество, — тихо говорит Тозиер спустя пару минут молчания.       — Почему? — Эдди даже успел задремать, несмотря на мокрую одежду и начавшие подмерзать пальцы на ногах.       — Потому что познакомила нас с тобой.

***

      Рождественский ужин проходит как обычно весело и громко. Эдди в третий раз давится тыквенным соком, потому что разошедшийся Майк бесконечно сыпал шуточками, с которых Каспбрак вмиг улетал, расплачиваясь за это застрявшей в горле едой и шедшим носом соком, из-за чего от смеха хрюкал Бен, и они по-новой втроем взрывались громким ржачем, пугая соседей по столу. Под конец трапезы к их небольшой компании вдруг подходит довольно улыбающийся Ричи, беспардонно плюхаюется на скамейку рядом с Каспбраком и по-хозяйски закидывает руку на его плечо. Бен и Майк удивленно пялятся на него, как и половина Большого Зала, но ничего не говорят, в отличии от остальных, тут же начавших перешептываться. Эдди кажется, что он никогда в жизни не поймет, чем это все тозиеровское представление заслуживает такой шум. То есть да, четверокурсник со Слизерина и третьекурсник с Пуффендуя, да еще и обзаведшиеся определенной известностью в некоторых кругах, — это вызывает любопытство и желание пошептаться и поделиться своим идеям с такими же не ведающими ничего товарищами, но не в такой ярой форме же.       — Эй, Эдс! — вдруг резко вклинивается в его мысли голос Тозиера, видимо, звавший его не первый раз. — Хватит гипнотизировать свою пустую тарелку. Если ты таким образом хочешь сказать, что не наелся, а я тебе только мешаю, то игнорирование — не лучший способ.       — Я просто задумался, — Эдди закатывает глаза, показательно отодвигая от себя тарелку. — Что хотел?       — Мы сегодня тусу устраиваем в честь Рождества, будет узкий круг друзей, — пуффендуец кивнул, тут же представив половину Хогвартса. — Если не будешь спать, заглядывай, — Ричи улыбается, чуть сжимая плечо Каспбрака. — Малолеток там, конечно, не то что бы жаждут увидеть, но я за тебя уже поручился, так что просто попробуй не наблевать там, где не нужно, — он подмигивает Эдди, щелкает по покрасневшему уху и встает со скамейки, потому что стоящий у дверей из Большого Зала и ожидающий, пока Ричи наговорится, Стэн уже начинал потихоньку злиться, судя по выражению его лица. — Мое дело предложить, если надумаешь, скажи Бев как можно быстрее, она покажет тебе дорогу.       И Тозиер уходит, оставляя абсолютно шокированного Каспбрака с такими же шокированными Беном и Майком.       — А ты неплохо так в тусу старшиков влился, — удивленно протянул Бен.       — Сам в шоке, — соглашается Эдди, находя глазами Марш, которая, поймав его взгляд, подмигивает ему, прекрасно зная, о чем только что трепался с ним Ричи.

***

      — Справа сливочное пиво, слева огневиски, — быстро инструктирует Эдди Беверли, указывая на два стола в левом и правом дальних углах комнаты. — Если не хочешь сдохнуть, к левому столу даже не подходи. Но если хочешь найти Ричи, то тебе туда, — она машет в левый угол и исчезает в толпе, оставляя растерянного Эдди одного.       Каспбрак как только входит в этот заброшенный, украшенный рождественской мишурой класс, так сразу же понимает, что это была плохая идея — на этом празднике жизни старшекурсников он лишний. Ричи классный друг, что вспомнил о нем и замолвил словечко, пуффендуйцу очень приятно, но он лишь третьекурсник, которому выпал шанс быть в близких отношениях с одними из главных заводил параллели нынешних четверокурсников. Он маленький для всего этого, ему всего 13, и это не говоря о маленьком росте, который всегда был ниже средних показателей, что делало Эдди вообще малявкой.       Вокруг колбасятся старшекурсники с разных факультетов под громкую музыку, валяется мелкий мусор под ногами, глаза то и дело ослепляют разноцветные огоньки, непонятно откуда взявшиеся. Возможно, будь Эдди постарше курса на два-три, ему бы тут понравилось, и он бы спокойно влился в какую-нибудь компанию, чтобы поиграть в карты на желание или кучу других игр, в которые любят подурачиться ученики старших курсов, но он объективно еще слишком не дорос, а еще он трезвый и пришел сюда непонятно зачем.       — Эдди-спагетти! — вдруг раздается громкое над ухом, а носа касается резкий запах алкоголя.       А, вот зачем Эдди сюда пришел.       — Я рад, что ты смог произнести это тупое прозвище, не перепутав буквы, — Каспбрак разворачивается, не пытаясь сдержать улыбки от вида немного покачивающегося на ногах Ричи, смотрящего на него блестящим хмельным взглядом.       — Я не понимаю, что ты говоришь! — Тозиер почти кричит, стараясь, чтобы его было слышно. — Пойдем! — он опускает руку на плечи пуффендуйца и ведет его к столам, на которые ранее указала Беверли.       Эдди хочет возразить, что ему пока хватит приключений и он хочет обратно в свою гостиную, потому что здесь ему неуютно, а запах алкоголя раздражает рецепторы носа, но у Тозиера вдруг оказывается достаточно сильная для выпившего хватка, так что пытается вырваться Эдди слабо и лишь чтобы самому было проще перед собой оправдаться. Но теперь он хотя бы знает, как Ричи удается так здорово бить битой по бладжерам.       — Думаю, огневиски тебе пока рано, — бормочет себе под нос слизеринец, когда они немного отходят от основной толпы.       В этой части комнаты гораздо тише, и Эдди понимает умом, что они все тут волшебники и что наколдовать такое, особенно для семикурсников, плевое дело, но все равно первые несколько секунд после громкой музыки он удивленно хлопает глазами. Ричи тянет его к столу, заставленному запотевшими бутылками и, мастерски открыв одну из них, протягивает Каспбраку.       — Спасибо, — Эдди недоверчиво нюхает содержимое и делает осторожный глоток.       — Расслабься, — советует Тозиер, а потом ржет, видя скривившееся лицо пуффендуйца. — В следующем году сходим с тобой как-нибудь в Хогсмид, я тебя угощу сливочным пивом мадам Розмерты, а то ты лох последний, тебе разрешение в этом году не подписали, — он смеется и делает небольшой глоток из своей бутылки, в сторону которой Эдди даже смотреть было страшно. — Вот это сливочное пиво так сливочное пиво, не то что эта пародия.       — На вкус вроде более менее, — Каспбрак пожимает плечами, делая большой и более уверенный глоток.       — Господи, куда катится моя жизнь, — бормочет себе под нос Ричи, наблюдая, как пуффендуец быстро приканчивает первую бутылку. — Я спаиваю малолетку, пиздец, как я докатился до этого, — он качает головой, делает большой глоток огневиски и открывает для Эдди вторую бутылку.       — Оооо, какие люди заглянули к нам на огонек! — вдруг раздается чей-то громкий голос, а потом перед Каспбраком вырастает кудрявая башка Стэна. — Ричи, я думал, до спаивания малолеток ты не опустишься, но ты не перестаешь удивлять.       Урис громко смеется, отбирая у однокурсника бутылку и делая большой глоток, а Эдди молча смотрит, как все его первое впечатление об этом парне подтверждается — Стэн лишь прикидывается паинькой, хотя на самом деле ничего подобного, они с Ричи друг друга стоят.       — Я не малолетка, — немного неуверенно протестует Эдди, краснея щеками и сильнее нужного сжимая пальцы вокруг бутылки.       — Конечно ты малолетка, кто ж еще-то, — фыркает Тозиер, забирая бутылку у Стэна.       — Прости, малыш Эдди, но ты малолетка, — пьяно поддакивает Урис, пару раз кивнув. — Короче ладно, я пойду искать Денбро, а то боюсь, после выкидонов Бев он пошел плакать в туалет, — он таки забирает бутылку у Ричи и, сделав глоток, уходит в гущу толпы, начиная нелепо махать руками, то ли стараясь пройти сквозь танцующих учеников, то ли пытаясь танцевать.       — А что сделала Бев? — тут же интересуется Эдди, решив оставить спорную тему о его малолетстве.       Ричи не отвечает, лишь пару секунд сканирует взглядом толпу, а потом кивает куда-то, не задерживая взгляда. Каспбрак хмурится, но поворачивает голову в сторону кивка и спустя пару секунд внимательного разглядывания толпы видит, как Беверли самозабвенно целуется с каким-то парнем, который вжимает ее в каменную стену и настойчиво старается залезть рукой под юбку.       — Ой, — выдыхает Эдди, разворачиваясь обратно к Тозиеру.       — Ага, — соглашается слизеринец, усмехнувшись от вида покрасневших эддиных кончиков ушей. — Денбро переживет, это уже не в первый раз, — вдруг поясняет Ричи, внимательно следя за реакцией Эдди.       — Понятно, — тянет Каспбрак и приканчивает вторую бутылку.       — Еще? — выгнув бровь, спрашивает Тозиер, потянувшись к третьей бутылке.       — А можно мне твое попробовать? — вдруг ни с того ни с сего засмущавшись, спрашивает пуффендуец, просканировав взглядом стол в другом углу.       — Кто я такой, чтобы тебе что-то запрещать, — решает Ричи спустя пару секунд раздумий и нетвердой походкой идет к бутылкам с огневиски. — Один маленький глоток, сразу же съешь это, — он кивает на невесть откуда притащенный торт, от которого осталось несколько кусочков, — а то ты прямо тут откинешься, и мне тебя потом как принцессу до башни тащить придется. А оно мне надо? Нет, — Тозиер открывает новую бутылку и отдает ее Эдди. — Тут еще столько неокученных девчонок. Ты, малыш Эдди, конечно, тоже ниче так, хоть и мелочь еще пузатая, но до четверокурсниц с Гриффиндора тебе далековато. Одна только Крис, у которой еще волосы белые, классные, ниже задницы, ну ты видел наверняка, чего стоит. Пока Стэн ушел, надо к ней подкатить, а то у него на нее тоже планы были, хотя он мне тут на ухо нашептал, что у него и на Билла планы кое-какие есть. Нет, ну ты прикинь, на нашего Билли! Который на нашу Бев четвертый год подряд дрочит и все никак не надрочится. Хотя они в последнее время очень много времени вместе проводят, в библиотеке этой своей. Никогда не думал, что Урис там будет зависать дольше нужного. А теперь прикинь, Эдс, они там вдвоем буквально прописались! А что если он пошел утешать Денбро не в смысле утешать, а утешать? Ну ты же понял, Эдди-спагетти, о чем я. Если оно так, то я блять это Рождество надолго запомню, хотя скорее всего мне никто об этом не расскажет. Меня же не просто так балаболом назвали, но я правда не специально могу все растрындеть, но если они там утешаются в смысле утешаются , то ебать, это ж пиздец, но я рад за них, хоть у кого-то из нас будет секс сегодня. Хотя судя по тому, что я уже давненько не вижу Бев, то только у меня походу его не будет… — Ричи наконец затыкается, чтобы перевести дыхание после своего длиннющего монолога.       У Эдди все плывет перед глазами. Он уже давно сидит на полу, рядом стоит наполовину выпитая бутылка огневиски. Горло и вся ротовая полость по ощущениям просто сгорели, сознание очень резко захотело съебаться, но он буквально заставил себя дослушать Тозиера, ни разу не перебив.       — Еп твою мать, ты че, накалдырился? — Ричи испуганно икает, садясь на колени перед охмелевшим третьекурсником. — Эдс, ты дебил? Нахуя ты это сделал, ты же траванешься, блять, придурошный, ебанный в рот, меня Марш убьет, если узнает…       — Омела, — тихо лепечет Каспбрак, подняв разъезжающиеся в стороны глаза наверх.       — Чего? — вмиг протрезвевший Тозиер не сразу понимает, что говорит пуффендуец.       — Омела, говорю, — Эдди собирает последние силы и дергает головой. — Над нами, — шумно выдыхает, заваливаясь набок, но благополучно останавливается вовремя среагировавшим Ричи. — Расцвела.       Слизеринец глубоко вздыхает, медленно поднимая глаза в потолок. С одной из потолочных перекладин действительно вилась ветка омелы, медленно спускаясь вниз.       — Надо целоваться, — буднично говорит Каспбрак, не сводя поплывшего взгляда с растения.       — Надо встать и донести тебя до кровати, — немного нервно говорит Ричи, поднимаясь на ноги и протягивая парню руки. — Давай, Эдс, хватайся, я тебе помогу добраться до спальни без приключений.       — Но это традиция, их нельзя нарушать, на то они и традиции, — удивительно связно запротестовал Эдди, но за протянутые руки взялся, позволяя себя поднять.       — Если пообещаешь, что не будешь буянить по дороге в вашу гостиную, мы с тобой поддержим эту традицию, — фыркает Ричи, не сумев сдержать улыбки, хоть ситуация от и до была совершенно не смешной.       — Не буду, — Каспбрак кое-как встал на ноги и замотал головой в разные стороны.       — Не тряси так башкой своей, иначе прям тут вывернет, придурошный, — Тозиер хватает пуффендуйца за щеки, чтобы тот успокоился. — Надеюсь, это твой не первый поцелуй, Эдди, — Ричи выдыхает, приводя свои мысли в относительный порядок, а потом мягко прижимается к тонким губам пуффендуйца, не сильно сжимая его скулы.       Эдди замирает, становясь тверже самого твердого камня. То, что до этой секунды казалось обычными глупыми мыслями, вдруг стало реальным и что ни на есть очень ощутимым, и Каспбрак в шоке распахивает глаза, смотря на закрытые веки Ричи и чувствуя его губы на своих губах. Ощущение странное, а еще немного обидно, что это его действительно первый поцелуй, который происходит из-за чертовой рождественской омелы.       — Ой, — шикает Тозиер, когда Эдди, решив перестать стоять истуканом, открывает рот с желанием ответить, но из-за отсутствия опыта просто кусает губы Ричи. — Ты чего кусаешься?       Это было последнее, что запомнил Эдди за этот вечер.

***

      Эдди не идет на завтрак, глухо из-под одеяла сообщая это пытающимся поднять его Майку и Бену. Говорит, что неважно себя чувствует, а еще у него не сложены вещи, чтобы отправиться вместе со всеми домой на Хогвартс-Экспрессе после завтрака. Озадаченные друзья обещают взять ему пару бутербродов, чтобы он уж совсем не голодал, и уходят вдвоем, оставляя Эдди, наконец, одного.       Он аккуратно выползает из-под одеяла, смотря на мир немного плывущим взглядом из-под тяжелых век. Во рту неприятный привкус, тело будто свинцом налилось. На нем помятая рубашка, брюки лежат кучей в углу кровати, на ногах один носок.       — Ну пиздец, — выдыхает Эдди, завалившись обратно на постель.       В голове все на редкость четко и ясно, он прекрасно помнил, как подходил к Бев, красный от смущения, и что-то мямлил, как она рассмеялась и объяснила, что, как, кто, где и куда. Потом была вечеринка, много людей и Ричи. Очень много Ричи. Ричи пьет, Ричи смеется, Ричи что-то долго говорит, Ричи… ругает его? Ричи целует его, Ричи опять ругает или ругается, тут Каспбрак не смог разобрать, Ричи говорит ему, что все хорошо и поздравляет с Рождеством. Ричи, Ричи, Ричи.       К своему первому поцелую Эдди относится спокойно.       То есть он зажмуривается, трогает губы пальцами, закусывает изнутри щеку, пинает ни в чем не повинную постель и впервые сознается себе, что у него есть чувства к Тозиеру.       Но в целом все проходит спокойно.       К тому моменту, как с завтрака возвращаются Бен и Майк, Эдди, уже принявший душ и почистивший зубы, выглядит как обычно опрятно и аккуратно. Он молча собирает свои вещи, благодарит ребят за бутерброды, которые ему притащили, и молится, чтобы его ни о чем не расспрашивали. Бен и Майк проявляют невероятную чуткость и тихо обсуждают между собой, кто что будет делать на каникулах.

***

      Каникулы Эдди проводит дома, воюя с котом и отбиваясь от матери, которая вдруг очень живо заинтересовалась его делами в школе.       В качестве рождественского подарка от мамы он получил несколько книг по растениям, дорогие перчатки из драконьей кожи и неплохую денежную сумму, которую ему было разрешено спустить на всякие приятные безделушки без каких-либо последствий. От Бена и Майка был один подарок на двоих, состоящий из кучи сладостей и набора игр, которые они обязательно должны были опробовать, как только все вернутся в Хогвартс. Беверли подарила ему, как Эдди понял из ее открытки, свитер собственной вязки с вышитой буквой «Э» посередине. И хоть у него и было пару мелких косячков, которые дотошный Каспбрак смог углядеть, подарок отдавал настолько сильной и ощутимой теплотой, что Эдди пришлось буквально отговаривать себя, чтобы не пойти искать Марш дополнительный подарок, потому что его набор из хороших перьев, чернил и пергаментов не шел ни в какое сравнение, хоть он и знал, как Беверли обожала хорошие письменные принадлежности.       От Ричи он получает карманный справочник по уходу и общению с совами и небольшое письмо, в котором он шутит, что сначала хотел подарить ему бутылку огневиски, наполненную сливочным пивом, но потом все-таки решил, что справочник будет полезнее, тем более он его весь исчеркал своими пометками, содержащими истории из жизни и тупые шутки, так что Эдди должно понравиться. Эдди нравится, а еще он немного смущен и думает, что его подарок по сравнению с ричиным немного сентиментален и глуп, так как Тозиер обнаружил у себя под елкой упаковку тех самых леденцов, которые он кинул на колени пуффендуйца в первый день знакомства, набор по уходу за очками (плюс Эдди сам нашел несколько заклинаний, которые влияют на улучшение зрения, и написал их в постскриптум в письме, но настоятельно не рекомендовал использовать без дополнительной проверки), самодельную открытку, где он попытался нарисовать Ричи на метле, и колдографию, на которой Эдди и Ричи смеются, стоя в одном из коридоров Хогвартса. Каспбрак так и не понял, как сделалась эта колдография, но Беверли отказалась от каких-либо комментариев, сказав лишь, что это было трудно, но весело.

***

      После рождественских каникул все меняется.       Эдди окончательно принимает, что он втрескался в своего друга, а у Ричи появляется девушка. Кстати, это та самая блондинка с Гриффиндора, у которой еще очень длинные и красивые волосы.       Когда Каспбрак видит их обнимающихся на платформе, у него немного сжимается сердце, а радостная улыбка сползает с лица.       Тозиер выглядит радостным, он много смеется и прижимает к себе девчонку за талию, что-то говорит Стэну, активно маша руками, отмахивается от Билла и перешучивается с Беверли. На том клочке платформы для Эдди и его треснувшего сердца немного нет места.       Он молча заходит за Майком в вагон, садится в пустое купе и достает свой талмуд по растениям, тут же погружаясь в него с головой. Разговаривать нет настроения, но он все равно краем уха слушает рассказы Майка и Бена, чтобы потом не хлопать ушами, когда тема случайно соскочит на рождественские каникулы. Он хороший друг, просто сейчас ему плохо, и портить хорошее настроение ребятам не хочется.       — Эдди, — зовет его через пару часов езды Бен, легонько пнув по ноге.       — М? — Каспбрак мычит, пиная Бена в ответ, но от книги не отрывается.       — Там тебя зовут, — Бен еще раз пинает его, кивая головой в сторону двери, когда Эдди наконец поднимает голову.       За стеклянной дверью купе стоит улыбающаяся Беверли, за ее спиной маячат Стэн и Билл. Ричи и его белокурой пассии не наблюдается.       Эдди на секунду хмурит брови, но потом все равно не может сдержать улыбки и, закрыв книгу и запомнив страницу, на которой он остановился, выходит в коридор, где тут же попадает в крепкие девичьи объятия.       — Малыш Эдди, — мурлыкает Беверли, потрепав третьекурсника по волосам. — А мы уже думали, что не найдем тебя.       — Бев, — прохрипел Эдди, легонько похлопывая девушку по спине, — задушишь.       — Это в ней материнский инстинкт проснулся, — фыркает Стэн, складывая руки на груди и приваливаясь к стене вагона.       — А ты сегод-дня как-то слишком ворч-члив, — замечает Билл, дергая головой, чтобы отросшая челка не падала на глаза.       — Это не тебе пришлось половину каникул наблюдать, как Тозиер лобзается с этой… Крис, — имя девушки Урис буквально выплюнул, а у Эдди опять сердце сжалось.       Значит, Крис.       — Хватит! — воскликнула Беверли, как показалось Эдди, уже не в первый раз. — Она хорошая. Тем более Ричи теперь фильтрует свою речь и меньше тупо шутит, так почему вы опять недовольны?       — Да уж лучше бы он продолжал шутить про наших мамок, чем теперь он с нами вообще почти не разговаривает, — Стэн поджимает губы и качает головой, переводя взгляд на быстро мелькающие поля за окном.       — Ого, — подает голос Эдди, удивленно округлив глаза. — Неужели все настолько плохо?       Стэн только открывает рот, чтобы разразиться гневной тирадой, потому что, видимо, у него уже очень сильно накипело, как его кто-то толкает в плечо, отчего четверокурсник неловко заваливается на Беверли и глухо ругается.       — Нечего стоять в проходе, — грубо заявляет какая-то девушка и, взмахнув кудрявыми, шоколадного цвета волосами, которые так некстати напомнили Эдди о Ричи, гордой походкой удаляется к другому концу вагона, где заходит в купе, еще раз презрительно взглянув на онемевшую компанию.       — Знаете, кто это был?! — восклицает Стэн, сверкая глазами.       — Кто? — Билл, как самый смелый, решается задать вопрос, чтобы слизеринец продолжил.       — Это подружка подружки Ричи! — Стэн, кажется, еле сдерживается, чтобы не начать плеваться. — Я провел почти все каникулы у него, и к нему в гости часто наведывалась Крис, а один раз она заявилась с этой. Ее зовут Джесс, и она еще тупее, чем Крис. Это были худшие рождественские каникулы в моей жизни. Эта Джесс клеилась ко мне, а я ее отшил, и она на меня обиделась.       У Эдди взлетают вверх брови, а глаза готовы вылезти из орбит. Билл потрясенно молчит, а Беверли, поочередно оглядев трех молчащих парней, начинает громко смеяться, прикрывая рот ладошкой.       — Стэнли, я тебя обожаю, — выдавливает она сквозь смех, смахивая небольшие слезинки с уголков глаз.       — Что смешного? — Стэн уже совладал с эмоциями и перевоплотился обратно в того Стэна, которого знал Эдди. — Тебе смешно, что ко мне девочка клеилась? Или че ты ржешь, Беверли, вообще-то я серьезно!       — Но нам бы и пр-равда стоило бы уйт-ти с прохода, — тихо говорит Билл, крутя головой в разные стороны, чтобы вовремя заметить кого-нибудь из учеников, которые захотят пройти.       — Я не вернусь в купе, — категорично говорит Урис, складывая руки на груди. — Я на нее, — на последнем слове он морщится, — уже вдоволь насмотрелся.       — В моем купе есть место, — осторожно предлагает Эдди, сделав шаг в сторону, чтобы Стэн мог увидеть всего лишь двух пассажиров.       — Отлично! — восклицает Урис, коротко улыбнувшись. — Вы обратно? — он поворачивается к друзьям и, увидев их кивки, кивает в ответ, дергая дверь на себя и входя в купе.       — Увидимся в школе! — Беверли машет Эдди, а Билл коротко кивает, разворачиваясь на пятках и двигаясь в сторону, откуда они пришли.       Когда Эдди заходит в купе и закрывает дверь, Бен и Майк уже с увлечением что-то рассказывают Стэну, а тот широко улыбается и иногда перебивает их, чтобы вставить свои пять копеек. Каспбрак очень сильно удивлен такой общительностью и быстрым налаживанием контакта, но вступать в разговор не спешит, решив обдумать всю новую за сегодняшний день информацию. Обдумать ему, естественно, ничего не дают, и втягивают в разговор, а когда Стэн замечает его толстенный справочник по растениям, так и вовсе развивает целую дискуссию, невесть каким образом вплетя в тему растений своих любимых птиц. Эдди в птицах не силен, но силен в ботанике и понимает зельеварение, так что они битых два часа спорят по сути непонятно о чем.       Стэн одупляется, когда до Хогвартса остается буквально двадцать минут езды, и подскакивает на месте с фразой, что он все еще не переоделся в форму, и это надо срочно исправить. Он прощается с третьекурсниками, обещает как-нибудь еще раз с ними пересечься и поболтать и выбегает из купе.       — Никогда не думал, что скажу так об ученике со Слизерина, но он очень классный, — говорит Майк спустя пару минут после ухода Уриса.       Эдди хмыкает, потому что Стэн явно не единственный со Слизерина очень классный, но говорить вслух он об этом не будет.

***

      Эдди удивленно хлопает глазами, когда понимает, что он закончил третий курс на отлично.       То есть его удивил не сам факт того, что у него по всем предметам «Превосходно», а в принципе, что закончился третий курс, и еще буквально несколько дней, и он будет на летних каникулах.       В начале июня необычно жарко. Все ученики Хогвартса при первой же возможности вываливаются из замка на приозерную лужайку, заваливаясь на траву и проводя там время до сгущения сумерек. По всему берегу, находящемуся на территории школы, играют в «Плюй-камень», слышится громкий смех, кто-то ругается.       — Ну да, давно не было, — раздается откуда-то сверху недовольный голос, и Эдди приоткрывает один глаз, смотря на нарушителя его дневного сна под июньским солнышком.       — Привет, Стэн, — Каспбрак машет слизеринцу, который не сводит взгляда с ругающихся Ричи и Крис.       Вообще, эти двое успели изрядно поднадоесть всей школе. И дело даже не в том, что Ричи и Крис были сами по себе громкими, так еще и явно не последними фигурами на своих факультетах, а в том, что они совершенно друг другу не подходили, и собачились буквально по нескольку раз в неделю, выясняя отношения в школьных коридорах. Сначала за этим было интересно наблюдать, потом надоело, а сейчас это вызывало только раздражение. У Стэнли Уриса это вызывало изначально одно сплошное раздражение.       — Почему бы тебе просто не забить на них? — спросил Эдди, двигаясь на своем небольшом пледике, чтобы Стэн мог сесть.       — Потому что я живу с этим тупоголовым кретином в одной комнате, — Урис играет желваками, сжимая руки в кулаки.       — И что? — Эдди не понимает, но говорить со Стэном все равно больше не о чем, ведь у того на уме только долбанный Тозиер, и как он его достал, поэтому он на свой страх и риск продолжает спрашивать.       — И то, — буркает четверокурсник, наконец отворачиваясь от орущей на Ричи Крис.       Каспбрак ничего не отвечает, опять закрывает глаза и кладет руки под голову.       Все еще светит солнце, бьются о воду камни, кто-то громко смеется. Ругани, так не вписывающейся в атмосферу летнего дня, больше не слышно.       — Все, больше не могу! — восклицает чей-то немного хрипловатый голос, который точно не принадлежит Стэну, и Эдди открывает глаза как раз в тот момент, когда на его небольшой плед плюхается покрасневший Ричи. — Достала! Курица тупая, теперь понятно, почему она на Гриффиндоре. Они там все двинутые! И подружка ее такая же. И деканша далеко не ушла, все бабы с Гриффиндора просто ебнутые!       — Прозрел, — фыркает Стэн, ободряюще хлопая друга по бедру.       — И тебе привет, Ричи, — немного не своим голосом говорит пуффендуец, не отрывая взгляда от отросших смоляных кудрей.       — Привет, макаронина, — буднично здоровается с ним Ричи, глянув через плечо. — Слышал, у тебя одни «П» по предметам.       — Ты слышал что-то, кроме криков Крис? — наигранно ахает Стэн, округляя глаза.       — Ой, заткнись, — Тозиер морщится и, к большому удивлению Эдди, ложиться головой на его живот. — Беверли держит в курсе, пары у Бинса все равно скучные до жути.       — Иногда он рассказывает довольно интересные вещи, — тихо замечает Каспбрак, сжимая руки в кулаки, чтобы было легче противиться желанию зарыться в густые кудри пальцами.       — История магии сама по себе очень интересная, но он такой скучный, что уши вянут, — Ричи срывает какую-то травинку и пихает ее между губ.       — О Салазар, Эдди, где же ты был раньше?! — вдруг восклицает Стэн, схватившись за голову. — Это первый раз за полгода, когда Ричи говорит о чем-то, что не связано с его отношениями!       — Блять, Стэнли, завались, — Тозиер опять кривится и пихает друга коленкой.       Эдди старается не так откровенно смеяться, но лежащий головой на его животе Ричи чувствует каждое малейшее колебание, поэтому строит ему обиженную мордочку.       — Прости, просто Стэн невероятно смешно злится, — выдавливает из себя Каспбрак, закусывая внутреннюю сторону щеки.       — Эм, алло? Я все еще здесь, — Урис щелкает перед его лицом пальцами и уже собирается по-новой начать возмущаться, как его кто-то окликает.       — Тебя ищет професс-сор Снейп, — на одном дыхании говорит запыхавшийся Билл, чуть не врезавшись в дерево, рядом с которым и расположился Эдди на своем пледе. — Сказал, чт-то это срочно, и теб-бе нужно быть у нег-го как можно ск-корее.       — Стэнли, ты что, убил кого-то? — выгибает брови Ричи, приподнимая голову с живота Каспбрака. — Снейп никого из слизеринцев просто так никогда не вызывает.       — Отъебись, Тозиер, я так же как и ты понятия не имею, почему такая срочность, да еще и в выходной день. И что вообще случилось, — он поднимается на ноги, отряхивает школьные брюки и начинает быстрым шагом подниматься по небольшому склону вверх, к замку.       — Привет, Эдди, — запоздало здоровается Денбро с третьекурсником, кивнув и улыбнувшись одним уголком губ. — Мне тоже нужно идти, но спасибо тебе, я хоть вспомнил, как выглядит расслабленный, не злой и не говорящий о своих отношениях Ричи.       — Я хотя бы не вздыхаю по девчонке четвертый год подряд и не дрочу на нее по-тихому, а беру и трахаю, — огрызается Ричи, выставляя вперед средний палец.       Билл лишь коротко смеется и, махнув на прощание, разворачивается и тоже уходит.       — Подозрительно это все как-то, — тихо замечает Ричи, смотря вслед ушедшему другу, и укладывает голову обратно на живот Эдди.       — Что именно? — уточняет Каспбрак, невесомо касаясь подушечками пальцев темных кудряшек.       — Это не характерно для Снейпа.       — Он всегда был со странностями, тебе ли не знать.       — Да, но прикол в том, что Стэн не делал ничего такого, о чем бы я не знал и что было бы настолько плохо, что его в выходной день вызвал к себе наш декан.       — Так ты же с девушкой все время, вот и не знаешь, — не подумав, брякнул Эдди.       — Не ревнуй, Эдди-спагетти, — Ричи как-то странно хихикнул, ткнув его локтем куда-то в бедро.       — Завались, Ричи.       Эдди думает, что не ревновать — это не про него.       — Как у тебя вообще дела? — спрашивает вдруг Ричи, когда Каспбрак уже начал думать, что тот уснул.       — Да неплохо, — Эдди пожимает плечами, наматывая одну кудряшку на палец. — Но ведь ты же и так знаешь.       — Да, из Бев вышел бы неплохой информатор.       — Ага.       — Или сплетница.       — Звучит грубо, — Эдди морщится, легко дергая за кудряшку.       — Ауч! — Тозиер щелкает его по коленке, за что получает еще одно легкое дерганье за волосы. — Ладно, все.       Облака закрыли солнце, и вмиг стало прохладнее.       — Тебя твоя девушка не потеряла? — через пару минут спрашивает Эдди, поджав губы.       Обычно это было уделом Ричи — трындеть, не думая о последствиях, но, видимо, в случае с ним это стало заразно.       — И ты туда же, малыш Эдди, — слизеринец вздыхает, заелозив головой на его животе. — Но мне и правда пора, — с этими словами он встает, немного покряхтев и пихнув пуффендуйца в бедро.       — Новая ссора сама себя не проорет? — хмыкает Эдди, смотря на Ричи снизу вверх.       Тозиер как-то странно ухмыляется, дергает бровями и, салютнув ему, уходит.       Жаркий солнечный день за секунду превращается во что-то серое и мутное, что отдает в животе тяжестью, а из головы не выйдет никогда, напрочь приклеившись к одной из свободных полочек в комнате под названием «Ричи Тозиер».

***

      Все лето с третьего на четвертый курс Эдди переписывается с Ричи. Он стабильно получает от слизеринца три-четыре письма в неделю и столько же пишет сам. Рассказывает про кота, которого с завидной охотой гоняет по всему дому, про соседских ребят-магглов, с которыми иногда прикольно погонять на великах и покупаться в речке, про маму, которая нашла вторую работу, и теперь ее дома можно еще реже увидеть. У Каспбрака лето проходит если не сказать отлично, то как минимум интересно: он много проводит времени с соседскими детьми, наедается сезонными фруктами, воруя их из садов соседей, штурмует домашнюю библиотеку, зачитываясь всем подряд, и переписывается с друзьями из Хогвартса, в основном, конечно, с Тозиером.       У Ричи с летними каникулами дела обстоят не так хорошо. Он много времени проводит со строгим отцом, который не одобряет буквально все, что хоть небольшое отношение имеет к Тозиеру, запрещает ему приглашать друзей (рождественские каникулы и постоянная тусня кучи друзей у него дома теперь кажутся лишь хорошим сном) и сам никуда не отпускает. Хотя отпускать по сути и некуда — поместье Тозиеров находится в отчуждении, на берегу какого-то озера и с темным лесом по периметру, без соседей или хоть какой-нибудь дороги. Даже Стэн, который всегда являлся желанным гостем вместе со своей семьей, был за все лето только два раза. Да и то это были благотворительные вечера, когда приезжало все влиятельное тозиеровское окружение, и возможности повеселиться просто не было.       Однажды, когда родители Ричи чинно отбыли на очередной светский раут, строго наказав сыну никуда не уходить и никого в дом не звать, тот сумел пробраться к обычному телефону, который стоял в кабинете матери, и дозвониться до Эдди, телефон которого был у него со времен летнего первого письма.       — Алло, Спагетти? — прохрипел в трубке знакомый голос, когда Каспбрак, топая на весь дом, сбежал со второго этажа на первый, испугав кота и тем самым заставив его спрятаться под диван в гостиной.       — Ричи? — после секундного замешательства неверяще спросил Эдди, вытаращив глаза.       — Ага, — в трубке рассмеялись. — Как дела, макаронина? Сразу опережу твои вопросы, это первый и последний раз, по крайней мере этим летом, потому что мне нельзя пользоваться телефоном. Родаки уехали, запретили как обычно буквально все, но про телефон они все равно только по приезде от домашних эльфов узнают, так что я подумал, что такую возможность упускать нельзя.       — И ты позвонил мне? — Эдди шокированно уставился на стену, на которой висел телефон.       — Ну, Стэна я видел буквально недавно, Билл сейчас на Кипре с семьей, Бев вообще летом дома не бывает, так что да, Эдс, я позвонил тебе, — по голосу Ричи было понятно, что он лыбился от уха до уха, и Каспбрак живо представил себе эту картину, почувствовав, как в животе встрепенулись бабочки.       — А как же твоя девушка? — осторожно спросил он, только сейчас поняв, что уже почти конец августа, а насчет Крис он ни разу ни одного слова в письмах не прочитал.       В трубке на какое-то время повисло молчание.       — Ну, мы не переписываемся, — изменившимся голосом протянул Тозиер. — Она не пишет, может дела какие-то, да и мне как-то не хочется.       Эдди едва подавил в себе желание побиться головой об стену, на которую пялился все время разговора.       — Твою мать, мой кот походу нассал на пол, — неожиданно выдал Эдди, смотря на абсолютно не нассавшего на пол кота, который смотрел на него в ответ с немым удивлением, будто бы понял, что его честь только что непонятно зачем очернили.       В трубке зазвенела тишина, а потом раздался ржач Ричи.       Эдди подумал, что, когда этот разговор закончится, он обязательно побьется головой о стену. Даже если после этого он будет тупить при разговорах со слизеринцем еще больше, это хотя бы будет оправдано.       — Он не приучен к лотку? — отсмеявшись, спросил Ричи.       — Он приучен только к маминым рукам и ее голосу, остальное он не воспринимает, — отвечает Каспбрак, смотря, как кот гордой походкой уходит на кухню. — Он ее больше всех на свете любит, только ее слушается и только ей позволяет себя тискать, — он вздыхает, накручивая провод от телефона на палец, и кричит вслед ушедшему коту: — Вот возьму себе котенка девочку, красивую и самую лучшую, а тебя к ней не подпущу, а начнешь орать, я тебя сам кастрирую, неблагодарное животное!       Ричи, судя по звукам, начинает булькать от смеха, а кот коротко мяукает с кухни, замолкает, а потом слышится дребезжание чего-то металлического о кухонный кафель.       — Вот же гадкий кусок шерсти, — фыркает Эдди, надеясь, что это всего лишь миска, а не что подороже.       Он абсолютно не знает, зачем соврал, но неумолкаемый смех Тозиера и то, что их разговор соскочил с дурацкой темы о его девушке, говорили сами за себя.       — Жаль, я не могу приехать к тебе в гости и посмотреть на него, — отсмеявшись, говорит Ричи, но не сдерживается и еще пару раз хихикает в трубку.       — О да, ему бы понравились твои кудри, — хмыкает Эдди, жалея, что рядом с телефоном некуда присесть, потому что ноги уже начали немного затекать.       — Собственно, как и его хозяину, — тихо говорит Ричи, а у Каспбрака замирает сердце, и что-то ухает в животе.       — Рич… — выдыхает он в трубку, не зная, как выкрутиться из ситуации.       Хорошо, что хоть пылающие щеки и кончики ушей никто не видит.       — Забудь, это плохая шутка.       — В каждой шутке есть доля правды.       — Да…       — Такое хуевое выражение, в рот бы наплевал тому, кто его придумал!       — Эдс, я что, слышу, как ты ругаешься?!       — Ой, заткнись, Ричи. Ты и раньше это слышал.       — Матерящийся Эдди-спагетти — услада для моих ушей!       — Я сейчас повешу трубку.       — Угрожаешь? Хвалю. Прям горжусь!       — Все, Ричи, покааааа.       — До сентября, макаронина!       — До сентября, — Эдди замирает, никак не найдя в себе силы повесить трубку.       — Я скучал по твоему голосу, — тихо добавляет Ричи, а потом в трубке раздаются гудки.       Каспбрак мечется между тем, чтобы чисто по-девчачьи прижать телефон к груди и разулыбаться, и чтобы кинуть его в стену.

***

      Праздничный ужин в честь начала нового учебного года проходит для Эдди отстойно.       Майк и Бен за лето, проведенное вместе, стали лучшими друзьями, и теперь Каспбрак чувствовал себя немного третьим лишним. Он бы соврал, если бы сказал, что сильно удивился или расстроился, по крайней мере он сам в этом виноват — постоянное общение со старшекурсниками дало свои плоды, но изменившаяся обстановка все равно ощущалась и всяко не могла доставить тот комфорт от времяпрепровождения вместе, который был раньше.       Гораздо сильнее сблизившихся товарищей его волновало отсутствие Бев на ужине.       То есть ее просто не было, а спросить у кого-либо пока не представилось возможности.       И это напрягало.       — Эй, Билл! — окликает Эдди после ужина когтевранца, когда все факультеты перемешанной толпой начали выходить из Большого Зала.       — Привет, Эдди, — Денбро улыбнулся, останавливаясь.       — Привет, — пуффендуец пробрался к нему через толпу и пожал протянутую руку, заметив, что рукопожатие стало намного более крепким, чем год назад. — Ты не знаешь, где Беверли? Ее не было на ужине, и никто из наших не знает, где она.       Лицо Билла тут же помрачнело, а улыбку будто веником смахнули.       — Она уех-хала, — выдохнул он, проведя рукой по лицу. — В Шарм-мбатон. У нее от-тец строгий, реш-шил, что так ей б-будет луч-чше.       — Во Францию?! — ахнул Эдди, стараясь выудить из головы хоть что-то об этой школе. — В смысле… почему?       — Я не знаю, — Билл покачал головой, как-то беспомощно оглянувшись по сторонам. — В конце августа она отправила нам прощальные письма. И все. Больше не писала и не отвечает на наши.       — Пиздец, — совершенно ничего не стесняясь выдохнул Эдди, не зная, что говорить и как реагировать в такой ситуации. — Бедная Бев. И почему я всегда узнаю обо всем последним?!       — Я слышу имя, от которого мне становится грустно и хочется напиться! — ниоткуда возникает Ричи, обдавая Каспбрака остатками своего парфюма. — Билли, ты уверен, что детский и неподготовленный разум малыша Эдди сможет вынести эту новость? — он улыбается, приобнимая пуффендуйца за плечи.       — Рич, ради Салазара, завались, — Стэн, показавшийся из-за спины Тозиера, не улыбается ни разу и выглядит не слишком радостным. — Билл, она обещала писать, а ты ведь знаешь, что она держит свое слово. Тем более Франция — не ближний край.       — Это нес-справед-дливо! — говорит Денбро, сжимая зубы, от чего у него проступили острые скулы.       И только сейчас Эдди заметил, как пятикурсники изменились за лето. Все трое вытянулись, раздались в плечах. Огрубели ладони, перестали ломаться голоса. Ричи сменил очки, теперь они не настолько нелепо выглядят, у Уриса отрасли волосы, которые он теперь, видимо, укладывать начал, у Билла все стало просто более органично смотреться. Эдди, конечно, тоже подрос и изменился, но на фоне ребят это было незаметно.       — А ты неплохо так вырос, Спагетти! — вопреки мыслям пуффендуйца сказал Тозиер, все еще приобнимая его за плечи. — Но все равно коротышка.       Каспбрак пихает его локтем под ребра, на что Ричи смеется и щелкает его по уху.       — Билл, у нас первокурсники, нам нужно им дорогу показать, — говорит Стэн когтевранцу, дернув его за локоть. — Пойдем.       Денбро кивает, машет Эдди и Ричи на прощанье и скрывается в галдящей толпе вместе с Урисом.       — Один заика, другой просто на голову двинутый. Как их вообще старостами назначили? — под нос себе возмущается Ричи, смотря вслед друзьям.       — Завидовать плохо, — фыркает от смеха Эдди.       — Если бы Бев не отправили в Шармбатон, она бы, скорее всего, стала старостой Пуффендуя, — говорит Ричи, грустно вздохнув. — Но увы, Эдс, карт-бланш в этом году не на твоей стороне.       — Интересно, что должно случиться, чтобы ты не коверкал мое имя, а назвал меня просто «Эдди»? — размышляет вслух пуффендуец, сложив руки на груди.       — Обещаю, когда я буду делать тебе предложение, я пересилю себя и назову тебя «Эдди».       Тозиер салютует ему и разворачивается, чтобы пойти в свою гостиную, но Эдди все равно успевает показать ему средний палец.

***

      Эдди опять оказывается на тренировке Ричи по квиддичу.       Поздняя осень гоняет листья по пожухлой траве, забирается сильным ветром под мантию и способствует меланхоличному настроению всего Хогвартса.       Каспбрак куксится, фыркает, пинает воздух ногами и всячески противится наступлению холодов. Ричи с него смеется.       — Тебе нужно проводить больше времени на улице, ты скоро совсем забудешь, как свежий воздух ощущается, — как-то говорит ему Тозиер, когда Эдди в очередной раз включает нытика.       — Там холодно, — мычит пуффендуец, ежась от сквозняков в коридоре.       — Тебе везде холодно, и что теперь?       — Не выходить на улицу!       — Нельзя все время сидеть в замке!       — Тебя забыл спросить!       — Я, между прочим, переживаю о тебе.       — Выключи мамочку, у меня уже одна есть.       — Дома есть, а здесь вместо нее я.       — Нет, спасибо.       — Всегда пожалуйста, — Ричи замолчал на несколько минут. — Приходи в субботу на тренировку, хоть проветришься. А то скоро плесневеть начнешь.       — Посмотрим, — уклончиво ответил Эдди.       Вот как-то так он и оказался на квиддичном поле в субботу.       Капитан слизеринской команды гонял игроков по полю битый второй час. Иногда, когда Ричи удавалось пролететь у трибуны, на которой сидел Эдди, он кричал ему:       — Я сейчас помру!       Или.       — Я устал как самый уставший человек в мире!       Или.       — Я хочу есть!       Или.       — Спагетти, сделай что-нибудь, вытащи меня из этого ада!       Или просто орал, размахивая руками.       Эдди сочувственно улыбался, иногда хихикая, но отчетливо понимал, что от этой секундной разрядки эмоций Ричи намного легче. Возможно, он и вытащил его на свою тренировку только из своих эгоистичных побуждений как группу поддержки, но Каспбрак все равно уже здесь, так почему бы и не поддержать его. Тем более это хорошо отвлекло от внутренних переживаний и медленного скатывания в депрессию, так что Эдди не жаловался.       — Приходи через пол часа в раздевалку, там уже никого не будет, — говорит ему Ричи, когда тренировка подходит к концу, и, дождавшись кивка пуффендуйца, срывается вниз.       Эдди нервно теребит подол мантии, внимательно до боли в глазах наблюдая, как из небольшого помещения под одной из трибун по очереди выходят игроки. Когда в раздевалке остается лишь Ричи и, вроде бы, вратарь (Эдди не знал его имени, но знал, как тот выглядит), он встает со своего места и начинает медленно брести в сторону лестниц. Немногочисленные зрители уже давно ушли, и никто не бросал на него странные взгляды, так что пуффендуец спокойно спустился по лестнице и, пройдя под трибунами, доходит до той, под которой была раздевалка. Он надеется, что вратарь слизеринской команды уже ушел, иначе его появление в раздевалке будет дико стремным и неловким, но способ проверить все равно только один. Каспбрак толкает немного пошарпанную деревянную дверь и заходит в небольшое помещение.       В раздевалке душно и влажно из-за открытой двери в душевую, едва ощутимо пахнет потом и мужскими дезодорантами. Из стен торчат ненадежные на вид крючки, на полу стоят немного покосившиеся скамейки, на одной из которой неаккуратной кучкой лежат вещи.       — Ричи? — негромко зовет слизеринца Эдди, закрыв за собой дверь и сделав пару шагов вперед.       Из душевых валит пар и слышится плеск воды. Судя только по одной куче вещей, там моется один Ричи, хоть ему никто и не ответил, поэтому Эдди вздыхает и садится на одну из скамеек, откинувшись спиной на стену. Ждать приходится недолго, вскоре вода перестает шуметь, слышится какая-то возня, потом что-то падает, тут же слышны приглушенные ругательства, а потом из кучи вещей на скамейке взлетает помятое полотенце и скрывается в душевом отсеке. Каспбрак удивленно хлопает глазами, а потом понимает, что на пятом курсе обучения не самые тупые ученики наверняка могут использовать «Акцио» и без произнесения заклинания вслух.       Ричи выходит из душевой в одном замотанном на бедрах полотенце. Он расчесывает свои кудри пальцами и немного щурится, потому что очки оставил на скамейке. Эдди шумно сглатывает и замирает, не зная, подать ли сигнал, что Тозиер в помещении не один.       — О, Эдс, давно ждешь? — спрашивает слизеринец, положив палочку и две бутылочки, видимо с гелем для душа и шампунем, на скамейку и надев очки.       — Минут пять, — мотает Эдди головой, стараясь смотреть в увеличенные стеклами глаза, а не на капельки воды, стекающие по прессу слизеринца.       — Ни с кем не пересекся?       — Нет, с моей трибуны хороший вид на дверь в раздевалку, я там подождал, пока все выйдут.       Неожиданно, впервые за время их знакомства, повисла неловкая пауза. Эдди молчал и физически не мог заставить себя отвести взгляд от Тозиера, а тот просто стоял, уперев руки в бока, и ничего не делал.       — Мы с Крис расстались, — спустя минуту молчания говорит Ричи, шумно выдохнув. — Оказалось, она все лето мутила с каким-то шестикурсником, а когда я к ней подошел на Кингс-Кросс, то чуть не получил в нос от ее нового парня. Он с Гриффиндора, так что ума в нем столько же, сколько во мне прямых волос.       Каспбрак не сдержался и фыркнул, улыбнувшись одним уголком губ.       — Так что я теперь свободен, — зачем-то добавил Ричи.       — Я младше тебя всего на один год, можно было и не уточнять, я и так понял, — Эдди улыбается, чуть наклоняя голову в сторону.       На самом деле, после заявления Тозиера ему стало немного легче. Он теперь не чувствовал, что пялится на что-то чужое, на что смотреть и о чем мечтать нельзя.       — Да, малыш Эдди, ты невероятно умен, я знаю.       — Я не малыш.       — Еще какой малыш.       — А вот и нет.       — Не спорь со старшими.       — Один год, Тозиер. Один год!       — И все же я все равно старше.       — По годам да, а по восприятию жизни вообще нет.       Ричи смеется, прикрыв рот тыльной стороной руки.       В раздевалке потух один из светильников, сделав и так не самое светлое помещение совсем полутемным.       — Надо закругляться, пока совсем все свечи не потухли, — тихо говорит Ричи, смотря наверх.       Эдди понимает, что момент, когда слизеринец начнет переодеваться и снимет полотенце с бедер, вот вот настанет, поэтому вскакивает и, полыхая ушами и щеками, немного взволнованно спрашивает:       — А можно я в туалет тут схожу?       Тозиер указывает на душевую, где в конце имеется еще одна дверь, и Каспбрак, стараясь контролировать свой шаг и не сорваться на бег, скрывается там, понимая, что полностью оголенного Ричи его влюбленное сознание не выдержит. В конце концов, никто не знает, что у Тозиера в голове, помнит ли он про поцелуй на Рождество и понял ли вообще, что для Эдди он не просто друг. И если не понял, то не сболтнула ли ему более догадливая Беверли.       Сделав все свои дела, тщательно помыв руки и полюбовавшись на свои красные уши, Эдди выходит из туалета и тут же оказывается прижат к стенке не переодетым Ричи, который рукой закрыл дверь, припечатав ладонь где-то на уровне левого уха пуффендуйца.       — Эдс, — хрипло тянет он его имя, нависая над опешившим парнем. — Эдс, Эдс, Эдс…       Эдди пробивают мурашки, а ладошки становятся влажными и холодными. Даром, что только что он их мыл в горячей воде.       — Давно хотел с тобой поговорить кое о чем, — он дожидается немного испуганного «угу», и продолжает, будто бы специально делая голос более низким и хриплым: — Помнишь Рождество в прошлом году?       Слова ощущаются как будто выстрел. В Эдди не стреляли, но дух весь из него будто бы вышибло. Учитывая всю художественную литературу, которую Каспбрак прочитал, ощущения от выстрела, наверное, именно такие.       — Да, — он сглатывает, смотря широко распахнутыми глазами на Ричи.       — Много помнишь?       — Все.       — Неправда.       Эдди удивленно моргает, потому что такой категоричности и уверенности в словах он не ожидал.       — Я помню поцелуй, — пуффендуец пожимает плечами, опуская глаза в пол.       Ричи шумно выдыхает ему куда-то в висок и говорит:       — А после?       Каспбрак хмурится, потому что ему казалось, что от него хотят услышать именно про поцелуй.       — Потом, мне казалось, ты просто отволок меня в спальню и все.       Тозиер тихо хмыкает, делая шаг вперед и оказываясь ближе, чем Эдди мог выдержать.       — Ты сказал, что я тебе нравлюсь.       — Я был пьян и у меня только что произошел первый поцелуй, на волне новых эмоций и незнакомого состояния мог что угодно сказать.       — Ты сказал, что я тебе нравлюсь с первой встречи.       — Опять же, новые эмоции и состоя…       Он не успевает договорить, потому что его просто беспардонно затыкают поцелуем.       Эдди на инстинкте делает вдох, открывая губы, Ричи воспринимает это как призыв продолжить, сокращает и так минимальное расстояние между ними и, положив одну руку на щеку, а другую на талию, целует напористей, прижимая тело пуффендуйца к стене своим полуголым. У Эдди в голове вакуум, в ушах писк, а руки сами собой ложатся на обнаженные плечи. Он не умеет целоваться, но, похоже, тут и уметь особо не надо — Ричи определенно ведет в поцелуе, мягко и нежно касаясь его губ, поглаживая щеку большим пальцем и сжимая рукой талию. У Эдди сердце готово выскочить из груди, дрожат ресницы и ладошки можно выжимать, но он старается отвечать, двигает губами навстречу и даже сам, умудрившись не укусить со страху и неопытности Ричи, легко засасывает его нижнюю губу, дурея от своей же инициативы и на эмоциях случайно распахивая глаза. Тозиер, видимо, чувствует движение его ресниц, потому что тоже открывает глаза, и они как два придурка пялятся друг на друга, едва касаясь губами.       — При поцелуях лучше закрывать глаза, — мягко говорит Ричи, опуская руку на шею пуффедуйца.       — Я все испортил, — с полувопросительной интонацией отвечает Каспбрак, облизывая губы.       — Это на будущее, — Ричи улыбается, ласково касаясь его ключиц и яремной впадинки большим пальцем.       — Будущее? — осторожно переспрашивает Эдди, внимательно смотря на парня и стараясь понять, что тот имеет в виду.       — Ты меня бесишь, Эдс. Конечно, будущее. Мое, твое. Наше.       — Будущее… — как дурак шепчет Эдди, смакуя это слово.       — Ой, как все запущено, — тянет Ричи с улыбкой, чуть наклоняя голову в сторону.       — А ты думал, полтора года страданий с хэппи эндом в конце не повлияют на мою психику?       — Детка, прости, что заставил ждать.       Детка.       — Фу, Ричи, не смей меня так называть, это просто отвратительно.       Детка.       Эдди поплыл, влюбившись еще сильнее, а Ричи впервые все сам правильно понял и решил оставить это на потом. И не придумал ничего лучше, как еще раз поцеловать пуффендуйца.

***

      — То есть в смысле вы встречаетесь? — с трудом выдавил из себя Ричи, смотря на сцепленные руки Билла и Стэна. — В смысле вы, блять, с конца четвёртого курса вместе, это такой тупой прикол?       — Тупые приколы — это по твоей части, Рич, а тут что-то другое, — громко шепчет Эдди, подергав ошарашенного Тозиера за руку.       — Нет, блять, подождите, — Ричи шумно выдыхает и трет глаза под очками, поджимая губы. — Сейчас конец ноября, ты, Стэн-супермен, и ты, Билли, хотите сказать, что скрывали отношения почти, блять, полгода? То есть мой лучший друг и человек, которого я всегда считал самым натуральным из всех натуралов, встречаются уже 6 месяцев?       — Ричи, не делай драмы там, где ее нет, — Урис закатывает глаза. — Да, встречаемся. Да, достаточно давно.       — А как же Бев… — под нос себе сказал Эдди, но его все услышали.       Ричи предупредительно сжал его ладонь своей, Стэн ощутимо напрягся, а Билл покраснел и закусил внутреннюю сторону щеки.       — Что б-было, то прош-шло, — наконец выдавил из себя Денбро.       Пуффендуец больше не решился открывать рот, лишь крепче перехватил руку Ричи в своей и немного спрятался за его спиной, коснувшись щекой его предплечья.       — Я в охуе, пацаны, — вздохнул Тозиер, переплетя пальцы с Эдди.       — Мы тоже, — сказал Стэн, кивнув на их сплетенные пальцы.       — Это было делом времени, а вот на ваши руки я еще долго буду пялиться в изумлении, — фыркнул в ответ Ричи.       — Делом времени?! — взвился Эдди, еще раз дернув Тозиера за руку. — Что это значит?       — Все, Билли, пойдем, я на это выяснение отношений смотреть не хочу, — Стэн тут же ретируется, потянув за собой засмущавшегося Денбро, которому лишь оставалось открывать и закрывать рот, но исправно перебирать ногами.       — Ричи! — воскликнул Каспбрак, дернув слизеринца за руку.       — Эдс, — хитро улыбаясь, протянул его имя Тозиер, заключая в свои объятия.       — Ричи, — промямлил Эдди, как обычно растеряв весь свой грозный настрой, как только оказался на крайне опасно близком расстоянии от своего парня.       Ричи ничего не отвечает, лишь мягко прикасается своими губами к его губам.

***

*2,5 года спустя*       Это лето — последнее беззаботное. Через месяц у Эдди начинается последний школьный год, 7 курс. Последний школьный и первый в Хогвартсе без Ричи, Стэна и Билла. И если без последних двух прожить еще можно было, то без Тозиера жизнь в Хогвартсе представлялась так себе. Точнее она вообще не представлялась.       И именно поэтому Ричи, вопреки все еще строгому отцу, при любой удобной возможности сваливал из дома и, вываливаясь из камина как черт из табакерки, оказывался у Эдди в гостиной, нередко пугая как и самого Эдди, так и бедного кота, и даже пару раз миссис Каспбрак.       — Блять, Ричи! — вскрикивает Каспбрак, когда парень в очередной раз нежданно наведывается к нему в гости. — Дебил, блять, нельзя так людей пугать!       — Сюрприз, макаронина! — восклицает Тозиер, стряхивая с головы немного пепла. — А я к тебе не на пару часов, а на пару дней!       — С чего бы такая честь? — Эдди откладывает книгу, которую читал, и встает с дивана.       — А меня все заебало, я сгреб манатки, черканул маме записку и съебался, — Ричи трясет небольшой спортивной сумкой и кидает ее на пол, пугая сидящего у камина кота.       — Да ну? — выгибает бровь Эдди, складывая руки на груди. — И это совсем не потому, что в последнем письме, которое я отправил тебе пару часов назад, я написал, что моей мамы не будет дома неделю, да?       — Какое совпадение! — Ричи всплескивает руками, округляя глаза. — Но твое письмо я не получил, Эдс.       — Ну да, конечно.       Ричи по-хозяйски проходит на кухню и открывает холодильник, придирчиво оглядывая его содержимое.       — Тебе что-нибудь взять? — кричит он Эдди, беря баночку колы и кусок яблочного пирога.       — Чего? — кричит Каспбрак в ответ со второго этажа, куда потащил сумку Ричи.       — Я говорю, жрать будешь?       — Нет!       — А че так?       — Ричи, отъебись! Я сам возьму, когда захочу.       Тозиер пожимает плечами, но все равно берет еще одну колу и возвращается в гостиную.       — Привет, Креветка, давно не виделись, — толстый рыжий кот запрыгивает на колени усевшегося на диван Ричи и, почесавшись головой о ремень на его брюках, сворачивается клубочком и принимается тихонько мурчать.       — Я вам не мешаю? — фыркает Эдди, заходя в гостиную.       — Нет, — Тозиер широко лыбится, протягивая ему колу. — Садись, че как не родной.       Каспбрак еще раз фыркает, щелкает выключателем, чтобы большая люстра перестала гореть и остался лишь светильник у одного из кресел, и плюхается рядом с парнем, тут же заползая под его руку и удобно устраивая голову где-то на ключице.       — Когда-нибудь мы так же будем сидеть в собственном доме, — через пару минут говорит Ричи, доев пирог и облизав пальцы.       — Только если этот предательский кот с нами жить не будет, — Эдди легко дергает животное за хвост, на что получает лапой в бедро. — Как тебе пирог?       — Как всегда пиздато, — отвечает Тозиер, почесав кота за ушком. — Твоя мама делала?       — Да.       — А когда она возвращается?       — В следующий вторник.       — Я, пожалуй, подзадержусь у тебя тут, чтобы как следует ее отблагодарить, — Ричи играет бровями, кривя губы в ухмылке.       — Бип-бип, балабол, — вздыхает Каспбрак, почесав нос об острую, выпирающую из широкого ворота ключицу.       — Кстати, Билл и Стэн опять сошлись.       — А они что, расставались?       — Ну да.       — Это ты про тот раз, который после экзаменов, или они успели помириться, потом расстаться, и теперь снова сошлись?       — Бля, Эдс, я не вникал так сильно в их отношения. Знаю, что они сейчас вместе и, походу, в этот раз надолго, так как Стэн собрался делать ему предложение.       — Да ладно?!       — Ну, прикинь. Я в охуе был.       — И чья фамилия будет у новоиспеченной семьи?       — Учитывая характер Стэнли и благородный род Денбро…       — Я понял.       — Лет через 20 наши дети будут мучаться с преподавателем Нумерологии с двойной фамилией.       — Твои дети, может, и будут изучать Нумерологию, но мои точно нет.       — Твои, мои, — передразнил Ричи. — Наши, в общем.       Эдди подавил в себе желание захныкать от распирающей его нежности и любви.       — Недавно Беверли письмо прислала, — тоже решил поделиться сплетнями о друзьях Эдди. — Ее француз ее холит и лелеет, она даже и не собирается возвращаться.       — Значит, хоть что-то ее папашка чокнутый для нее хорошее сделал.       Креветка вдруг резко подпрыгнул и умчался в сторону кухни.       — Понятно, — с опозданием протянул Ричи, только спустя пару секунд поворачивая голову в ту сторону, в которую убежал кот.       — Я ж говорю — кот припизданутый на всю свою кошачью голову, — Каспбрак фыркает, отставляя пустую банку на кофейный столик и, пока лакомое место свободно, сам залезает на колени Тозиера.       — Ну, ты, конечно, не Креветка, но сойдет, — Ричи обвивает руки вокруг его талии и прижимает к себе, утыкаясь носом в шею.       — Вот мудак, — прыскает Эдди, прижимаясь щекой к виску парня.       У них есть как минимум пара дней, чтобы насладиться обществом друг друга, и как максимум вся жизнь, чтобы успеть познать все прелести совместного бытия.