Он учился с тобой в одном классе, Любил рисовать, не любил одноклассников. И на портфеле прицеплен значок, Ждет в коридоре звонок на урок.
Антон понимает, что поспать сегодня не удастся, когда за окном мрак ночи перетекает в ясное и безоблачное утро. Солнечные лучи, мягко заливая небо в персиковые и нежно-розовые оттенки, настойчиво пробиваются в окно, и, парень счёл бы это красивым, если бы не трель будильника, возвратившая его в мирские реалии. Итог ночи: пара зарисовок любимого актёра и несколько просмотренных фильмов с ним же, сюжет которых Шастун не вспомнит даже при желании. Немного потупив взглядом в потолок, парень идёт на балкон закуривать утреннюю сигарету. Или несколько. Не задумывается абсолютно, потому что ему всё равно, а отца даже дома нет. Антон предполагает, что он счастлив с той женщиной, которая появилась у него ещё при живой матери. За себя не обидно, за маму — безусловно. До парня доходит, что он ушёл в себя слишком глубоко, когда тлеющий фильтр сигареты начинает жечь пальцы, а пальцы ног окочуриваются на холодном полу балкона. Знаете это ощущение, когда дни не разделяются сном? Реальность становится какой-то далёкой и непонятной, время чем-то безмерным и не хочется думать о чём-то земном. Шастун же думает о том, какой он идиот и, что пора бы прекратить разговаривать с самим собой. Антон идёт в ванную комнату, проводя типичные утренние процедуры. Пытается уложить непослушные волосы, вскоре забивая, и тратит на них совсем немного времени (не тратит вообще). Идёт на кухню скорее потому, что надо, а не потому, что хочется. Выпивает привычный стакан воды и не обращает внимания на урчание живота, который так и намекает своему хозяину, что пора бы и честь знать, позавтракав хотя бы раз за последнюю неделю. Парень и рад бы, но рёбра в отражении зеркала выпирают не так сильно, как ему хотелось бы, а в холодильнике вообще пусто. Смирившись с тем, что он теперь озвучивает мысли своего желудка, проходит к стулу, где неизменно на спинке висят любимые черные джинсы с цепочкой. Отец раньше шутил, что металл его аксессуаров в сумме весит больше, чем он сам. В десять Антон смеялся, в шестнадцать ему уже не смешно. Натягивает разноцветный свитер поверх футболки, потому что холодно, кошмар просто. В голову лезут посты про холод внутри, а не снаружи, и Шастун ржёт вслух, тут же шикая на себя, потому что смеяться над самим собой, ну, уже совсем клиника. Проверяет утюг, чайник, свет, которые даже не включал, но червячок сомнений все равно не даст нормально существовать, не удостоверившись, что за шесть часов отсутствия парня дома, квартира не превратится в кучку пепла. Шастун натягивает белые кеды, изрядно потрёпанные жизнью, но всё равно любимые. Он вообще считает, что их можно носить до тех пор, пока подошва не отклеится полностью или ткань не разойдётся по швам. В остальных случаях — сойдёт, он художник и так видит. Идёт в школу, которая находится сравнительно близко от дома, и вскоре оказывается на пороге серого и шумящего муравейника. Антон так-то думает, что был бы довольно привлекательным и пользующимся успехом старшеклассником где-нибудь за границей, но сейчас он в самой обычной школе северной столицы, поэтому приходится сидеть на лавочке в дальнем углу и дожидаться звонка на урок. Несмотря на то, что в самокопании и размышлениях парень тратит намного больше времени на сборы, чем должен, он всё равно приходит одним из первых, потому что его тупые одноклассники считают, что урок для них начинается где-то после прошедших пятнадцати минут от действительного начала. Он не любит их всей душой, даже не потому, что он для них тот самый парень, смотря на фото которого в выпускном альбоме, упорно пытаешься вспомнить его имя и фамилию, но не вспомнишь, потому что и не знал, возможно. Шастун считает, что лучше он будет тихонечко отсиживаться на уроках, иногда вслушиваясь в слова преподавателя, чем будет распыляться на никому ненужное пустословие от скуки и, да, его устраивает позиция жертвы. Пусть изначально он вот вообще её не выбирал, но сейчас ему так намного спокойнее, чем, если бы он находился в центре внимания. Потому что, как известно, чем выше взлетаешь, тем больнее падаешь, это он уяснил ещё давно. Антон перебирает кольца на пальцах, а, точнее, взгляд приковывает одно конкретное на мизинце, подаренное человеком, имя которого на языке и в мыслях, но называть его парень не хочет, потому что правило "вспомнишь говно — вот и оно" в его жизни работает бесперебойно. Мимо проносятся дети, случайно или нарочно забежавшие в старшее крыло, проходят ученики, цокают каблучками учительницы, а Шастун мыслями опять улетает куда-то в прошлое. Звенит звонок на урок, и парень тяжело выдыхает, нутром чувствуя, что сегодняшний день у него не задастся.*flashback*
— Арс, приходи сегодня за школу после уроков, — к Арсению подсаживаются его одноклассники, и он спешно убирает в рюкзак книгу про маленького принца. Паренёк отчаянно не понимает, что такого крутого он рассказал, ибо для него история с Антоном была максимум потешной. Но после этого с ним начали общаться два его одноклассника, самые крутые мальчики их шестой параллели. Попов не против, а очень даже за, потому что говорят, что Серёжа уже даже встречался с какой-то Машкой, а у Эда татуировка есть, но он почти никому не показывает. Они крутые, и Арсений хотел бы общаться с ними, он ведь внимание жуть как любит. А ещё они зовут его так, как парень просит, а не "сенькают", как одноклассники. — Да, и малого своего позови. Развлечёмся, — Выграновский подмигивает ему, и ребята смеются. Арсений смеётся тоже, но не до конца понимает, как именно они будут развлекаться и при чём тут его Антон. Но перечить смысла не видит, потому что он теперь тоже типа крутой. Пишет Антону записку, прося его подойти на задний двор после пятого урока, передаёт через бежавшую мимо его одноклассницу, и оставшийся день проводит на иголках. Умом понимает, что ничего плохого не случится, но сердце чувствует необъяснимую тревогу и волнение за мальчишку. Как оказалось, не зря.***
Хулиганы затащили после школы обманом И на теле снова новые раны. Тушили о его запястья спички, Подростки — самые жестокие обидчики.
— Будешь? — троица, как и договаривались, встретилась за школой после уроков. Арсений смотрит на протянутую ему никотиновую палочку и медлит. Его отец дымит, как паровоз, за что мать ругает его постоянно, поэтому запах никотина в носу и лёгких не окажется в новинку, но... Попов всё же принимает сигарету из рук, не от особого желания, а потому что вдруг ребята подумают, что он струсил? Он зажимает фильтр между зубами, ждёт пока Серый достанет зажигалку и подожжёт кончик палочки, и затягивается, как научил Эд. Упорно пытается не кашлять, когда делает слишком сильную затяжку и едкий дым выбивает из лёгких воздух. Ни о какой эйфории, расслаблении и всего, что описывается в книгах речи для Арсения не идёт. Неприятно печёт в носу, голова кружится и хочется уйти из этого облака дыма подальше, сделав пару жадных и необходимых глотков кислорода. — Ничё, первая сига всегда такая, — объясняет Выграновский, по видимости, не замечая особого энтузиазма на лице брюнета. Арсений же думает, что ему эту осилить бы, а вторую он не выкурит даже за баснословную сумму. — О, малой, — раздаётся, как гром среди ясного неба, и парню хочется выкинуть эту несчастную сигарету к чертям собачим, потому что вдруг совестно стало и очень сильно не хочется оборачиваться назад. Он всё же разворачивается, когда его новоиспечённые друзья подходят к Антону. А он сквозь них смотрит своими большими зелёными глазами, в которых Арсений читает самое гадкое из всех существующих чувств — разочарование. Он ненавидит, когда приходится разочаровываться в чём-то или ком-то, а еще сильнее терпеть не может, когда разочаровываются в нём. Он старается угодить всем, но в итоге подвёл совсем ещё ребёнка. Ребёнка, который восхищался им, может, сильнее, чем собственные мать с отцом. Попов рыпается, когда парни толкают Шаста в грудную клетку, но сталкивается с непониманием в глазах напротив и осекается. Он стоит в ступоре и не может поверить, что ему действительно пришлось выбрать. Арсений вспоминает слова мамы о том, что в драки лучше не лезть, потому что разберутся и без него, вспоминает слова отца о том, что защищать надо только свою девчонку, а мужчины сами справятся. А Шастун ведь не его девчонка, сам разберётся, он умный малый. Цепенеет, когда Антон теряет равновесие и падает на траву. И "дракой" ведь это можно назвать с натяжкой, так, потолкались, но в груди все замирает от страха, под ложечкой сосёт, и хочется обнять, защитить, но он в себя не приходит даже тогда, когда парни тушат свои сигареты о запястье мальчишки и, слава богу, окурок Арсения уже давно потух. Попов уходит первым — позорно сбегает, — забыв даже попрощаться с ребятами, потому что чувствует, что не может там находиться больше ни минуты. Глаза начинают слезиться, разумеется, от резких порывов ветра, и Арсений хочет поскорее оказаться дома, дочитав-таки книжку. По дороге он жуёт сразу половину пачки мятного Орбита, чтобы избавиться от противной горечи во рту и даёт себе клятвенное обещание никогда больше не курить. Останавливается уже около подъезда, тяжело дыша и осознавая, что за несколько минут почти пробежал пару кварталов. У подростка что-то щемит внутри, когда он осознаёт, что его больше никогда не согреют лучики зелёных глаз. Даже, если Шаст простит его, то они больше никогда не будут общаться, потому что Арсений сам не простит себя. Он слишком уважает этого мальчугана, чтобы позволить ему разочароваться в друге ещё раз.***
А Антон прощает. Вернее, он и не обижался даже. Потому что, ну, Арс же хороший. Он же не со зла. Это Шастун дурак, наверное, Арсений обиделся на него за что-то. Или мальчишка просто стал ему неинтересен, он же теперь с такими ребятами общается. Наверное, Антон стал скучный или... Некрасивый, да, точно. Ему одноклассница сказала, что с такими большими ушами его даже Светка не полюбит, а Антону она не нравится, у неё ведь глаза не голубые и волосы не каштановые. Шастун поднимается с примятой травы и, отряхнувшись, бредёт домой в размышлениях. Ему, конечно, обидно, что Попов не заступился за него, но он ведь не девчонка какая-нибудь, так? Да и не больно ему было. Пара синяков и небольшие кругляшки обожжённой кожи. До свадьбы заживёт, как мама говорила. А Арс просто рядом стоял, в самом деле. Наверное, завтра он в гости зайдёт и они будут снова в приставку играть. Антон не унывает и решает просто ждать завтра. Арсений не приходит ни завтра, ни через неделю, ни через месяц.*end flashback*
Антон с задней парты косится на какого-то высокого парня, которому, судя по всему, нечем было заняться на последнем на сегодня и жутко занудном уроке физики, ибо он подскакивает сбоку от него и начинает отсчитывать ораторским голосом секунды до звонка. Счет подхватывает добрая половина класса, от чего преподавательница «божий одуванчик» снимает очки и, отряхивая руки от крошащегося мела, которым она только что писала на доске, собирает свои вещи в сумку и выходит из кабинета. Лидер сего движения кричит «ноль» и по учебному заведению раздается резкая трель школьного звонка. Здание наполняется хохотом, гомоном и в коридоры начинают вываливаться тела, разбредаясь по компаниям. Шатен, отрешенный от происходящего вокруг, движением руки сметает в потрепанный рюкзак свой скетчбук, в котором успел за этот урок сделать пару зарисовок, но тут замечает на своем портфеле пустующее место, на котором ранее красовался яркий, радужный значок. Парень даже не заметил бы столь мелкой пропажи, но эта вещица была дорога ему, как подарок от старого друга. Он смахивает упавшую на лоб челку и становится на четвереньки под партой, рыская глазами по полу. Ничего искомого им не находит, только лишь ручки, карандаши, бумажки, фантики и прочее. Антон обреченно вздыхает, вылезая из-под стола, но дергается от неожиданности, понимая, что за время его поисков не заметил вошедших в класс парней. Он сглатывает ком в горле и, быстро спохватившись, поднимается с колен, подхватывая рюкзак и пытаясь обойти нагло улыбающиеся фигуры. Конечно же, сделать ему это не дает выставленная перед ним рука. Парень не прячет взгляд, наоборот, смотрит с вызовом в три пары глаз напротив. Года идут, что-то меняется, что-то нет, а Шастун за это время наловчился различать реальную опасность и позерство. Арсений Попов, Сергей Матвиенко и Эдуард Выграновский. Даже младшекласснику известно, что с ними лучше не связываться, но Антон давно и накрепко. — Чё, Шастунец, нравится раком под партой стоять? — оскал при этом настолько нахальный, что хочется съездить кулаком по смазливому лицу рядом стоящего, чтобы содрать, стереть с него эту мерзость, оседающую вязкой неприязнью в легких, и заставляющей кулаки до боли сжиматься. Антон по-прежнему недоумевает, как порой внешность бывает обманчива и, насколько сильно можно ошибаться в людях. Ангельски-голубые глаза подкупают всех без исключения, а потом ты наблюдаешь, как в них же пляшут черти, когда их обладатель макает тебя головой в унитаз. Наблюдаешь, как красноречивость, с помощью коей парень завоевывал сердца не только учителей литературы, но и обладательниц прекрасного пола, помогает брюнету придумывать самые изощренные способы морального уничтожения. Наблюдаешь, как он снимает маску позитивного и юморного человека, открывая свою жестокую и эгоистичную сущность.*flashback*
— Здорова, Тох! — приветствует друга Арсений, переступая порог квартиры и мальчики обмениваются рукопожатиями. Попов проходит в комнату, плюхается на свое излюбленное место в углу дивана и смотрит на Антона. — Чё, порубимся в приставку? Или ты есть хочешь? Там мама на плите котлеты оставила, — зеленоглазый приподнимает бровь, не переставая улыбаться. И светит, светит глазами, в коих огня столько, что хватило бы поджечь все спички этого мира, да все равно не потухнет. И брюнет тоже поджигается, как спичка, сверкая лучиками голубых глаз. — Пойдем пожрем, — отвечает, поднимаясь с дивана и треплет русую макушку. Арс идет на знакомую кухню, а впереди него скачет Шастун. Антону десять, Арсению двенадцать и им хорошо вместе.***
Мальчики лежат на большой кровати Антона и засыпают. По крайней мере, пытаются. Ну, или только Арсений. — Арс? — шепчет зеленоглазый и поворачивается лицом к другу. Получая в ответ лишь недовольное мычание, он продолжает, сгорая от любопытства. — А ты пробовал когда-нибудь целоваться? — звучит так чисто и по-детски невинно, что Попов расплывается в улыбке и поворачивается к любознательному существу, от чего кончики их носов почти соприкасаются. — Конечно, а что? — врет, чтобы выглядеть в глазах младшего еще круче, чем сейчас. — Ух, ты! — восклицает звонко, подскакивая на кровати и поджимает под себя ноги — А с кем? А когда? А тебе понравилось? А научи меня? — засыпает вопросами, поражая брюнета своей непосредственностью, от чего тот заливисто смеется и решает ответить лишь на самый абсурдный для него вопрос. — Нельзя, Антош. Неправильно это. Папа всегда говорил, что мальчик с мальчиком — это голубятня, — снова взъерошивает пшеничные волосы и зевает, прикрывая рот рукой. — Все, я спать хочу. Спокойной ночи. — Спокойной, — тихо отзывается младший, а в голове его крутятся десятки вопросов по типу "Почему я стану голубем, если поцелуюсь с мальчиком?", но все они остаются без ответа. Антон погружается в свои мысли, крепко засыпая.***
На следующее утро Попов делится забавной историей со своими друзьями. Думает, что только с ними. Школа — место, где сплетни расходятся с ошеломительно быстрой скоростью, а сплетников, питающихся ими слишком много на один квадратный метр. Мальчишка не понимает, почему от него отсаживаются одноклассники и тыкают пальцем, когда он проходит мимо. Мир маленького Антона разбивается вдребезги, когда он слышит смешки своего друга и понимает, что он смеётся над ним. Зеленые глаза становятся темнее и покрываются коркой льда. Антону десять, Арсению двенадцать и они ненавидят друг друга.*end flashback*
Шастун думает об этом, и на душе кошки скребут, но он прерывает затянувшееся молчание. — Не твое собачье дело. Пройти дай, — Антон делает шаг в сторону выхода, но массивное тело плотно преграждает ему дорогу. По помещению разносится возбуждённое «о-о-о» и присутствующие начинают увлеченно следить за дальнейшим развитием событий. Парень сам не понял, как своим неожиданным проявлением смелости, лишь подогрел их интерес к действу, но ему сейчас глубоко плевать на это. Не плевать на то, что подмечает огонь, которым вспыхивает Попов, но тут же сохраняет ледяное спокойствие, от холодка которого по спине бегут мурашки. — Прекратите устраивать здесь цирк, — чеканит шатен, смотря куда-то за их спины. — Ути, как заговорил пацанчик. Такой дерзкий, так и хочется заткнуть твой ротик кое-чем, — приторно-сладко протягивает брюнет, упоённо следя за реакцией Шастуна. Его реплика сопровождается смехом двух друзей, на коих парень тоже начинает злиться и совершенно не задумывается о словах, вылетающих из его рта. Шастуна так раздражает эта латентность, что он просто отключается и наслаждается тем, как корчатся гримасы напротив от его следующих слов. Злость. — У тебя есть твои дружки, их имей во все щели. Я тебе не мальчик со спермотоксикозом, — произносит Антон и сразу же думает, что пожалеет об этом. Три пары кулаков напротив сжимаются и он сглатывает подступивший к горлу ком, от чего выпирающий кадык немного дернулся. Страх. — А ты знал, что хорошие мальчики так не разговаривают со старшими? Или тебе пидорство весь мозг разъело? — в голосе больше не слышится насмешки, лишь кипящая, бурлящая ненависть. Слышится звук удара и челюсть соприкасается с чем-то твердым. Боль. Дальше только темнота. Все звуки доносятся до парня, словно через вату, а тело сводит и немеет от многочисленных ударов. Конечности отдают тянущей болью, но сил открыть глаза и оценить обстановку просто нет. Он открывает их лишь на секунду и видит, как рядом с его обмякшим телом приземляется значок, в ту же секунду раздавленный тяжелыми ботинками. В уголках глаз застыли слезы, которые Антон поспешно смаргивает. — Мы еще поговорим, Шастун, — последнее, что доносится до него, и он снова проваливается в прострацию.Ты бей и издевайся, Не может быть иначе, Ведь мальчики не плачут, Мальчики не плачут.
***
Весь истоптан радужный свитер, А в след прокричат ему ботан и пидор. Верхний этаж, запирается в ванной, Мама и папа, простите, я странный.
Антон идет неестественно быстро, не обращая внимания на ветер, бьющий в лицо и на укоризненно-насмешливые взгляды прохожих. Слух изрядно потрепанного парня, изо всех сил пытающегося не разрыдаться прямо сейчас, улавливает звонкий смех в спину. Шастуну абсолютно все равно на сигналящие машины, когда он срывается на бег, игнорируя все дорожные знаки и светофоры, лишь бы быстрее оказаться на холодной плитке ванной комнаты. Добегает, понятия не имея есть ли в квартире кто-то еще, и добегает до ванной комнаты, плотно закрывая за собой дверь. Антон умывает лицо холодной водой, но в глазах всё ещё немного двоится от головокружения. Видимо, сейчас всё начнет ощущаться еще сильнее. Его мутит и парень думает, что была бы здесь мама, она бы непременно уже гладила его по пшеничным волосам, а потом бы принесла в его комнату ужин, чтобы тот не поднимался с постели. Антона выворачивает в прямом смысле и ему самому противно становится от романтизации момента, потому что, скорее всего, это вполне обыденная реакция организма на мысли о еде после недельного голодания. Скатываясь по стене, холодная плитка немного отрезвляет, и парень подносит к глазам свои запястья, где по его вене расположилась дорожка шрамов от сигаретных бычков. Он обхватывает себя руками за колени, уходя чуть ли не с головой в безразмерный свитер, и покачивается, пока по телу проходит медленная дрожь. Самому страшно от себя становится, ибо выглядит, как сбежавший психбольной. Шастун понимает, что должен сейчас в полной мере чувствовать боль, злость, ненависть, обиду, но с горечью осознает, что не чувствует абсолютно ничего. Пустота.Влюбился, не было ни ночи, где не снился Тот кудрявый парень, что глумился. От его ботинка рана, Сложно любить своего хулигана.
Остается лишь одно чувство, от которого Антона коробит, от которого выкручивает конечности хуже, чем при ломке у наркоманов, потому что так быть не должно. Ему буквально тяжело дышать от едкого, выжигающего все внутри ощущения неправильности. Бабочки, которые должны окрылять, режут парня изнутри острыми крыльями, заставляя корить себя. Парень чертовски ошибается, в полной мере осознавая это, от чего на душе еще противнее. Парень даже читал где-то, что его нездоровая любовь походит на стокгольмский синдром. Но счёл бредом полнейшим это, ну, правда ведь. Шастун знает, что Арсений не такой, каким хочет казаться, он хороший на самом-то деле, просто тоже запутался. Антон отключается, оказавшись полностью истощенным, как морально, так и физически. Перед глазами застывает надменная улыбка и совсем не кристально-чистые глаза, как казалось раньше. Он не знает, что это всего лишь н а ч а л о.Ведь мальчики не любят, Мальчики не любят, Мальчики не любят.