Somo – or nah
Тэхён просыпается среди ночи. Осторожно повернув голову в сторону Чонгука, юноша сквозь темноту пытается рассмотреть его лицо. Уличный фонарь слабо освещает комнату, поэтому ему удаётся это сделать. Спящее лицо Чонгука выглядит таким спокойным, что Тэхён не выдерживает и осторожно проводит по нему пальцами. Начинает со лба и доводит до подбородка, поднимается к губам и располагает на них кончики пальцев. Чонгук слабо морщится, и Тэхён уже было собирается убрать пальцы, как вдруг его руку перехватывают и удерживают. Открыв глаза, Чонгук находит взгляд Тэхёна. Смотрит на него долго и упорно, почти не моргая. Приоткрывает рот и проводит по пальцам языком. Осторожно, едва ощутимо. Тэхён вздрагивает, но руку не убирает, хотя её давно уже никто не держит. Наигравшись с пальцами юноши, Чонгук притягивает его к себе за запястье, после чего смещает свою ладонь на затылок Тэхёна. Последний, соприкоснувшись с губами Чонгука, увлекает его в поцелуй. Долгий, горячий, чувственный. Тэхён перебирается на бёдра Чонгука, упираясь локтями по обе стороны от его головы. Руки Гука блуждают по телу старшего. Он проводит ладонями до поясницы, после чего смещает на ягодицы и слабо сжимает их. Тэхён прогибается, льнёт ближе к Чонгуку, а после полностью ложится на него. Он запутывает пальцы в волосах младшего и тихо выдыхает ему в губы, когда чувствует, как ладони юноши проникают под ткань его нижнего белья. Чонгук возбуждён, и Тэхён ощущает это на себе. Гук перехватывает старшего за талию, после чего они меняются местами. Тэхён располагает ладони на шее Чонгука, окольцовывает её пальцами. Смотрит прямо в глаза, в которых читается лишь желание. Здесь и сейчас. – Ты уверен, что хочешь сделать это здесь? – хрипло спрашивает Чонгук, задевая губы старшего своими. – Главное, стони потише, – усмехается Тэхён. После этих слов следует наказание – Чонгук кусает его за нижнюю губу. – Повторяй это себе почаще, – хмыкает он, вновь атакуя губы старшего. Они снова целуются, только в этот раз поцелуй выходит жадным. Они кусают губы друг друга, словно это самое вкусное в мире лакомство. Чонгук ведёт ладонями по талии Тэхёна. Доходит до нижнего белья, проникает под него, после чего рывком стягивает его. Тэхён ногой отбрасывает боксеры в сторону. Чонгук садится на бёдра старшего. Изучающе осматривает его, словно никогда прежде не видел Тэхёна таким. Водит ладонями по груди, спускается на живот и гладит его кончиками пальцев. Тэхён втягивает живот, прогибается в спине, словно пытается стать ближе к ласкам. Чонгук наклоняется к животу юноши, оставляет на нём многочисленные поцелуи. Тэхён, внимательно наблюдая за действиями младшего, закусывает нижнюю губу. Чонгук стаскивает с себя мешающую часть одежды и оказывается с Тэхёном на равных позициях. Он разводит ноги старшего, устраиваясь между ними. – Смазка? – К чёрту её, – хрипит Тэхён. Сил сдерживаться больше не находится. Он перехватывает руку Чонгука, подносит пальцы ко рту и начинает их облизывать. Один за другим. У Чонгука кружится голова. Он смотрит на Тэхёна и не может поверить, что всё это и правда происходит с ним. Достаточно смочив пальцы младшего, Тэхён отпускает его руку. Не торопясь, Чонгук осторожно вводит палец в юношу. Лицо Тэхёна искажается от боли, но он терпит. Когда в нём оказывается второй палец, Чонгук затыкает юношу поцелуем, проглатывая его страдания. – Сука, – шипит Тэхён в***
Тэхён потягивается в постели, не спеша открывать глаза. Когда он всё же это делает, то обнаруживает, что кровать пуста. Набросив майку и натянув штаны, юноша заправляет постель и покидает комнату. То, что он обнаруживает на кухне, заставляет его здорово удивиться. Но это удивление тут же проходит, оставляя на лице лёгкую улыбку. – Вот так, – его мать, наливая тесто на сковороду, распределяет его по всей поверхности, покачивая из стороны в сторону. – Не сложно, правда ведь? Рядом с ней Тэхён замечает Чонгука, который, держа другую сковороду в руках, пытается повторить этот сложный трюк. – Я всё правильно делаю? – искоса поглядывая на женщину, спрашивает он. – Вы точно смотрите? Всё так? Мать, поставив сковороду на плиту, держится за живот и громко хохочет. – Ну же, не смейтесь, – хмурится Чонгук, рассматривая своё детище. – Я это делаю впервые. – Правда? – перестав смеяться, с улыбкой произносит женщина. – Тогда у тебя просто ну очень здорово получается! – Ну вот, теперь вы издеваетесь надо мной, – хмурится Чонгук, поставив сковороду на плиту. – Лучше бы вы тогда молчали. Женщина снова начинает смеяться. Обняв юношу за плечи, она поглядывает на тесто. – Нет, правда, у тебя очень хорошо получается! Но даже если ничего не выйдет, то помни золотое правило: первый блин всегда комом. Чонгук с надеждой смотрит на неё и, увидев, что она не шутит, слабо кивает. – Если что, то все блины готовили вы, а я не принимал в этом никакое участие. – Хорошо, – соглашается женщина. – Это будет нашей маленькой тайной. Тэхёну, наблюдающему за этой картиной, становится как-то особенно хорошо. Он догадывался, что Чонгук понравится родителям, но даже не предполагал, что настолько. Следя за младшим, Тэхён не может не улыбаться. Человек, который всегда пытается всё держать под контролем, сейчас выглядит так по-детски наивно, что это не может не умилять. Чонгук похож на котёнка, который ждёт похвалу за пойманную мышь. – А я всё видел и слышал, – Тэхён проходит на кухню и устраивается за стойкой. – Не волнуйся, я тебя прикрою, – произносит его мать, подталкивая Чонгука. – Доброе утро, милый. – Ха, – хмыкает Тэхён, – вы так сдружились, что теперь настроены против меня? Пап! Женщина снова начинает смеяться, и в этот раз парни одновременно её поддерживают. Пока она возится с блинами, Чонгук подготавливает стол для завтрака. – Это что за двуличие? – Тэхён подозрительно смотрит на Чонгука. – О чём ты? – Ночью демон-искуситель, а днём невинный кролик? Поставив перед Тэхёном тарелку, Чонгук облокачивается одной рукой на стол и чуть наклоняется к юноше. – Хочешь, чтобы я вёл себя так, как ночью? – он произносит это таким таинственным голосом, что Тэхёну становится как-то неудобно. Он спихивает руку юноши со стола и неловко прокашливается. – То-то же, – хмыкает Чонгук. На кухню приходит глава семейства и, вдохнув побольше воздуха, громко заявляет: – Как чудесно пахнет! Он устраивается напротив Тэхёна и кладёт на стол газету, с которой вошёл. – Ну, что у нас тут по новостям. – Пап, – Тэхён вытягивает руку и накрывает ей газету. – Ты в порядке? Тот, подняв глаза на сына, широко улыбается. – Знаешь, думал, что мне утром будет стыдно. Но я чувствую себя потрясающе. – Почему тебе должно быть стыдно? Мужчина складывает обе руки на столе. Взглянув за спину сына и удостоверившись, что их никто не подслушивает, он продолжает: – Я старался избегать обсуждения тем, связанных с работой, с твоей матерью, чтобы она не волновалась. Я знаю, что от этого она не стала меньше переживать, но хотя бы сам не подавал виду, что меня это тревожит. И вчера, когда твой приятель посоветовал мне выговориться, и я это сделал, я думал, что мне будет неловко перед твоим другом и матерью. Но мне стало так легко, словно я освободился от тяжёлого груза. Понимаешь, о чём я? Тэхён, протянув ладони и расположив их на руках отца, понимающе кивает. – В следующий раз звони мне, когда тебя что-то будет беспокоить, ладно? Обещаю, что не расскажу маме. Отец ласково хлопает сына по рукам и несколько раз качает головой. – Обязательно так и сделаю. К столу подходит мать и ставит в центр блины. Чонгук располагает рядом джем и подставляет каждому пустые кружки, которые спустя несколько минут заполняются вишнёвым соком. За столом вновь ощущается дружеская атмосфера. Чонгук становится более разговорчивым и вовсю рассказывает про свою работу. Про то, как решил пойти в ветеринарию и про свою любовь к животным. – Кстати, – запивая еду соком, женщина возвращает стакан на стол. – Я ночью проходила мимо вашей спальни и слышала какой-то шум. Вы не спали в такое позднее время? Чонгук буквально чувствует, как начинают краснеть его щёки. У Тэхёна еда становится поперёк горла. – Да, – выдавливает он, проталкивая пищу соком. – Нам не спалось, и мы решили посмотреть фильм. – Я так и подумала, – улыбаясь, отвечает женщина. – На новом месте всегда плохо спится, верно? Она смотрит на Чонгука, и тот, выдавив тихое «да», поспешно прячет своё лицо за стаканом сока. – Мы уезжаем вечером, – с грустью сообщает Тэхён и добавляет, когда ловит на себе вопросительный взгляд матери: – Нам завтра на работу. – Ах, да, – горестно отвечает та. – Время так быстро летит. Отец, пытаясь спасти ситуацию, громко хлопает в ладоши. – И что это все притихли? Ну уезжают, и что? Это ведь не последняя наша встреча, так ведь? Чонгук одаряет его растерянным взглядом, и Тэхён это замечает. – Нет, конечно же, – поспешно отвечает он и цепляет свою привычную улыбку. «Всё будет хорошо», – пытается внушить себе Тэхён, глядя на растерявшегося Чонгука. Чонгук прячет руки под столом и накрывает запястье ладонью, стараясь не думать о том, сколько у него осталось времени.Тридцать восемь дней.
***
Чимин стоит напротив ячейки и смотрит на стекло, к которому прикреплено фото его друга вместе с ним. – Привет, Намджун, – тихо произносит юноша и смахивает слёзы, набежавшие на глаза. Он наклоняет голову в бок и не сводит взгляда со снимка. Оба парня в полосатых кофтах, на лицах своеобразная радость. Точнее, у Намджуна радость, а Чимин просто растерян. Но именно это фото почему-то так нравилось Намджуну. Чимин до сих пор помнит тот день, словно это было вчера. Намджун отправился в студию, чтобы записать свою песню, а Чимин пошёл с ним в качестве поддержки. И сейчас, глядя на это фото, Чимин уже не сдерживает потоки льющихся слёз. – Помнишь тот день? – пытаясь улыбнуться, спрашивает он. – Я вот отлично помню. Ты тогда так сильно волновался, а я знал, что всё будет хорошо. Чимин склоняет голову и закрывает глаза. – Мне так сильно тебя не хватает, Джун-а, – сквозь слёзы произносит он. – Так сильно. Запрокинув голову назад, Чимин вытирает слёзы рукавами кофты, выглядывающими из-под пальто. – Знаешь, у меня столько новостей. Оказывается, что у меня есть этот… Чёрт, как же его… – юноша хмурится, пытаясь что-то вспомнить. – Ах, точно, соулмейт. И у нас с ним есть одинаковые надписи. Чимин вновь смахивает слёзы с лица и продолжает: – И у тебя он был… Соулмейт. Чонгук, – шёпотом произносит юноша. – Он славный, тебе бы понравился. Он закусывает нижнюю губу и снова поднимает глаза на снимок. – Я так злюсь на тебя, Джун, – отчаянно произносит Чимин. – Но ещё больше я злюсь на себя. Злюсь, потому что не смог тебе помочь. Потому что не рассмотрел, как тебе плохо. Он располагает ладонь на груди и сжимает грубую ткань верхней одежды. – Мне так больно, что, кажется, моё сердце готово вырваться наружу. Мне так сильно тебя не хватает, Джун-а, – едва слышно говорит юноша и замолкает. Чимин слышит копошение позади себя. Стряхнув слёзы, он оборачивается. – Джин? Сокджин, поняв, что его заметили, подходит ближе. – Прости, я не хотел тебе мешать, – по его красным глазам можно понять, что он тоже плакал. – Давно ты здесь? – Пришёл на десять минут раньше тебя. Чимин кивает и подвигается, позволяя Сокджину стать рядом. – Мне тоже его не хватает, – произносит тот. – Смотрю на фото, – он поднимает руку и показывает Чимину снимок, – и меня накрывает. – Нужен магнит, – произносит Чимин, глядя на фото улыбающихся братьев. – Зачем? – удивлённо спрашивает Сокджин. – Чтобы прикрепить его сюда, – юноша тычет на пустое место рядом с их фото с Намджуном. – Оно должно быть здесь. Последнее предложение Чимин произносит еле слышно. Его плечи начинают трястись, и он прячет лицо за ладонями. Сокджин осторожно притягивает юношу к себе и обнимает. – Прости меня, Чимин, – дрожащим голосом произносит он. – Мне жаль, что я повёл себя тогда как придурок. Я правда очень сожалею. Чимин кивает и шепчет что-то вроде «я знаю». Набравшись сил, он отходит от Сокджина и кивает ему, таким образом пытаясь его отблагодарить. – Я не хочу терять тебя, – слова Джину даются тяжело, но ему это нужно. – Не потеряешь, – отвечает Чимин. – Двери моей квартиры всегда открыты для тебя, ты же знаешь. – Знаю, – едва улыбаясь, кивает Сокджин. Чимин находит магнитик и вручает его юноше. Тот тут же прикрепляет фото к стеклу и заботливо проводит по нему пальцами. – Я никогда тебя не забуду. – Мы, – поправляет его Чимин. – Мы никогда тебя не забудем, Джун-а. И, постояв некоторое время в тишине, Чимин дружески обнимает Джина за плечи и добавляет: – Я обещаю тебе позаботиться о твоём неловком братишке. Сокджин тихо хмыкает. Взглянув на фото своего брата, тоска, мучавшая его длительное время, потихоньку отходит. Она обязательно вернётся и ещё не раз, но сейчас ему становится чуточку легче.