Новая жертва Системы

«Чёрт, ну и что мне теперь делать?!» Когда эмоции схлынули и Шэнь Цинцю наконец-то смог снова мыслить здраво, не находясь под властью собственной гордости, пришло осознание, что всё-таки нужно было валяться в ногах Лю Цингэ, вымаливая у него разрешение на продолжение отношений. «Я не хочу его впутывать»?! Какая глупость! Разве Шэнь Юань не мог подумать о том, что если его хладное тело пустят вниз по реке Янцзы, Лю Цингэ не будет лучше? Остаток дня прошёл словно в тумане. Он преподавал с годами укрепившийся в сознании материал, не размениваясь как обычно ни на какие шуточки или интересные истории и факты. Нет, всё было сухо и скупо, будто среди студентов каждый второй был секретным агентом, присланным сверху, чтобы проверить его профпригодность. Ученики даже зашептались: у Шэнь-лаоши сегодня плохое настроение? Или случилось что? И всю пару Цинцю буравил один особо настойчивый взгляд — Ло Бинхэ даже не записывал ничего, лишь хмурился, и Шэнь Юань понял: он подслушал их разговор с Цингэ и не может принять то, что его любимому шицзуню больно от расставания с ним. Эх, малыш, было бы всё так просто… Пары закончились и Шэнь Цинцю, собрав свои вещи в любимую сумку через плечо, вышел из здания университета. Сегодня он сразу же пойдёт домой. Следующий день прошёл точно так же, но с одним различием: умный учитель Шэнь Цинцю решил невзначай прогуляться до своего любимого чайного магазина, который, какое совпадение, находится недалеко от района, где живёт Лю Цингэ. Поэтому он максимально медленным шагом будет идти по тому району: вдруг сможет встретить Цингэ и уговорить его на продолжение отношений, обусловив тем, что Цинцю без него очень-очень плохо. Идеальный план. Шэнь Юань неторопливо шёл по озеленённому району Пекина и сетовал про себя, что его квартира находится в обычном жилом районе, где даже парка нигде поблизости нет. Но сейчас он мог дышать полной грудью и, несмотря на вполне хорошее расположение духа, разыгрывал на лице безразличие, приправленное печалью (вдруг Цингэ увидит его первым). До магазина оставалось всего ничего, а Лю Цингэ всё не шёл. Ну, ничего: Шэнь всё равно нужно было затариться в магазинчике — запасы дома подходили к концу. Хоть бы привезли его любимый сорт… Шэнь Юаня резко дёрнули в тёмный переулок, крепко сдавив руку. Он даже не успел вскрикнуть, как его лицом прижали к грязной стене, заломив руки до боли. На губы легла жёсткая рука, не давая шанса даже что-то сказать. Или, как в его случае, оправдаться. — Так-так, а кто это у нас? Ах, это же Шэнь-лаоши! — прошипел на ухо грубый голос. — А что это он тут делает? Помнится, он же расстался с Лю-лаоши? — Мгх, ммм! — «я хочу его вернуть» хотел сказать Шэнь Юань, но рука на лице не позволила. Его рот освободили, и Цинцю хотел уже скороговоркой всё проговорить, но его резко схватили за волосы и с силой впечатали лицом в стену. Кажется, у него пошла кровь. — В последний раз повторяю, Шэнь-лаоши, — угроза в голосе мужчины пропитала всего Шэнь Юаня, сковав его тело ужасом. Он даже не пискнул, когда его снова повозили лицом по шершавой поверхности стены, бередя свежие раны, — заведите себе уже отношения, и достаточно крепкие, чтобы наследник Ло не обнадёживался. Иначе будет плохо, — мужчина ещё раз ударил его лицом стену и ушёл. Шэнь Цинцю, больше никем не поддерживаемый, медленно осел на пол, упираясь в дом руками. Подняв голову, он увидел, что сверху, где находилось его лицо, сейчас ярко видны красные разводы. Посмотрев вниз, Цинцю узрел красные капли на своей светлой рубашке. Любимой, между прочим. И лицо у него тоже любимое. Хорошо хоть тот чувак не сломал ему нос. Нос… а какого чёрта кто-то вообще может говорить ему, что ему делать?! И при этом угрожать! Шэнь Юань свернулся в клубок, обнимая свои колени и тихо всхлипывая. Больно. Шэнь Цинцю не знал, сколько так просидел, но спустя какое-то время сверху послышался обеспокоенный голос: — Вам плохо? — Шэнь Юань поднял голову и встретился поплывшим взглядом с глазами Лю Цингэ, в которых тут же разлилось удивление и сильная обеспокоенность. Он тут же бухнулся на колени перед ним, принявшись утирать подолом футболки, в которую был одет, грязь, кровь и слёзы с чужого лица. — Кто это сделал? — едва сдерживая гнев, спросил Лю Цингэ. — Не важно, не важно, какая разница, — бормотал словно в бреду Шэнь Юань. — Цинцю, скажи мне, кто это сделал. Ты знаешь, кто это был? — теперь футболка Цингэ была полностью испорчена, но он этого упорно не замечал: всё его внимание было привязано к Шэнь Цинцю, безжизненными взглядом смотрящего перед собой. — Чёрт, скажи уже что-нибудь! — Лю Цингэ замахнулся и отвесил Цинцю хорошую оплеуху. Тот вздрогнул, но взгляд его прояснился и он уже более осмысленно посмотрел на мужчину перед собой. — Что ты тут делаешь? — всхлипывая, спросил Шэнь Юань. — Сначала ответь, кто это с тобой сделал? — твёрдым голосом спросил Цингэ, крепко сжимая в ладонях его плечи — чтобы снова не убежал. — Нет, — отвёл взгляд Цинцю, но тут же спохватился, надеясь, что Лю Цингэ не заметил оговорки. — Значит, знаешь, — заметил. Он ведь и правда не был глупым. — Что они от тебя хотели? — Он, — по привычке поправил его Шэнь Юань, но потом быстро сказал: — Не скажу. Привычка учителя отправлять всех вокруг себя иногда может сыграть злую шутку. — Хорошо, тогда пошли, — Цингэ резко встал и дёрнул его наверх, поднимая на ноги. — Куда? — рассеянно спросил Цинцю. — Ко мне, — как само собой разумеющееся сказал Лю Цингэ и повёл его прочь. — Кто бы это ни был, но он, похоже, тебя не отпустит так просто. И, раз ты не хочешь говорить, ты будешь под моим круглосуточным наблюдением. Я буду забирать тебя с работы. И если кто-то увяжется за нами, я смогу тебя защитить. — …Спасибо, — тихо сказал Цинцю. Хоть Цингэ этого не знает, но тому, кто его избил, только это и нужно — чтобы кто-то с ним постоянно был. Но только не Ло Бинхэ, нет. А ведь Бинхэ всегда был таким милым ребёнком… Шэнь Цинцю было двадцать два, когда он ещё проходил практику в университете. Его тогда направили в какую-то элитную школу (естественно, постарались папины знакомства — всех его однокурсников могли направить только в какие-нибудь, откровенно говоря, неблагополучые школы, а его вот в такую баоцзы запихнули). Нужно было преподавать средне- и старшеклассникам. В первый же день, когда он уже вошёл в класс, это был последний за сегодня урок, у него стояли тринадцатилетки. Конечно, многого от них Шэнь Юань не ожидал: всё же они ещё мелкие, желания учиться у них столько же, сколько у Цинцю — жениться. В общем-то, он зашёл тогда в класс, представился. Дети как-то странно затихли. Ладно. Он развернулся, чтобы написать дату и тему на доске, а когда повернулся обратно, ему показалось, что расположение детей поменялось: кажется, этот кучерявый мальчик сидел на задней парте. Или ему показалось. Несмотря на свои предположения, урок прошёл тихо. Дети вели себя спокойно, если не зашуганно, и Шэнь Цинцю подумал бы, что это с ним самим что-то не так, если бы не провёл до этого несколько уроков в других классах. Значит, класс такой. Звонок прозвенел, урок закончился. Шэнь Юань засобирался домой — всё-таки день был довольно нервотрёпным, а он ещё вчера купил себе любимый шоколад, чтобы сегодня вознаградить себя за старания. Он уже закинул сумку на плечо, намереваясь уйти, как его кто-то окликнул: — Шэнь-лаоши. Шэнь Цинцю обернулся и увидел перед собой того милого школьника, который весь урок единственный из класса отвечал на его вопросы и непрестанно поднимал руку, интересуясь буквально каждой мелочью. Наверняка, отличник. Но несмотря на его поведение выскочки, неприязни он не вызывал — Шэнь Юань видел в нём лишь милого ребёнка. Ребёнок улыбнулся и у Цинцю зачесались пальцы от желания тыкнуть в эти ямочки на щеках. — Что ты хочешь, Бинхэ? — да, это было единственное имя из этого класса, которое он запомнил. — Ничего, лаоши, я лишь хотел бы поблагодарить вас за интересный урок, — Бинхэ снова улыбнулся, — и спросить: вы у нас ещё будете вести? — Не знаю, — честно ответил Шэнь Цинцю, — если у вас на этой неделе ещё будут уроки литературы, значит — буду. — Хорошо, Шэнь-лаоши, спасибо вам, — Шэнь Юань кивнул на прощание и пошёл домой. Какой же всё-таки милый ребёнок. Вот только на следующий день на уроках начали происходить странности: в углу каждого класса, где он вёл, обязательно сидел кто-то, старательно натягиваюший на себя капюшон. Одежда была разная, конечно, но это не отменяло странности происходящего. И каждый раз эти люди уходили первыми, сливаясь с толпой одноклассников. И фигуры у них были похожие… Шэнь Цинцю ведь был не глуп. Когда прозвенел звонок с последнего урока, очередной похожий школьник снова собрался уйти, но не тут-то было — Шэнь Юань крепко схватил его за плечо и тот послушно остановился. Когда они остались в классе одни, Цинцю развернул его лицом к себе и увидел, что всеми сегодняшними школьниками оказался, как он и предполагал, Ло Бинхэ. — Бинхэ, ты что тут делаешь?! — удивлённо спросил Шэнь Цинцю. — У тебя же должны быть другие уроки! — Просто Шэнь-лаоши так интересно рассказывает, что я не мог не прийти на все его уроки, — обезоруживающе улыбается этот ребёнок, но Шэнь Юань продолжает строить из себя строгого раздражённого учителя, хотя внутри себя едва ли не растекается в лужицу от умиления. — Ты должен ходить на другие уроки, — жёстко сказал Цинцю. — Я доложу о тебе директору! Однако это высказывание не смогло напугать Ло Бинхэ. Тот лишь ещё слаще улыбнулся: — Что вы, директор сам разрешил мне посещать ваши уроки, пока вы проходите у нас практику, — с ангельским лицом доложил Бинхэ. — Конечно, так я тебе и поверил, — пробормотал Шэнь Юань и поплёлся в кабинет директора. Ну не может же это быть правдой! А, нет. Может. — Цинцю, не волнуйтесь насчёт этого мальчика, — директор расслабленно сидел в кресле и параллельно листал какой-то яркий журнал, о содержании которого можно было только догадываться. — Если ему что-то стрельнет в голову — никто его не переубедит, а попытаешься — наживёшь себе лишних проблем. Оставьте его. Шэнь Цинцю не мог поверить своим ушам. Сейчас он сидел в чёрном кожаном кресле в кабинете директора. Сам кабинет был выполнен со вкусом, а части интерьера выглядели стильно и довольно дорого. Собственно, так и должен выглядеть кабинет директора такой элитной школы, как эта. — Но вы же знали о том, что он собирается сегодня пропустить все уроки? Он сказал вам об этом? — торопливо спросил он. На удивление, директор лишь медленно отрицательно покачал головой. — Нет, что вы. Зачем ему это делать? В прочем, как я и говорил, просто не обращайте на него внимания, раз он всего лишь сидит на ваших уроках. — Хорошо, — холодно сказал Шэнь Юань и поднялся с кресла, в котором сидел, — всего вам хорошего. Его раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, он был недоволен тем, что директор так легко всё спускает с рук Бинхэ, но с другой… с другой стороны он понимал, что простить Ло Бинхэ, особенно когда он так мило улыбается, можно абсолютно всё. Какой же всё-таки милый ребёнок. Оставшаяся неделя проходит тихо. Оказалось только одно различие с тем вторником: Бинхэ больше не скрывался за безразмерными толстовками и отвоёвывал каждый раз у других учеников место за первой партой. Шэнь Цинцю смотрел на него недовольно, но молчал по этому поводу: всё-таки легче делать видимость того, что ему нет никакого дела до него. Поэтому Ло Бинхэ игнорируется, даже если знает правильный ответ на вопрос, заданный другим ученикам: всё-таки не дорос ещё. В пятницу вечером Шэнь Цинцю собирал свои вещи, чтобы пойти домой. Он уже блаженно вздыхал, предвкушая горячую ванну дома, которая смоет все его переживания, связанные с детьми, которым он всю неделю вбивал в умы литературу и про себя радовался тому, что преподавать он будет уже более-менее взрослым людям, обучающимся в университетах. Его мысли прервал звук открывающейся двери. Шэнь Юань поднял голову и с удивлением уставился на юношу, вставшего в дверях. На его лице легко читалась неуверенность, однако студент не мог понять, с чем именно она связана. — Бинхэ? — окликнул его Цинцю. — Шэнь-лаоши… — начал Бинхэ, но вдруг сам себя оборвал. Опустил голову, а когда снова поднял, в его глазах плескалась не по возрасту сильная решимость. — Вы мне нравитесь, Шэнь-лаоши. — Ха-ха, готов поспорить, что я преподавал лучше, чем твой прошлый учитель, да? — попытался ускользнуть мимо вставшего в дверном проёме Цинцю. Хоть бы этот мальчишка говорит не в прямом смысле, хоть бы не в прямом… — В любом случае, мне уже пора домой и ты должен смириться с тем, что меня ты больше не увидишь. — Вы мне правда нравитесь. В том самом смысле, как Ромео любил Джульетту, — стоял на своём Бинхэ и не пропускал Шэнь Юаня в коридор, а потом и вовсе закрыл дверь, отрезав путь к бегству. — Это невозможно, то что ты себе придумал, — внезапно строго сказал Цинцю. — Можешь думать что угодно, но мы с тобой не то что не сможем построить отношения — мы с тобой больше никогда не увидимся, так что советую тебе выкинуть эти бредни из головы… Едва Шэнь Цинцю закончил предложение, его рубашку сгребли неожиданно сильные руки и притянули к себе, а его губы накрыли другие, пухлые, но очень требовательные. Прикосновение было мимолётным, но Цинцю всё равно впал в ступор. — Дождитесь меня, Шэнь-лаоши, и я сделаю вас самым счастливым человеком на свете, — Ло Бинхэ как-то слишком серьёзно посмотрел на него, а затем ушёл, не сказав больше ни слова. Шэнь Цинцю ещё какое-то время стоял, переваривая это всё, а потом ушёл, светя своей непроницаемой маской на лице. Что бы не говорили родители, что их Шэнь Юань прячет от них девушку, на самом деле всё было намного проще: их сын полностью закопался в учёбе, что даже в свой совершеннолетний возраст даже не целовался никогда, не то чтобы иметь отношения. Ну как, никогда… Вот буквально только что несовершеннолетний малец украл его первый поцелуй и даже не знает об этом. «Просто забудь об этом досадном недоразумении, Цинцю, — сказал сам себе он, — так будет лучше. Ты вообще его видел, старик? Хочешь, чтобы тебя посадили за педофилию? Забудь-забудь-забудь!» Забыть получилось не сразу. Однако всё же тот момент постепенно забылся, хоть и благодаря большим усилиям, а Шэнь Цинцю мог и дальше посвящать себя без остатка учёбе и, в последствии, работе. До того момента, когда порог его класса не переступил красивый высокий первогодка, в котором едва можно было узнать того мягкощёкого школьника. — Помните меня, шицзунь? — с самоуверенной ухмылкой спросил парень. Шэнь Юань сглотнул. — Кажется, у тебя раньше не было привычки использовать устарелые слова, — проворчал Цинцю, а сам чувствовал, как сладко сводит желудок. Ло Бинхэ расслабленно пожал плечами. — Внутри себя я всегда вас так называл. Шэнь Цинцю вздрогнул и сделал вид, что жуть как занят работой, хотя про себя снова стал напоминать себе, что он гребаный педофил. В тот день пара была на удивление спокойной. Отличало её от всех остальных разве что только одно: Бинхэ снова сидел за первой партой и внимательно слушал, ничего, однако, не записывая. В какой-то момент Шэнь Юань почувствовал, как ему стало душно. Он сел за собственный стол и принялся обмахиваться какой-то тетрадью, попутно что-то рассказывая. Цинцю просидел так недолго: Ло Бинхэ, увидев, что его учителю стало жарко, поднялся со своего места, чем заставил Шэнь Цинцю замолчать. В руке у студента было что-то продолговатое. Бинхэ подошёл к учительской парте и, слегка наклонившись, протянул это что-то Шэнь Юаню. — Шицзунь, я заметил, что вам жарко. Веер. Он протянул веер. — Гм, — растерялся Шэнь Цинцю, но виду не подал, — спасибо, Бинхэ. Однако перед тем, как отдать подарок, Ло Бинхэ быстро прижался губами к корпусу веера, так, чтобы видел это действие один лишь учитель. Когда Цинцю взял веер из его рук, Бинхэ сел на своё место. Спустя какое-то время, Шэнь Юань, задумавшись, и сам прикоснулся к тому месту губами, где недавно были губы Ло Бинхэ. Учитель быстро отдёрнул руку, но действие не укрылось от зоркого взгляда студента. Тот снова растянул губы в улыбке, а Шэнь Цинцю решил не обращать на этого наглеца никакого внимания. Странно, но вне пар Бинхэ никак не пытался сблизиться с ним: не подходил на переменах, не заговаривал с ним в столовой, хотя сталкивались они там не менее трёх раз. Словом, Цинцю готов был поклясться, что Ло Бинхэ его избегал. В связи с этим учитель Шэнь Юань принялся валить своего студента, чтобы хоть как-то вывести его на контакт. Но несмотря ни на что Бинхэ не собирался подойти и разобраться, для чего Шэнь-лаоши так сильно занижает ему отметки. Ло Бинхэ не подошёл, зато подошёл кое-кто другой. — Шэнь-лаоши? — спросил его как-то симпатичный мужчина, когда он отправлялся на свой заслуженный обеденный перерыв. — Да, — Шэнь Юань оглядел мужчину с ног до головы, — а кто спрашивает? — Ло Тяньлан, отец Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю пробрал мороз. Это имя не слышал разве что глухой: едва ли можно не знать почти что богатейшего человека Пекина. И к тому же, главного спонсора их университета. Едва ли Цинцю догадывался, что то, что у Бинхэ и Ло Тяньлана одинаковые фамилии вовсе не по совпадению. — Я вот как раз проезжал мимо и решил наведаться, вместо того, чтобы отправлять своего человека. я бы хотел обговорить отметки моего сына. — Прошу пр-рощения, — от волнения молодой учитель стал заикаться, — они тут же будут исправлены на наивысшие. — Вот и чудесно, — Ло Тяньлан улыбнулся, и Шэнь Цинцю заметил, какие у отца с сыном одинаковые улыбки, — как хорошо, что мы друг друга поняли. Всё-таки литература — любимый предмет моего сына. Мужчина развернулся на каблуках и ушёл, неторопливо шагая по коридору. Цинцю привалился к стене: у этого человека, несмотря на доброжелательную улыбку, убийственная аура. Впоследствии Шэнь Юань узнал, что Бинхэ его избегал, чтобы не впутывать его в собственные дела: студент только начинал подминать под себя весь университет и боялся, что если он будет подбивать клинья к Цинцю, у учителя могут быть проблемы. Однако когда весь универ был в его власти, он уже не скрываясь, стал повсюду ходить за учителем хвостиком. Ничего плохого, но Шэнь Цинцю стало казаться, что он слышит это «шицзунь-шицзунь-шицзунь» везде. Однако в его голове витали сомнения: вдруг Бинхэ это не всерьёз? Вдруг, когда Шэнь Юань ответит ему взаимностью, он посмеётся и бросит его? Но спустя какое-то время, когда Цинцю почти решил ответить Ло Бинхэ взаимностью, кто-то доложил Ло Тяньлану о том, что его сын ухлёстывает за своим учителем, началась вся эта история с угрозами и это причина, по которой Шэнь Цинцю сидит сейчас в квартире Лю Цингэ, разбитый и физически, и морально, и не знает, что делать дальше. Он ещё давно признался себе, что любит Ло Бинхэ, но не хочет разбивать сердце Лю Цингэ, а ситуация приняла ещё более опасный оборот, чем то, что было раньше. От бессилия он разрыдался, но в голове висела только одна мысль: «Надо рассказать всё Цингэ».