Если меня не будет

Она негромко постучала в дверь, постояла немного, а потом, так и не дождавшись ответа, толкнула ее плечом. Константин валялся на кровати, свесив запрокинутую голову с края, и сосредоточенно разглядывал потолок. — Привет, — сказала Агнес, входя. Слово было новым, они услышали его пару дней назад в крыле прислуги от растерянной горничной, когда тайком возвращались с очередной вылазки в город. И им страшно понравилось, как оно звучит: кратко и доверительно. Горничная сказала тогда еще одно незнакомое слово, но, когда они попытались выяснить, что оно означает, няня Доротея почему-то на них рассердилась и отругала. Хотя то слово звучало тоже весьма красиво. Они решили, что попозже расспросят о нем знакомого сержанта. Кузен помолчал, а потом отозвался неохотно: — Привет. Де Сарде подошла и села на край постели рядом с ним. Спрашивать, что случилось, не имело смысла. Она уже знала: когда на кузена нападали вот такие апатия и молчаливость, дело было действительно плохо — он снова поссорился с отцом. На прочие расстраивающие вещи Константин научился не обращать внимания. Она перебрала события нескольких дней и не вспомнила ничего такого, что могло бы разгневать д’Орсея. Упомянутая вылазка прошла на удивление спокойно: они сбегали в порт, чтобы полюбоваться на корабли, умудрившись не нарваться на неприятности. Недовольства учителей они в последнее время не вызывали нарочно, чтобы в случае, если их поймают на горячем, смягчить сердце князя хорошими отзывами. А за катание на деревянном коне по парадному коридору с неуместным громким хохотом и за усы, подрисованные парадному портрету прадеда, их отчитала ее мать. Она пообещала не рассказывать об этом брату, и Агнес ей верила. Значит, какие-то семейные дела. Кузен свесил с кровати еще и руки, и попросил: — Скажи им вечером, что я на ужин с телемцами не приду. Что я заболел. А еще лучше — умер. Они все, наверное, обрадуются. — Не глупи! — Де Сарде потрепала его по колену. — Никому не придет в голову этому радоваться. Константин скептически хмыкнул, но его губы на мгновение скривились, словно удержали всхлип. Она легла рядом, точно так же запрокинув голову, и взяла его за руку. Какое-то время оба молчали, а потом кузен вздохнул: — Наверное, он все-таки прав. От меня никакого толку. Одни неприятности и позор фамилии. Наверное, действительно было бы лучше, если бы меня не было. Де Сарде сжала его пальцы, перевернулась на бок и сердито на него уставилась: — Не смей так говорить! — Едва она представила, какой будет жизнь без него, как ее глаза тоже зажгло слезами. — Мастер де Курсийон тебя любит. И моя мать тоже. И няня Доротея. Они точно расстроятся, и им будет без тебя очень плохо. — А ты? — он приподнял голову. — Ты тоже расстроишься? — А я просто умру, — ответила она серьезно. — Зачем мне жизнь, если в ней не будет тебя? Так что, ты живи, пожалуйста. Хотя на ужин действительно можешь не ходить. Хочешь, я принесу тебе потом пирожных? — Хочу. — Константин тоже перевернулся на бок и крепко ее обнял. — Спасибо, кузина.