Тридцать один день октября

Начало 60-х

      Смоляные кудри мягкими тяжёлыми завитками ложились на плечи. Ирина Петрова сидела в маленькой душной комнате и смотрела, капли воска падают в воду. Обрывки будущего – смазанные и нечёткие – мелькали на границе сознания, но Ирина давно научилась задвигать их подальше. И всё же лёгкий туман вероятностей и разнообразных исходов постоянно застилал всё кругом.       Ирина ещё маленькой девочкой умела не путать настоящее с будущим, а сейчас, в восемнадцать лет, только улыбалась на вопросы обычных колдунов о том, как она живёт со своим даром.       Воск застывал на поверхности воды, образовывал волнистые корочки, но для предсказаний они не были нужны. Сейчас она просто отвлекалась, вдыхая аромат дыма. Через два часа она должна была выйти замуж за Константина Дорохова – молодого некроманта.       Семья Дорохова была известной и уважаемой, так что выбора у Ирины особо не оставалось. Да и не хотелось ей оспаривать мнение отца. Она видела дальше и больше, вот только рассказывала родителям далеко не всю правду.       А видела она последствия брака с Дороховым. Разные. И разобрать в водовороте мелькающих образов истинный исход было невозможно. Потому что его не существовало.       Ирина только улыбалась на просьбы людей предсказать их судьбу. Она может дать им набор вероятностей, исходов, зависящих от того, какой выбор они сделают. Одно решение повлечёт за собой другое, и вот уже целая паутина охватывала Ирину. Она видела несколько вариантов, и каждый из них мог воплотиться. Оставшиеся же становились жутковатой вещью – невоплощёнными реальностями, существовавшими за пределами пространства.       Мистики называли их тонким миром, физики – параллельными вселенными.       Ирина жила среди вероятностей и привыкла к ним. Отсроченное стихийное предсказание стало для неё открытием. Подобные видения являлись не из переплетений параллельных реальностей. И всегда сбывались. Как объясняли учителя, подобные видения были константами, которые должны были случиться независимо от того, какая развилка событий воплотится в жизнь и станет окончательной реальностью здесь и сейчас.       Ирине приходилась по душе математика, объяснявшая многое. Но только не отсроченные предсказания, которые, словно приказы, спускались откуда-то… свыше? Никто не знал точно, откуда они приходит. Ирина считала, что от богов, имевших свои планы на этот счёт.       До свадьбы ни одна прорицательница не получает стихийных предсказаний. И Ирина в этом убедилась.       Костя был красив. Прямые чёрные волосы до плеч, ониксовые глаза, смуглая кожа, навевающая мысли о далёкой восточной родине, прямая спина, широкие плечи и… увечная с рождения нога.       Дорохову, как и ей, едва исполнилось восемнадцать. Сильный некромант, он подарил ей в день знакомства стеклянный купол с вечным летом. Поднятые и замороженные заклинаниями бабочки летали над мёртвыми цветами. Ирина смотрела на подарок со смесью ужаса и благоговения: она сама, если не считать предвидения, не владела магией.       Они расписывались ЗАГСе: колдуны жили в реальном мире, где действовали обычные законы. Ирина стояла ― юная и цветущая, с вплетёнными в волосы душистыми розами, и, кажется, впервые улыбалась не для того, чтобы отогнать видения.       Костя аккуратно и нежно развернул Ирину к себе, откинул с её лица тонкую кружевную фату, и коснулся поцелуем губ. От него пахло специями, красным вином и бальзамическими травами, навевавшими мысль о далёком пыльном востоке с его яркими красками и горячей кровью.       А кровь у Дорохова и правда была горячей. Когда они с Ириной остались одни в приготовленной для молодожёнов спальне, он не стал медлить, но делал всё так нежно и бережно, что Ирина трепетала в его руках. Она и подумать не могла, что молодой некромант может быть с ней так нежен.       Он взял её быстро и почти безболезненно, не переставая ни на мгновение покрывать шею и грудь поцелуями. Сильные юношеские руки скользили по телу, и Ирина даже не замечала, что Дорохов чуть заваливается на бок из-за больной ноги.       И в тот момент, когда Костя достиг пика, а Ирина перестала сдерживать стоны, в позвоночник словно вогнали стилет из хладного железа, прошивший спину и воткнувшийся в мозг.       Ирина почувствовала, как теряет контроль. Всё тело словно свело судорогой, выворачивающей кости, ослепляющая боль затопила гаснувшее сознание. И тут, на самой грани жизни и смерти, Ирина услышала голос.       Голос не имел интонаций, он просто произносил слова. Снова и снова, пока Ирина не запомнила. Она слушала, цепляясь за голос, и вдруг поняла, что этот пришедший из-за грани мира, говорит за неё.       В то же мгновение боль исчезла. Не видя ничего, Ирина выпалила на одном дыхании пророчество, повторяя слово в слово то, что пришло ей оттуда:       ― В костях и песке свила гнездо бескрылая птица Гамаюн с синими глазами. Пестрокрылая птица Сирин поёт дивные песни и плачет по своим должникам. От крови венчаного смертью родится птица-счастье Алконост!       ― Ира, Ира! Что с тобой? ― Костя держал её в объятиях, на его смуглом лице читалась тревога. Ирина цеплялась дрожавшими пальцами за шёлковое покрывало, которым Дорохов быстро накрыл её. Между ног саднило, по бедру текла кровь, смешанная с семенем.       ― Отсроченное пророчество, ― выдохнула Ирина, вцепляясь в предплечья Кости и глядя в его расширенные от страха, возбуждения и темноты глаза. ― То, что наверняка случится!       ― Венчаный смертью, ― повторил Костя, садясь на край кровати и наливая себе вина. ― Речь же о некроманте, да?       ― Не знаю. ― Ирина постаралась говорить уверенно. ― Отсроченные пророчества воплощаются непременно, но всегда странным образом.       ― Кто ещё, кроме некроманта, может быть венчанным смертью? ― довольно улыбнулся Дорохов. На его губах блестели капли вина. ― За Алконоста, нашего сына! ― произнёс он тост и пригубил ещё.       Ирина знала, что Дорохов произнесёт эти слова, и боялась этого. Она знала, во что начнёт превращаться муж, когда родится сын, в котором не будет ни капли магии райских птиц. Но не сказать слова пророчества не могла. Они шли извне, говорили сами себя. Ирина была всего лишь посредником.       Она положила голову на плечо Кости. Девять месяцев у них, по крайней мере, есть. Потому что Ирина знала, что в эту ночь они зачали сына ― будущего великого некроманта Павла Дорохова.       Её убийцу.