Укротить зверя

— Малышшшка... Его тихий шёпот заставляет содрогаться всё моё естество, а этот пылающий томный взгляд вызывает мурашки по всему телу. Он стоит позади, а я вижу лишь его огромную тень, нависающую надо мной. Моё тело пылает от того, насколько его дыхание на моей шее горячо, и я поддаюсь искушению. Одним движением Джокер разворачивает меня, крепко держа за талию, и я вижу его раскрашенное гримом лицо. Его губы приоткрыты, а взгляд тёмных глаз готов поглотить меня целиком в этот же миг. — Малыыышка... Его рука проходит вдоль спины, то опускаясь, то поднимаясь, горячее дыхание, готовое испепелить меня на месте, с щеки плавно спускается к шее. Из моего рта вырывается тихий стон, и я вижу дьявольскую, довольную ухмылку на лице Джокера. Он касается ладонью подбородка, заставляя заглянуть в его глаза. Словно демон-искуситель, он медленно и нежно трогает мои губы. — П-пожалуйста... Это слово вырывается из моих губ, а умоляющий взгляд вызывает у него игривую ухмылку. Я позволяю себе прикоснуться кончиками пальцев к шрамам на его лице и выжидающе смотрю в его глаза. — Рикки... Мгновение — и Джокер впивается своим кровавым ртом в мои губы. Я добровольно подчиняюсь и утопаю в его объятиях. Снова издаю тихий и протяжный стон прямо в его губы и чувствую, как напряжено его тело. Он отстраняется от меня всего на секунду, облизывается, словно дикий зверь, и снова целует. Джокер так сильно сжимает меня, что чувствую, будто сейчас сломаюсь. Но мне сейчас...так хорошо... Мои глаза резко распахнулись и, первое, что я почувствовала, — неимоверная жара. Я в панике стала осматриваться по сторонам, замечая горящий камин рядом. Я лежала на диване, вся покрытая потом, под одеялом и, как я заметила, фиолетовым пальто. О, боги! Это был просто сон! Я готова была взвыть от смущения и стыда за то, что только что видела и в чём даже участвовала... Но сердце так бешено колотится, и я не могу сказать, что мне это было неприятно... Нет, рассматривать Джокера в таком плане, это..это... — Нееет, — я тихо взвыла, чувствуя, как горят щёки, и закрыла лицо руками. Только через секунду, оторвав ладони от лица, я увидела на них кожаные фиолетовые перчатки, и в голове тут же всплыли картинки воспоминаний. Кажется, я просто отключилась, стоило мне оказаться на диване. Мои руки и ноги тогда замёрзли настолько, что я не могла их чувствовать, а сейчас я готова броситься в сугроб, лишь бы избавиться от этого жара. Сняв перчатки, я посмотрела на руки и пошевелила пальцами, и, удостоверившись, что всё хорошо, поднялась на локтях и быстро пробежалась взглядом по помещению. Комната была не очень большой, но тут есть лестница на второй этаж. Судя по всему, я находилась в гостиной. Позади стоял старый телевизор с треснутым экраном, от того, видимо, не работающий, рядом с диваном — маленький деревянный кофейный столик, напольный светильник в углу, на камине я заметила разнообразные статуэтки маленьких и средних размеров, а возле противоположной стены покоился огромный книжный, и не только, шкаф: помимо книг там были разные склянки с жидкостями, подобно тем, что я видела в той самой комнате Джокера. Чем-то этот дом напоминал прошлый: небольшая арка вела на кухню, рядом была ещё одна дверь, предположительно, ванная комната. Сколько же у Джокера таких домов? Кажется, я уже задавалась этим вопросом. По всей видимости, он часто бывал здесь, одних только колбочек с неизвестного происхождения жидкостями достаточно, чтобы это понять. Я спустила ноги с дивана, отбрасывая с себя слой из одеяла и пальто, и села, откидываясь на спинку и запрокинув голову назад, сверля взглядом старую люстру, на которой покоилась паутина. В голову пришла мысль прибраться, но это происходило автоматически, стоило мне увидеть хоть намёк на пауков, поэтому я быстро забыла об этом. За окном было светло, но метель мешала разглядеть пейзаж. Хорошо, что нам повезло не столкнуться с ней по пути сюда. Закрыв глаза, я вспомнила события прошлого дня. Всё так внезапно произошло... Джокера чуть не убили, и гитара сломалась... Я тут же усмехнулась. Да, за гитару очень обидно... И вещи мои там остались. Я резко треснула себя ладонями по лицу, оставаясь в такой позе и слушая голос разума. Рикки Аллен, как можно было докатиться до подобного исхода? Что в моей жизни произошло, что мне теперь снятся недоэротические сны с местным психом? Он мой похититель, неоднократно угрожал мне, калечил, а я его жалею... Я понимаю, возможно, жизнь сделала Джокера таким, но каждый человек сталкивается с трудностями. Сердце всё твердило мол "Ты, разум, ограниченный, он ведь хочет спасти Готэм от продажной власти и преступников. Он так одинок, и никто даже не хочет попытаться помочь ему, понять его". Я так устала от этой внутренней борьбы. Я не могу дать точного ответа ни на один свой вопрос. Я просто хотела работать вместе с дядей в полиции, сделать этот город хоть немного лучше, служить на благо народу, а что в итоге... В итоге я сбежала с убийцей, совсем позабыв о том, что я вообще-то его пленница. Можно было попытаться сбежать, но почему моё чёртово сердце так быстро стучит, стоит хоть на секунду подумать о Джокере? Почему я испытываю симпатию к своему похитителю? Что он со мной сделал? Ответ лежал на поверхности: харизма, очарование, немного его коронной игривой ухмылки, непредсказуемость, конечно же редкое проявление заботы, если он вообще знает такое слово. Мне конечно всегда нравились плохие парни, но...это явно перебор... — В чём дело? — Ах! Услышав голос совсем рядом, я дёрнулась от неожиданности и воскликнула, возвращаясь в прежнее положение и сталкиваясь лицом к лицу с объектом моих размышлений. Глаза расширились, когда мы почти столкнулись носами, и я увидела его удивлённый взгляд, а через секунду он усмехнулся. Склонившись надо мной, Джокер словно пытался прочитать мысли в моих глазах. Один миг — и в памяти всплывает недавний сон. Один миг — и все крики разума успешно проигнорированы, а сердце трепещет, радуясь своей победе. Один миг — и лицо начинает пылать от такой близости. Передо мной стоит зверь, который так жаждет анархии и свободы, зверь, которого я всё же хочу рискнуть укротить. — Нет! — я резко выставила руки перед собой, отталкивая Джокера, от чего он слегка опешил. Воспоминания о моём сне продолжали картинками всплывать в голове, заставляя меня испытывать стыд. Я так и продолжала пялиться на его лицо, а он поднял одну бровь и явно выжидал объяснения на мой внезапный порыв. Я молчала и совершенно не знала, что сказать, а пока пыталась узнать, поняла, что просто забыла все слова, когда он так смотрит. В моём сне он был такой же, только явно не боялся близости, и, более того, сам проявлял контакт. — Ты и язык отморозила? — съязвил Джокер и выпрямился, почесав затылок. — Не дождёшься... — съязвила я в ответ, на что он только причмокнул, ничего не ответив. Я пыталась хоть как-то совладать с одолевающим меня смущением, и автоматически включила свой защитный механизм — дерзость. — Мне нужно в душ, — я поднялась с дивана, ощущая странную тяжесть в ногах, — и...сменная одежда, — я взялась большим и указательным пальцами за край свитера и буквально отлепила его от своего тела, показывая, насколько мне противен в данный момент этот элемент одежды. — Хммм... — я услышала неопределённое мычание. — Что-то поменялось в тебе...в твоём взгляде, — он подошёл ближе, всматриваясь своими чёрными глазами в мои и пытаясь понять что-то и сделать вывод, но даже спустя несколько секунд он молчит и пялится. Я только растерянно хлопала ресницами, не зная, что нужно ответить на такое, а Джокер всё буравил меня взглядом, словно всматриваясь в каждую деталь. Внезапно его выражение лица с задумчивого превратилось в непонимающее, он скорчил недовольную рожицу, причмокнул и отстранился от меня. — Не забывайся, — грубо отрезал он, а я на секунду опешила от такой резкой смены настроения, хотя стоило бы уже привыкнуть. — Ты здесь заложница. Мгновение — сердце пропустило удар и не хочет верить в правдивость сказанного им. Почему-то я забыла об этой истинной правде, почему-то я подумала, что, возможно, могу значить для него что-то...особенное. Глаза расширились от ужаса, когда его слова резко проехались по моему сознанию. Почему мне так больно? Почему мне так обидно... — Знаааешь, тебе нужно было убить меня, когда я дал тебе в руки пистолет, — Джокер отвернулся от меня и собирался уйти прямо сейчас. Нет! Почему!? Почему он так говорит? Что на него нашло? — Нет! — я схватила его за рукав пальто, пытаясь остановить. Джокер обернулся и нахмурил брови, прожигая взглядом мою руку, что так крепко удерживала его. От его взгляда становится ещё больнее, чем от всех порезов, что он оставил на моём теле. Я не могла ничего вымолвить в этот момент, моё тело дрожало от нарастающего волнения. Я не хочу, чтобы он вот так ушёл... — П-почему ты говоришь всё это? — голос дрожал, и я чувствовала, что слёзы вот-вот готовы вырваться наружу. — Малыыышка, — он повернулся ко мне, не высвобождая руки, и показал мне свою игривую ухмылку. — Ты так сильно привязалась ко мне? Он насмехался... Джокер насмехался надо мной. Мои глаза в один миг опустели, и я будто перестала чувствовать эмоции. Всё это... Зачем он делал всё это? Чтобы в итоге просто взять и сказать такое... Внезапно раздался дикий хохот, от чего я отпустила рукав пальто и попятились назад. Нет, ты не тот Джокер... — Я ведь...ах...говорил... — он вытирал невидимые слёзы, проступившие от смеха, —...ты не нужна мне. Ты лишь одна из марионеееток в этой большооой игре. — Я не верю... — я произнесла это вслух. Мне казалось, хуже просто быть не может... Я только начала думать, что мужчина передо мной вовсе не псих, что он на самом деле не такой плохой, что в его душе ещё осталось что-то светлое. Неужели я так глупо ошиблась? — Неужели в-всё это... Если тебе плевать на меня, з-зачем было всё это... Зачем ты спасал меня, зачем в-всё это... — мой голос срывался от проступивших слёз, которые уже через секунду полились по щекам. — Нееет... — Джокер говорил игриво и зловеще одновременно. — Всё это было таким для тебяяя, потому что ты сама выыыдумала это... Нет... Это неправда... Я не верю... — А, ха-ха... — тихо произнесла я, горько усмехнувшись. — Конечно... Мои глаза смотрели в пустоту, не излучая совсем ничего. Я ненавидела его, ненавидела обиду, что вызывают его слова, ненавидела боль, которую испытывало моё сердце. Я полюбила грёбаного психа, для которого была, как оказалось, забавной игрушкой. Ничего не изменилось... Мне не стоило пытаться понять его. Джокер навсегда останется Джокером...

***

Она смотрела на Джокера и смущалась... Сложно даже представить, чтобы на опасного принца преступного мира Готэма кто-то так смотрел. Но она смотрела... И мужчина на мгновение замер на месте, вглядываясь в её глаза. Она оттолкнула его с таким выражением лица, будто он застал её за чём-то постыдным, но продолжала молчать, упорно скрывая истинную причину, что только подогревало интерес Джокера. Эта девчонка была настолько дерзкой, и, видимо, забыла своё место, в прочем, как и раньше. Она всегда переступала эту черту похитителя и заложницы, что ужасно раздражало и так же сильно привлекало. С Джокером никогда не разговаривали дружелюбно, а она так просто заставила его чувствовать себя не таким ужасным монстром, каким его все считают, пытаясь наладить отношения. Она считала его хорошим человеком, когда другие даже за человека не считали... Эта девушка была по-настоящему забавной, потому что не пыталась сбежать от Джокера, она хотела сблизиться, она хотела узнать его, она привязалась к нему. Он, в некотором смысле, был счастлив...по-своему. Она первый и последний человек, которому Джокер желал более благородной участи, чем находиться рядом с всеми ненавистным монстром. — Не забывайся. Ты здесь заложница. В её глазах была боль и обида. Он никогда не думал, что кому-то может быть так больно из-за него. — Знаешь... Тебе нужно было убить меня, когда я дал тебе в руки пистолет. Джокер хотел причинить ей боль, чтобы она наконец поняла, что он вовсе не такой хороший, каким она его считает. И ему удалось. Стоило только посмотреть в её глаза и увидеть выступающие слёзы. — Нет! Даже после такого эта девчонка не могла поверить его словам. — Почему ты говоришь всё это? — Малышка, ты так сильно привязалась ко мне? Он хохотал, как сумасшедший абсолютно искренне, ведь это полный абсурд. Полный абсурд, что она и правда привязалась к отвратительному зверю, что не знает ничего, кроме ненависти. Её пустой взгляд не выражал эмоций, а это значит, что она наконец осознала свою ошибку. — Ты лишь одна из марионеток в этой большой игре. Но она не верила. Она до последнего отказывалась верить, что не нужна ему. — Если тебе плевать на меня, з-зачем было всё это... Зачем ты спасал меня, зачем в-всё это... — Всё это было таким для тебя, потому что ты сама выдумала это... Из её глаз непрерывным потоком лились слёзы, и это была большая честь для Джокера, ведь эти слёзы были из-за него, они были только для него. — Конечно... Она улыбалась... В конце концов она сдалась. Джокер ещё несколько секунд прожигал её взглядом, прежде чем она скрылась в ванной комнате на первом этаже. Теперь она будет презирать его, как и раньше. И это было лучшим исходом для неё, ведь с ним она будет в вечном страхе, в вечной опасности, в вечном хаосе, что он так обожает. И хоть он нуждался в ней так сильно, хоть его переполняли такие незнакомые чувства к ней, он боялся этого.