***
Я разлепила липкие от слёз веки, когда солнечный свет добрался к моему лицу. И это было слишком резко после кромешной темноты, которую я видела во время сна. Судя по всему, рассвет уже наступил, но я всё ещё в машине, только... Полицейская машина была припаркована возле моего дома, а на переднем сидении прямо передо мной сидел офицер, который тихо перебирал какие-то файлы в папке. Комиссара не было на своём месте. Сколько же я спала? Я, полностью отойдя от сна, снова перевела взгляд на маленький дом с крохотными квартирками, и заметила моё кухонное окно, такое когда-то популярное для одного особенного гостя. Осмотревшись по сторонам, я видела пустынную холодную снежную улицу. Как же давно меня не было дома? С моего дня рождения? Я уже потеряла счёт времени... Какое сегодня число? — О, ты проснулась, — я услышала резкий слегка возбуждённый голос молодого офицера, который повернулся ко мне и одарил меня секундной улыбкой. — Комиссар велел провести тебя к квартире, когда ты проснёшься. Он ждёт тебя там. — Ладно. Я поторопилась выйти из машины, и офицер тут же замешкался, вероятно, не ожидая такой спешки и намереваясь помочь открыть мне дверь. В общем хотел был вежлив, как и полагалось, но мне сейчас совершенно не до этого. Я хотела поскорее увидеть свою квартиру. Ступив ботинками на усыпанный снегом асфальт, я поёжилась от прохлады зимнего раннего утра и обняла себя руками. Когда офицер запер полицейскую машину, я поторопилась войти в холл, чтобы наконец оказаться в родных тёплых стенах. Поднявшись по лестнице на третий этаж, я остановилась напротив двери своей квартиры, вспоминая, что когда-то не так давно мне было очень волнительно и страшно заходить сюда, ведь там мог быть Джокер, ну или его послание для меня. Быстро вытряхнув из головы мысли о нём, я резко схватила ручку двери и распахнула её. На первый взгляд всё было хорошо, вокруг был порядок, что было странно, учитывая, что Джокер был тут не раз без моего ведома, насколько мне не изменяет память. Стоило мне задержаться на пороге, как в прихожую влетела тётушка Барбара и набросилась на меня с объятиями. Я ахнула от неожиданности, но спустя пару секунд уже обнимала женщину, от которой пахло моим любимым вишнёвым пирогом. Я начала поглаживать её по спине, когда она уже тихо всхлипывала в ткань моего свитера на плече. — Дорогая, — произнесла тётя сквозь рыдания, затем отстранилась, держа свои ладони на моих плечах, посмотрела с такой болью и, одновременно, облегчением и снова прижала меня к себе. Я поддалась накатившей печали и обняла женщину в ответ снова. Я правда так рада видеть свою тётушку Барбару. — Я так счастлива, что с тобой всё хорошо... Мы все счастливы, — её голос заставил слёзы вновь покатиться по щекам. Через несколько секунд она отстранилась и стала вытирать солёные дорожки с лица, и я сделала то же самое. — Я тоже счастлива снова видеть тебя и дядю, — я искренне улыбнулась, пытаясь заставить себя прекратить лить слёзы. Внезапно послышалось тихое покашливание позади, и я тут же вспомнила об офицере, что проводил меня к квартире. Немного отойдя назад, я дала ему пройти в помещение, и он незамедлительно отправился в гостиную, где, похоже, его ждал комиссар. Я закрыла входную дверь, и мы с тётушкой поторопились прямиком за полицейским. Глаза тут же пробежались по родной комнате, где произошло столько всего за последнее время. Дядя о чём-то переговаривался с офицером, и через пару секунд, направился в прихожую, уводя сотрудника полиции и оповещая о своём скором возвращении. Я только села на диван, когда раздался внезапный приступ кашля, и через секунду я уже шмыгала носом. Простуда одолела меня совсем не вовремя. — Ох, милая! Да ты же заболела, — тут же проговорила тётушка, садясь рядом со мной и беря меня за руку. Она тут же прислонила ладонь к моему лбу, пытаясь понять, насколько была высока температура, и через мгновение вынесла вердикт: — Да ты же вся горишь! И правда. До этого я не обратила внимания, но теперь понимаю, что тело пылает и присутствует лёгкое головокружение. — Да... Я слишком долго пробыла на холоде... — Боже, — женщина тут же заключила меня в объятия, покачивая будто маленького ребёнка. Я только улыбнулась. — Что же он сделал с тобой? Сначала я даже не поняла, кого она имеет в виду, но через мгновение до меня дошло. — Нет... Он ничего не сделал. Тётя тут же отстранилась от меня и посмотрела сначала с непониманием и лёгким подозрением. — Милая, ты можешь сказать мне правду. Если он как-то запугал тебя, не беспокойся, теперь ты в безопасности. Мы ни за что не позволим ему снова похитить тебя. — Что? Нет, он не запугивал, он ничего не сделал мне. К сожелению, эти слова были самой большой ложью. Джокер сделал мне больно в очередной раз, и об этом я точно не собиралась распространяться. Если тётушка или дядя Джеймс узнают о моих истинных чувствах и мыслях, они просто сдадут меня в психушку. Женщина всё ещё смотрела с подозрением, но уже через секунду её лицо снова приобрело добродушный вид. Она погладила меня по голове, словно маленького ребёнка, и я уловила на себе её слегка растерянный и ошеломлённый взгляд, устремлённый на моё горло. Тётя Барбара приподняла мою голову за подбородок и тут же воскликнула: — Боже мой! И это ты называешь "ничего не сделал"? Да он же всю шею тебе порезал... — её ладонь вертела моё лицо из стороны в сторону, пока она пыталась рассмотреть горло. Я инстинктивно дотронулась к раненному участку кожи, едва ощущая засохшую кровь на некоторых царапинах. Я и забыла об этом. Я не видела своё отражение уже несколько дней... Воспоминания о Джокере тут же всплыли в голове, и я попыталась как можно скорее избавиться от них. Мне было нечего ответить, поэтому я только потупила взгляд и опустила голову, прощупывая пальцами выпуклые засохшие капельки крови и вспоминая, какие были на ощупь его шрамы. И я снова думаю о нём... Послышался резкий щелчок открывающейся входной двери, а затем шаги, и я быстро подняла голову. Комиссар Гордон вернулся совсем скоро и опечаленно, с долей серьёзности, он переглянулся со своей женой, замечая насколько я была жалкой в этот момент. Ненавижу, когда меня жалеют... Мужчина прокашлялся в кулак и вымолвил слегка неуверенно: — Опасно оставаться здесь, пока Джокер на свободе. Может ты хочешь пожить пока у нас? Дом хоть и не слишком большой, но места хватит на нас всех. Дядя был не из тех, кто явно проявлял свою заботу, как тётушка Барбара, например. Но он старался. Это было очень мило и приятно, и мне нравилось такое проявление эмоций. Я точно могу восхищаться им, потому что он тот человек, который максимально сдержан, редко срывается, и, самое главное, не говорит громких слов. Я могла бы поучиться у него. — Нет, — ответила я слишком резко. — Я не хочу доставлять беспокойства и... Я уверена, что он больше не потревожит меня. Я не нужна ему, потому что он решил, что я не была нужна Бэтмену. Я была только приманкой, но это оказалось пустой тратой времени... — в конце я усмехнулась, ощущая горечь в горле от накативших слёз, которые старалась не выпускать из глаз. Я не могла ответить иначе. Мне нужно просто побыть в одиночестве, чтобы прийти в себя, насколько это возможно. Я чувствую, как могу расплакаться в любой момент, и это убивает меня. Я бы не хотела, чтобы кто-то наблюдал за такой мной. Джокер заставил меня свихнуться, и сейчас я чувствую примерно то же самое, что когда-то чувствовала после расставания с Эдди. Нет, конечно нынешняя ситуация не сравнится с тем, что было пять лет назад, но, тем не менее, ощущение опустошонности не даёт мне покоя. — Послушай... — мужчина тяжело вздохнул, потиряя пальцами переносицу. Я не была уверена, возмутил ли его мой отказ. — Ладно. Я понимаю, ты пережила шок, и сейчас тебе нужно отдохнуть, но я настаиваю, чтобы кто-то оставался с тобой хотя бы на ночь. — Я останусь! — тут же подхватила тётушка Барбара. — Рикки нездоровится, поэтому я побуду с ней, сколько потребуется. — Слишком опасно двум женщинам оставаться одним. Я отдам приказ, чтобы патрульные остались дежурить возле дома и... — Не нужно так всё усложнять... — я оборвала речь комиссара, и в ответ на это его жена перебила меня: — Так будет лучше. Всего на несколько дней, — она так добродушно улыбнулась, что я на секунду ощутила раскаяние за свою упёртость. — Хорошо, — мне ничего не оставалось, кроме как согласиться. Они жалеют меня, я ощущаю это даже не смотря на них. Это заставляет меня стыдиться. Я так отвыкла от этих взглядов. Джокер никогда не смотрел на меня с жалостью, и я этого никогда не хотела. Наоборот, он постоянно пытался принизить меня напором своего пронзительного взгляда, что поднимало во мне дух соперничества первое время. Но только первое время. В итоге я сдалась. — Твой отец звонил на днях, — прервал мои мысли твёрдый голос дяди. — Мне удалось утаить от твоих родителей похищение. Благо, ты пробыла там не так много. Мне стало немного некомфортно при упоминании отца. Он был человеком закалённым, суровым, ещё более серьёзным, чем его брат. Звонил ли он, потому что хотел узнать, как я поживаю в Готэме? Если бы он только узнал, что меня похитили, и не один раз, он бы наверняка убил Джокера. И я даже не уверена, мог ли сам Джокер его победить. Думаю, если бы отец узнал о моих истинных чувствах, он бы просто отказался от меня. Наверняка мама поступила бы так же. Конечно они желали лучшего для своей дочери, единственной дочери. И точно хотели бы, чтобы кандидатом в мужья был кто-то на подобие Брюса Уэйна. Ох, и куда меня занесли эти дурацкие мысли? — Тогда я позвоню им позже. Придумаю что-нибудь. Спасибо... — добавила я тихо. Внезапно раздался взволнованный женский голос, переплетаясь с громким раздражающим стуком каблуков. В мою гостиную ворвалась Рэйчел, слегка потрёпанная и запыхавшаяся, сразу за ней был Брюс, как и всегда, одетый в дорогой чёрный костюм. — Рикки! Боже мой, — подруга тут же накинулась на меня с объятиями, когда я поднялась с дивана. — Ты тогда так внезапно исчезла, — она отстранилась от меня, и я почувствовала некое облегчение. — Мы так долго искали тебя. Нам нужно было быть осторожнее. Стоило догадаться, что этот псих не успокоится просто так. Ну ничего, совсем скоро мы поймаем его и... Её быстрый монолог прервался, когда Брюс опустил свою ладонь на её плечо, призывая взглядом и жестом замолкнуть, видя моё напряжение. Наверное, это его бэтменовское чутьё позволяет так хорошо ощущать человеческие эмоции. Хотя нет, конечно же нет. — Мы все очень волновались, — начал брюнет, подойдя ко мне ближе и дотронувшись к моему плечу. Я отстранилась инстинктивно. Мне совсем не нравилось, что сейчас здесь происходило. Они влетели в мою квартиру, не удосужившись даже постучать. Я видела, как дядя Джеймс слегка напрягся, когда увидел мой отстранённым взгляд, устремлённый на мужчину напротив. Я бы не хотела устраивать скандал, но мысли о моём дне рождении и о том их поцелуе, об обмане, который я до сих пор помнила, заставили меня раздражаться. — Правда? Вы волновались? — я говорила со всей едкостью, которую только могла выдать, усмехаясь краешком губ. — Было ли это в тот момент, когда вы целовались у меня за спиной? Я говорила зловеще спокойно, и была уверена, что именно такой интонации научил меня Джокер. Сейчас я была признательна ему за это, потому что лица всех здесь сидевших исказились в изумлении. — Что ты... — хотела начать Рэйчел, но я её быстро перебила. — Я видела вас. И не нужно делать вид, будто ничего не произошло, — моё спокойствие подавлялось с каждой секундой гневом, но я решила, что ещё не время. — Ну же, Брюс! Не стой столбом, попытайся оправдаться. Я ведь знала, предчувствовала... Я видела, как тётушка Барбара медленно поднялась с дивана, намереваясь успокоить меня, но её муж остановил её. — Рикки, это не то, что ты думаешь... — Нет! — меня хватило ненадолго и я сорвалась. — Не нужно этих банальных фраз. Мне вот просто интересно, как долго ты собирался использовать меня, чтобы продолжать жалеть себя? Ох! И если хотите знать, тогда я сама ушла из твоего дома, потому что ты... Ты, чёртов ублюдок, который просто обманул меня! Ты чёртов эгоист! Один миг — и раздался звонкий хлопок удара моей ладони по его смазливой роже, от чего Рэйчел и тётя Барбара ахнули, прикрывая рот рукой. И я не жалела! Совсем не жалела. Я должна была выплеснуть накопленные эмоции на кого-то. Пусть это будет компенсацией за моральный ущерб. Джеймс Гордон, словно почувствовав, что вмешиваться не стоит, что-то тихо сказал на ухо своей жене и они быстро покинули гостиную. — Рикки, я зайду к тебе позже! — быстро прокричала тётушка из прихожей, перед тем, как входная дверь захлопнулась. Что ж, тем интереснее. Нам явно стоит поговорить о том, чего не должны слышать лишние уши. Рэйчел была пристыжена, это было видно по её выражению лица и по тому, как она не знала, куда деть глаза, когда наши взгляды пересекались. Что ж, к удивлению, я не испытывала к ней той злости, которую получил Брюс. Именно он обманывал меня, именно он виноват. Ну... по большей части. Когда мужчина потирал красный отпечаток от моей ладони на своей щеке, его взгляд выражал лишь немного удивления. Он был непреклонен перед эмоциями. Бэтмен. Стальная закалка. — Рикки, это была ошибка, — тут же промолвила Рэйчел. — Мне нужно было утешение после ссоры с Харви и... так получилось... Я видела, как сильно она чувствует вину, но всё ещё пытается оправдаться. — Значит Харви не знает, да? Знаешь, Рэйчел, мне правда больше всех обидно не за себя, а именно за него. Он любит тебя. Вы ведь свадьбу планировали, а в ответ он получил предательство. Что ты собираешься делать с этим? — я снова успокоилась, пытаясь не смотреть на мужчину напротив. — Свадьба состоится. Этот поцелуй был ошибкой, Рикки. Больше ничего не было, — он ответил за неё. — Пожалуйста, мы можем поговорить? — Нет, мы не можем. Да и ни к чему. Я не знаю, что у вас происходит, но в ваши отношения вмешиваться не собираюсь. Рэйчел тут же спохватилась и подошла ко мне, беря мою руку в свою: — Да нет же никаких отношений. Я выхожу замуж за Харви. Пожалуйста, поверь. Это была только ошибка. — Даже, если так... — я высвободила свою руку из её хватки, — ...это меня не касается. Мне только обидно, что меня обманывали, но страдать из-за этого я не собираюсь. А теперь... я попрошу покинуть мою квартиру. Я не хочу видеть кого-либо из вас какое-то время. Мой голос был спокойным от усталости, а на глаза наворачивались слёзы, но мне удалось быстро взять себя в руки и не дать им скатиться по щекам. — Рикки, давай поговорим. Я очень виноват перед тобой. Просто скажи, как я могу загладить свою вину, — Брюс выглядел достаточно спокойным и его голос не выражал эмоций. — Хах! — я только издала смешок. — Ты сейчас не в себе. И тебе нужно успокоиться. — Верно, — подхватила его слова Рэйчел. — Я понимаю, твоё похищение не прошло даром. Может тебе сейчас нужна помощь специалиста? Он мог бы тебе помочь... На секунду мои глаза расширились от такого заявления, и ярость, что сидела в глубине моего сознания, начала вырываться наружу. — Вы решили сдать меня в дурку?! Меня? На минуточку, это не я каждую ночь переодеваюсь в костюм летучей мыши и строю из себя супергероя! Что ж, теперь я могла признать, что сказала лишнего. Я видела, как их глаза расширились, недоумённо смотря на меня. — Что? О чём это ты? — Рэйчел, похоже, была немного раздражена. — Значит ты знала, да? — Слушай, я не понимаю, о чём ты говоришь... — начал мужчина но я его перебила. Придётся довести диалог до конца. — Не стоит этих нелепых оправданий! Я всё знаю, и ты можешь больше не оправдываться. Видимо, этот общий секрет сблизил вас настолько, что вы готовы совершать эти ошибки направо и налево! Я была так зла, и мне так хотелось разнести тут всё к чертям и врезать Уэйну прямо по лицу, но чудом я сдержалась. — Рикки... — Рэйчел смотрела на меня с сожалением. — Если вас так волнует, я никому не расскажу об этом. Но сейчас просто оставьте меня в покое, — они молчали, но ни один, ни другая с места не двинулись. — Уходите! — громко добавила я. Брюс только устало выдохнул и, развернувшись, поспешил выйти из гостиной. Рэйчел, окинув меня взглядом полным сожаления, последовала за ним, кинув тихое "Прости". А он ведь даже не извинился... — Да пошли вы все к чёрту! — громко выкрикнула я в пустоту, позволяя слезам показаться на моём лице. Солёные капли непрерывным потоком скатывались по щекам, приземляясь на мягкий ковёр. Перед глазами всё плыло. Я опёрлась ладонями о компьютерный стол, сильно стискивая зубы от переполняющей меня ненависти и обиды. Я ненавижу всё это... Внезапно я заметила несколько карт Джокера, что всё ещё находились на полке, где я когда-то оставила их. Я схватила их и швырнула на пол со всей силы, ударила кулаками по столу и медленно опустилась на колени, проглатывая горькие слёзы.***
Перед зеркалом стояла достаточно симпатичная девушка. Чёрные мешки под глазами стали не такими явными, на щеках наконец была не болезненная краснота, а здоровый румянец. Шея была заклеена пластырями в некоторых местах, а рядом с ними красовались маленькие светлые шрамы. Я могу с уверенностью заявить, что мой нынешний вид стал более похож на человеческий, в отличии от того, что было ещё несколько дней назад. Прошло три дня с моего возвращения домой. Всё это время тётушка Барбара заботилась обо мне, поила всякими отварами от простуды и постоянно пыталась укутать меня в несколько слоёв одеял. Но болезнь прошла так быстро только благодаря ей. Она была для меня второй мамой, которая заботилась о своём ребёнке. К слову о родителях, я звонила им вчера. Мама очень волновалась, что я заболела, но тётушке Барбаре она доверяла. Меня расспрашивали о работе, о моих успехах, которых в общем-то не было... благодаря Джокеру конечно. Всё это время мои окна патрулировали полицейские по приказу комиссара, но, кажется, сегодня они возвращаются к своему обычному рабочему режиму, что меня обрадовало. Я чувствовала неловкость каждый раз, когда осознавала насколько сильно я усложнила им жизнь. Ко мне не требовалось столько внимания, ведь Джокер, я уверена, больше не появится. Джокер... Я думаю о нём постоянно. Серьёзно, что бы я ни делала, нет ни минуты, чтобы в моей голове не проскочила мысль о нём. И меня это просто убивает. Я вправду начала задумываться о словах Рэйчел о том, что мне стоит посетить специалиста, который выслушал бы меня. Но если я кому-то скажу об этом, меня ведь посчитают сумасшедшей. А я не сумасшедшая. Правда ведь...? Я всё больше сомневалась в этом, когда понимала насколько сильно хотела снова увидеть это раскрашенное гримом лицо, ощутить тепло фиолетового пальто, восхититься в очередной раз тем, как ему подходит эта зелёная жилетка, и просто поддаться пронзительному взгляду. Я не могла без него, и это меня так сильно раздражало, что я начала медленно ненавидеть себя. Я скучаю по нему. Нельзя скучать по Джокеру. Это просто противоестественно. Но почему я всё ещё жду, когда он наконец появится в моём кухонном окне, стащит мою еду, оставит свою фирменную карту на кофейном столике или устроит беспорядок в моей квартире? Он правда так привлекает меня? Я не задумывалась, почему он может мне нравится. Вероятно, это из-за того, что мне всегда нравились вещи, которые не нравились другим, и, наоборот, ненавидела то, чем другие восхищались. Меня всегда привлекали люди, которые не были похожи на других, не важно, поведением или одеждой, они всегда отпечатывались у меня в памяти, даже если это был просто прохожий. Наверное, поэтому мне так нравится этот странный мужчина в разноцветном одеянии. Его образ создавал идеальный контраст на фоне серого Готэма, и это ужасно манило меня. Сейчас было около семи вечера. Тётушка Барбара ушла час назад, потому как я категорически отказалась от её дальнейшего нахождения здесь. Нет, не потому, что она надоела с излишней заботой или что-то ещё, я не хотела никого обременять, к тому же, дома её ждёт её сын и муж. Моё настроение не улучшится в ближайшее время, поэтому побыть наедине с собой было для меня лучшим вариантом. Просто потому, что я могла отвлечь себя фильмом, например, или готовкой, или может чтением книги. Возможно мне стоило сходить в какой-нибудь бар и отвлечься там, наблюдая за весёлыми пьяными людьми, но я только-только выздоровела, да и дядя попросил в ближайшее время не посещать такие места, и по возможности не выходить из дома. Эти три дня он часто приходил к нам с тётушкой, чтобы помочь с чем-то, так он говорил. Но что-то мне подсказывало, что он просто приходил убедиться, всё ли с нами в порядке. После того разговора с Рэйчел и Брюсом я ничего не слышала о них, и Барбара Гордон старалась не поднимать эту тему, дабы не расстраивать меня. В такие моменты она сочувствующе смотрела на меня и говорила "Всё будет хорошо". Хоть эта фраза была банальной, я всё же верила в неё. Комиссар же, в это время, отводил раздражённый взгляд, наверняка думая о том, что Уэйн поступил, как последний придурок. В любом случае, их поддержки мне хватало, и я не чувствовала себя такой одинокой. Но Рэйчел звонила мне не так давно, сегодня утром. Она хотела узнать, как моё здоровье, и просто интересовалась моим состоянием, в конце разговора она снова извинилась и сказала, что позвонит ещё. На удивление, я не чувствовала злобы по отношению к ней, я не винила её, потому что по большей части виноват был Брюс. Тогда я подумала о том, что возможно их отношениям действительно мешает именно Бэтмен, возможно, Рэйчел потому и выбрала Харви, ведь он просто обычный добродушный человек, без всяких заморочек, к тому же окружной прокурор. В любом случае, надеюсь, они в конце концов смогут разобраться в себе. Ну и я тоже попытаюсь разобраться в себе и понять, насколько сильно Джокер овладел моим сознанием. Сегодня я впервые ночую одна за эти три дня. И как же долго мне пришлось уговаривать дядю одобрить моё решение, я ведь правда была уверена, что он всю ночь собирался сидеть на диване и дежурить возле моей спальни. Благо, он смирился в конечном итоге и сказал, что будет звонить мне каждые два часа. Я оторвалась от созерцания своего отражения, когда в дверь внезапно позвонили. Может тётя Барбара что-то забыла? Я быстро покинула ванную комнату и, подойдя к входной двери, посмотрела в глазок. И нет, это была не тётя Барбара и не дядя Джеймс. Прямо перед моей дверью стоял Гилберт. Я тут же открыла её, и мой взгляд прошёлся по его тёплой зимней полицейской куртке, а сам парень был запыхавшийся, с покрасневшими от зимнего мороза щеками. — Привет, Рикки. Мне сказали, что ты уже выздоровела, поэтому я пришёл окончательно улучшить твоё состояние с помощью этого. Он отвёл из-за спины свои руки, в которых находились коробка с тортом и, чёрт возьми, целая упаковка пива. Надо же, какое чудное сочетание... Я стояла в полнейшем шоке, смотря, как напарник радостно улыбался, и эта солнечная улыбка на самом деле осчастливила меня в этот момент, от чего я сама невольно улыбнулась. — Ты как всегда гостеприимна, Аллен, — это был сарказм, который удивительно гармонировал с его радостным настроением. — Ох, проходи, — я слегка замешкалась, когда осознала, что Гилберт всё ещё стоял на пороге, а из подъезда входил морозный воздух через открытую дверь. Я наблюдала, как парень быстро снял куртку и, повесив её на крючок, стал разуваться. Он был в тёмных джинсах и свитере, и только сейчас я ощутила неловкость, когда осознала, что на мне надеты обычная растянутая серая футболка и легенсы. К слову, это те немногие вещи, что остались в моём шкафу благодаря кое-кому. — Ты уверен, что хочешь запивать торт пивом, а не чаем? — я сузила глаза и усмехнулась. Разговоры с напарником всегда были такими, пропитанными сарказмом и подколами, но не лишёнными дружелюбия, и я так скучала по этому. — Да это же стандартный набор любого копа. Конечно в идеале нужно было купить пончики, но этот торт тоже вкусный. Мы проследовали в гостиную, когда я взяла коробку со сладостью, и напарник, похоже, полностью проигнорировал факт существования дивана, удобно устроившись на мягком ковре и поставив упаковку с банками пива на кофейный столик. Думаю, после такого, его стоит называть пивным столиком. Я поставила торт рядом с алкоголем и двинулась на кухню, дабы принести приборы для нашего...пивопития? Невольно я усмехнулась, Гилберт правда пришёл вовремя, и для меня сейчас была необходима подобная компания. — Я понимаю, это может быть больная тема для тебя... Как так получилось, что Джокер сам вышвырнул тебя? Неужели ты настолько невыносима, что даже такой псих, как он, больше не смог с тобой оставаться? — руки задрожали, когда я услышала о нём, и я едва не уронила тарелку из рук, пытаясь поставить её на столик. Я видела, как напарник улыбался. Это была лишь шутка, просто очередной подкол, но он заставил меня задуматься об этом и снова ощутить печаль. Я знаю, Гилберт не имел в виду ничего плохого, он просто разговаривал в своей обычной манере и пытался подбодрить своим способом. — Он сказал, что я не нужна ему. Вот и всё. Я была только приманкой... Казалось, будто я сказала это сама себе, в сотый раз пытаясь убедить себя в этих словах. Мой голос слегка дрожал, и парень сразу заметил это. Его взгляд стал непонимающим, и он поспешил произнести: — Ты говоришь так, будто опечалена этим. Будто...ты не рада, что он так поступил. В один момент мои глаза расширились, когда до меня дошёл смысл сказанных им слов. Словно он обо всём догадался... Почему он такой проницательный? — Ч-что? Конечно я рада, я счастлива, что снова дома. И я... счастлива, потому что Джокер больше не потревожит меня... — я попыталась выдавить улыбку, а Гилберт лишь усмехнулся, но, я знаю, всё ещё подозревал о чём-то. — Он ведь ничего не сделал с тобой, кроме этого? — напарник указал на мою шею, и я быстро дотронулась к пластырям. Он второй человек, который напоминает мне об этом, и мне снова стало неуютно. — Нет. Больше ничего. Я ощущала, что разговор идёт не туда, поэтому прервала эту неловкую атмосферу своим вопросом: — Что за пиво? Я вообще-то не пью пиво, вкус очень горький. — О, это очень вкусное пиво. Светлое со вкусом ягод, — тут же ответил он, открывая для меня и ставя её рядом со мной, а затем — свою. Я поспешила отрезать два кусочка торта и разложить их на тарелки. — Тебе должно понравиться. Всем девушкам нравится что-то такое. Я усмехнулась, подмечая насколько Гилберт может быть внимателен к предпочтениям. Мне вдруг взбрело в голову, почему у него до сих пор нет девушки? Он достаточно привлекательный парень, хорош собой: симпатичное лицо с всегда зажжённым огоньком в глазах, слегка растрёпанные русые волосы, стройное тело. Зато за словом в карман не полезет, и шуточек дурацких хоть отбавляй. Мы сидели в гостиной уже пару часов, распивая по третьей банке пива и сидя на ковре. Мы вдвоём съели половину торта, и это была отличная доза для поднятия моего настроения. Болтовня о всякой ерунде и обмен подколами явно сделали мой день. Всё же я рада, что Гилберт пришёл сегодня. Он казался мне самовлюблённым раньше, но сейчас я понимаю, что этот вредный, с вечными дурацкими шутками человек — отличный кандидат мне в друзья. — Слушай... — начал парень заплетающимся языком, — ...я всё терпел, но мне всё же интересно. Ты правда послала Уэйна и дала ему пощёчину? — его глаза загорелись, и он выжидающе смотрел на меня. — Ох... — я только показательно устало выдохнула. — Да, правда. И я жалею, что не врезала ему ещё раз. И ты что, говорил с моей тётушкой? — Хах, — Гилберт неловко рассмеялся. — Как ты догадалась? Я только закатила глаза и засмеялась в ответ. Алкоголь заставил тело разгорячиться, а разум — помутнеть. Я старалась подавлять то угнетающее чувство, одолевающее меня, когда в тысячный раз пронеслась мысль о Джокере. Я периодически пропускала слова напарника мимо ушей, когда он, кажется, говорил о какой-то сотруднице в нашем участке. Вероятно, она нравится ему. — А ты? Его голос в очередной прервал мои размышления. Гилберт смотрел с ожиданием, и я тут же переспросила: — Я не расслышала, — пролепетала я, пытаясь контролировать твёрдую интонацию в голосе. — О чём ты? — Что на счёт тебя? Ты не собираешься поговорить с Уэйном? — Ах, — я слегка опешила от такого вопроса. Не собираюсь я снова обсуждать то, что случилось с Брюсом. От него у меня осталось лишь маленькое чувство обиды, и это чувство — ничто, по сравнению с тем, что заставляли испытывать меня мысли о Джокере. — Думаю, я всегда знала... что Брюс не испытывает ко мне что-то особенное. Он любит Рэйчел, и флаг ему в руки. Я... всё равно ничего не чувствую к нему. Поэтому да, разговаривать я с ним в ближайшее время точно не собираюсь. — Тогда за одинокие сердца, — он пожал плечами, улыбнулся и стукнул своей банкой пива о мою. Я быстро отпила немного, запрокидывая голову назад, вспоминая, как я уже как-то раз пила так вместе с тем, кто никак не может оставить в покое мои мысли. — Я хочу поскорее продолжить работать. Чувствую, что только работа может избавить меня от этого одиночества. — Знаешь, у меня есть один друг. Мы с ним когда-то вместе учились здесь. Он парень хороший. Может вас стоит познакомить? — я почувствовала неловкость, и мне казалось, что меня снова жалеют. — Не нужно. Я не хочу. И знаешь... Мне нравится кое-кто... И вообще... Я запуталась... Не знаю, на кой чёрт я подняла эту тему, или это Гилберт начал? Но сейчас накатила такая печаль, и мне было необходимо поделиться хотя бы частью моих мыслей. Парень сначала сверлил взглядом стену пару секунд, а потом резко дёрнулся, будто ошпаренный, и посмотрел на меня с недоумением. — Рикки... — начал он ошеломлённо, а я ощутила панику, предчувствуя что-то неладное. — Ты же не... Тебе нравится... кто? Неужели... Джокер? Я в сотый раз убедилась, насколько Гилберт проницательный. Он глядел на меня, как на сумасшедшую, и определённо был бы прав, посчитав меня таковой. А я только потупила взгляд, не в силах что-то вымолвить. Он сейчас позвонит в дурку, и меня заберут люди в белых халатах? Или может, он всё же поймёт меня... — Я не знаю... Это сводит меня с ума. Я просто свихнулась! Я не знаю, с какого момента всё пошло не так! Я... Мне нравится чёртов псих, который на самом деле не псих. И он просто сказал, что я не нужна ему. Знаешь? Я не нужна даже ему... Моя пламенная речь, сопровождённая внезапным порывом слёз, сорвалась, как снег на голову, прямо на Гилберта, который, кажется, пытался переварить всё это в своей голове. Я поступила опрометчиво, когда решилась рассказать это хотя бы ему. Он не поймёт... Да я и сама не понимаю... — Оу... — только и смог вымолвить парень. — Тогда стоит выпить ещё баночку, — он тут же открыл новую банку пива и протянул её мне. А я только сидела не двигаясь, ошеломлённая его реакцией. — Не знаю, свихнулась ты или нет, но... Знаешь, я знаю тебя не так много, но достаточно, чтобы понять. Если эти твои чувства к нему серьёзны, значит он не так плох. Напарник усмехнулся, а я сидела не в силах вообще ничего произнести, настолько он поразил меня. Он правда понял меня? Он вот так просто принял это? — Ты не считаешь это странным? — наконец вырвалось из моего рта. — Нууу, это Готэм. О чём ты? — он улыбался, а затем рассмеялся и добавил: — Зато тебе не нужно переживать об измене. — Что? — я не поняла, что парень имел в виду, и наблюдала, как он пытается сказать что-то сквозь смех. — Ну... кому он может понравиться, кроме тебя? Смысл сказанных слов дошёл до меня спустя несколько секунд, когда Гилберт хохотал, хватаясь за живот, и наблюдал за моей реакцией. — Вот же... шутник! Я схватила подушку с дивана и запульнула его прямо в лицо напарнику. Он словил её незамедлительно, не прерывая смеха и заражая им меня. И в этот момент мне стало так легко на душе. Хоть я всё ещё думала о Джокере, в этот момент это перестало быть настолько болезненным. Мы сидели так ещё пару часов, болтали о всякой ерунде. Гилберт так же шутил на разные темы, будто того разговора о Джокере и не было вовсе, и это покорило меня настолько, что я могла тут же назвать напарника не просто другом, а лучшим другом. Наверняка лучшие друзья делились и такой информацией друг о друге, так же, как я доверила Гилберту свой секрет. И в этот момент я хотела, чтобы этот вечер не заканчивался.