ХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХ
Агония сжирала пространство, медленно расступающееся перед его образом, сужая и расширяя атмосферу, искалечивая, расщепляя атомы. Следы шагов разъедали кафель, оставляя тягучие чёрные дыры. Мрак сгущался в его тени, образовывая клубы ядовитого дыма, распространяясь и застилая свет тусклых ламп. Сам страх судорожно ёжился от дьявольского хохота, вжимаясь в стены, что в тот же миг рассыпались под натиском хаоса, разнося дикие вопли отовсюду. Механизм, заставляющий двигаться, заклинило на одной единственной мысли. Она. Ноздри раздувались, импульсивно извергая пар, зрачки сузились до крошечных точек, излучающих тонкие нити лазерного свечения, шрамы нервно дёргались, истекая кровью, что струилась с подбородка, подхватываемая изредка высовывающимся длинным языком. Мышцы, туго натянутые, разрывались от наседающего напора, острые когти, произрастающие из пальцев, изнывали. Смертоносная аура пропитывала кислород, сжигая, испаряя... Сам дьявол выбрался наружу, карабкаясь из недр земли в людской мир. — Где же тыы, Джонниии? Слова рождались где-то в утробе, извилисто выползали из пасти, сотрясая скрипучим тембром. Громоздкая искривлённая фигура двигалась по длинному коридору, испепеляя препятствия на пути. Хаос двигал извилины в его голове, направлял, дабы посеять свои замыслы и сжечь дотла всё в этом безобразном месте. Его внутренности плавились от накатывающего непроглядного безумия, и кожа извергала токсичный пар, заставляющий задыхаться, удерживающий в полуобморочном экстазе. — Приве-етик! Его ноги остановились перед входом в просторный зал с большим столом посреди рассредоточившихся головорезов, наставляющих пистолеты. Они дрожали. Он видел. Их тела неистово желали вжаться в стену от одного только созерцания его устрашающей ауры. И он усмехался, так медленно растягивая кончики своего истерзанного рта. — Ха-хахах...хах.... Звук, зарождающийся в его грудной клетке, пугающе распространялся по помещению. — Только без фокусов. Мерзкая змея... Нет... Крейн показался из-за угла и вальяжно проплыл к противоположному краю стола. Нахальное выражение застыло на его лице, и он разгладил свой пиджак прежде, чем сесть. Стёкла его очков отражали яркое свечение ламп, но они не могли скрыть неадекватное безумие, скрывающееся в голубых глазах. — О, Джонни... — кожаные фиолетовые перчатки крепко обтягивали сжимающиеся пальцы. — Похоже, дурррь р-разъела твой мозг окончаательно, — его шрамы растягивались, когда он говорил, покрывая едва уловимой щекоткой изуродованную плоть. — Давай опустим эти формальности, — холодный взгляд неотрывно блуждал по его образу, и от Джокера не укрылось то самое чувство... страх, что "Пугало" так обожал. — Мы оба знаем, что нам нужно. Твоя женщина... О, он захлебнулся собственными словами, не имея сил договорить. Он заметил, как дьявольский огонь разгорался в чёрных зрачках, как нервно, всего на мгновение, дёрнулись желваки, как пальцы быстро перебирали воздух. Жалкие пешки напряглись один за другим, пытаясь усерднее сжать в руках оружие, словно это помогло бы им... набраться уверенности. — ...твоя женщина в обмен на сыворотку. Как бесподобно это звучало, эхом отдавалось в его голове, отпечатывалось в больном сознании. Джокер практически наслаждался этим словом, пробуя его на кончике языка. Его женщина... Она была его. Она его. — Ха-хахаа... хааха...х... — пугающая насмешка наполнила пространство вокруг. Он прошёл вперёд, взгромоздился на стул прямо напротив стальных сверкающих глаз. Его руки прошлись по краям тяжёлого пальто, обводя контур. — Разве я похож на человека, у котор-рого есть жееенщина? — Хочешь сказать, что ты здесь не из-за неё? — его очки блеснули, когда он поднял голову, и на безупречном лице отразилась ухмылка. — Джонни, о ком ты говоришшь? Я всего лишь проходил мимо... — руки, облаченные в фиолетовый, активно жестикулировали, — ...а тут такоое весель-е. Как я мог пропустиить? — зелёные пряди повисли вдоль склонившейся головы, и Джокер выразил фирменное притворное удивление. — Боюсь, что у твоей маленькой шлюшки нет времени на шутки. Ухмылка зловеще застыла на раскрашенном лице, и, казалось, ничто не могло выдать его нарастающую ярость. Чёрные глаза леденяще пронизывали фигуру напротив исподлобья, а пальцы упёрлись в края столешницы, словно он вот-вот был готов наброситься на него и разорвать клыкастыми зубами. Где-то в его внутренностях неистово разгонялась кровь, накатывая обжигающими волнами, обливая бешено бьющееся сердце, она окутывала нервные окончания в побуждении... Что-то могущественное пробуждалось в нём и нависало поглощающей тенью над всеми присутствующими в этом помещении, обнажая их необъятный ужас. Они оцепенели. — Хех-хее-хе... Джокер видел, как резкий глоток дёрнул кадык на горле его оппонента, когда едва различимый утробный хохот вырвался из кровавого рта. Джонатан Крейн безупречный психиатр, не так ли? Вот только что-то так и норовило прервать его потуги продемонстрировать своё превосходство. Хах... Нет, он не собирался останавливаться на этом, иначе всё было бы зря! — Я понимаю, почему она. Так сопротивлялась... Это возбуждает, не так ли? Голубые остекленевшие глаза сверкнули на него, и наглая насмешка появилась на его лице. Джокер ощутил это, как все вокруг съёжились, их дыхание прервалось, затаилось где-то глубоко, и они оглянулись, истекая каплями пота, на безумца, что так открыто дразнил зверя в клетке, безрассудно просовывая руку. — Джоннии... Твои ребятки сейча-с обделааются, хаа... — мужчина клацнул зубами и шрамы на щеках опасно дёрнулись в выражении отвращения. — Их лица так и крича-ат, чтобы ты заткнулся! Последнее вырвалось с оглушающим восклицанием, от чего один из парней, чьё лицо было исцарапано и небрежно облеплено пластырями, подпрыгнул на месте. В этом и был его замысел... Крейн хотел не столько заполучить обратно свой драгоценный токсин, способный подчинить разум любого, сколько позлорадствовать ради... мнимого отмщения? Джокер допускал, что тот желал быть чем-то более значимым, чем просто наркоманом-наркоторговцем, несмотря на свою гениальность в разработке ядов. У него был многообещающий потенциал, но всё скатилось к обычному заработку на мафии и тому подобном отребье. Это так скучно... О, это было огромным разочарованием! Этот город заслуживал преступников получше... — Ты даже не представляешь, что это за токсин. Это настоящий неогранённый алмаз. Ты не знаешь, каких усилий и ресурсов стоило его создание, — мужчина в сером костюме встал из-за стола и достиг его середины. Он не решался подойти ближе. — Верни его, и ты получишь её обратно. Джокер поднялся из-за стола, заставляя тощую фигуру отшатнуться, инстинктивно. Рука в кожаной перчатке потянулась во внутренний карман пальто и через мгновение вынула заветный пузырёк с прозрачной жидкостью. Так прискорбно... Он причмокнул, осматривая Крейна с ног до головы, думая о том, каким он был занудой, и когда тот потянулся за драгоценным токсином, мужчина отдалил свою руку. — А-ааа... — О, наверное, ты предпочтёшь увидеть товар в лицо, — ни один мускул на его лице не дёрнулся, а Джокер лишь уставился на него давящим взглядом. — Следуй за мной. Мужчина в сером уверенно прошагал в соседнее помещение. Он не мог позволить себе остаться наедине с тем, от чьего имени, как минимум, бросало в дрожь, и его люди последовали за мужчиной в фиолетовом, аккуратно, направляя пушки в его спину, держась позади. Ах, они просто дилетанты... — Серьёзно, если ты хотел испытать токсин на ней, мог бы просто использовать афродизиак. Джокер остановился, резко, когда услышал змеиную насмешку, сжал в руке флакон, натягивая кожу под перчаткой. — Хотя знаешь, сейчас она не так привередлива, ха-ха. Кровь в его венах молниеносно переливалась от пят к голове, разгоняя адреналин, бушующий в границах его тела и норовящий прорваться на свободу. Она была перед ним. Беспомощно лежала на кушетке, накрытая белой тканью, её глаза казались закрытыми, тёмные волосы растрёпаны. Лишь рука безвольно свисала, не подавая никаких признаков своей дееспособности. Он уставился на неё, не имея возможности пошевелиться. Она была так притягательна. Её образ просачивался сквозь его взгляд, пропитывал его ощущения, пробуждал красочные картины воспоминаний о ней. И его конечности вдруг затвердели, а затем задрожали, распространяя ноющими импульсами наслаждение по всему телу, что звонко отзывалось в мыслях, когда он увидел частицы её оголённого тела под тканью. В один короткий миг пелена предстала перед глазами, плотная, окутывающая забвением, она побуждала его обнажить всю свою суть... Она его... Кожаная фиолетовая перчатка впилась в змеиную бледную шею, сжимая, пока вторая рука нащупывала в кармане складной нож, оставляя там пузырёк с ядом. Она его. Мысли помутились, и лишь собачий лай эхом отдавался в его ушах, рычащий и пронизывающий, кровожадный... Она его! И в следующий миг раздались хаотичные выстрелы, перемешиваясь с потрясающими взрывами где-то вдалеке. На секунду его свирепый взгляд переметнулся на чёрных ротвейлеров, что неистово вгрызались в конечности головорезов Крейна, разрывая плоть клыкастой пастью. И Джокер обнажил свои зубы в широком бешеном оскале, нависая над худым мужчиной, вжимая его в стену. — Стоило ожидать... — он кряхтел под его рукой. — Но в итоге... ты сыграешь по моим правилам. Джонатан Крейн схватил руку в фиолетовой перчатке, крепко сжимающую горло, и направил запястье в раскрашенное ухмыляющееся лицо. Едкий белый пар вырвался из-под рукава серого пиджака и вонзился в его ноздри, проникая в лёгкие, наполняя токсином мозг, кровь и плоть, но он не повёл и бровью. Не разжалась и его ладонь на бледной коже. О, его ответ не заставил себя долго ждать, когда Джокер нащупал механизм на запястье и распылил яд прямо в усмехающийся рот доктора Крейна. Мужчина почти задохнулся, когда его глаза закатились, наливаясь кровью, и тогда он подумал, что это было бы слишком просто. Он разжал пальцы, обернулся на выход, убедился, что его люди сделали всё, как надо, а покорные псы, кажется, разгрызали плоть одного из лежащих тел. Вид тёмной жидкости, постепенно распространяющейся по кафельному полу, взбудоражил его мысли, разгорячил кожу, возбудил маниакальную сущность. — Т...ты. Что ты...такое? Голубые глаза под очками широко распахнулись, и мужчина до сих пор задыхался, но лишь от ужаса. Джокер не был восприимчив к токсину страха, зато его создатель насладится им по горло... Фиолетовая фигура впилась в него взглядом, обнажая зубы, растягивая шрамы в улыбке. Он не знал, кого Крейн видел в нём, но это чертовски забавляло. И его черные глаза опасно засверкали, когда он заприметил лом среди инструментов в углу помещения. Он лишь подал знак — и один из его парней тут же вручил ему желанную вещь, после отойдя подальше. Нет. Они никогда не приближались, когда он был таким... Таким, каким она делала его... Она его. Джокер провёл ладонью в перчатке по металлическому стержню с изогнутым концом, образовывающим два заострённых зубца. Он смаковал мысль о ней, держал на подсознании, словно она давала ему ту бурлящую энергию, и снова взглянул на неё. Затем на дрожащего мужчину перед собой. Его громадная фигура нависла над ним смертоносной тенью. — Скажи мне, Джонни... Что ты сделал? Он повёл взглядом в сторону той девушки и снова вернулся к испуганным голубым глазам, что бешено метались из стороны в сторону. — Смотри на меня. Рука в перчатке схватила его за подбородок, направляя на себя. Он пристально всматривался в искаженное ужасом выражение лица, пытаясь поймать расширенные зрачки, но они постоянно ускользали, и Джокер терял терпение. — СМОТРРРИ НА МЕНЯ!!! Его утробный глубокий рык разразился по помещению с оглушающей громкостью, заставляя человека напротив почти завизжать и раскрыть рот в ошеломляющем страхе. Остекленевшие глаза наконец смотрели на него, и мужчина видел в них своё ужасающее отражение. Он одобрительно кивнул, усмехаясь, и вонзил лом изогнутым остриём прямо между его ног, от чего худощавое тело почти поднялось на носки туфель. — Что ты сделал, Джонни? М? Чёрные глаза выпучились на него, упёрлись пристально, и их носы почти соприкоснулись, когда он рычащим полушёпотом произнёс, приблизившись к уху: — Почему она в таком вид-де? Что. Ты. Сделал. Джонни... Крейн лишь скулил, жалобно, беспомощно, когда мужчина надавил металлическим инструментом в пах сильнее. Он думал о том, каким образом она оказалась без одежды, и что они делали с ней. Мимолётная фантазия, липкая, мерзкая, застыла в его разуме, укореняясь, пробуждая жажду крови. Она его... — Н-ничего... Я только изучал т-тело. Ничего больше... Задыхающийся голос дрожал, и он болезненно стонал под его напором, но Джокер не собирался убирать руку. Это только начало... — Ты пожалеешь, что не сдох р-рааньше, Джонни... О, Джонатан Крейн наверняка жалел об этом сильнее всего, но было слишком поздно, в тот самый момент, когда мужчина отложил лом и щёлкнул складным ножом. Он облизнулся, прежде чем вставить лезвие в его рот, одержимо наслаждаясь процессом, сжимая в тисках подбородок. Густая пелена всё больше туманила его взгляд, просачиваясь в больные мысли, и его хаос вырвался наружу вместе с искажённым хихиканьем. — Хе-хееее. Хахах! Ха-хахах-ха... Хаха... Рука неистово дрожала, надавливая с поражающей силой в уголок приоткрытого рта, разрывая плоть, ведя всё дальше и дальше, уверенно и медленно... Так болезненно... Так... восхитительно... Она его... — Ахгх!!! Мужчина под ним вопил, визжал, бесполезно дёргался в попытках вырваться. Джокер оскалился, как может только он, и облизывал шрамы, наблюдая, как тёмная бордовая жидкость стекала по лезвию вниз, по его перчатке, по подбородку доктора Крейна, как заполняла его рот, окрашивая белые зубы. Он с упоением наблюдал, как его тело соскальзывало по стене, когда окровавленный нож покинул растерзанную плоть, и Крейн судорожно прижимал ладонь к лицу, измазанному в красный. Он почти рыдал от боли, и мужчина инстинктивно скривился в отвращении, закатывая глаза. — Ты, кажется... — Джокер вытер кровавую руку о пальто, прежде чем пошарить в кармане и вынуть прозрачный пузырёк. — Это хотел? О, ты это полу-учишшь. И он усмехнулся, садясь на корточки перед мужчиной, что глядел неестественно широкими блестящими глазами. Он погладил его по нетронутой щеке, словно успокаивая, а затем просунул флакон с ядом между сжатыми зубами, крепко схватившись за челюсть пальцами, даря новые разряды боли. И в следующий миг, когда его чёрные зрачки загорелись красным пламенем, заслонившим собой ясность взгляда, Джокер с вожделением, трепещущей щекоткой в мышцах стиснул его голову двумя руками, надавливая всё сильнее снизу и сверху. Она его... Он привстал, навис над телом, яростно сдавливая череп, норовя раскрошить его одним лишь натиском своих ладоней. Его руки дрожали от напора мышц и не остановились, когда послышался хруст стекла, когда неистовый вопль превратился в захлёбывающийся стон, и он заставил беднягу пережёвывать осколки, раз за разом сдавливая нижнюю челюсть. Запах крови возбуждал его нервные окончания, и непроглядное безумие достигло своего пика, взрываясь в точке невозврата. Больная фантазия подкидывала гадкие картинки, а он словно упивался ими, провоцируя мысленные образы всплывать отчётливее, доводить до предела, дабы уничтожить со всей накопленной яростью. Она его! Джокер поднялся, отшвырнув брыкающееся тело на пол, взял в руки лом и тупо уставился на него. Его глаза сверкали в закипающей ярости, и он чувствовал, как сгорал в ней. Что-то подтолкнуло его к краю сознания, когда послышался собачий лай, гулкий, порывистый, рычащий, дикий... и он взглянул на девушку ясно в последний раз, до того, как механизм в его голове взорвался и рассыпался на мелкие частицы. ОНА ЕГО! Едва слышное бормотание повторялось снова и снова, словно мантра, где-то на границе с его подсознанием и реальностью. Тело содрогалось, покрываясь мурашками, приятно покалывало в лихорадке необузданного желания... ОНА ЕГО! ОНА ЕГО! ОНА ЕГО! ...он набросился на Крейна с неконтролируемой яростью, хаотично нанося удары заострённым ломом, и мужской крик так и подначивал его не останавливаться ни на мгновение... ОНА ЕГО!ОНА ЕГО!ОНА ЕГО!ОНА ЕГО! ...его белое лицо исказилось в гримасе ненависти, уродуя форму кровавых шрамов, растягивая их, надрывая кончики губ практически до жжения. Ноги раздвинуты над окровавленным телом, а руки безжалостно, с огромным размахом, избивали, искалечивая плоть, дробя костные ткани... ОНАЕГООНАЕГООНАЕГООНАЕГООНАЕГО ...животное рычание, подражающее собачьему лаю, драло его горло, кислород в лёгких неумолимо заканчивался, но он сжимал металлический стержень с такой силой, словно инструмент стал продолжением его руки. Расширенные черные глаза не видели перед собой ничего, кроме кровавого месива на кафельном полу, затянутого плотной мутной пеленой... ОНАЕГООНАЕГООНАЕГООНАЕГООНАЕГООНАЕГООНАЕГООНАЕГООНАЕГООНАЕГО ...больные мысли сыпались на него, как на одержимого, и он едва не закатывал глаза, поглощённый наслаждением, практически доводящим до экстаза. Электрические разряды пронзали нервную систему, питали безудержной, сумасшедшей энергией, одаривая приятными болевыми спазмами, настолько приятными, что в его мысли закрадывался её образ... Её... Она... Джокер занёс руку для очередного удара и резко остановился, когда тёмный безумный взгляд поймал бессознательное тело девушки, и медленно он перевёл глаза на то, что осталось от доктора Джонатана Крейна. Бордовая жидкость тянулась к его ногам, перемешанная с кусками мясистых внутренностей, разорванной плотью, и он смог рассмотреть несколько зубов, плавающих в кровавой луже. Он широко улыбнулся пустым глазницам и изуродованному, почти вмятому в пол, лицу, получая удовольствие от вида своего творения, вдыхая вонь месива из содранной кожи и раздробленных костей. Никто не мог оторвать его от созерцания такого изящного произведения искусства, его парни молча стояли в проходе, не смея приблизиться. Стих и собачий лай, давая мертвенной тишине воцариться в помещении, но лишь до тех пор, пока Джокер не уловил едва слышимое прерывистое дыхание... И резко, он повернул голову в сторону той девушки, сморгнул пелену с глаз, словно опомнившись. Мужчина отбросил в сторону окровавленный лом и приблизился к её неподвижному телу, накрытому белой тканью. Ощущение вожделения затмило все остальные, и он по-настоящему наслаждался её видом: бледная кожа почти сияла под ярким белым светом ламп, а тёмные волосы создавали идеальный контраст. Её глаза были слегка приоткрыты, извергая тонкие дорожки слёз, делая зелень радужек практически болотной, и Джокер подумал о цвете своих волос... Прежде, чем стянуть ткань с её тела, он посмотрел на головорезов, что до сих пор ожидали его с собаками на поводке, и дал знак рукой отвернуться, сдирая с ладоней кровавые перчатки. Она его... О, Джокер действительно пытался быть джентльменом, отведя в сторону свой взгляд и снимая фиолетовое пальто. Но не в следующий миг, когда его глаза очерчивали выпуклые округлости, выпирающие рёбра чуть выше линии талии, и он глубоко втянул носом воздух, пропитавшийся кровью и сгнивающей плотью, а затем завернул тело девушки в своё пальто, практически полностью закрывая от окружающего их мира. Нет, женские оголённые тела на самом деле не волновали его, но это не было тем зрелищем, которое он наблюдал достаточно часто. Более того, женское тело перед ним принадлежало ей, и это чертовски всё меняло. Он подхватил девушку на руки, впившись тёмными глазами в растерянное выражение, застывшее на болезненно бледном лице. Её голова тут же откинулась назад, безвольно повисла, заставляя тёмные пряди спадать, развеваться в воздухе. Он думал о том, как беспомощна она была, не имея возможности пошевелиться. Была ли она в сознании? Вероятно, да, но чувствовала ли она его прикосновения? Его брови нахмурились. Чёртов токсин! Джокер оглянулся, опустил глаза, рассматривая выпирающие кишки из разорванного брюха, думая о том, каким упущением была потеря подобного яда. Впрочем, он действительно не собирался испытывать его на этой девушке, но, поглощённый фантазией, представлял, как её разум и тело полностью подчинились бы ему, и она могла бы сделать всё для него, ради него... Нет, она заслуживала честность, и он был готов дать ей это. — Устро-оим праздничный фейеррверк, ребяятки... Фиолетово-зелёный вихрь пронёсся мимо головорезов, и Джокер убедился, что их лица были опущены в сопровождении собачьего скуления. Блаженная ухмылка образовалась на его лице сама по себе от одной единственной мысли, не покидающей извращённый разум... Она его! Его кожа покрывалась испариной от накатывающего жара, удушающего, и он не мог оторваться от созерцания её бледной кожи на вытянутой шее, обрамлённой едва видными голубоватыми венами. Руки его почти дрожали от того, как сильно сжимались мышцы, напряжённые сладко пахнущим телом, и он стиснул его сильнее, притягивая. Морозный снежный воздух слегка отрезвил его разгорячённый разум, когда он вышел из здания склада и взгромоздился на заднее сидение чёрного автомобиля, укладывая голову этой девушки на колени. Джокер был не слишком аккуратен в движениях, не считал это нужным или просто не умел по-другому... Он прикоснулся к её холодной коже на шее, где слабо прощупывался пульс, и прислушивался к размеренному дыханию, такому медленному, будто готовому закончиться в следующее мгновение. Лишь непрекращающиеся слёзы являлись показателем жизнеспособности её организма, и мужчина сверлил её взглядом до тех пор, пока не заметил чужие глаза, скользнувшие по её фигуре. Инстинктивно руки крепче затянули фиолетовое пальто на её неподвижном теле. — На что ты смотриш-шь, Томми? Молодой парнишка за рулём автомобиля завёл мотор, лишь на мгновение бросив взгляд в зеркало заднего вида. Джокер видел, как затряслись его руки, когда тот услышал такой знакомый и устрашающий шипяще рычащий тембр практически над ухом. — Ни на что, босс. Я п-просто сдаю назад... Джокера позабавило, как старательно он пытался сохранить твёрдость голоса и скрыть дрожь. О, Томми был самым юным членом в его маленькой "преступной компании", и он ценил его, как хорошего водителя с быстрой реакцией. — Прекрати сдавать наза-ад и езжай вперрёд. Мужчина сверлил взглядом его затылок, при этом говоря достаточно терпеливо. Он на самом деле не завидовал Томми в этот момент, потому как Джокер был излишне требовательным к ним и практически невыносим, особенно, когда дело касалось её. Она его. — Быстрее, Томмми... Он растягивал его имя в игривой интонации, наблюдая, как челюсть водителя нервно сжималась, но до тех пор пока машина не проехала на достаточное расстояние от склада и её слегка не занесло. Мужчине пришлось упереться одной ногой в переднее сидение, и он едва успел удержать тело на коленях от падения. — Ты хочешь убить нас?! М? — П-простите, босс! Ехать быстро опасно, дороги заледенели... Он практически лепетал, когда машина замедлилась и вдалеке позади послышались взрывы. Джокер закатил глаза, недовольно причмокнув губами, и рявкнул в нетерпении: — Езжай быстро и аккур-ратно, Томми! Парень за рулём сосредоточенно уткнулся на заснеженную дорогу, и Джокер продолжил своё созерцание очаровательного произведения искусства, покоящегося на его ногах. Мужчина оторвался от неё, нехотя, когда автомобиль остановился в точке назначения, и он резко подхватил парализованное тело на руки, выбираясь наружу. Морозный ветер растрепал зелёные волнистые пряди, и он прошёл вперёд, ко входу в мотель, сгорбившись, ощущая, как ткань жилетки натягивается на его спине. Мотель — одно из надёжных убежищ, к тому же, им заведовал один из самых ценных его наёмников. — Боб, дай мне саамый чиссстый номер... Пронизывающий скрипучий тембр раздался в небольшом холле, и Боб, мужчина средних лет, слегка опешил, увидев эту девушку, но он быстро сообразил под строгим надзором и взял один из ключей от номеров. — За мной. Джокер развернулся на пятках своих ботинок и пронёсся мимо прибывших головорезов, не позволяя рассмотреть что-либо... В любом случае, они знали, что глазеть было опасной затеей, стоящей жизни в отдельных случаях. Мужчина вновь оказался на улице, пока Боб не открыл одну из дверей, и он ворвался в комнату, поглощённую мраком. — Нужен антитокс-син... Она не может двигаться... Глубокий вкрадчивый голос заполнил маленькую комнату, когда Джокер опустил неподвижное женское тело на большую кровать, включил один из светильников и быстро сорвал белый халат с вешалки в шкафу. Он бросил один из тех пронзительных взглядов на пожилого мужчину, намекая, чтобы тот перестал так таращиться, и Боб тактично отвёл глаза в сторону. Роберт определённо имел превосходство над другими его подчинёнными, хотя бы потому, что не задавал лишних вопросов и был непревзойденным доктором. Мужчина откинул фиолетовое пальто в сторону и кое-как натянул халат на податливое холодное тело, затянув пояс на талии. — Я понял, мистер Джей, но... Я должен её осмотреть, если позволите. О, Джокер проследил взглядом, как нервно Боб сглотнул, и он кивнул, шагнув назад и уступая ему место. — Лимфоузлы должны быть в порядке, тогда мы сможем выиграть немного времени. Джокер следил за движением каждого его пальца, когда они касались её кожи, оголяли плечи от мягкой ткани, и где-то внутри зарождалось зловещее рычание, норовящее вырваться наружу, когда Боб добрался до её голых бёдер, и он едва ли мог сдерживать порыв сломать тому что-нибудь... — Мне нужно вернуться за медикаментами и инструментами. Я возьму кровь на анализ. А вы можете оттянуть её время. Нужно много очищенной воды. Максимально прочистив желудок, можно вывести часть токсина из организма. Я дам распоряжения. Он покинул комнату следом за Робертом и щёлкнул пальцами, подзывая Томми и указывая на отдаляющуюся фигуру пожилого мужчины. Через несколько мгновений парнишка тащился с несколькими канистрами воды, а Джокер не отходил от двери ни на секунду. Он захлопнул её изнутри, когда получил желаемое, и отправился в маленький, не слишком презентабельный туалет, включая тусклый свет. Мужчина затянул рукава рубашки до локтей, прежде чем приблизиться к смиренно лежащему телу и резко оторвать его от мягкой поверхности. Он усадил девушку на кафельный пол перед унитазом, поддерживая за плечи. — Добавьте этот порошок в воду, сорбент усилит очищение и поможет вызвать тошноту. Роберт вернулся с пакетами лекарств, и Джокер перемешал смесь с водой в бутылке, пока он набирал в шприц её тёмную кровь. Это не могло не привлечь его внимание... — Дайте мне двадцать минут. Боб наконец покинул комнату, и мужчина нахмурил брови, когда одна рука сжала длинные волосы сверху, немного запрокидывая голову, а вторая пыталась влить в её рот достаточное количество жидкости прежде, чем она полилась мимо. — Давай... Давай-й... Хриплый отрывистый голос эхом отталкивался от кафельных стен, когда вода стала заканчиваться, и Джокер стал свидетелем настоящего извержения вулкана, когда два пальца оказались в её горле. Он слышал, как искажённо звучал женский полустон, его рука крепко удерживала тёмные локоны, и в момент её передышки он влил в открытый рот ещё больше воды. Мужчина полностью контролировал её движения, и его не волновало то, насколько данное действо могло быть отвратительным, он лишь упивался желанной властью над ней. Джокер уложил её на кровать, когда её мучения были прекращены, и Боб подоспел, чтобы вколоть изготовленный антитоксин. — Ей нужно пережить этот этап, мистер Джей. Антитоксин постепенно будет действовать и боль со временем увеличится, когда онемевшие мышцы снова начнут двигаться. Я вколю ей обезболивающее, но вряд-ли это сильно облегчит спазмы. — Я справлюсь, Боб-би. Иди... Он уселся на край кровати, упёршись локтями о колени, и наблюдал исподлобья за тем, как её тело мелко содрогалась, вероятно, от боли. Эта девушка лежала на боку, тяжело дыша, а её пальцы на руках изредка шевелились, и это значило, что она постепенно приходила в себя. Мужчина таращился на неё ещё какое-то время, прежде чем подняться с кровати и покинуть комнату с намерением выкурить сигарету. О, он остановился и резко обернулся, когда позади послышался глухой стук чего-то тяжёлого об пол. Её испуганные глаза безысходно молили о его помощи, и он любезно поднял её фигуру. Её ладони неловко обхватили его плечи, и он ощутил, как нечто бесконтрольное зарождалось в центре его существа. — Хмм... Джокер уставился на неё, пытаясь уловить мысли в её блестящих зелёных глазах. Девушка лишь открывала рот так, словно собиралась что-то сказать, но, должно быть, ей не хватало сил сделать это, и она едва могла издать что-то похожее на мычание движением своих губ. Он замер в следующий миг, затаив дыхание, когда её пальцы сжали ворот его жилета, она приблизилась к его лицу, и неразборчивый шёпот прошёлся по его уху... — Н...Не-н...не...ухо..д-ди... Д...Джей... Дрожь пронзила его тело, захватила разум, и он подумал о том, что эффект от этой девушки был намного лучше, чем от сигареты. Его шрамы растянулись в непонятной форме, брови нахмурились, и мужчина сел на кровать, укладывая её тело на свои колени. Она его... Её рука скользила от рубашки к его шее, и он подался вперёд, склонившись, горячо выдохнул в её плечо. Фантазия одна за другой всплывали перед глазами, и он убедился в реальности происходящего, когда её ладонь остановилась на его щеке, задевая шрамы, и он взглянул на неё снова. Она его. Уголки его шрамов нервно дёргались, когда Джокер зарылся пальцами в её волосы и оттянул назад голову, наслаждаясь видом оголённой шеи. Он облизал губы так медленно, словно это зрелище было способно её соблазнить, и его рука плавно вела по её обнажённой коже ноги от колена и выше. Пелена перекрывала всё его восприятие, и, казалось, его чувства обострялись с каждой секундой. Мужчина сжал её плоть под краем белого халата, и эта девушка поддалась его порыву, словно почувствовав на ментальном уровне, когда их губы соприкоснулись. Джокер позволял ей играть по её правилам, упиваясь той нежностью, которую она вкладывала в свои прикосновения. На мгновение он ощутил спокойствие, когда её руки обвили его шею, и она беспрерывно льнула к нему, хватаясь за кончики зелёных волос. Она его! Мужчина восхитился тем, как она старалась продемонстрировать ему свои чувства, как её манил его необузданный темперамент, и его шрамы растянулись в ухмылке, когда она вжималась в его тело, добровольно выпуская дикого зверя. О, его тёмные глаза воспламенились смертоносным огнём, и он отстранил её тело на миг, чтобы приблизиться снова, уставиться в полный горящего желания взгляд. — Скаж-жи это снова... Джокер усадил девушку на свои колени, раздвигая её ноги, притягивая ближе, прижимая, подчиняя, он шипел в её ухо, вдыхая сладкий аромат тёмных волос. Необъятный восторг читался в её глазах, и он практически навис над ней, несмотря на то, что именно она сейчас оседлала его. Его руки удерживали её за спину, отклоняя женскую фигуру назад. — Д...Джей... И мужчина больше не мог сдержаться, поглощённый наслаждением, он запрокинул голову вверх, закатывая глаза, издавая глубокое животное рычание, настолько пронзительное, что оно отдалось эхом в его мыслях. Он уставился на неё сверху вниз, облизывая уголки губ, и оттянул тёмные волосы с большей силой. — Скажи это... — Джей... Её лицо горело, когда он коснулся бледной кожи, зелёные глаза помутнели, затянутые туманным забвением, обожжённые его одержимой страстью. Этого было достаточно, чтобы Джокер остервенело схватил её ладонь, когда его язык напористо проник в её рот, и она могла лишь простонать ему в губы не в силах вырваться. Тело этой девушки содрогалась в нетерпении, и он раз за разом кусал её мягкую плоть. — Скажи снова... — Д-джей... Она почти задыхалась от его дикости, и он собирался дать ей больше, когда его зубы впились в тонкую кожу на шее, надавливая, терзая, оставляя кровавые следы, заставляя болезненный стон вырваться из её груди. Джокер находился на своём сумасшедшем пике наслаждения, он обожал её, практически желал сожрать, жаждал испробовать драгоценной крови... И в следующий миг он облизал свежую рану, слушая жалобное мычание. Их близость питала его ощущения, и мужчина был полностью поглощён этим моментом, настолько, что упустил одну важную вещь... — ОТПУСТИ ЕЁ! Грубый баритон раздался в маленькой комнате мотеля, и Джокера оттолкнул в стену мужчина в чёрном костюме летучей мыши. Он крепко стиснул ворот его зелёного жилета и приподнял, впечатывая в поверхность. Бэтмен обернулся на миг, чтобы взглянуть на растерянную девушку, сидящую на кровати, и в следующий момент его глаза потемнели. — ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ?! — Ты так не вовррремя, Бэтси... Неуже-ели там не было таблички "Не беспокоить", м-м...? Он драматично причмокнул, закатив глаза, а затем широко оскалился. Его лицо обожгло, когда Бэтмен... нет, Брюс Уэйн наносил удары кулаком один за другим, и он подумал на миг, что что-то в нём изменилось... В любом случае... Она его! — ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! Человек в чёрном, казалось, не собирался останавливаться, и Джокер ощутил, как его щека распухла, а кровь, стекающая из носа, лилась в его рот, и он с упоением слизывал её, пленённый металлическим привкусом. — П-пожалуйста...! Прошу! Прекрати... Тихий бархатистый голос остановил его удары, и Джокер взглянул вниз, на ногу в чёрной броне, за которую она так отчаянно хваталась, не в силах подняться. — Он... спас мне жизнь... Прошу... Она вцепилась в него, умоляла в слезах, и Джокер поморщился в гримасе отвращения. — Я хочу д-домой... П-пожалуйста... Её губы были перепачканы красным гримом, на шее виднелись следы запёкшейся крови. Джокер усмехнулся, когда его отпустили, и он видел, как бережно Брюс Уэйн подхватил её тело на руки. До тошноты... — Не трать время на антитоксин, Бэтс. Я тебя опередил, хах... — Я вернусь за тобой, Джокер. Грубый тембр голоса разрезал атмосферу между ними, и он лишь рассмеялся, растягивая окровавленные шрамы. — Как ми-ило... Он не ощущал жжения на своём лице, лишь вкус её крови, смешанной с его, — самый убийственный коктейль в его жизни, разгоняющий хаос по всему естеству. Джокер уловил её взгляд в последний момент, сияющий, полный неудержимых чувств, тот, что он так старательно пытался подчинить себе. И он сгорал в агонии, повторяя раз за разом свою больную мысль, безудержную фантазию... ...Она его...ХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХ