Тир-Фради и не только

- Пей, жар уйдет. Сиора протягивает глиняную чашу, наполненную мутным варевом. Де Сарде жадно глотает предложенное питье, но прохлада влаги дает лишь временное облегчение. В нос бьет запах пряных трав и кореньев: кажется, можно различить все ингредиенты снадобья, вот только это бессмысленно, их названия известны только местным. Чувства предельно обострены. Ей невыносимо жарко и тесно внутри собственного тела. Пот едва впитывается в лён и без того мокрой сорочки, тяжелые каштановые локоны прилипают ко лбу. Надо было остаться в Dorhadgened. Прав был мудрый Дункас, после ритуала связи отдых жизненно необходим. Не столько для тела, сколько для духа, но де Сарде настояла на скорейшем возвращении в Новую Серену, ее дела не терпели отлагательств. Церемония похорон Константина состоится всего через три дня, надо успеть. Сил гораздо больше, чем нужно обычному человеку. Сердце заходится неистовым стуком. Кости будто становятся длиннее. Хочется бежать. Стремительно бежать, не разбирая пути, неважно куда. Если бы не увещевания Сиоры, де Сарде бы бросила своих спутников и отправилась пешком куда глаза глядят. Без воды и еды. Через заросли и буреломы, горные хребты и болотные топи. Дикие звери не успели бы ее почуять, даже несколько nadaig ее бы не остановили. Океан - не помеха, ведь она всегда хорошо плавала. Но бежать бессмысленно, ведь невозможно убежать от себя и от того, что она натворила. Теперь спешить стоит только к телу Константина, стремиться увидеть его в последний раз. Порыв сдерживали заботливые руки Сиоры, и внимательный взгляд Васко. Курт хлопотал у костра. - Зеленокровка, как ты? Хороший вопрос. Будто не первый час растянута на дыбе, разве что не больно. А еще под кожей тут и там проступают жуткие, пульсирующие, зеленоватые жилы. Она боится смотреть в лицо Васко. Боится увидеть отвращение. - Стремлюсь оправдать данное тобой прозвище, Курт! - никчемная попытка бодриться, когда хочется провалиться под землю. - Скоро, - Сиора погладила ее по голове. - Совсем скоро. К жару прибавился нестерпимый зуд. Де Сарде отдернула руку подруги и нервно начала перебирать свои волосы, локон за локоном. В детстве старушка-гувернантка сварливо причитала, наполняя деревянную бадью горячей водой: пренебрежение гигиеной чревато разной скверной, миледи. В извечный пример ставился чумазый и бритый налысо сын главного конюха, низкорослый лопоухий мальчишка. Константин очень боялся, что тот заразит вшами всех лошадей на дворцовой конюшне. Вот и сейчас де Сарде казалось, что множество насекомых копошится прямо у нее под кожей. - Чешется, ужасно чешется! - она до крови впивалась ногтями в кожу. - Когда это закончится? - Терпи, carants. Неизвестно, сколько прошло времени - час или всего несколько минут, - но облегчение действительно наступило. Тело стало легче, а мысли яснее. Беспокойство ушло, дыхание стало мерным и глубоким. Ее окружили звуки и запахи. Разожженный Куртом костер трещал сухим хворостом, а искры от него плавно летели ввысь. На границе лесной опушки и густых зарослей в кустарниках просыпались птицы: их тихая перекличка оглашала начало нового дня. Сиора шуршала снятыми с пояса мешочками, наполненными целебным разнотравьем, брала из некоторых по щепотке и кидала в чашку, чтобы заварить очередную порцию отвара. На лбу молодой doneigad появилась суровая морщинка, желание облегчить состояние подруги было почти осязаемым. - Как я выгляжу? - де Сарде наконец решилась взглянуть на Васко. Тот все время был рядом, но только сейчас взял ее ладонь в свои руки. Его ответ будет приговором: наверняка зрелище не из приятных. - Теперь сходства с местными гораздо больше. Боюсь, от шляп придется отказаться. Привычка навта говорить намеками сыграла злую шутку: Курт оторвался от готовки и поспешил посмотреть, чем же объясняется несовместимость головных уборов и его бывшей ученицы. В свете костра де Сарде видела, как его лицо удивленно вытянулось, а потом растянулось в насмешке. - Зеленокровная, обещай сидеть подальше от горящего костра! Невольно ее рука сама потянулась к голове. Пальцы быстро нащупали несколько упругих веточек, растущих прямо из-под кожи. Теплые. У Сиоры такие же. У многих встретившихся де Сарде островитян они тоже были. И у Константина, в их последнюю встречу… - Узнает ли меня Курсийон? Как меня примут в старой Серене? Ужасно неловко. Васко, видя как она, только что мучимая горячкой, кутается в шерстяной плед, обнимает ее и целует в висок. Его лба касается молодой росток. - Так легко можно выколоть глаз! Добрые издёвки Курта - это хороший признак. Если этот старый вояка острит, значит, все не так плохо. Никакое она не чудовище. В конце концов, от Сиоры он не шарахается, даже наоборот. - Повязка придаст мне экстравагантности, - не растерялся моряк. - Ведь татуировками уже никого не удивишь. - Хорош болтать, - наигранно рявкнул Курт. - Если Зеленокровность больше не лихорадит, выдвигаемся с рассветом. Похлебка стынет. По-прежнему самое страшное продолжало маячить где-то впереди.