Любовь непослушной леди

– Нацист?! – моя рука дрогнула, буквально ещё бы немного и эта девушка, точнее этот фашист, оказался бы на полу. Я помог ему подняться. – Это... Это сработало! – он вскочил и обнял меня. – Что это ещё за телячьи нежности? – среагировал я на странное поведение Рейха и попытался отстраниться. – Заткнись, дай мне немного порадоваться! – он не отпускал. Я выдохнул и обнял его в ответ. Буквально через минуту блондинка отошла и прокашлялась, отведя взгляд в сторону. Она быстренько поправила свои и без того хорошо уложенные волосы, жестом предложила сесть, я согласился. – Давно не виделись, скучал? – усевшись в мягком кресле, начала она. – Ты шутишь? С чего бы мне испытывать подобное к предателю. – Бывшему другу. – Ключевое свово "бывшему", и то предатель лучше тебя описывает. – Сказал тот, кто дрожащими руками с непоколебимым взглядом и глазами, полными слез, направлял пистолет в мою сторону. – Нашёл, что вспомнить. – Да я не обижаюсь, не переживай, знаю же, кто нажал на курок. – она в привычной своей ядовитой манере ухмыльнулась и сверкнула горящим взглядом исподлобья. – Меня это не колышет. – Да-да, как же. – Ты всё такой же раздражающий. – я невольно улыбнулся. – Сочту за комплимент. – она подмигнула. – Как вообще такая личность заслужила перерождение? – моя улыбка стала шире, щёки сами по себе поднялись, растягивая её. – Самой интересно... – она глянула на часы. – Второго шанса подобные мне точно не заслуживают, значит это – наказание. – улыбка с токсичных губ даже не дрогнула. – Как же ты умело мои несерьёзные слова в трагедию обыграл. – я постарался взглянуть чуть мягче, то бишь жалость показать, пусть и отстранённую, но всё же... Если честно, я никогда не испытывал к нему ярой ненависти. Пусть этот немец тот ещё гад, но в те страшные годы кровавой войны, после разрыва нашей дружбы, он служил и я служил, я убивал его солдат и он моих, поэтому мне удалось возненавидеть его лишь до глубокой неприязни. В этих зелёно-голубых глазах не виделось удовольствие от собственных действий, только скрытый страх, который, если бы мы раньше не дружили, я бы и не заметил. Мы ведь оба прекрасно понимали, что не вправе отказываться от приказов, все солдаты это понимали. Пока верхушка играла в шашки, мы отбирали жизни... Ради разных целей, но с одинаковым чувством того, что это ужасно. Почему-то я в этом уверен. – А ты всё так же холоден, но добр и наивен, даже смерть тебя не изменила. – её взгляд стал спокойнее. – Собственно, зачем ты пришёл? – Германия перекинула правую ногу через левую и подсунула руку под подбородок. – А разве не очевидно? Узнать: зачем ты заставил Россию нас вспомнить, для чего тебе пробуждение РИ и меня в сознании моего сына раньше времени. Осталось ведь три года, неужели ты не мог подождать? – Охо-хо-хо. Так-с, для начала, обращайся ко мне, как к девушке, мне самой далось это нелегко, но, думаю, понимаешь... – Ой, да, прости. – Хе-хе-хе, да ничего, не извиняйся уж так. – она надменно похлопала ресницами. – Как же раздражаешь, ближе к делу. – Хех, торопышка. У меня было несколько причин попытаться тебя разбудить раньше положенного. Но самая главная причина, она, правда, довольно серьёзная, даже не знаю, как правильно тебе это сказать... – улыбка с её лица слетела, а взгляд уже был не на мне, а на вазе с цветами. Меня это напрягло, но её пауза слишком затянулась. – Какая? – со всей серьёзностью спросил я. – Я по тебе соскучилась! – она подмигнула и показала язык, встала, невинно широко улыбаясь. – Псина... – я сломал её карандаш, что лежал у меня под рукой. – Хе-хе-хе. Шучу-шучу, не злись. – Ну уж постараюсь. – у меня задёргался глаз. Начинаю вспоминать, почему он меня раньше бесил, всё это его показушничество и тупые шуточки в серьёзных разговорах, прям голову ему свернуть хочется... парочку раз. – Ты же знаешь о моём друге из будущего? – её взгляд всё так же азартно сверкал. Мне вспомнился тот самый кричащий мужчина, полноценная копия Германской Имерии, правда, было в нём всё же что-то другое, форма одежды странная, манера поведения, что отличали от оригинала. Он общался с Германией, когда тот сидел за решёткой в подвале, и читал ему нотации. За день до смерти Рейха они даже подрались, а я всё не понимал, чего это ГИ там устроил. Чуть позже догадался, что это не он. Но кто это был, я так и не понял. – Ты про ту копию твоего отца? – Именно. Он передал мне, за день до встречи с твоим сыном, свои воспоминания о ближайшем будущем. Точнее о том исходе, который должен выйти, если ничего не менять. Он приходит ко мне раз, иногда два раза, в месяц, предупреждает об угрозах или важных событиях. – Ну это многое объясняет, например, то, почему ты в войне иногда был на шаг впереди. – Хех, ну да. Опять-таки, иногда. Поскольку будущее могут изменить совсем незначимые детали, появившиеся неожиданно. Всё то, чего по-хорошему не должно было случиться. Зная это, я могу менять некоторые неблагоприятные исходы и вмешиваться, хоть и косвенно, в будущее. – Вот как. Но зачем ты мне это рассказываешь? – Чтобы ты поверил мне. То, что я скажу, звучит весьма сомнительно. Но это лишь та правда, которая должна была осуществиться без моего влияния на воспоминания России. Выслушаешь меня? Это будет сложно принять, думаю, тебе так особенно. – она отвернулась и встала рядом с окном, выглядывая что-то в голых ветвях деревьев. – Поверить или нет – это дело уже другое. А выслушать тебя мне не в тягость. – Отлично. – она повернулась и как-то странно улыбнулась... Не в своей манере, а чувственнее что ли... – Я должна была улететь с этого острова через две недели, но из-за похорон твоего сына, задержусь на третью неделю. Я сжал кулаки, в грудной клетке сердце словно остановилось. Хотелось в крике переспросить: "Что?" В голове появилась ужасная тяжесть, я согнулся от этой невыносимой боли. Тело стало ватным, знакомое ощущение, будто я снова исчезаю или же теряю сознание. – Чёрт! – она подбежала ко мне и подхватила за руку. – Неужели, когда узнаешь будущее, у всех возникает такой эффект. – она дала мне пощёчину, – Соберись! Ты ведь забудешь мои слова – опять ударила меня. – Соберись. Или ты вновь уйдёшь из сознания России! Я притянул за галстук чуть ли не кричащую немку. На это действие потратилось много моей силы, словно из меня кто-то вытянул физические способности, ведь даже собственные руки почти не слушались. – Если твои слова шутка, я тебя сейчас же убью. – еле-еле проговорил я. Даже в нетрезвом виде язык говорливее, чем сейчас. Плохо... – Да куда уж в таком состоянии. – она отошла назад и стала наполнять бокал водой. – Держи. – протягивая его, сказала она. – Спасибо. – Не за что, тебе лучше? – Да, нормально. – Я, когда первый раз узнал исход будущего, чуть голову не разбил. – она потянулась рукой к затылку. – Я могу продолжить? – переведя взгляд на меня, добавила Германия. – Да. – уже в более-менее хорошем состоянии ответил я. – Хорошо. В тот день помимо похорон твоего сына, прощались ещё с кем-то из его школы. Вроде три-четыре школьника тоже умерли тогда же, когда и он. К России мало кто пришёл: Сербия, Украина, Казахстан, Япония, а, и ещё Америка в инвалидном кресле. По разговору я не до конца поняла, что произошло. Но судя по следам на шее твоего мальчика, он сам решил закончить свою жизнь. – Этого не может быть! Нет! Что могло заставить его!? – я кипел от злости. Не хотелось принимать сказанные ею слова. – Чем больше я скажу, тем больше шанс спасти его. Поэтому успокойся. – она быстро пробежала рукой по своим волосам и откинула пару прядей. – Д-да. – сквозь зубы сказал я. – От Америки я узнала, что за три дня до этого Россия заболел и не ходил в школу. Как раз в один из этих дней сильно избили и обесчестили США. Об этом узнал твой сын и устроил драку. Это всё, что мне известно, дальше эта девушка лишь рыдала и шептала, переходя на крик: "Это не его вина, он не в чём не виноват. Их убил тоже не он. Пожалуйста, скажите им, что это был не он. Пожалуйста-пожалуйста, помогите мне!" О других ребятах, ушедших в тот же день, могу сказать только одно, они были сильно искалечены и изрублены, скорее всего топором или лопатой. Не верю в то, что твой сын мог бы сотворить подобное, поэтому слова Америки кажутся правдимыми. Я решила, что твоё присутствие сможет изменить исход событий и спасти несколько жизней. – Какой ужас... У меня нет слов... Но... Почему ты так захотела спасти моего сына, что даже постаралась вернуть меня? Да и мне кажется, или ты хочешь и уберечь других школьников? – Союз, я ведь не тварь бесчувсвенная. – она скрестила руки и повернула корпус вправо. – Если есть возможность спасти, то почему бы и не сделать это?Плюс, ты подарил моему сыну хорошую жизнь, я должна как-то за это тебя отблагодарить. – она вновь глянула на окно. – Кстати, спасибо за опеку моего мальчика. Он вырос хорошей страной благодаря тебе. – она вновь странно улыбнулась, но чуть шире. – Не за что. – я почесал затылок. – Спасибо, что вернула меня. Я сделаю всё возможное, чтобы изменить будущее. – Не сомневаюсь. – она встала и пошагала к двери. – Была рада повидаться, но ко мне сейчас через пять минут киллеры зайдут, так что тебе лучше уйти. – Я помогу тебе. – Да я справлюсь, мои люди должны прибыть во время. – она глянула на часы. – Надеюсь. – Сколько их будет? – Человек пятнадцать-двадцать. С лету войдут пять. Остальные через дверь. – она указала на окно, потом перевела палец на закрытую дверцу. – Ты видела, что справишься? – Я видела три итога смерти, один удачный вариант, так что всё в порядке. Знаю, чего опасаться. – Ты помогла мне – я тебе. – Хах, вечно ты так. Ну, держи. – она кинула пистолет. – Здесь три дротика с усыпляющим. Потрать их на тех, что войдут через окно, они самые бронированные. Постарайся никого не убить, пожалуйста, эти люди нужны мне живыми. – она вновь ядовито ухмыльнулась и радостно приставила ладонь к щеке. – С этого окна пролезут трое, с этого двое. Мужчина здесь ты, так что отдувайся с тремя. – она подмигнула и перезарядила свой пистолет. – А у меня два дротика, поэтому два засранца. – Хитрая-хитрая, но ладно. Я понял. Она довольно кивнула и уселась за стол. Я раскинулся на диване и всё думал о словах про смерть России. Это точно не шутка, я верю ей, но не совсем понимаю, зачем сын так с собой... А если у меня не выйдет, он ведь исчезнет, те страны, которые сами прекращают свою жизнь, не попадают в лимбо. Их воспоминания запечатываются и передаются, но они не перерождаются и не имеют физическое обличие души. Они уходят навсегда... * – Совсем разума лишился?! Я тебя сейчас сам пристрелю! – Плевать мне! Да и тебе то какое дело!? Тц, отпусти меня! – Я не позволю тебе закончить всё так! * Нахлынувшее воспоминание вскружило голову. Внутри стало ещё хуже. Я невольно посмотрел на Германию, наши взгляды пересеклись. – Не хмурься, ты точно справишься. Чего сомневаешься-то? – сказала она, медленно вставая с кресла. – А сейчас просто не переживай и помоги мне. Два стекла разбились сразу после её слов, всё случилось, как говорила Германия. С моей стороны залетел сначала один, поэтому на него мне не пришлось тратиться, я вырубил его скользящими движениями. Двоих сразу подстрелил и затащил к шкафу. Рейх уже тоже разобрался. – Какая доза нужна, чтобы они заснули? – СССР, у нас минута, лучше найди чем будешь себе помогать! – Ответь мне. – Не знаю, а что?! Я вынул из шеи ворвавшихся дротики. В них осталась ещё половина усыпляющего. – Что? Зачем?! – Они уже лежат, так что нет смысла тратить на них всё. Вдруг пригодиться. – А ведь правда. Чёрт, у моих уже пустые. – вытащив дротик, сказала она. Дверь распахнулась. И сразу ворвались десять человек. Мне кивнула Германия, я ответил тем же. Она словно танцевала в окружении бронированных и стреляющих людей, вот тут в её глазах горела жажда продолжения борьбы с противниками. Впечатляющая жажда. Такой грации в движениях на войне в нём не было. Может быть потому что теперь он девушка? Хотя нет, тогда выглядило уж больно механически, а с серьезным взглядом ещё больше походяще на машину из-за других, вынужденных, обстоятельств. Да, всё-таки это подтверждает мои мысли о его нежелании воевать... А ведь он так и не извинился за предательство передо мной, хах, а я его простил. Выходит я и впрямь наивен... Тело России почти не уступает моему прошлому, поэтому драться и вырубать наплывавших было нетрудно. Я истратил две половинки со снотворным, ещё один целый дротик послушно сидел в пистолете, он не пригодился, ведь все на падающие уже мирно лежали на полу. – Хех, а ты не плох. Семь на восемь, достойно, плюс, до этого два в мой счёт и три в твой. Итог: ты уложил одиннадцать, а я девять... Не потерял хватку. – на отдышке радостно сказала блондинка. – Чего ты такая счастливая? – Люблю, когда меня пытаются убить. – доставая сигарету, ответила она. – Псих. – на выдохе сказал я. – А когда это делают за деньги, приятно втаптывать этих слабаков, показывая им своё место. К слову о них, вон тот меня два раза убил. – она указала ну громадного мужчину, которого я с большим трудом усыпил. Как раз остатки дротиков ушли на него. – Этот ловкач – мой любимчик! – её рука вновь была на щеке. – Ох уж твой азарт. – вытирая пот со лба, сказал я. – Да... Но ты по-прежнему сильнее, эх, прям бесит. – Ну уж прости. Ладно, раз закончили, я тогда пойду. – Хорошо. Тогда пока и это, из, кхе, ам... – она запнулась и замолчала. Я смекнул, что Германия хотела договорить и поддразнил её. – Что, прости? – Тц, говорю изв... Она не успела договорить, я резко схватил и развернул её за плечи, проскочил перед ней, выстрелил в засранца, что неожиданно появился из ближнего окна, но второй, которого я не заметил, так как он залез с дальнего, попал мне в плечо. Если бы не я, то пуля бы оказалась в Германии. Я ринулся к гаденышу, он, не останавливаясь, продолжал стрелять, но уже не так метко. Пару движений и мне с лёгкостью удалось вырубить и затащить его внутрь. Тут у порога появились ещё мужчины, но передо мной встала Германия и выставила руку. – Не стрелять в него. Вы уже опоздали! Идиоты! – Извините, мисс. У нас возникли сложности и... – А меня не волнует. – она злобно глянула на них. – Ты, ты и ты уволены. – Но... – Вышли отсюда и разобрались с белой машиной у входа. Номер 7654 skya, без вопросов. – Да! Мы снова остались одни. – Снова ты меня спас, как же ты надоел. – бурчала она и рылась в ящике стола. – Простого спасибо было бы достаточно. Ну я пошёл... – Стоять! – она быстро побежала и дёрнула за больную руку. – Ах ты ж... – Заткнись. Я же тебя знаю, всё стерпишь, но это ведь тело твоего сына, не забывай. – Я в больницу схожу. – Раздевайся. Никто не должен узнать, что здесь была перестрелка. Мы присели. Она наложила жгут, вколола обезболивающее и достала пинцет и спринцовку. Германия высушила рану и полезла извлекать пулю. – Не дергайся и не сомневайся, я сама себе из ноги доставала пули пару раз, солдатам тоже. Тебе повезло. Она почему-то не влетела глубоко, вроде и кость не задела. Как там у вас... В рубашке родился? – Ага. Она долго меня мучала, в какой-то момент я начал чувствовать дикую боль. Но через полчаса немка наконец-то закончила, убрала лишнее и наложила повязку. – Думаю, ты знаешь как следить за раной. – она ухмыльнулась, заканчивая бинтовать. – Да, опыта хватит. Спасибо за заботу. Что ж, надеюсь, теперь я успею уйти без приключений. – сказал, выходя за порог. – Прости меня! – крикнула Германия мне в спину. – За что? – я обернулся и ухмыльнулся. – Да чтоб тебя! Ты и так понял. – скрестив руки и отведя смущенный взгляд, ответила она. – Я, СССР, прощаю тебя, Нацистская Германия. А ты, прости за то, что мне пришлось тебя убить. – я протянул руку. – Хорошо. – не поднимая мятных глаз, она протянула в ответ. – Как всё наладиться, и твой сын вырастет, надеюсь на сотрудничество. – она посмотрела мне в глаза и неловко улыбнулась. – Взаимно, до встречи. – я ответил легкой улыбкой и ушёл, махнув рукой. Сходил в комнату рабочего персонала, захватил рубашку своего размера и вернулся в номер. Вернул уборщику его одежду и взял свою, потом привёл мужчину в чувство. Он глянул на часы и выбежал из комнаты. Дальше спрятал рубашку с кровью к себе в рюкзак и спустился вниз, сдал номер и вышел на улицу. В кафе увидел РИ и Россию, зашёл к ним, усевшись за стол, начал слушать возмущения: – Вы о чём там так долго беседовали?! – спросил отец, постукивая пальцами по столу. – Ты же знаешь, как с ними тяжело. – Это был ГИ или Рейх? – Нацистская Германия. ГИ с ним не было, да и других предшественников, в том числе ГДР и ФРГ. – Вот как. Ты выяснил, зачем он так сделал? – взгляд отца указал на Россию. – Да, но я не могу сказать. Даже тебе, РИ. – Неужели личные мотивы? – старик подставил руку под голову. – А я тебе говорил, что он странный. – Нет! Дело совсем не в этом, да и вообще, теперь он не он, а она. – Ха-Ха-Ха! – он злился смехом. – Тогда тем более ясно, зачем тебя пробудили! Ха-Ха-Ха. Ой, не могу. Я стукнул голову шутника об стол. Россия сидел спокойно и молча, но после этого сильно удивился и даже чуть вскрикнул от неожиданности. – Пошлите домой... POV Америка – Канада, я дома! – крикнула я. На мой голос сбежались служанки. – Здравствуйте, брат уже дома? – Да, он в своей комнате, просил Вас зайти к нему. – сказала самая старшая горничная. – Поняла. Почему-то внутри меня бушевал шторм. Если начнётся допрос, сказать ли мне, что я ночевала у Росса? Или лучше соврать... Зачем этот дурень вообще меня позвал к себе в комнату, не мог на кухне подождать или в гостиной? Ох, чувствую что-то плохое случится... – Хай! – осторожно открывая дверь, поздоровалась я. – Привет-привет. Заходи, посиди и подожди. Я закончу с этим заданием, мы поговорим, ладно? – Агась. Подозрительно добрый и спокойный... Хм, это, конечно, радует, считай уже нет серьёзного разговора уж точно. И хотя бы мой страх исчез... Но всё же, зачем и о чём мы должны поговорить? Он положил ручку и закрыл тетрадь. Повернулся на стуле в мою сторону, открыл рот, а потом закрыл. Будто воздуха набрал, как рыбка. – Мне нужно тебе кое-что рассказать, точнее в кое-чём признаться... – начал робко он. Да что с ним? Это уже не мой забавный бесящийся братец, а какой-то мямля! – Слушаю. – Я вчера ночевал не у друга, а у подруги. Теперь мы встречаемся. –... Что?! – Прежде, чем ты начнёшь меня раздражать, хочу тебя попросить, не говори отцу об этом. Ты бы рано или поздно всё равно бы узнала. Ты же та ещё заноза. – Аха-ха-ха. А братец-то повзрослел. Правильно сделал, что мне сказал! Обещаю, не скажу папочке. А кто об этом ещё знает? – Кроме меня и моей девушки, пока только ты. Вот. Ты всё-таки моя сестра, я подумал, что тебе можно рассказать... – он засмущался. Ха-ха-ха, вообще другой человек. Но он так искренен, хм, может тоже ему рассказать. – Ну раз у нас утро признаний, тогда и я скажу. Я сегодня ночевала у друга. – Да, ты говорила, что к Лидии пойдёшь. – Канада улыбнулся. – Да говорю же у друга, а не у подруги. – Кто он?! – брат вскочил и с злобным выражением лица подсел ко мне. – Ты же скажешь, братику, да? – его физиономия не переставала меня пугать. – Ага-ага, конечно. Чтобы на следующее утро у меня исчез друг. Нет, спасибо. Запугаешь опять и он переведеться. Раньше я тебе всегда говорила о приставушниках, но он другой, над ним я так потешаться не хочу. – Ты сейчас про Россию что ли? – с нормальным мимикой спросил он. – Нет-нет-нет. С чего ты взял?! – я постаралась ответить как можно увереннее. Но моё размахивание руками явно подозрительно... – Да у тебя на лице всё написано. Ты же врёшь, как дышишь, умело и профессионально, а тут раскраснелась, как заря. Неужели он для тебя настолько особенный? – Скажешь ему или кому другому, я тебя лично убью. – Так я угадал! – А-а т-ты сом-мневался ещё что ли? – теперь уже мямлила я. – Ну да. А теперь нет. – он потрепал меня по голове. – Ну, против него ничего не имею, поэтому мешать не буду. – Канада слегка улыбнулся. – Но если будет обижать, то только скажи. – Да мы пока что просто друзья! И-и в-вообще это реально были дружеские посиделки. – от собственных слов мне стало даже как-то грустно. – Хм. Не расстраивайся, уверен, он тебе ответит взаимностью. Ведь это от ненависти до любви один шаг, а от дружбы до любви шагать не нужно. – он поправил мои растрепанные волосы. – Да я и не переживаю! Сама справлюсь, так что пребереги свои утешения. – Ха-ха-ха, ладно-ладно. Не буду тебя долго держать. Иди отдыхай. – Да, старость твоя... Отдыхай говоришь, а ведь говорили не больше пяти минут. Что ж, придётся уйти... – Твоего адекватного поведения хватило на пару минут. Иди давай. – с рукой, прикованной ко лбу, сказал он и выдохнул. – Пойду что ли поготовлю, что-то проголодалась... – А может не надо?! Попроси повара! – Ноуп. – Аделхеит! – Нет-нет, я пошутила, только не её... – Да, Канада? Словно по призыву волшебной палочки она оказалась в комнате. – Проследи, чтобы она не спалила кухню. Снова... – Ты приувеличиваешь! Плитка сама сломалась, в этом нет моей вины! – кричала я, проскальзывая за спиной служанки. – Хорошо, Канада. – она резко схватила меня за запястье. Пришлось идти с ней на кухню... Она молча шла за мной, будто и забыла вчерашний мой побег с кружка, да и с последнего урока в принципе. Но я-то знаю, что это затишье перед бурей. Ох, прекрасно это знаю. Если что, на кухне есть сковородка, так что есть чем обороняться. – Что будем готовить? – на улыбке сказала кудряшка. Так, стоп... – Ты тоже?! – Америка, неужели ты правда решила, что будешь готовить одна? Я просто не могу допустить этого. – Адел одела на меня фартук. – Хорошо, давай сделаем мясной рулет. – Поняла. Я приготовлю фарш, с тебя – овощная смесь. – Агась. Начнём! Я достала перец, лук, чеснок, сельдерей. Нарезал их, максимально измельчила. Вытащила сховородку и поставила её на огонь. Как она нагрелась, кинула маленький кусочек сливочного масла. В кухне стояла напрягающая тишина, но я старалась не обращать на неё внимания. Неужели Адел обиделась и специально делает вид, что всё в порядке? А может и нет, и всё правда норм... Да, скорее всего я просто себя накручиваю. Глянула на неё максимально незаметно, она мирно работала мясорубкой. Когда её глаза медленно стали перекатываться в мою сторону, я резко перевела взгляд на овощи. Вроде бы всё хорошо, фух, можно выдохнуть. Я начала обжаривать лук. Чуть позже добавила чеснок, перец и сельдерей. И вот уже потихоньку перемешиваю зелёную смесь в сковородке. – Ночёвка у Лидии стоила побега с урока и кружка? – резко начала разговор Аделхеит. Я от неожиданности слегка дёрнулась. – Д-да! Ты уж прости, что не сказала и сбежала. Мне, правда, неловко. Но ведь ничего страшного, да? – Конечно, всё в порядке. Просто не обманывай меня больше, говоря, что сходишь купить воды, и сбегая из школы. – Хорошо. Опять неловкая пауза. Я выложила овощную смесь, чтобы она остыла. Через пятиминутную тишину Аделхеит пришла ко мне с миской готового фарша, в который оставалось добавить сыр, овощи и панировочные сухари. Я взяла тёрку и начала подготавливать сыр. Кудряшка продолжала внимательно следить за каждым моим движением. Потом мы закинули натёртые соломинки в почти готовую массу и переложили её в форму для запекания. Адел поставила сырой рулет в духовку и настроила температуру. – А вы с Лидией не готовили? Вот я не спалюсь. Канада гораздо безопаснее этой дамы. Он хотя бы прислушиваеться к моим словам и умеет хранить тайны. А вот эта служанка – стукачка! Скажу ей – узнает папочка. А тут уж точно наказание какое-нибудь получу. Попой чувствую! – Нет. Мы на приставках играли. Потом в настольных играх соревновались. А еду она для меня сама приготовила быстренько. Правду сказала, просто не упоминула Россию. Приукрасила действительность, так сказать. – Понятно. А мне она сказала, что вы читали комиксы, делали макияж и красили ногти. Оу... Вот же... Думай-думай! – И это тоже! Просто мне больше игры понравились, а Лидию ты сама знаешь, для неё интереснее такие вот девчачие штучки. Вот мы и сказали о разном. – У тебя тот же маникюр. – Так это я стёрла, неудачный вышел. – Я, когда с ней говорила, тебя не слышала. – В ванной была. – Она сказала, что ты была в туалете. – А у них там это всё в одной комнате. – Ладно... Допустим я поверила... Фух, было сложно. Но я смогла. Блин, Лидии стоило сказать мне свою версию! Тогда бы подозрений не возникло. Хотя, что думать-то? Главное мне поверили, так что можно расслабиться...