Альфа

Образец А-13 мирно спал в выделенном ему контейнере. Джексон покосился на игрушечного котенка у него под щекой. — А он... креативный парень. Эйдижи вежливо улыбнулась ему, поправляя дежурный лабораторный халат. — Старая «DEX-компани» только глушила синтез, затормаживала развитие мозга, вместо того чтобы использовать его. Они считали срывы проблемой, я же нашла в ней решение. И решение очень эффективное. — Он со всеми клиентами спать будет? — Джексон, насколько она знала, был человеком с колонизаторской планеты и «традиционные» ценности впитал с молоком матери. Эйдижи такими предрассудками не страдала. Впрочем, Джексон ворчал скорее для проформы — работа с киллерами, ворами и секс-эскортом его никогда не смущала. Он любил поворчать о пороках человечества, но никогда не упускал случая на них нажиться. — Суд выигран. Спорная часть патентов за нами, при этом наша фирма красиво отделена от всех проблем «DEX-компани». Кроме того, широкая популярность и известность нам и не нужны, как вы сами понимаете, — мягко улыбнулась Эйди. — Тринадцатый склонен проявлять... творческий подход, но он всегда идеально выполняет задание. Особенность моей работы в том, что все мои ребята искренне верят в себя и то, что они делают. Когда мы выдаем им задание — это не просто словесная формулировка. В их подкорку зашито искреннее желание добиться заданной цели. Они хотят этого всеми фибрами своей души, если она у них есть. Джексон покивал, соглашаясь. В общем-то другими словами Эйдижи повторяла ему это не раз и не два, но сейчас сомневающегося босса, кажется, проняло. — И какие еще задания им можно поручать? — Он поглядывал на А-14, миниатюрную блондинку с выступающими ключицами, которая дремала, разметав длинные волосы по подушке. — Абсолютно любые, — улыбнулась Эйди, приближаясь к Джексону сзади. — Они могут убивать так, что даже киборг не заподозрит неладного. Красть так, что это больше похоже на фокус. Заниматься любовью так... Мы можем простимулировать их мозг, и они искренне будут верить, что влюблены. Будут получать невероятное удовольствие от любой близости с партнером и жаждать доставить удовольствие ему или ей. И, разумеется, их вкусы совершенно волшебным образом всегда будут совпадать. — Она усмехнулась. — Вы пробовали? — вдруг спросил ее Джексон. Ну да, конечно, именно этим и занимается старший инженер! — Предпочитаю не брать работу на дом, — пожала плечами Эйди. — Хотя некоторые сотрудники... Изъявили желание провести тест. И остались весьма удовлетворены. Джексон тряхнул головой, будто сбрасывая наваждение. — Лучше бы вам быть правой, Эйдижи, — покачал он головой. — Я не потерплю у нас тех ошибок, что были в «DEX-компани». — Их и не будет, — твердо пообещала девушка. *** А-13, или, как обычно его звала Эйдижи, Альфа, следил за своей целью. Бизнесмен его раздражал, как и любой подобный придурок, но, судя по всему, платил хорошо. Подобные заказы казались ему скучноватыми, но иногда полезно проветрить мозги. Он все силился вспомнить, что было на прошлой неделе. Эйдижи говорила, что память со временем восстановится, но постоянно появлялись новые провалы. На него временами накатывали странные эмоции, какой-то азарт, но потом это уходило. Возможно, еще неделька-другая процедур, и в голове хоть немного, но прояснится. Процедуры — это хорошо. Его внимание привлекли кусты. Они были какие-то... неправильные. Обычно на Босфоре в это время года растительность красноватого оттенка, а эти были бледно-зеленые. Откуда он это знал — другой вопрос. «Проверка», — сбросил он остальным телохранителям и сделал петлю в сторону. Кусты оказались настоящие, просто пересаженные — с тропинки не видно, но если близко присмотреться, то можно заметить разницу. Однако кто пересаживает растения в сухой сезон? Женский голосок в голове затараторил, что сухой сезон — время, когда природа отдыхает, растительность приобретает красноватый цвет, а в конце сезона и вовсе сбрасывает листву. И это самое худшее время для пересадки, которое можно придумать. Как он ни силился, не мог вспомнить, чей это голос. Должно быть, учительница... За кустами что-то было не так. Альфа доверял своей интуиции даже больше, чем, наверное, стоило бы. Он шагнул в сторону. Еще раз. Повертел головой. Вот оно! Когда смотришь прямо — не видно. Но когда поворачиваешь голову, замечаешь слабое мерцание... «На Шебе такие были». Странно. Он вроде не бывал на Шебе... Альфа прошел через маскировочный слой, оглядываясь. Кто-то наблюдал за отдыхом бизнесмена в этом закрытом клубе. Но кто? Ухо уловило шаг, и Альфа бросился на подошедшего, заворачивая ему руку. Мужчина довольно ловко выкрутился, но Альфа поймал его за шею, останавливая борьбу. На поясе он заметил значок. — Полиция, значит... Мужчина странно на него смотрел. Не испуганно, не зло... странно. — Стас? Альфа сам не понял, почему остановился. Кисть разжалась, выпуская откашливающегося полицейского. — Что еще за Стас? «Внимание! Отклонение от программы! Вернуться на позицию!» — Славик, это же ты! — Откашлявшись, мужик подскочил к нему. — Что с тобой? — Вы меня с кем-то путаете. — Он ощутил себя... странно. Этот коп что-то вынюхивает. Но в программу телохранителя входит только защита от реальных угроз. Проблемы с полицией его не касаются. — Убирайся, пока проблем не нажил, — честно предупредил он полицейского. — Ты не помнишь меня? — предпринял еще одну попытку странный мужик. Альфа покачал головой. — Ты ошибся, друг. Альфа покинул укрытие и занял свою позицию, погружаясь в собственные мысли. Он запомнил значок полицейского и пробил по базе: легко взломать полицейские сервера, когда строки кода — это твои собственные мысли. Вадим Ковалев, есть сын. Загадочный «Стас» нашелся там же — самоубийство полгода назад. Фотография была вся в помехах, он не мог разглядеть. В анамнезе копа обнаружилась потеря семьи. Возможно, потеряв еще кого-то близкого, он готов ухватиться за любое похожее лицо. Но о случае Альфа так никому и не доложил.

***

— Процедуры — это хорошо, — улыбаясь, сообщила миниатюрная блондиночка. Четырнадцатая, Бетти. Насколько он знал, они с Бетти были первыми двумя удачными экспериментами. Четырнадцатая даже по нескольким параметрам была лучше — перестраивалась как по волшебству, более гибкая, более сообразительная. Эйдижи что-то вбила на планшете, пока девушка покорно занимала свое место в стенде. — Пришел поддержать подружку? — покосилась на него инженер. Она выдавала странноватые реакции, вызывающие у Альфы ассоциации с воспитательницей детского сада. — Она всегда нервничает. — Он сложил руки на груди, поглядывая на девушку. Бетти полностью расслабилась, прикрытые веки чуть подрагивали. До улучшения нижняя половина ее тела была парализована. Альфа помнил, как ее привезли, — он тогда только отошел от своего лечения. Помнил слезы на ее глазах, когда она смогла сделать шаг. Но, к сожалению, не помнил свою историю. — И-и-и, мы закончили! — радостно сообщила инженер. — Синхронизация отбалансирована, все показатели в норме. Заодно будешь первой, кто попробует новую прошивку. Бетти спрыгнула со стенда, показав Альфе язык. Он привычным движением подал ей локоть, выводя в общую комнату. Из личного пространства у них были только капсулы с прозрачной крышкой — чтобы врачи и инженеры могли наблюдать. Впрочем, у улучшенных не было проблем с личными границами. Какие тут границы, когда тебя вытащили с того света. Какое бы у кого ни было прошлое, здесь всех объединяло то, что они прошли улучшение, и их работа, которая, возможно, не была самой законной, но нужна была для существования этого маленького общества. *** — Я впечатлена, — покачала головой психолог. — Они считают себя людьми. Проходят не только тест Тьюринга, но любые проверки! — Потому что это и есть люди, — с усмешкой проговорила Эйдижи. — Инвалиды или тяжелораненые, чью жизнь мы снова делаем полноценной. Но я просила вас сказать мне кое-что другое. Они счастливы? Психолог замялась, накручивая на палец седую прядь. Странно, на вид ей было не больше сорока, но волосы уже выглядели совершенно седыми. Наверное, какая-нибудь колониальная мутация. — Вы спрашиваете меня, счастливы ли киборги? — Психолог покачала головой. — Счастлива ли кофеварка, когда готовит тебе кофе? Счастлив ли флайер, везущий твою задницу по делам? — Она вдруг усмехнулась и забарабанила пальцами по подлокотнику кресла. — Думаю, да. Эйдижи, уже открывшая рот, чтобы указать психологу на дверь, удивленно на нее уставилась. Ей не понравилось, что ее проект сравнили с кофеваркой, но если психологу так легче работать... — Я так понимаю, вы не хотите встретить у себя срывы, подобные тем, что были... в прошлом, — заговорила психолог. — Конечно, без полного сканирования мозга и без медика, разбирающегося в подобном, сложно будет сказать точно... Эйдижи протянула ей планшет, и медик охнула. — У вас и правда есть ресурсы. — Она всмотрелась в изображение. — Мне надо изучить эти материалы, но моя мысль в том, что пока они делают то, что, как верят, должны делать, они будут счастливы. А веру, при должном уровне знаний, можно и простимулировать. Но меня беспокоит вот этот образец. — Она выдернула вирт-окно со сканом Тринадцатого. — Наш первый удавшийся эксперимент. Основа нашего успеха. — Эйдижи не смогла скрыть гордость. Психолог улыбнулась, но озабоченно покачала головой. — Я не знаю, через что прошел данный пациент, но у него, очевидно, проблемы. — Он попал к нам в очень плохом состоянии, — лаконично объяснила инженер. — Он — мой первый образец, и я не буду его уничтожать. — Луны мои, да я и не прошу! — возмутилась психолог. — Но, если можно, я бы показала сканы одному коллеге-диагносту. У него по всем моим тестам и графикам... Такое чувство, что мозг этого человека искромсали. — У него были повреждения, — так же коротко пояснила Эйдижи. Психолог кивнула. — Данные изображения можно передавать только под подписку о конфиденциальности, но если у вас и правда хороший диагност... Мы готовы обсудить. Психолог, попрощавшись, ушла, и Эйдижи запоздало поняла, что даже не спросила ее имени. Впрочем, какая разница? Она поглядела на все еще висящее над столом вирт-окно. Для инженера снимки мозга выглядят еще страшнее, чем для медика кибернетическая схема. Но ей пришлось учиться хоть как-то понимать происходящее, чтобы не угробить подопечных. Тринадцатый и правда был особенным. Он прибыл к ней едва живым, и врачи спасали то, что могли спасти из органической части, а Эйдижи старательно запускала группы имплантатов, тут же останавливая кровотечения и управляя организмом — правда, поначалу через внешний процессор, выполнявший функцию реанимационного аппарата. Если бы патентная комиссия не была так узколоба, то этой техникой уже можно было бы спасать жизни. На процессор Альфу переводить пришлось практически «на ходу», в ужасной спешке и неординарных условиях. Без подготовки, после бессонной ночи... Может, поэтому все и получилось. Еще месяц ушел на то, чтобы понять, как именно получилось. И вот теперь у нее свое проектное крыло и десяток подопечных. Но ни один больше не получался так удачно, как Альфа, как бы она ни старалась. Они были сильнее, умнее и лучше по разным параметрам, но Альфа уникально сочетал человеческий опыт и рефлексы с работой программ. Что сделала она тогда, засыпая на ходу, дрожащими руками выправляя строки кода? Дело могло быть в его поврежденной памяти — он практически не помнил прошлое, да и биологическая кратковременная память срабатывала через раз. Если бы не программа, он бы забывал большую часть того, что с ним происходит. Особенно заметно это было после синхронизации — он всегда просыпался будто немного другим человеком. Но все равно было в нем что-то уникальное, что она не могла воспроизвести. И это ее злило. Может, дело было в нем самом? Поэтому она постоянно дорабатывала прошивку, стремясь найти тот самый секретный ингредиент, ключевой элемент. Сегодня у Бетти простенькое задание, веселая ночка, самое время обкатать.