Why me it

      Мы с Нурой пришли ко мне домой после школы. Очередной тяжёлый день с очередными новыми школьными историями, которые трепещут в моём животе. Я переоделась в своей комнате на втором этаже и спустилась к двум любимым особям женского пола: маме и лучшей подруге. Прошла к плите, чтобы наложить себе еды. — Как дела, дорогая? — поинтересовалась мама. — Ну-у… — смущаюсь. Благо я стою спиной к ним, и они не видят моего выражения лица. — Всё было хорошо, — пожимаю плечами, повернувшись на пятках.       В течение десяти минут рассказывала маме о том, как прошёл школьный день с самого моего прихода в учебное учреждение и до самого ухода. Кто с кем поругался, по каким урокам были трудные проверочные, кого успели вывести из себя хулиганы нашего класса, — это, и многое другое, я рассказала маме. Амалие с набитым ртом вставляла комментарии там, где я забывала какие-то нюансы дня. Под конец повествования я уже была вся на нервах, эмоциях. Глубоко дышу, доедая второе и чувствуя на себе сверлящий взгляд мамы. Изгибаю бровь, делая вид, что не понимаю, чего от меня хочет рыжеволосая женщина. Встаю из-за стола и убираю все тарелки со стола в раковину. Иду наливать всем чая. — Ой да ладно тебе, Эва! — недовольно проговаривает Сатре, когда я возвращаюсь, держа в руках две чашки чая. — У меня не три руки, уж извини, — пытаюсь списать недовольство подруги на то, что мне сейчас придётся возвращаться за ещё одной чашечкой, и стараюсь не думать о реальной причине её негодования. — Мы же все понимаем, во-первых, факт того, что ты не всё рассказала, а во-вторых, нам интересно то, что ты недоговорила нам. — размеренно проговаривает белокурая, пока я хожу за горячим напитком, а после и возвращаюсь с ним. — Ла-адно, — закатываю глаза, сдерживая некую дрожь. Вожу пальцем по ободку кружки до тех пор, пока меня не отвлекает кашель обеих. — В общем, когда я спускалась на первый этаж, в раздевалки, то смотрела в телефон, что-то активно печатая там, и в итоге врезалась в него… — неловко закусываю губу. — Мы с ним немного поговорили, — накрываю лицо руками, хныча в них. — Это был позор! — Почему же, дорогая? — с нотками тревожности в голосе спрашивает мама. — В общем, прозвенел звонок, и я поспешила на первый этаж, ведь ангел меня уже ждала. Я печатала ей сообщения. Я подняла голову на мгновение, увидела его, и от испуга ещё больше погрузилась в свой гаджет. В итоге я врезалась в его грудь, выронив телефон. Он поднял его и извинился, — имитирую голос парня, — а я каким-то странным пискляво-мужицким голосом ответила ему благодарностью, — спародировала и себя. — Это был провал с треском. А когда мы уже переодевались, то я залипла в точку в его стороне, и когда он уходил, то улыбнулся, окинув меня взглядом… Он посмеялся надо мной! Теперь я в его глазах клоун! — делаю вид, что плачу. — Это ещё ничего, — усмехается Амалие. — Что-то может быть хуже? — поднимаю на неё уставший взгляд. — Ну… — шумно отпивает чай. — Это не плохо, это, скорее, забавно. Ведь, как я понимаю, не ты, не он, вы даже не подозреваете ничего. — непонимающе изгибаю бровь. — Что? — Вы просто когда друг на друга смотрите, то жёстко палитесь, — беззаботно пожимает плечами. — Что? — Да что ты заладила со своим «что»? — Извини… но, просто, что? — хлопаю глазами. — Я вообще-то на него даже не обращаю внимания! — в ответ мне прилетают сдерживающиеся смешки матери и подруги. — Мне осталось продержаться ещё немного, и мы с палочкой больше никогда не увидимся. — Нет, честно. — качает головой белокурая. — Когда мы стоим в общем коридоре, то ты продолжительное время пялишь его, пока он не обращает внимания на тебя, а потом, когда ты перестаёшь обращать внимание на него, то он начинает сверлить тебя взглядом. Самое забавное здесь то, что Вы оба в это не верите в это и думаете, что у Вас нет взаимности. Хотя я и Вильям видим, как ты и как он смотрите друг на друга! — Ой да ладно тебе! — становлюсь красной. — Перестань. Не трави комедию. Мы ведь особо никак не общаемся. О какой взаимности идёт речь? — вдруг на телефон приходит некое уведомление, и я тянусь посмотреть его. Неожиданно откидываю смартфон, а на лице застывает эмоция удивления вперемешку с животным страхом.       Сатре берёт мой гаджет и смотрит, что же произошло, а потом начинает танцевать победный танец. — О, да! — делает резкие движения руками. — Анна-Марит, Эве написал сам Кристофер Шистад!