Before It's Over

Леде было не по себе, когда он набирал номер Агги, и ничуть не стало легче, когда уже сбросил вызов. Он понятия не имел, как именно начать разговор, и уж тем более не брался предсказывать реакцию и возможные ответы. За прошедшее время Агги успел удивить неоднократно, и теперь Леда не хотел гадать, к чему могла привести его инициатива. Но откладывать дальше было просто некуда, поэтому Леда усилием воли отогнал от себя малодушное желание отменить запланированную встречу и потратил едва ли не целый день на размышления, где можно поговорить с комфортом и без риска совершить какую-нибудь глупость. Звать Агги в студию ему не хотелось: туда в любой момент мог приехать Кейта, Рю или Сойк, а Леда меньше всего желал что-либо им объяснять. К тому же Кейта догадывался о причинах внутреннего раздрая Леды. До сих пор он демонстрировал исключительное душевное благородство и поразительное спокойствие, но Леда прекрасно понимал, что всему на свете был предел. Проверять, где именно находится предел Кейты, у него не было никакого желания. Всевозможные бары, кафешки и лапшичные также не вызывали у Леды энтузиазма. Там было меньше шансов напороться на кого-то из знакомых, однако и поговорить спокойно тоже невозможно. Нельзя ни повысить голос, ни выругаться так, чтобы не привлечь к себе внимания, а в том, что до такого поворота может дойти, Леда не сомневался. "Может, в лав-отель?" спросил он сам себя и нервно усмехнулся. Такой вариант больше напоминал тактику страуса. Сунуть голову в песок и таким незатейливым способом скрыться от перспективы тяжёлого взрослого разговора. Леда мысленно отвесил себе подзатыльник и усилим воли заставил себя же собраться. Сколько бы он ни пытался отвлечься, проблема не исчезала и даже не становилась меньше. Не мог же он ждать, пока они с Агги умрут от старости, позволив тем самым отношениям сойти на нет естественным образом. Подумав ещё немного, Леда решительно взялся за телефон и принялся набирать сообщение: "Собирайся. Я заеду за тобой в течение получаса". Он дорого бы дал, чтобы увидеть лицо Агги в момент, когда тому пришла смс. Леда был уверен, что реакция многое бы ему объяснила, в том числе и неожиданное поведение на курорте, когда они, как подростки в пубертате, жадно целовались в гостиничном коридоре. Снова вспомнив поцелуй, Леда облизал губы. Ему стоило бы настроиться на разговор, подумать, что именно он хотел сказать и что услышать, а вместо этого он купался в своих воспоминаниях и даже хотел их освежить. Повторить и создать несколько новых моментов. Впрочем, если Леда не хотел опоздать, он должен был уже давно отъехать от студии. Агги жил практически на окраине, в дешёвом и густо заселённом районе, так что предстояло ещё изрядно поплутать среди плохо знакомых улиц. Когда Леда смог кое-как приткнуть машину у кромки тротуара, начало уже темнеть. Он терпеть не мог опозданий, и это был тот редкий случай, когда он сам не смог правильно рассчитать время. – Привет, -Агги с осторожностью открыл дверь со стороны пассажирского сидения, но забираться внутрь не спешил. – Я уже думал, ты не приедешь. – Извини, – Леда отвёл глаза и крепче вцепился пальцами в рулевое колесо. – Садись, пожалуйста. Нам ещё в магазин не помешало бы заскочить, у меня дома нет ни крошки еды. – Дома? Мы едем к тебе домой? – искренне удивился Агги. – А как же… – Я снял квартиру, – Леда продолжал смотреть перед собой так внимательно, как будто права ему выдали только вчера. – Кейты там не будет. – Хорошо, – Агги явно плохо представлял, как ему себя вести, чтобы хоть немного сбавить градус напряжённости между ними, который физически почувствовал ровно в тот момент, когда увидел Леду. – Но тебе не обязательно было заезжать за мной, я мог бы и сам. – Мог бы. Но я уже заехал, так что давай не будем об этом. – Хорошо, давай не будем, – Агги помолчал немного, а потом потёр рукой лоб, словно у него болела голова. – А о чём ты хотел поговорить? – О том, что между нами происходит, – неожиданно легко сформулировал Леда, так и не оторвав взгляда от дороги. – Но я бы хотел, чтобы мы обсудили это не на ходу. – Ладно, – Агги вёл себя на редкость покладисто. Он снова замолчал, принялся смотреть в окно на город, постепенно разгоравшийся всё ярче в густеющих сумерках. Он мог бы достать телефон, погрузиться в соцсети, но вместо этого о чём-то думал, постукивая пальцами по подлокотнику. Леда наблюдал за ним краем глаза и даже не пытался угадывать, какими путями могли идти мысли Агги. До недавнего времени он был свято уверен в том, что всё понимал правильно. Что знал Агги как облупленного, что чувствовал мотивы его слов и поступков, что мог предугадать его реакцию раньше него самого. Но те несколько дней в Нодзаве радикально переменили отношение к ситуации. Теперь Леда уже не чувствовал той уверенности, его терзали сомнения и какие-то смутные надежды на что-то, чему не было определения. Агги молчал всю дорогу, молчал в комбини, в который они заехали за продуктами, молчал на парковке и даже в подъезде дома. Это молчание невероятно напрягало, но Леда старался терпеть. В конце концов, разве не он сам пресёк попытки начать разговор. Теперь же в полной мере за это расплачивался. – Здесь хорошо, – Агги как будто подслушал его мысли, когда улыбнулся и, оставив кроссовки у порога, прошёл в комнату. – Да, наверное, – Леда кивнул, хотя у него самого ещё не было конкретного мнения о квартире. Он успел провести в ней всего одну ночь, многие вещи так и стояли неразобранными в сумках и коробках. – Проходи, я сейчас приготовлю что-нибудь, я ещё не обедал даже. Может, ты хочешь пива или вина? – Нет, – Агги даже поморщился. – Сегодня я точно не хочу ничего, кроме воды. Он пристроился на краю дивана – квартира Леды была обставлена вполне по-европейски – и покосился на акустическую гитару на подставке. Леда проследил его взгляд и улыбнулся: – Я же не могу держать их в коробках. – Конечно, – Агги кивнул. – Можно? – Разумеется. Вообще-то Леда не слишком любил делиться своими инструментами, особенно кастомизированными, созданными по его проектам и на его вкус. Агги тоже отлично знал об этом, потому даже не пытался взять инструмент без разрешения. Впрочем, сам факт, что Леда ему позволил, явно удивил гостя, но от комментария тот удержался. Со всей осторожностью Агги взял гитару в руки и для пробы провёл по струнам. – Сейчас уже можно говорить? – спросил он, когда в воздухе растворились последние ноты незатейливой, но приятной мелодии. – Можно, – Леда так и стоял в дверном проёме. – Я, правда, сам не знаю, что именно сказать. Как-то всё так… – Глупо? – Странно, – с формулировками у Леды всё же не ладилось. – Всё крайне странно. И я, если честно, так и не придумал, как себя вести. – Ты хочешь сделать вид, что ничего не было? – Агги снова тронул пальцами струны гитары и продолжил: – Конечно, я понимаю, мы взрослые люди. А раз мы взрослые люди, то должны понимать, к чему могут привести некоторые поступки. – О чём ты? – перебил его Леда. – А ты о чём? – Агги нервничал, и Леда не мог этого не замечать. – Я о том, что уже было между нами. – О том разе в клубе, когда ты меня поцеловал? Или о том, когда я ударил тебя, потому что… Потому что просто не смог справиться со своими эмоциями? Если хочешь знать, мне стыдно до сих пор. – А мне нет, – Леда махнул рукой на ужин и уверенно прошёл в комнату, сел рядом с Агги и взял у него из рук инструмент. Агги на мгновение заметно оцепенел, видимо, когда понял, что Леде не стыдно за свой пьяный поцелуй, и он напрямую об этом заявляет. Смотреть на него Агги как будто было трудно, потому он уставился на руки Леды, когда тот легко коснулся струн. Инструмент немного успокаивал даже в такие непростые моменты. Когда другие люди хватались за сигареты, начинали теребить волосы или пытались занять себя еще чем-то, у Леды было своё идеальное лекарство. Сердце колотилось как безумное, Леда неожиданно отметил это и даже немного удивился – он был железно уверен, что сохраняет совершенно невозмутимый вид, тогда как внутри всё переворачивалось. – Ладно, давай, говори уже что-нибудь, – Агги не сдержал немного нервный смешок и тут же неловко пожал плечами, словно одергивая самого себя. – Ты же меня позвал для разговора, тебе и начинать. – Я пытаюсь, – усмехнулся Леда, стараясь быть по возможности честным: – Когда звал, сам не очень понимал, как наша встреча будет выглядеть. – А знаешь что, – Агги слабо улыбнулся, глядя куда-то в стену. – Меня много лет – заметь, не всегда, потому что поначалу этого не было, но и правда долго – раздражало, что ты везде лезешь первый и вставляешь свое бесценное мнение. – Спасибо, я заметил, – беззлобно отозвался Леда, тоже невольно улыбнувшись. – Одна моя девушка, с которой я встречался незадолго до распада нашей группы, называла тебя "в каждой бочке затычка". – Что? – растерялся от такого неожиданного заявления Леда и даже перестал дергать струны. – Почему это? – Потому что на всех наших общих видео, что она – девушка, в смысле, – конечно, видела, у тебя никогда не закрывался рот. Фронтменом был вроде как Джури, а говорил лишь ты один. – Я вообще не помню, чтобы у тебя тогда была девушка, – невпопад пробормотал Леда. – А я тебя с ней не знакомил. Мы тогда уже не общались за пределами студии и никуда вместе не ходили. – И с чего тогда у твоей девушки такие однозначные выводы обо мне? – Ну, наверно, она посчитала, что концертов и инсторов, на которых она бывала, достаточно, чтобы всё понять. Из нас всех ты первым начинаешь говорить, и тебе всегда есть что заявить. Так почему сейчас, когда на самом деле нужно что-то сказать, ты молчишь? Чуть ли не впервые с момента встречи Агги посмотрел на Леду прямо, и тот хоть и желал больше всего отвести взгляд, не смог. Если Агги хотел как-то разрядить обстановку своим отвлеченным рассказом, у него почти получилось. На Леду вдруг накатила решимость – сидеть, ждать непонятно чего, глядеть в разные углы точно не имело смысла. Раньше начнешь, раньше закончишь. Как с больным зубом, который ноет третий день. Как в разговоре с родителями, которые поймали тебя после школы с сигаретой. – Мне сейчас очень сложно, – смело начал Леда, но всё же отвернулся снова и провёл пальцами по струнам, извлекая даже не мелодию, а просто тихий звон. – Потому что я понятия не имею, что в твоей голове, и не уверен, что ты мне расскажешь, даже если я спрошу в лоб. Агги не ответил, но неосознанно сжал сильнее губы, и Леда понял, что угадал. Правда, как истолковать молчаливое согласие, не представлял. Хочет ли Агги врезать ему снова или же желает опять поцеловать? Оба варианта казались равновероятными. – Поэтому я решил сначала разобраться с собой, – продолжил Леда. – Как видишь, с Кейтой мы разошлись, – и, опережая вопрос Агги "почему?", даже если тот и не решился бы его озвучить, Леда объяснил: – Кейта ревнует к тебе: он думал, что у нас что-то было. И тянется все это уже долго. – Да не было ж ничего! – Агги возмутился так искренне, что Леда не усомнился: его удивление было неподдельным. Если Агги и приходила в голову мысль, что он мог стать причиной размолвки, жизнеспособной он её вряд ли считал. – Кое-что все же было, – напомнил Леда. – И ты ему что, рассказал? Тяжело вздохнув, Леда всё же отложил гитару на диван рядом и развернулся к Агги всем корпусом. Разговор зашел не туда, хотя Леда думал, что будет не так уж сложно объяснить свою нынешнюю позицию, а уже потом переходить к решению, как быть дальше. – Я тебя позвал говорить не о Кейте, – терпеливо произнес он, – а о нас с тобой. Мне кажется, глупо делать вид, будто ничего не случилось. Бросив на Леду короткий взгляд, Агги сглотнул: Леда заметил, как дернулся его кадык, и как сам Агги крепче сжал свои переплетенные пальцы. "Знать бы, чего ты хочешь, как сам видишь дальше всё это", – тоскливая мысль промелькнула в голове Леды. Насколько проще было бы действительно сделать вид, что ничего не случилось, померещилось спьяну, осталось в прошлом. Но когда Леду охватывали подобные размышления, он тут же напоминал себе, к какой боли молчание привело шесть лет назад. Тогда они тоже не попытались поговорить по-человечески, и пускай теперь и жизнь Леды, и жизнь Агги можно было считать вполне сложившимися, кто знает, как всё вышло бы, найди они в себе мужество объясниться вовремя. – Наше обоюдное молчание могло бы стать выходом только в одном случае – если бы мы больше не общались, – продолжил Леда. Он не осознавал до конца, что пока говорит сам, ему спокойнее. От ожидания ответа Агги – любого ответа – было до одури не по себе, почти страшно. – Но так не получится, впереди нас ждет много совместной работы. – То есть если бы у нас не было впереди двух концертов, ты бы предпочел сделать вид, что ничего не было? Голос Агги был таким ровным и спокойным, словно они обсуждали сериал, что идет по телевизору, и от такого напускного равнодушия, явно неестественного, Леду неприятно передернуло. – Нет, не предпочел бы, – честно ответил он. – Ты ведь не просто так меня поцеловал в Нодзаве. Да и я тоже. Рассказывать сразу обо всём, вываливать на Агги историю своей долгой невзаимной привязанности, Леда не собирался. Он с трудом мог представить себе ситуацию, в которой поделился бы самым сокровенным. Поэтому старательно придумывал, какими словами сказать о том, что Агги привлекает его – не когда-то давно, а здесь и сейчас. Сказать так, чтобы не прозвучало пошло и избито, но в то же время не выдало Леду с его невостребованными чувствами. В том, что для Агги придется всё разжевывать и раскладывать по полочкам, он даже не сомневался, и потому немного растерялся от неожиданности, когда его гость, не глядя на него, торопливо и сбивчиво выдал: – Да понятно, что я тебя тоже чем-то привлекаю. Как и ты меня, да. Хотя мне самому поверить сложно. Полгода назад ты мне чуть шею не свернул, когда я сел в твою машину и всего лишь предложил сыграть на концерте одну единственную песню. И я с радостью сделал бы то же самое, поверь. А теперь мне вдруг захотелось тебя поцеловать, а ты, нет бы дать мне по морде, взял и вцепился в меня в ответ! На последних словах Агги немного повысил голос и уставился на Леду так враждебно, будто уже заранее приготовился доказывать, что именно так всё и было, пусть Леда не отнекивается. Захлопнув приоткрытый от удивления рот, Леда покачал головой, изо всех сил стараясь не улыбнуться – такой тирады от Агги он не ожидал и теперь чувствовал непомерное облегчение. Однако у него не получилось, и улыбка всё же коснулась уголков губ. – Ничего смешного, – тут же огрызнулся Агги, хотя Леда был готов поклясться, что тоже слышит в его голосе облегчение – неизвестно, какой он вообще ждал реакции от Леды. – Мне куда труднее, чем тебе. Я никогда не целовался с парнями. Не хотелось, знаешь ли. Несколько мучительно долгих секунд они молчали, снова отвернувшись каждый в свою сторону, и так как терпеть подобное долго было невозможно, Леда вздохнул первый: – Я не знаю, что тебе ответить. Вот правда. – Я тоже не знаю, – с момента своего прихода Агги заметно помрачнел и теперь старательно скреб ногтями шов на джинсах. – Похоже, у нас старая болезнь. Мы не способны ни до чего договориться. – Может, потому что сейчас и не нужно договариваться? – Леда пожал плечами и посмотрел на Агги, который так же несмело взглянул на него. – Мы вроде как решили, что делать отмороженный вид – это плохая идея, нет? – напомнил он. – А я и не предлагаю делать никакой вид. Но и принимать любые решения нам, похоже, рано. Пусть всё идёт как идёт. Растерянно моргнув, Агги не ответил сразу, обдумывая услышанное. Такая идея ему в голову определенно не приходила, да и сам Леда только сейчас вдруг подумал о том, что, быть может, спешка сейчас – худшее, что они могут придумать. Не занозу достают всё же. Вдруг и правда имело смысл на какое-то время пустить всё на самотёк? – Ты думаешь… – Агги очевидно опасался, что не уловил суть до конца, поэтому как мог пытался уточнить. – Ты думаешь, в этом будет смысл? – А почему нет? По крайней мере, теперь мы оба знаем, что… – Что я тебе нравлюсь? – Агги прищурился, а Леда тут же вскинулся, напомнив: – Я тебе тоже. Агги взглянул на Леду так, словно тот загнал его в угол. Пускай взаимное влечение между ними было очевидно, говорить лишний раз о нём вслух оказалось непростой задачей. – Ты мне тоже, – согласился Агги. Леда ничего не мог с собой поделать. Улыбка рвалась с его губ, и всё, что он мог, это подняться и отвернуться от Агги, якобы чтобы вернуть гитару на подставку. В груди ворочалось что-то огромное и удивительно тёплое, чему у Леды не было названия. Он не привык к таким распирающим чувствам, да и не испытывал ничего подобного прежде, чтобы сейчас знать, что именно с ним творилось. – Вот и пообщались, – нервно усмехнулся Агги у него за спиной, и Леде наконец пришлось обернуться. Тот на миг замолчал, потому что ему явно было куда проще говорить, глядя Леде в спину, нежели глаза в глаза, но тут же продолжил: – Если ты больше ничего не хочешь сказать, то я поеду. – Уже? – неожиданно вырвалось у Леды, и теперь Агги пришлось отворачиваться, чтобы скрыть улыбку. Складывалось впечатление, что этот неловкий, какой-то куцый и невнятный разговор сделал для них обоих больше, чем десять предыдущих лет. Леда с удивлением осознал, что они оба как будто даже пытались заигрывать. И провоцировали друг друга на что-то большее, чем парочка признаний. – Мне кажется, так будет лучше, – наконец выдал свои мысли Агги. – Просто… Не знаю, – он пожал плечами. – Может быть. Леда не находил ни одного разумного аргумента, которым можно было бы задержать Агги у себя ещё на какое-то время. Впрочем, и причин, зачем ему это понадобилось, он тоже не знал. Ему просто хотелось понаблюдать за Агги вне сцены и компании. А ещё Леда начал скучать по общению. Время, которое он прожил бок о бок с Кейтой, не могло не оставить своего отпечатка на образе жизни Леды. И сейчас, вволю насытившись одиночеством, он начал тосковать по возможности поговорить с кем-то вслух да ещё и не о работе. Впрочем, Леда не стал бы говорить Агги об этом, как не стал бы и пытаться нарочно его задержать. – Ладно, – его гостю надоело сидеть в неловкой тишине. – Я тогда поеду к себе. Сойк вчера приезжал… Ну ты понимаешь. – Понимаю, – Леда усмехнулся. Он и правда понимал прекрасно, что похмелье ещё ничей характер не украсило, а Агги и без этого был не праздник. Как вообще согласился поговорить? "Просто я ему тоже нравлюсь", – напомнил сам себе Леда и машинально потёр рукой грудь, чтобы хоть как-то справиться с вновь нахлынувшим чувством. Он всегда доверял поступкам больше, чем словам. И сейчас все они говорили об одном: Агги действительно испытывал к нему нечто большее, чем просто интерес. Иначе не было бы этого подобия драки на лестничной площадке, не было бы поцелуев в Нодзаве и не было бы неловкого, почти бесполезного, но всё же крайне важного для них обоих разговора. – Я провожу, – Леда первым двинулся к двери, которую сложно было не найти в маленькой квартире. Впрочем, Агги от комментариев удержался. Он поспешно обулся, накинул на плечи любимую кожаную куртку, которая уже привычно повисла на нём, как наброшенная на забор тряпка, а потом обернулся и взглянул на Леду, наклонив голову к плечу. Сейчас Агги как никогда сильно напоминал птенца вороны, волей случая или непогоды выпавшего из гнезда. Взъерошенный, нервный, с покрасневшими от похмелья и недосыпа глазами, он внезапно нравился Леде едва ли не сильнее, чем прежде. В любой другой момент своей жизни Леда бы удержался. Он бы не позволил себе ничего лишнего и дал бы Агги уйти. Но сегодня его внутреннее состояние сдвинулось с точки равновесия. Леда вцепился в отвороты кожаной куртки Агги и слишком резко дёрнул его на себя, как будто пытался преодолеть чужое сопротивление. Но Агги снова приятно удивил его, когда не стал отталкивать. Леда ощутил руку Агги у себя на затылке: эта рука смягчила встречу со стеной. Он не закрывал глаза, чтобы видеть каждую секунду поцелуя, который теперь ощущался совершенно иначе. Не так отчаянно, как в клубе, когда Леда был пьян настолько, чтобы снять свои внутренние барьеры, не так неуверенно, как в Нодзаве, когда они оба были переполнены сомнениями и вопросами. Нынешний поцелуй отличался слишком уж радикально. Они целовались, как целуются люди, связанные общим прошлым и долгими бурными отношениями. Через прикосновения губ к губам они говорили друг другу то, что не смогли до этого сказать словами. И, несмотря на небывалую лёгкость, которая окутала Леду в полутёмном коридоре, он не терял головы. Он осознавал, что его руки уже забрались под куртку Агги и там гладили худую спину. Он слышал, как часто и отрывисто, будто после долгого бега, дышал Агги, прижимаясь к нему всем телом. Он запоминал запах, вкус губ и ощущение от длинных сильных пальцев, сжимавших его плечо. Наконец Агги оторвался от него, отстранился, встряхнул головой, отчего сходство с птенцом вороны стало ещё более очевидным. – Что это было? – он пытался перевести дыхание, и Леда вдруг испытал прилив удовольствия: из-за его поцелуев Агги дышал сейчас как загнанная лошадь. – Ты меня поцарапал? Агги завёл руку за спину и попытался нащупать что-то под курткой, но не слишком преуспел. – Может быть, – Леда пожал плечами, улыбнувшись. – Я не сдерживался, если ты об этом. – Ну хорошо, – Агги словно сделал для себя какие-то выводы: его глаза блеснули, и у Леды ощутимо засосало под ложечкой, так сильно ему захотелось однажды зайти дальше поцелуев на пороге. – Ещё увидимся. – Разумеется, – Леде и самому не мешало бы отдышаться. Голос звучал хрипло, как во время длительной простуды. Впрочем, он уже давно вышел из того возраста, когда можно было стесняться реакций собственного тела. – Всё, иди. Просто иди сейчас, если не хочешь… – Хочу, – Агги ухмыльнулся. – Но я пойду. Пока пойду. Леда едва сдержался, чтобы не вытолкать его за порог. Или не утащить за шиворот в свою спальню. Ему сложно было сейчас понять, чего именно хотелось сильнее. Однако он понимал, что порыв порывом, а последствия этого поступка будут с ним до конца жизни. И лучше сейчас не спешить. В конце концов, он ждал десять лет, мог подождать ещё немного.