Before It's Over

Несмотря на то, что новую квартиру Леды Агги покидал в крайне бурных чувствах, а потом полночи не мог уснуть, не думая ни о чём конкретном, просто ворочаясь в постели, буквально на следующий же день на него накатило необъяснимое спокойствие. Вспоминая поцелуй на пороге, перебирая в памяти детали, словно подросток, которому впервые ответила симпатией самая красивая одноклассница, Агги чувствовал непривычное послевкусие, удовольствие от каждой секунды воспоминаний, острое желание повторить и одновременно понимание, что спешить точно не стоило. От мысли о том, чтобы зайти дальше, Агги бросало в сладкую дрожь, как будто он собрался впервые прыгнуть с парашютом – и страшно, и безумно желанно. Будь на месте Леды какая-нибудь девушка, Агги уже давно взял бы телефон да позвонил. В этот же раз происходило нечто особенное, и Агги было и боязно всё испортить спешкой, и при этом томительно приятно ждать. Ждать чего-то – он не смог бы объяснить словами, потому как сам с трудом представлял, что же будет дальше. Прошло не так много времени, когда Агги смог с уверенностью сказать, что решение не торопиться и не совершать никаких радикальных поступков оказалось неожиданно верным. Так безмятежно, как перед этим новым годом, он не чувствовал себя давно. – Ты чего такой довольный, а? – как-то раз на одной из репетиций спросил его Джури. – Чего хорошего случилось-то? А ну колись немедленно! Однако Агги нечего было ответить другу, который подозрительно щурился и пытался догадаться, что у него на уме. – Ты хуже девушки, Джури, – в конце концов заметил Агги и отвесил тому шутливый подзатыльник. – Обычно они докапываются с такими вопросами. "О чём ты думаешь?", "почему улыбаешься?"... – Вот еще! – возмутился Джури, отмахнувшись сразу обеими руками. – Много ты понимаешь в девушках. После того, как известие о расставании с Мико облетело всех знакомых, Джури никак не мог успокоиться, какой же Агги придурок, что упустил своё счастье. То, что сам Джури ни одну из своих подружек не мог выдержать дольше пары недель, он почему-то не брал во внимание. Так или иначе, его мнение Агги мало заботило – о Мико он практически не вспоминал и с некоторой неловкостью признавался себе, что ему даже не стыдно. Перебирать в памяти события последних месяцев для Агги оказалось внезапно приятно. Сродни тому, как после трудного, но успешно сданного экзамена вспоминаешь суматошную подготовку, бессонные ночи, бесконечные консультации и невольно радуешься тому, что всё было не напрасно, и хорошо, что хорошо закончилось. Так же Агги размышлял и о Леде, о бессчётных стычках и спорах между ними, о сердитой недосказанности и неуютности, что ощущались при встречах. Даже о том, что каждый второй их коллега по цеху про себя считал, что после распада DELUHI они остались заклятыми врагами, думать теперь было забавно, хотя прежде Агги ловил себя на неслабом раздражении, когда кто-нибудь позволял себе обмолвиться о конфликте в их бывшей группе. На деле же всё решилось так просто: надо было всего лишь найти в себе смелость признать очевидное – что Леда ему нравится, как бы дико это ни звучало ещё совсем недавно. А может, он нравился и раньше? Может, так раздражавшая Агги безупречность на самом деле где-то глубоко на подсознании восхищала? А скрупулезность Леды в любых вопросах, какой Агги не смог бы добиться от себя самого при всём желании, вызывала невольное уважение? В любом случае, закапываться в далекое прошлое и вспоминать, что именно он чувствовал к Леде годы назад, Агги не желал. Куда важнее было настоящее. На зимние праздники Агги не хотел никакого особенного веселья, потому поступил просто: отключил телефон и несколько дней провел так, как ему хотелось – ничего не делая, деля компанию только с холодильником и игровой консолью. Когда пришло время возвращаться в реальность, он получил несколько десятков сообщений от приятелей и знакомых, большей частью зазывавших его на вечеринки и вопрошавших, куда Агги запропастился. От Леды сообщений не было, как и не обнаружилось ничего нового в их групповом чате по временному возрождению DELUHI. Открытие не огорчило Агги, ведь он и сам ничего не писал и не пытался связаться с Ледой. Однако с каждым днем чувствовал, что волнение последнего разговора улеглось, и всё чаще возвращался к мысли, что хочет увидеть Леду снова. Их следующая встреча произошла так внезапно и вышла такой короткой, что Агги и опомниться не успел. Втроем с Джури и Каджи они поздно вечером вышли на улицу с репетиционной базы, когда на тротуаре рядом остановился до боли знакомый автомобиль. – А вот и Леда! – радостно провозгласил Джури. – Что? – растерялся Агги, внутри которого дернулось что-то невидимое. Объяснить ничего Джури не успел: в ту же секунду дверца тойоты распахнулась, и на тротуар решительно выбрался Леда, имевший крайне сердитый вид. – Нашли, блин, посыльного, – сообщил он громко, но, впрочем, беззлобно. – В последний раз, Джури! На этих словах он протянул какой-то пакет, который Джури торопливо выдернул у него из рук, словно боясь, что Леда передумает и заберет обратно. – Как скажешь, о великий посыльный, и прости нас, дураков недостойных, – в своей привычно манере зачастил Джури, кланяясь Леде в пояс, пока Агги, как прикованный, смотрел на него. Было уже достаточно поздно и темно, фонари плохо справлялись с мраком из-за противного моросящего дождя. На Леде была куртка неопределенного то ли серого, то ли зеленоватого цвета, а на голову он натянул капюшон. Агги жадно всматривался, пытаясь разглядеть его лицо, и сам не замечал этого. – Привет, Агги. Привет, Каджи, – уже другим тоном, то ли мысли Агги подслушав, то ли просто опомнившись, сказал Леда и стянул капюшон. – Привет, – весело отозвался Каджи. – Что тут у вас опять случилось? А Агги стоял и просто смотрел. Леда снова немного осветлил волосы, а еще плохо смыл сценический мейк, из-за чего под его глазами остались неровные серые тени. Агги знал, что у FarEastDizain концерты в обозримом будущем не предвиделись, и значит, сегодня Леда опять играл у кого-то на саппорте или давал очередной мастер-класс. В неверном освещении его лицо завораживало, казалось спокойным и красивым, немного бледным, а глаза – поразительно темными и глубокими. Длилась немая сцена доли секунды, но Агги понял, что успел выдать себя, потому что Леда прямо посмотрел на него в ответ и вдруг улыбнулся, как не улыбался никогда прежде. – Джури забыл свои диски у Сойка, а отвозить почему-то их должен я, – ответил он, наконец отвернувшись, и Агги выдохнул, только тут сообразив, что не дышал уже долго. – Потому что Сойк лежит на смертном одре, – охотно пояснил Джури. – Он всего лишь простудился, – с напускной мрачностью поглядел на него Леда. – А ты – нет, мог бы и сам съездить. – Не мог, у меня репетиция. – А у меня концерт! – Концерт уже закончился. – Но это же твои диски! Не выдержав, Каджи захохотал в голос, и Агги поймал себя на том, что тоже улыбается от уха до уха, но больше автоматически, чем разделяя веселье, потому что мысли его плавали как в густом сладком сиропе. – Не серчай, великий Леда, – примирительно поклонился еще раз Джури. – Хочешь, за твои страдания я угощу тебя пивом? – Я очень спешу, – Леда досадливо поморщился и оглянулся на свою машину, которая стояла в каком-то полуметре и была явно припаркована в неположенном месте. – Угостишь в следующий раз. – О, я буду готовиться к нашей новой встрече. Надеюсь, ты найдешь для меня минутку? А если нет, я снова забуду что-нибудь у Сойка. Страдальчески закатив глаза к небу, Леда махнул на прощение рукой Каджи и Агги, умышленно игнорируя Джури. – Рад был повидаться, – попрощался он. – Давай, пока, – отозвался Каджи, тогда как Агги, как дурак, снова не смог из себя выдавить ни слова. В последний момент, уже садясь в машину, Леда еще раз посмотрел на него, и его взгляд, такой непривычный, не сказать, что теплый, но особенный, заставил Агги вновь подобраться. Леда не смотрел на него раньше вот так, что бы это ни значило. Уже через несколько секунд, мигнув поворотником, машина свернула в переулок и пропала из поля зрения, и только тогда Агги смог встряхнуться и заговорить. – Это было неожиданно, – повернулся он к Джури. – Чего не предупредил, что он заедет? – А зачем? – искренне удивился тот. – Он же на секунду. И вообще приехать должен был Сойк, но ты сам слышал, он заболел, поэтому пришлось просить Леду. Джури говорил еще что-то, но Агги уже не слушал. Перед глазами снова стоял Леда с растрепанными после капюшона волосами, со следами косметики на лице, несовершенный, но такой желанный. Только теперь Агги понял, что соскучился, и чуть не рассмеялся в голос. Кто бы мог подумать, что настанет тот день, когда он начнет тосковать по Леде? Уже дома, в душе, Агги сделал то, что запрещал себе всё время после поцелуев с Ледой, после Нодзавы и их последнего разговора. В том, чтобы мастурбировать и думать о Леде, Агги до сегодняшнего вечера всё ещё виделось как нечто сумасшедшее, даже дикое. Однако если в Нодзаве после оргазма он испытал что-то среднее между ужасом и стыдом, то сейчас чувствовал только физическое желание. А следом пришло понимание, что пауза, которую они решили выдержать, затянулась. Все те мысли, которые Агги старательно гнал от себя, навалились на него, заставляя кровь приливать не только к щекам, ушам и шее, но и значительно ниже. Агги ощущал себя так, словно это не он только что пережил один оргазм с именем Леды на губах. Желание было настолько сильным и недвусмысленным, что Агги не оставалось ничего, кроме как пойти на поводу у своего тела, своей слабости и своих инстинктов. Эти самые инстинкты, которые столько времени успешно сдерживались в рамках здравого смысла, внезапно как с цепи сорвались. В голове у Агги рефреном звучала главная мысль, которая задавала настрой всему происходящему: "Я хочу Леду!" И если думать о симпатии к нему, о его собственных чувствах было томительно приятно, то происходящее сейчас явно выходило за пределы. Агги испытывал чувства, которые даже не брался бы описывать словами, не знай он для них подходящего, ёмкого и правильного определения. Guilty pleasure. Именно так англичане и прочие носители языка описывали то состояние, когда ты одновременно сгораешь и от удовольствия, и от стыда за себя. Агги ласкал себя резко, почти больно, кусал губы, задыхался, но даже мысли не допускал о том, чтобы прекратить, остановиться, попытаться взять себя в руки. Похоже, градус внутри поднялся настолько, что проще было сгореть, чем попытаться справиться с собой. И Агги горел, а потом ещё долго приходил в себя под прохладными струями воды, пытаясь отдышаться. О том, что так сильно его проняло от собственных рук и мыслей, он старался даже не задумываться, иначе страшно было представить, что бы с ним было, окажись Леда рядом. Его фантазия и природные инстинкты собирались отыграться за несколько недель воздержания. Агги не мог не ощущать небывалое оживление внизу живота, поэтому из душа он вылетал пулей, чтобы только не повторить всё сначала. Хорошего понемножку. В гостиной у телевизора, который Агги держал в доме исключительно для консоли и создания эффекта чужого присутствия, он позволил себе несколько минут блаженного ничегонеделания. Даже рефлексировать уже не было никакого желания. Да и какой смысл? Он нравился Леде, Леда нравился ему. Всё остальное оставалось делом времени. Теперь, правда, об этом остальном нужно было думать очень осторожно, но здесь Агги справился с блеском. Вернее, почти справился. Некстати, ему в голову пришло, что Леда тоже наверняка мог вспоминать о нём, занимаясь самоудовлетворением в ванной или в своей постели. Одернув себя, Агги метнулся на кухню, выпил воды и пришёл к выводу, что стоило бы ложиться спать, если только он не хотел продолжения банкета. А продолжать в том же духе не стоило хотя бы из тех соображений, что Агги ещё предстояло с Ледой общаться и работать. Сейчас ему даже в глаза Леде смотреть казалось немыслимым подвигом. У него же на лбу крупным шрифтом было написано всё, чем он тут занимался, о чём грезил наяву и что планировал на ближайшее будущее. Уже лёжа в постели, Агги решил для себя, что завтра непременно позвонит Леде и прямо предложит встретиться. Сначала он попытался придумать какую-нибудь причину, но потом бросил бесполезное занятие, придя к выводу, что как бы сложно это ни казалось, а лучше всего говорить как есть. Может, если бы они сразу высказывали друг другу то, что думали, сейчас у них была бы совсем другая жизнь? Подсознание упорно именовало встречу, которую планировал Агги, свиданием и подбрасывало варианты один ванильнее другого: хороший дорогой ресторан со скатертями на столах и свечами в подсвечниках, прогулку в парке развлечений, как уже было в их общем прошлом. Агги даже невзначай просмотрел афишу концертов и выставок, чтобы иметь в запасе и такой вариант, но он не успел дочитать вторую страницу, когда его телефон ожил и полоснул по глазам ярким светом: звонил Леда. Агги сглотнул, но вызов принял так торопливо, что умудрился уронить на себя телефон. Тот краем проехался по губе, которую Агги и так порядочно покусал, доставляя себе удовольствие в душе, и теперь во рту ощущался стойкий привкус крови. – Лузер, – резюмировал Агги, откопав телефон в складках одеяла и прижав к уху. – Привет. – Привет. А кто лузер? – поинтересовался Леда, который наверняка прекрасно слышал всю эту возню. – Я. Телефон уронил, – Агги не стал уточнять, куда и как он его уронил, только губу облизал, слабо надеясь, что к завтрашнему дню она не увеличится в размерах втрое. – А что ты хотел? – Я хотел, – Леда сделал паузу, как будто ему тоже трудно было подобрать слова и сформулировать мысль. – Я хотел позвать тебя в кино. Раз уж ты сам так и не позвонил, я решил не ждать больше. – Я собирался, – взволнованно перебил его Агги, садясь на кровати. – Серьёзно, я собирался сам позвонить. Я сейчас лежал и думал, куда можно тебя пригласить. Но я решил, что уже поздно звонить. – Не поздно, – Леда усмехнулся. – По крайней мере, раньше ты в это время ещё и дома не появлялся. Но если ты уже спать собираешься, то я могу перезвонить завтра. – Не собираюсь, – сонливость и правда слетела с Агги быстрее, чем листья с дерева осенью. Сейчас внутри него снова кипело то самое сладкое томительное предвкушение, от которого хотелось бежать, орать и творить непременно глупости. – А когда в кино? Сейчас? – Сейчас ночь, кинотеатры спят, – Леда снова усмехнулся, помолчал немного, а потом добавил: – Но мне льстит твой пыл. Давай завтра? – Давай сегодня, – Агги даже ноги спустил с кровати, чтобы уже наверняка. – Пожалуйста, давай сегодня? – Ты же спать лёг, – недоверчиво заметил Леда. – Сам сказал. – Я уже встал, – Агги испытывал небывалый внутренний подъём. Сейчас он действительно был готов бежать в ночь, даже не одевшись. – Нет, Агги, это плохой план, – наконец решился Леда. – Давай спокойно и без спешки встретимся завтра, сходим в кино, может, поужинаем где-нибудь, а потом видно будет. Он не стал уточнять, что именно могло случиться потом, но Агги это и не требовалось. Полное отсутствие конкретики от Леды звучало как музыка, как обещание огромного удовольствия. И ради этого Агги мог ещё подождать. Конечно, не очень долго. – Хорошо, – он наконец вспомнил, что не помешало бы ответить словами. – Если ты хочешь завтра… – Я хочу сейчас, – внезапно перебил его Леда. – Но я думаю, что лучше завтра. Есть большая разница между тем, что я хочу, и тем, что я могу себе позволить в данный момент. – Ты устал? Или занят? У тебя другие планы? – вопросы посыпались из Агги, как горох из дырявого мешка. – Нет, – Леда немного опешил от этого напора. Похоже, что таких всплесков энергии от Агги, который ещё несколько минут назад почти спал, он никак не ожидал. – Тогда что тебе мешает? Не ночь же, в самом деле, ты уже большой мальчик. И я тоже. – И ты тоже, – Леда согласился. – И если мы оба хотим, – Агги продолжал настаивать, словно это могло реабилитировать его в глазах Леды, – то почему нет? Лучшего момента не будет, я не хочу его упускать. Коротка пауза, тишина, повисшая в трубке, показалась Агги невыносимо долгой. – Я заеду за тобой через полчаса, – ответил Леда и отключился раньше, чем Агги успел осознать то, что услышал. Через полчаса. Леда должен был заехать за ним через полчаса. А потом… Да плевать, что потом, главное, что сейчас. Так лихорадочно и поспешно Агги не собирался даже тогда, когда критически опаздывал на репетиции. Когда тойота Леды показалась во дворе его дома, Агги уже успел продрогнуть, прождав добрых двадцать минут на улице и выкурив штук пять сигарет. На пассажирское сидение он не сел, а скорее упал, захлопнул дверцу и на Леду взглянул лишь мельком, тут же уставившись прямо перед собой. Внутри всё переворачивалось от глупого волнения: они ведь в кино собрались, в конце-то концов, было бы отчего дергаться. И, тем не менее, сейчас эмоции правили Агги, а не наоборот, и справиться с собой не получалось. Леда, вероятно, подобного беспокойства не чувствовал, на Агги, а точнее – на его профиль, он смотрел несколько долгих секунд, после чего негромко выдохнул и нажал педаль газа. От избытка сигарет за столь короткий срок у Агги начала кружиться голова, что было уже вовсе некстати, и он вдруг понял, что они с Ледой даже не поприветствовали друг друга. А может, это было и не обязательно? Они ведь уже здоровались по телефону. Сообразив, до чего абсурдно разгулялись его мысли, Агги, сам себя не контролируя, коротко рассмеялся и тут же захлопнул рот, чтобы объяснить свое странное веселье, однако Леда опередил его. – Вот-вот, – хмыкнул он. – Что "вот-вот"? – Смех у тебя нервный. Если бы я начал смеяться, прозвучало бы так же. – Прости, – покаялся Агги. – Ты даже не представляешь, какой бред мне лезет в голову. – Возможно, такой же, как и мне. А еще у меня чувство дежавю, снова. – Почему дежавю? – А ты не помнишь? – Леда коротко посмотрел на Агги и сразу перевел взгляд на дорогу: сейчас они медленно ползли по узким пустынным улочкам, покидая спальный район, казавшийся совершенно необитаемыми. – Когда я купил свою первую машину, мы точно так же ехали вдвоём. Поздно закончили репетицию, а точка у нас тогда была в Эдогаве, и я предложил тебя подвезти из этой дыры, если не боишься неопытного водителя. Было темно и безлюдно, вот как сейчас, и мне всё казалось, что я сейчас задену бампером какой-нибудь дом. – Совсем не помню, – Агги так удивился настолько подробному рассказу, что забыл о своём смущении и растерянно поглядел на Леду, который с рассеянной улыбкой не сводил глаз с дороги. – Точнее, ту дыру в Эдогаве помню, конечно, мы там где-то полгода собирались, а про машину не помню. – Ну это же была моя первая машина, а не твоя, – резонно заметил Леда, и Агги почему-то показалось, что он хотел добавить ещё что-то, но в последний момент сдержался. Сколько ещё воспоминаний не удержала его память? Агги неожиданно почувствовал досаду на избирательность собственного мозга. Почему-то скандалы, даже крики и бесконечные обиды, всё плохое, что было связано с Ледой, он помнил отлично, тогда как хорошее, даже весёлое ушло навсегда. Должно быть, неопытный водитель Леда был весьма забавным – наверняка изображал уверенность, а если приглядеться, трясся от страха. Хотя вряд ли Агги тогда присматривался к нему. – Куда мы едем? – спросил он, нарушив тишину в салоне. – Куда и собирались – в кино. Я припоминаю, что тут неподалеку был один большой торговый центр с круглосуточным кинотеатром. – Не нужно. Слова опередили мысли, Агги на миг сам испугался своего протеста, а потом обрадовался, что сказал это. На сей раз Леда даже не шелохнулся, и Агги неотрывно смотрел на его руки, до побелевших пальцев сжимавшие руль. – Тебе тоже никакое кино не сдалось, – опережая вопрос, что в таком случае он предлагает, произнес Агги. – Мы ведь не для этого встретились. Леда кивнул, немного поспешно, как показалось Агги, и, притормозив у ближайшего перекрестка, включил поворотник. – Возвращаться к тебе уже далеко, – спокойно произнес он. – Я знаю место поближе. Неосознанно копируя его движение, Агги тоже качнул головой, уже не впервые подумав о том, что командирский нрав Леды не всегда раздражает – в некоторых ситуациях отдать инициативу в чужие руки было удивительно приятно.