Infinitesimal

Любое везение рано или поздно заканчивается. Он хотел отвлечь их, он хотел сбежать – и знал, как именно, что нужно сделать: Курт всегда реагировал одинаково, что же до других – неожиданность означает паузу, ступор, шок. Он мог прорваться. Он должен был. Вместо этого – грохот чужого пистолета, неожиданно подломившееся колено. Боли нет. Пока нет. Он переворачивается на спину и видит – дымящийся пистолет в руке навта, все еще наставленный на него; полный ледяной ярости взгляд Курта; пустой – де Сарде. Он пытается подняться – безуспешно; отползти – тоже. Курт делает шаг вперед, но де Сарде успевает раньше – выбрасывает руку в сторону, мешая. – Курт, – чужой голос звучит сдержанно – ни презрения, ни ярости. Холод. Отстраненность. Он не думал, что это может быть так жутко. – Подожди. И Курт действительно останавливается, пусть и с неохотой. Де Сарде подходит ближе, смотрит сверху вниз: – Понятия не имею, о чем вы думали, – пустота, безразличие, холод, холод, – сообщая такую информацию в вашем-то положении. Боль приходит, когда на простреленное колено опускается сапог (давит, давит, давит) (он кричит и не слышит своего крика); лицо де Сарде – маска отстраненности. – Тактик из вас никакой, майор Херманн, – доносится будто издалека, когда давление исчезает. – Васко. Прострели ему второе колено, и потащим отсюда. Навт перезаряжает пистолет. Кивает. Не отводит взгляда, смотрит только на него – с той же яростью, что и Курт, с тем же холодом, что и легат. – А хер ему отстрелить можно? – спрашивает он, прицеливаясь. Де Сарде вздыхает: – Кровопотеря, Васко. Не доживет даже до тюрьмы. – Жаль, – говорит навт и спускает курок.