Будущее за нами

      Конохамару семнадцать. И его сердце трепещет при мысли об одной особенной девушке.       Она умна и элегантна. За ней шлейфом тянется цветочный аромат. И она — будущая глава клана Хьюга. Именно поэтому им нельзя быть вместе.       Прости, но я не могу выбирать сама, кого любить.       Но…       Ханаби смеется над его шутками, принимает цветы и подарки. Она улыбается, когда он целует ее в щеку на прощание, когда он шутливо кланяется и называет «моя принцесса».        Ведь каждый имеет право на первую любовь.       Отец смотрит с укором на дочь на очередной тренировке. Она мешкает в бою, пропускает удары.       Я запрещаю тебе даже думать об этом мальчишке.       А Ханаби нравится Конохамару. И ей плевать, что скажет отец. Пускай делает, что хочет: ставит печать подчинения или отправляет на верную смерть. Пускай запирает дома, отбирает все, что у нее есть. Главного все-равно не отнимет.       Ханаби обидно, что Хинате отец разрешил выйти замуж за постороннего человека. Хотя ей и было предельно понятно, что сестре главой клана не стать, и выйти замуж за человека не из Хьюг, было верным решением, но… Ханаби всего лишь ребенок, она девочка-подросток, которая в первый раз в своей жизни влюбилась.       Первая любовь прекрасна. Эти неловкие прикосновения, переплетения пальцев, густо залитые красным румянцем щеки.       Конохамару прижимает ее к своей широкой груди. Волосы растрепаны, тушь размазана. Ханаби плачет. Нет. Ханаби рыдает. От обиды, боли и от собственного бессилия.       Даже сейчас она сбежала из дома, чтобы побыть с ним.       ***       — Хиаши-сама, позвольте мне встречаться с вашей дочерью! — склоняется в низком поклоне Конохамару.       — Нет. — спокойно отвечает глава клана.       — Тогда позвольте Ханаби самой решать, кого любить, — стоит на своем Сарутоби.       — А разве я запрещаю? Пусть любит, кого хочет. Но с тобой она встречаться не будет. Ханаби выйдет замуж за достойного человека из клана Хьюга. Я обещаю, она будет счастлива. Но не с тобой.       — Почему ваши порядки настолько устарелые? Жениться нужно только по любви, разве вы не разрешили вашей старшей дочери выйти замуж за Учиху Саске?       — Разрешил. Но именно за Ханаби будущее нашего клана. Когда меня не станет, она будет во главе Хьюга, она сделает все для его процветания. По крайней мере, я надеюсь на это.       — В первую очередь, она ваша дочь, — бросает на последок Конохамару, — так позвольте же ей быть счастливой, — кланяется и уходит.       ***       Хиаши думает, что это правильно. Раз за старшей дочерью он не уследил, вырастил слишком мягкой и робкой, то младшая обязательно станет ему достойной заменой, когда он уйдет на покой.       Первая любовь — это прекрасно. Но Хиаши думается, что, если он даст ей перерасти в нечто большее, все будет безвозвратно потеряно. Если наследники клана Хьюга не родятся с чистейшим бьякуганом, это будет позор. Нельзя позволить этому случится.       Хиаши пьет чай и думает о будущем, когда заходит Ханаби. Она мнется на пороге, натягивает рукава и нервно прикусывает губы.       — Спасибо, — говорит она, когда служанка ставит перед ней чашку с чаем.       Они сидят молча. В воздухе повисает куча незаданных вопросов, но Хиаши задает самый очевидный.       — Ты что-то хотела? — Он чуть прищуривает глаза, отпивая из чашки.       — Отец, — девушка собирается с мыслями, а потом вдруг выдает, — ты когда-нибудь любил по-настоящему?       — Конечно. Я очень люблю вас с Хинатой. И поверь, это самая чистая и настоящая любовь.       — Иногда мне кажется, что ты никого не любишь, — глаза Хиаши расширяются в удивлении. — Ты заботишься о клане, чтишь старые, никому ненужные, традиции. Но твое сердце черствое, там нет места настоящей любви.       — Да что ты знаешь? — Мужчина пытается сохранять самообладание, но слова дочери больно ранят, они бередят старые раны, что так бережно он штопал почти всю свою жизнь.       — Дедушка рассказал мне. Ты любил одну девушку, когда тебе было двадцать. Но он не разрешил тебе жениться на ней, потому что она была не из нашего клана. С тех пор ты замкнулся в себе, а когда женился, не был счастлив.       — Да, это так. Ханаби, мой отец поступил правильно, когда не разрешил мне жениться на той девушке. Я любил ее, но она была из клана Инузука, а их гены очень сильные, поэтому бьякугана у наших детей точно не было бы.       — Посмотри на себя, отец! Ты черствый сухарь, который слепо следует правилам нашего клана. Дед рассказывал, как ты бунтовал, как клялся изменить порядки Хьюга. Где это все?       — Ханаби, не повышай на меня голос!       — Знаешь, что? — Она встала со своего места, — у меня никогда не будет детей, если моим мужем будет не Сарутоби Конохамару! И это мое последнее слово.       Девушка выбежала из зала, громко хлопнув сёдзи. Такой злой он ее никогда еще не видел.       ***       — Ладно, дети, — говорит Хиаши, — встречайтесь, женитесь, рожайте детей. Я чту традиции клана, но моя дочь мне дороже, чем авторитет.       Ханаби обнимает отца так крепко, что тот не может сдержать улыбку. А после берет Конохамару за руку, смущенно опуская глаза.       Еще сегодня утром Хиаши был уверен в своем решении. Никому нельзя было нарушать правила, даже ему самому. Становилось грустно от того, что он не может сделать по-другому.       Все разрушил отец. Он пришел, когда Хиаши гулял в саду. Он улыбался, но его тон был предельно серьезен и строг.       Я был неправ.       Этих слов Хиаши никогда не слышал от отца. Он ждал их когда-то давно, когда шел под венец с нелюбимой, когда она умерла в родах.       Я потерял своих сыновей ровно в тот момент, когда стал главой клана.       Хиаши с тоской вспомнил о брате. Он всегда завидовал Хизаши: его свободе. С детства все было предрешено — старшего брата готовили в наследники клана, а младший мог делать, что ему вздумается. Хизаши женился на любимой девушке, ростил любимого и желанного сына. А Хиаши страдал всю жизнь: сначала от жизни с нелюбимой женой, потом от слабости старшей дочери.       Но все-равно воспоминания о брате грели душу главы клана Хьюга. Он часто вспоминал, как пытался огородить его от смерти, но отец — почетный старейшина и бывший глава — принял это решение за него. И тогда Хиаши возненавидел его еще больше. Этот человек забрал все, что был ему дорого.       Если не хочешь, чтобы твоя младшая дочь вычеркнула тебя из своей жизни также, как это сделал ты со мной, позволь ей сделать то, что она хочет.       И Хиаши вдруг понял, что поступил с Ханаби точно также, как и отец когда-то с ним. От мысли, что дочка всю жизнь будет ненавидеть его, как он своего отца, сжималось сердце. И он сдался.       ***       Ханаби двадцать один. Она в традиционном наряде стоит перед алтарем и, улыбаясь, сжимает руку Конохамару.       Хиаши смотрит на дочь в восхищении. Ему нравится эта его ошибка. Даже если дети у Ханаби родятся со скрытым бьякуганом или даже вовсе без него, он не волнуется на этот счет. В приемники всегда можно взять Шинои, которому пока девять лет, но его боевые навыки уже ушли далеко вперед не только от сверстников, но и от тех, кто уже закончил академию.       Ханаби все такая же страптивая девчонка, какой и была пять лет назад. Она не любит пышных праздников, но Конохамару настаивает на этом, потому что так попросил Хиаши. И это единственное, в чем она идет на уступки. Ханаби отказывается от поста главы клана и берет фамилию мужа. Ханаби переезжает из фамильного поместья в простенький, но относильно большой дом Конохамару, в котором он жил еще с дедушкой. А Хиаши все еще молчит, понимая, что слишком любит свою дочь. В конце концов, она уже совсем взрослая.       Хинате двадцать шесть, у нее есть любящий муж, пятилетний сын и старшая дочка, которую она очень сильно любит, несмотря на то, что та ей не родная. Ханаби по доброму завидует сестре. На ее глазах собираются слезы счастья, когда сестра объявляет, что ждет еще одного ребенка, а через два месяца узнает, что и сама беременна.       Хиаши воспитывает себе в приемники Шинои — ТенТен вовсе не против. Ханаби ходит беременная и счастливая, а Конохамару уставший бегает по ее поручениям. Время идет своим чередом, и никто не знает, что будет в будущем.