Мою первую любовь звали ненависть Она курила сигареты и всем нравилась Она смеялась, пока за неё дрались На выпускной ярче всех накрасилась. © Алёна Швец, «Мою первую любовь звали ненависть»
Утро началось с громкой неразборчивой матерщины, доносившейся откуда-то из другой комнаты. Нана недовольно вздохнула, чувствуя, как ускользает сон. — Хидан, твою ж мать… — пробормотала девушка, не открывая глаз. — Чего тебе? — раздался голос с соседнего футона. Нана повернула голову, бросив короткий взгляд сквозь приоткрытые веки. Хидан, судя по всему, проснулся первым. Он сидел, прислонившись спиной к стене и согнув одну ногу в колене. В руках у него была книжка в темном кожаном переплете. Присмотревшись, Нана заметила на обложке серебристый треугольник, заключенный в круг — точно такой же Хидан носил на шее. Молитвы с утра пораньше? Впрочем, чего ещё ожидать от такого религиозного человека. — Это Какузу орёт, — пояснил Хидан, не дожидаясь вопроса. — Интересно, что его разозлило в такую рань… Вздохнув, Нана закрыла глаза, попытавшись уснуть. Безуспешно. Слишком раздражена. Сердце отсчитывало удары, будто пытаясь вырваться из груди. Желание пойти высказать недовольство боролось с надеждой, что крики все-таки утихнут, если подождать ещё немного. Может, ещё получится заснуть? Да и, чего уж там — не хотелось пересекаться с Какузу, находящемся в гневе. Нана почти ничего не знала о его способностях, но была уверена — спускаться вниз и пытаться утихомирить того, кто больше тебя раза в полтора как минимум, было не лучшей идеей. Тем более в одиночку. Внезапно раздался грохот. На мгновение Нане показалось, будто стены гостиницы затряслись. — Ебани меня Джашин, да что там происходит? — в голосе Хидана читалась заинтересованность. Уж он-то точно не боялся встречи с разъяренным Какузу. — Не представляю. — Пойдем посмотрим? Нана задумалась. Стоит ли? Какузу далеко не мальчишка, наверняка и без них разберется. Но любопытство взяло свое. — А давай. Наспех собравшись, они спустились вниз. И как раз вовремя — разъярённый мужчина прижимал хозяина гостиницы к стене, схватив того за одежду и приподняв над полом. Нана тихонько присвистнула, впечатлившись физической силой Какузу — чтобы поднять такого увальня и, без малейшей дрожи в руках, держать на весу, нужно быть в очень хорошей форме. Она бы так не смогла. — Где она? — рявкнул Какузу. — Где эта шлюха? — Я не знаю, — испуганно бормотал хозяин, — я её не видел… Какузу резко ослабил хватку, заметив Хидана и Нану. Мужчина тут же рухнул на пол и прижался к стене, прерывисто дыша. — Вы как раз вовремя. Я хочу убедиться, что он говорит правду. Делайте, что хотите, но выясните, где, блять, мои деньги, — окончание фразы он прорычал сквозь зубы. — Да что вообще случилось? Орешь похлеще стаи мартовских котов, — насмешливо поинтересовался Хидан. Нана тем временем окинула фойе взглядом, с удивлением отметив, что за все это время пострадали разве что стойка регистрации — опрокинутая и изрядно помятая, она лежала на полу, — и психическое здоровье хозяина. На его лице бледно-зеленоватого цвета отчетливо виднелась испарина, а белки глаз из-за лопнувших капилляров по красноте могли сравниться с белками в глазах Какузу. Жалкое зрелище. — Какая-то шлюха меня обокрала. Пробралась в мой номер и сбежала, прихватив деньги, — зло ответил Какузу. — Не поверю, что он не в курсе происходящего! Нана удивленно приподняла брови. Серьезно? Чтобы кому-то удалось обокрасть Какузу? Тем более женщине? Да он же чуть ли не в обнимку спит со своим драгоценным чемоданом и пересчитывает его содержимое каждую свободную минуту. Да и сон у Какузу не то, чтобы крепкий. Скорее даже наоборот — уж Нана знает. Как же так вышло? Хидан расхохотался: — Какая-то баба забрала твои деньги, а ты и не заметил? Чем же таким ты был занят? Какузу был готов просверлить в нём дыру взглядом: — Ты получше моего знаешь, как это бывает. Не я всю зарплату в борделях просаживаю. Нана почувствовала, как в груди что-то кольнуло. Что, простите? А, впрочем… чего ещё ожидать от Акацке? Уж явно не образца морали и нравственности. Да и Хидан ей никаких клятв верности не давал. В конце концов, они свободные взрослые люди и вольны делать что хотят. Но неприятное чувство осталось. — А ты стрелки не переводи. Как ты умудрился проворонить бабки? Да ещё и столько? Лидер нам башку снесет. — Если бы только башку, — мрачно ответил Какузу. — А что до денег, то… облажался я, вот что. Познакомились в баре, поднялись в номер… ну, а там она мне, видать, подсыпала что-то. Короче, уснул мертвецким сном. А как проснулся — денег, ясное дело, уже не было. — Выспался хоть? — ехидно поинтересовался Хидан. — Заткнись. Нана с трудом сдержала усмешку. Так вот как всё было. Тогда понятно: легко оказаться одураченным, когда недооцениваешь противника. Особенно, если в принципе не воспринимаешь его как возможную угрозу. Видимо, с Какузу как-то так и вышло. — Как она вообще узнала про деньги? — А ты ценники здесь видела? Всякому сброду местные номера не по карману. Ровно как и еда в баре. — Да и ты небось растрещал про свое богатство, едва завидев симпатичную юбку. Потому что бесплатно никто не даёт, — глумился Хидан, будто испытывая терпение напарника на прочность. Какузу ответил ему ледяным взглядом. Нана вздохнула. И как они ещё друг друга не поубивали? Хотя… ну да. — Хорошо, а как выглядела та девушка? — поинтересовалась Нана. — Возможно, мы сможем узнать её, если вдруг увидим. Какузу на мгновенье задумался, пытаясь воссоздать образ в памяти. — Чёрные волосы, смуглая кожа цвета примерно как у тебя. Отличная фигура, личико тоже ничего. Одета была в платье. Особых примет не помню, баба как баба. Да уж, свидетель из него был, прямо скажем, так себе. Под описание подходили многие из местных девушек. Климат сказывался или ещё что, но смуглых красавиц с темными волосами здесь хватало. А потому с такими «особыми» приметами поиски могли занять много времени, которого у них не было. И, скорее всего, так ничем и не кончиться. — Не проще у него спросить? — Хидан покосился на хозяина, отчего тот съёжился. — Пусть Джашин развяжет ему язык. — Именно это я вам и сказал в самом начале. Нана устало вздохнула, и отошла в сторону, плюхнувшись в ближайшее кресло. Её помощь, по всей видимости, не понадобится, а потому можно было немного вздремнуть. Если получится сделать это под крики, конечно.***
Допрос закончился довольно быстро. Техники Хидана действительно хватило сполна. Он, конечно, отдал косу и все штыки на входе в деревню, но ножниц, воткнутых в ногу, было вполне достаточно, чтобы развязать язык и без того до смерти напуганного хозяина гостиницы. И как на все эти крики не сбежались остальные постояльцы? Вот только ничего полезного они так и не узнали. Да, ночью хозяин действительно видел женщину с двумя кейсами, но ни личностью гостьи, ни содержимым чемоданов не интересовался. Отчасти потому, что за молчание и отсутствие любопытства было щедро уплачено. Нана безучастно наблюдала за допросом со стороны сквозь полуопущенные ресницы. Так значит вот как проходят ритуалы Хидана? Чёрная кожа, белые полосы, напоминающие скелет, кровавый круг — и полнейшее ощущение сюрреалистичности происходящего. Нана не верила в бога, но в технике как будто и правда было что-то не от мира сего. Что-то неправильное. Ломающее ткань реальности. Интересно, мог ли джашинизм с его ритуалами стать рецептом бессмертия, который искал Орочимару? Страшно подумать, что случилось бы, поверь он в Джашина… Воспоминания о событиях, случившихся несколькими годами ранее, нахлынули на Нану неукротимой волной.***
Её звали Аме — по названию деревни, откуда она была родом. Это была тощая короткостриженная девочка возрастом едва ли старше Наны. Маленькое круглое лицо с изящными чертами, большие серые глаза, светлые волосы — она, наверное, выросла бы главной красавицей деревни, не появись на свет в одной из беднейших семей той местности. Как потом узнала Нана, Аме купили люди Орочимару всего за несколько тысяч рё — сумма, за которую в туристическом городе можно снять номер в гостинице или заказать хороший ужин в ресторане. Именно столько стоила её жизнь. Аме сидела на кровати, прижавшись спиной к стене и обхватив колени руками, словно маленький испуганный зверек. Выражение её лица, впрочем, выражало скорее меланхоличную задумчивость, нежели страх. Нана молчаливо наблюдала за ней со своей постели. В конце концов, чем ещё заниматься в комнате, где кроме двух кроватей, стола, двух стульев да пары свеч, ничего нет? Только и остается, что наблюдать за новой соседкой. — Рано или поздно это случается со всеми здесь, — заговорила вдруг Нана, не в силах больше выносить эту гнетущую тишину. — Что? — У меня тоже так было. Сначала тебе просто страшно, потом начинаешь строить планы побега — и в конце концов просто сидишь и сверлишь взглядом стенку, осознавая, что если и выберешься отсюда, то только вперед ногами. Ты же об этом думала, да? Аме покачала головой. — Нет, не об этом. У меня не выходят из головы слова Орочимару-сама… — Тс-с, — Нана приложила палец к губам, — не произноси его имени. Тут так не принято. — Почему? — Говорят, у всех стен здесь есть уши, и, если произнести его имя вслух, то он услышит всё, где бы ни находился. Ты же не хочешь, чтобы нас подслушали? — Нана запнулась. — Вообще я в это не верю, но рисковать не хочется. — А… ладно, прости. — Ничего. Так что за слова? — глубоко в душе Нана была рада возможности поговорить хоть с кем-то из сверстников — хотя бы об Орочимару. В последнее время ей было чертовски одиноко жить здесь одной. — Когда меня привели сюда, он сказал, что рад встрече. И что именно я, возможно, в дальнейшем стану его новым телом. Это правда? Я не хочу отдавать кому-то свое тело. Даже Оро… ему. Если бы я знала, что так будет, я бы лучше умерла, — последние слова Аме произнесла с каким-то будничным спокойствием. Нана едва заметно хмыкнула. Она тоже слышала подобное. Да и был ли здесь хоть кто-нибудь, кто не слышал? Даром что Орочимару был чертовски разговорчив во время экспериментов, и с удовольствием отвечал практически на любые вопросы, касавшиеся исследований. Говорить о них, а также о собственных достижениях и планах, похоже, было его вторым любимым занятием, кроме самих экспериментов. Интересно, в чем была причина такой непринужденной искренности? Оставалось лишь догадываться. Может, он просто не сомневался, что «игрушки» не сбегут, а, значит, и секретов разболтать не смогут? Или дело было в том, что в Орочимару жил учитель, обожавший отвечать на вопросы и объяснять? Или же не учитель, но безумный ученый, в чьих действиях не было какой-то особенной логики? Одно было ясно: их мрачный учитель и хозяин этих мест был одержим поиском идеального «сосуда» — сильного, выносливого и талантливого человека, который смог бы вернуть ему молодость и продлить жизнь. Причем непременно обладающего особенными техниками — своего рода бонусом к крепкому, молодому телу. Потенциальные «сосуды» относились к этой идее по-разному: кто-то с радостью был готов отдать свое тело на благо науки и Орочимару, в частности, кто-то держался в «середнячках», надеясь, что его не выберут, когда придет время, а кто-то, как Нана, был убежден в заведомой провальности планов учёного. Разве вообще возможно перенести душу из одного тела в другое? Тем более, что существование души как таковой — вещь сама по себе весьма сомнительная. — Да ладно тебе. Ну говорит — и пусть говорит. В конце концов, ему уже куча лет, имеет право периодически в маразм впадать. По правде говоря, — Нана ободряюще улыбнулась, — я вообще не верю, что у него что-то получится. Аме ответила испуганным взглядом: — Если он узнает, что ты о нём такого мнения, то убьет тебя. — Ну, ты же ему не скажешь? Воспоминания о девочке отдавались в груди Наны горечью. Аме была доброй и немного наивной девочкой, замеченной кем-то из приспешников Орочимару благодаря своему таланту. Возможно, она и впрямь смогла бы стать следующим его «сосудом», если бы не слабое, постепенно увядающее тело. Она умирала от своего же дара — иронично и грустно. Но об этом Нана узнала гораздо позже, ведь день их с Аме знакомства отличился и другим событием. Нана отчетливо помнила яркий свет лампы в операционной и какие-то капли, которые Кабуто — правая рука Орочимару, — аккуратно и методично закапывал ей в левый глаз. Холодные и немного противные, они начали действовать почти сразу, сделав зрение размытым, а веко — неподвижным. Они, судя по всему, ещё и постоянно увлажняли глаз, не давая слизистой высохнуть. В тот момент Нана поймала себя на мысли, что капельница, к которой была подключена левая рука, похоже, обладала успокаивающим эффектом. Слишком уж ясным и равнодушным было сознание. Как будто это не первая в жизни её операция. — Сегодня очень важный день и для тебя, и для меня, — где-то в стороне возбужденно бормотал Орочимару, судя по звукам, перебирая какие-то металлические предметы, — ведь именно сегодня мы узнаем, можно ли передать врожденную способность, принадлежащую одному человеку, другому? Я уверен, что это станет шагом к череде новых открытий! Так вот в чем было дело. Но кто станет донором? Ответ на этот вопрос нашелся очень скоро. — Кабуто, мальчик готов? — Да, наркоз уже подействовал. Какое все-таки слабое у него тело — минимальной дозы оказалось достаточно. Макото? Ну конечно. Кто же ещё? Писк датчиков участился. — Странно, разве наркоз уже не должен был начать действовать? — Кабуто подошел к капельнице, чтобы проверить подачу лекарства. Нана краем глаза успела заметить, как блеснули его очки в свете лампы. Длинные волосы были собраны и тщательно убраны под медицинскую шапочку. — Вполне ожидаемо, ведь девочка, в отличие от него, куда более крепкая. Нужно ещё немного времени. Ясность сознания постепенно, будто песок в часах, стала заменяться сонливостью. Но Нана упорно цеплялась за реальность, не давая себе провалиться в сон. — Почему… — с трудом пробормотала она. Сил едва хватало хотя бы на одно слово. — Что — почему? Я же уже сказал. Если все получится, отныне Кибунган будет не только у твоего брата, но и у тебя. А, учитывая твои выносливость и физическую силу, ты станешь замечательным вместилищем моей души… до поры до времени, — последние его слова Нана уже не слышала, погрузившись в глубокий сон без сновидений. Проснулась Нана уже у себя в комнате. К руке снова была подключена капельница с какой-то голубоватой жидкостью. В горле, по ощущениям, образовалась пустыня. Оно неприятно саднило — так, как бывает, когда ты накануне в жару от души наелся мороженого. В голове была тяжесть, но боли не было — и Нана бы даже подумала, что случившееся накануне было всего лишь сном, если бы не повязка на втором глазу. — Пить… — произнести хотя бы слово стоило немалых усилий. Рядом кто-то зашевелился, ещё несколько мгновений — и Нана увидела перед собой обеспокоенное лицо Аме. Пружины кровати заскрипели, матрас слегка прогнулся под тяжестью чужого тела — девочка, по всей видимости, села рядом. Затем губ Наны коснулось что-то мокрое и похожее на губку. Ещё немного — и в рот наконец-то потекла вода. Она пила жадно, не замечая боли в горле — утолить жажду сейчас было куда более важным и желанным делом. — Ты как? — робко поинтересовалась Аме. — Так себе. Будто овощ, — пробормотала Нана. — Сваренный и помятый огурчик. — Кабуто-сан сказал, что это нормальное состояние после наркоза. Бывает и хуже. Кого-то, например, полощет во всю. Тебя, кстати, не тошнит? Нана покачала головой. — Ну и хорошо. Но если что — возле кровати стоит ведро. Просто на всякий случай. Ну, и я тоже рядом, — она слабо улыбнулась. Дальнейшие события Нана помнила крайне обрывочно. После операции она восстанавливалась ещё несколько недель и большую часть времени проводила во сне. Организму требовалось много сил, чтобы прийти в себя — да и побочные эффекты от лекарств сыграли своё. Кроме того, по словам Кабуто, реабилитация всего за несколько недель была возможна исключительно благодаря его медицинским дзюцу, ускорившим процессы заживления — без них восстановление могло бы занять месяцы. Эксперимент, к большой радости Орочимару, оказался удачным — благодаря близкому родству донора и реципиента глаз смог прижиться без особых проблем. Как и было сказано перед операцией, теперь Нане стало доступно доудзюцу её клана — Кибунган, который по какой-то причине так и не пробудился у неё самой. И пусть владеть им Нана умела намного хуже, чем Макото, а его использование требовало гораздо больше сил, факт оставался фактом — он был. Девушку, впрочем, такое положение дел совершенно не радовало — и на то было несколько причин. Одной из главных было то, что здоровье Макото после операции стало стремительно ухудшаться вплоть до того, что он совсем перестал вставать с кровати. Все из-за долгого наркоза и того, что теперь все силы организма уходили на восстановление. Так, по крайней мере, говорил Орочимару. А потому, чем ближе была вторая операция, тем больше Нана боялась за жизнь брата. Если ему так плохо сейчас, то что будет после повторного наркоза? Она все больше начинала задумываться о побеге. *** Нана невольно сжала ладони в кулаки. Чертов Орочимару и его эксперименты. Если бы не это всё… Она и сама толком не знала, что именно имела в виду. Операцию? Предательство Хидана? Смерть близких? С чего именно начиналось понятие «это всё»? Что должно или не должно было случиться, чтобы жизнь повернулась иначе? Чтобы не стоять сейчас здесь, наблюдая за тем, как кого-то пытают. Да и такой ли жизни ей вообще хотелось? — Ну что, я кончаю с ним? Кажется, ничего полезного он больше не скажет, — поинтересовался Хидан. — Кончай. — Погодите, — Нана сказала это прежде, чем успела подумать. Она встала с кресла и быстрым шагом подошла к ним. — Не будет ли у нас проблем из-за этого? Да и вообще — зачем его убивать? Какузу устало вздохнул: — Ты наёмный убийца или кто? Откуда столько доброты к кому-то, кого ты даже не знаешь? — Это не доброта, а благоразумность. Зачем убивать кого-то, за кого нам даже не заплатят? Нана скрестила руки на груди, пытаясь выглядеть уверенно. На деле же она уже давно не ощущала себя такой растерянной. И чего вдруг про Орочимару вспомнила? Зачем за этого мужика вступилась? И правда — какое ей вообще дело до всего этого? Но что-то внутри не позволяло стать безучастной свидетельницей напрасного убийства. — Знаешь, если бы ты не оставляла свидетелей, то была бы сейчас при деньгах и без нас на хвосте, — заметил Хидан. — Последнее меня, впрочем, только радует, но сам факт. — А ты, оказывается, иногда умеешь выдавать здравые мысли за которые не хочется дать по роже, — хмыкнул Какузу, обращаясь к напарнику. Тот в ответ показал ему средний палец. Нана поймала на себе умоляющий взгляд хозяина гостиницы. Что же делать? Как помочь? Ответ пришел в голову сам собой. — В конце концов, он ещё может нам пригодиться. Вдруг с его помощью найдем рыбку покрупнее? Точно. Почему бы не использовать этого мужчину как наживку? Может, удастся устроить слежку и выяснить что-нибудь полезное? Возможно, Какузу прав — хозяин действительно что-то знает, а та девушка здесь далеко не случайная гостья. Соблазнять случайных богатеньких туристов, чтобы воровать ценности и бесследно исчезать, зарабатывая таким образом на жизнь — звучит вполне логично. — Думаешь, та девка тут не одна такая? — с сомнением спросил Какузу. — Не знаю. Но будет шанс выяснить, — Нана пожала плечами. — Я все равно убью его, когда закончим, — Хидан был непреклонен. — Оставлять жертву в живых — большой грех. Троица переглянулась. Девушка вздохнула. — Хорошо, как закончим — делай что хочешь. Хозяин гостиницы всхлипнул, раскачиваясь из стороны в сторону и зажимая рану в бедре. Повисло короткое тяжелое молчание. — Выкладывай свой план. — Что, если попытаться внушить ему мысль… ну, допустим, что он умрет, если не найдет ту женщину и не приведет её сюда? — Звучит заманчиво. Вот только сможешь ли? На мгновение Нана замялась под взглядом строгих красно-зеленых глаз. Она не была уверена в успешности своего плана. Прежде она пользовалась Кибунганом, в основном, для усыпления жертвы или стирания ненужных воспоминаний из памяти свидетелей, что было не так уж и сложно. Внушить что-либо — это уже совершенно другой уровень. Если хозяин действительно не знает ту девушку, то в лучшем случае ничего не станет делать. Но может случиться и так, что вместо неё он, допустим, притащит труп — и хорошо, если это, по крайней мере, будет нужный им человек. А если случайный прохожий? Кроме того, «приказ» Кибунгана может оказаться недостаточно или же наоборот слишком убедительным. Что тоже влечет за собой определенные последствия… «Вот бы здесь был Макото», — с грустью подумала Нана. Он бы точно сделал все в лучшем виде. Медленной походкой она подошла к хозяину гостиницы и села рядом лицом к лицу. Он по-прежнему выглядел крайне напуганным — такими темпами и до сердечного приступа недалеко. Бледный, потный, дрожащий от страха, с одеждой в пятнах крови — глядя на него, Нана едва могла сдержать отвращение. Такие, как этот человек, и без того не были в её вкусе, а настолько жалкий вид и вовсе уводил шкалу симпатии в минус. И всё равно Нана зачем-то была сейчас рядом с ним, решившись на безрассудство в попытке оттянуть неизбежное. — Что ты делае… — Задницу твою спасаю, придурок, — процедила девушка, стягивая повязку. *** Техника сработала успешно — если, конечно, это можно было так назвать. Мужчина, едва получив приказ найти воровку, тут же отправился на поиски. Будто бы и правда знал, где она находится. Проблема была в другом — случилось то, чего Нана так боялась. Из-за неопытного, а потому неаккуратного и даже грубого использования техники, психика мужчины оказалась надломлена — и о том, насколько серьезными были проблемы, оставалось лишь гадать. Возможно, от его сознания больше не осталось и следа. Какузу, как, впрочем, и Хидана, такие мелочи не волновали. Они были довольны возможностью решить проблему быстро и без лишних усилий. В конце концов, едва найдутся деньги, как можно будет спокойно отправиться дальше. Прошло, наверное, с полчаса, прежде чем Нана почувствовала что-то неладное. Чувство было таким слабым и отдаленным, что поначалу она не обратила на него никакого внимания. Будто бы кольцо на пальце, от которого давно хотелось избавиться, вдруг соскользнуло и потерялось. Слишком маленькое и легкое, чтобы заметить его пропажу сразу, и слишком ненужное, чтобы в принципе начинать поиски — именно так можно описать это призрачное чувство тревоги, которое испытывала Нана. Ощущение, будто что-то идет не так, но пока что ты ещё не понимаешь, что именно. Трио как раз завтракало в каком-то кафе неподалеку от гостиницы, убивая время и выжидая возвращения мужчины. Поначалу, почувствовав эту легкую опустошенность, Нане подумала, что дело в потраченной чакре — техника, требовала приличное количество чакры и, в отличие от привычного девушке изменения памяти, продолжали понемногу расходовать энергию до тех пор, пока приказ не будет выполнен или шиноби сам его не отменит, разорвав связь. — Чего вдруг раскисла? — поинтересовался Хидан, заметивший, как Нана уже несколько минут задумчиво смотрит в тарелку, не замечая ничего вокруг. — Да так, чувство какое-то странное… — Живот болит? — Что? — Ну, знаешь, бывают у девушек такие дни… — Нет, — резко отрезала Нана. — Я о том, что меня не покидает тревога. Будто что-то не так. Но не могу понять, что именно. Какузу бросил на неё косой взгляд. — Не замечал за тобой паранойи. — Я, по правде, тоже, — хмыкнула Нана, задумчиво поправляя упавшую на глаза челку. — Но тем не менее… И тут её осенило. Уж не в Кибунгане ли дело? Если подумать, такое с ней уже случалось — причем не так уж и давно. Осторожным движением, будто открывая ящик Пандоры, Нана сдвинула повязку. Едва второй глаз увидел свет, как девушку окатило волной ощущений, а все звуки, движения и чувства усилились в десяток раз. Она сделала несколько судорожных вдохов, пытаясь прийти в себя. Каждый раз как в первый, не иначе. Тогда-то Нана поняла, что за призрачное чувство преследовало её все это время. Техника перестала работать. Это было очень странно. «Я не отменяла приказа. Хозяин не возвращался обратно. В чем тогда дело?» — Нана испуганно посмотрела на спутников, не зная, что сказать. Может, дело в нехватке чакры? Да нет, такое не заметить сложно. Ни сильной слабости, ни головокружения, ни тем более потери сознания не случалось. Техника сработала не так, как надо? Но тогда Нана хотя бы её чувствовала. Неужели… — В чем дело? — поинтересовался Какузу, заметив ошалевший взгляд Наны. — Техника перестала работать. Хидан закатил глаза: — А я говорил, что надо было его убить и не морочить голову… — Боюсь, что кто-то успел сделать это за нас. Я не знаю, как это объяснить, но… та связь, которая была между нами, исчезла, — Нана снова натянула повязку и немного расслабилась, избавившись от переполнявшего её напряжения и шума. — Понятно, — мрачно ответил Какузу. — А я говорил… еретиков нужно убивать сразу. Джашин сама снизошел и сам закончив начатое, избавив меня от греха. Нана опустила голову, почувствовав укол вины. Плохая была идея, следовало предвидеть такой исход. С чего она вообще взяла, что воровка бы согласилась вернуться в гостиницу? Если так подумать: а что бы сделала Нана, окажись на месте той девушки? Очевидно, сбежала бы. А если бы за ней погнались, начала бы драться. Возможно, убила бы свидетелей, если они окажутся слишком уж настойчивыми. С хозяином гостиницы, скорее всего, именно так и получилось. Безвольная марионетка, пусть и физически сильная — легкая добыча. А, учитывая то, что в момент смерти мужчина находился под действием техники Наны, которая, опять же — вполне возможно, случайно сломала его психику, запрограммировав на выполнение одного-единственного приказа… выходит, акт спасения оказался смертным приговором. Только вина теперь лежала не на Хидане или Какузу, а на Нане. Снова её доброта толкает других к смерти. Снова. Девушка сглотнула, пытаясь избавиться от комка в груди. Не вышло. Вина продолжала пожирать её кусочек за кусочком. — Простите, — выдавила Нана. — Хреновая была идея, надо было сразу его прикончить. Теперь воровка наверняка будет настороже. — Да уж, подложила ты нам свинью, — задумчиво ответил Какузу. — Что делать будем? — Может, в баре засаду устроим? Вдруг эта дамочка решит поживиться ещё кем-нибудь, — предложил Хидан. — У нас не настолько много времени, чтобы сидеть и караулить её там. Я предлагаю прочесать город. Он не большой, а мужика, судя по всему, прикончили недавно. Вряд ли шлюха успела далеко сбежать. — Зато нас не настолько много, чтобы прочесывать город. Она может быть где угодно. Какузу и Хидан спорили ещё некоторое время. Нана слушала разговор молча, чувствуя себя неловко из-за промаха. — Ладно, а ты что предложишь? — обратился к ней Какузу. Нана задумалась. Вставать на чью-либо сторону не хотелось: обе затеи были, прямо скажем, сомнительными, а их успех зависел по большей части от везения и воли случая. Но ничего лучше у них пока что не было. — Может, разделимся? Мы с Хиданом устроим засаду в баре и заодно попытаемся выяснить, кто она такая — вдруг кто-то из местных с ней знаком. А вы тем временем пройдетесь по городу. Не воровку, так труп или хотя бы следы убийства найдете. Ну, и тоже поспрашиваете местных, — с сомнением предложила Нана. План все ещё ничем не лучше, но хотя бы все будут довольны. Хидан усмехнулся: — Всё ясно, кто-то просто хочет побыть со мной наедине. — Мечтай. Просто Кибунган меня немного измотал, даже теневого клона создать не смогу. Так что буду помогать болтовней, вместо беготни, — Нана слегка улыбнулась, чувствуя, как щеки предательски порозовели. И даже почти не соврала.***
На том и порешили: Какузу, явно довольный возможностью побыть в одиночестве, отправился прочесывать город, в то время как Хидан и Нана переместились в бар, что находился на нулевом этаже гостиницы. — Ого, — удивленно выдохнула пара, едва оказавшись внутри. С местами, где Нана бывала прежде, этот бар едва ли мог сравниться. Буквально от всего здесь веяло роскошью — под стать гостинице, частью которой являлось это место. Неоновая подсветка, фотообои с видами на ночной город, создающие иллюзию, будто бар находится не под землей, а на последнем этаже какой-то высотки, большие, мягкие кресла и круглая барная стойка в центре зала с множеством алкоголя на любой вкус — интерьер здесь был что надо. — Ну, понятно теперь, почему Какузу занесло именно сюда. Он хоть и скупердяй редкостный, но роскошь любит, — усмехнулся Хидан. — Да и прибухнуть не прочь. Они сели за один из свободных столиков, благо в это время суток их было более чем достаточно. Кроме них, в баре находилось не больше десятка людей, включая бармена и официантов. Заказали напитки и стали ждать. — Может, с барменом поболтать? — Нана украдкой глянула на паренька за стойкой, деловито протиравшего стаканы белоснежным полотенцем. Ему определенно были к лицу эти белая рубашка и фиолетовая жилетка. Цвет последней, судя по всему, был выбран исходя из цвета подсветки в баре. — И что ты ему скажешь? «Извините, не знаете ли вы случайно девушку, которая подсыпает вашим посетителям какую-то дрянь и затем ворует у них деньги?». Хидан сидел, облокотившись о стол и лениво теребя коктейльную трубочку. Нану искренне забавляло это зрелище: потрепанный жизнью нукенин, расслабленно попивающий какой-то разноцветный коктейль в баре. Впрочем, о ней самой сейчас можно было сказать примерно то же. — Ну почему же… — девушка понизила голос, будто боясь, что бармен сможет её услышать, — спрошу, не знает ли он загорелую брюнетку, которая была тут на прошлых выходных. Мол, хотела познакомиться, но она ушла с кем-то другим. Вдруг номерок есть или ещё чего? Нана и сама не верила в успех своей затеи, но попытаться сделать хоть что-то было определенно лучше, чем просто тратить время, бездействуя. — И часто ты так с кем-то в барах знакомишься? — Хидан улыбался, но в голосе читались совсем другие, невесёлые нотки. — Иногда случается, — уклончиво сказала Нана, едва сдержавшись, чтобы не задать ответный вопрос. «Ходишь по борделям и ещё смеешь меня в чем-то упрекать», — со злостью думала она. Едкое чувство обиды было мимолетным. Нана вновь подавила его, напомнив себе, что это глупо. Никто никому ничего не обещал — пора бы уже запомнить. Но память будто нарочно возвращало её в лето, когда все было хорошо. *** Густая высокая трава приятно щекотала кожу. Солнце, упорно прокрадывавшееся сквозь листву деревьев, немного слепило глаза. В тот день Хидан и Нана остались вдвоем, задержавшись после тренировки. Завтра утром предстояла новая миссия, а потому хотелось как следует все обсудить и потренироваться ещё немного — так, по крайней мере, звучало оправдание для Шизуко-сенсей и Рисы, их сокомандницы. На деле же весь запал тренироваться пропал, едва они остались одни. Очень скоро ребята пришли к выводу, что погода была слишком хорошей, чтобы тратить драгоценные часы до заката на отработку ударов и техник. Поэтому, недолго думая, ребята отправились бродить по лесу, слушая пение птиц, срывая ягоды с кустов и болтая буквально обо всем на свете. В конце концов, ноги сами привели их на любимую опушку. Устроившись в траве, они продолжили разговор: — Вот потому и говорю: спорю на что хочешь, но у Макото явно появилась девушка! — Да ну, он же по уши в работе, ему явно не до этого, — фыркнул Хидан. — Работе, знаешь ли, цветы не носят. Я сама видела — вот таке-енный, — Нана развела руки в стороны, наглядно демонстрируя размер, — букет купил. И не жалко же денег на веники… — Это точно, на эти деньги столько всего купить можно… Например, кучу фильмов в прокате взять. Или все выпуски «Величайшего самурая». Хидан мечтательно вздохнул. Нана его понимала: было бы очень круто наконец-то собрать полную коллекцию их любимой манги. Читай — не хочу. Но ещё более здорово было бы «ограбить» прокат, устроив ночь просмотра фильмов. Конечно, вместе с кучей любимой еды. И чтобы больше никого вокруг, только они вдвоём. Жаль, родители такую затею вряд ли одобрят… — Классно, что у меня есть такой друг, как ты. — Чего это ты вдруг? — Хидан повернул голову, бросив на Нану удивленный взгляд. — Да просто подумалось, — она неловко улыбнулась. — Далеко не всем везёт встретить такого понимающего человека, с которым бы было много общего. До нашего знакомства, я была уверена, что все мальчишки — придурки, которые только об одном и думают. Но с тобой действительно весело. Хидан заулыбался и тут же отвернулся, скрывая щёки, которые вмиг стали пунцовыми. — Ты тоже классная девчонка. Нана хихикнула. В следующий момент Хидан накрыл её ладонь своей. Глупый, ободряющий жест. — Спасибо, — и раскраснелся ещё больше, когда Нана сжала его ладонь в ответ.***
Нана тряхнула головой, пытаясь избавиться от этих навязчивых детских воспоминаний. Какая разница, что тогда происходило? Все это уже давно в прошлом. Слишком много времени прошло, чтобы сказанные слова тогда слова имели хоть какую-то значимость. Внезапно в бар ворвалась незнакомая девушка девушка. Очень быстро, почти срываясь на бег, она прошагала к барной стойке и сердито зашептала что-то бармену. Расстояние было слишком большим, а музыка — громкой, чтобы Нана и Хидан смогли услышать хоть что-то из их разговора. Привлекло их внимание другое: внешность гостьи почти полностью совпадала с тем, как описал воровку Какузу. Разве что у девушки был куда более потрепанный вид, а короткое красное платье было испещрено темными пятнами. — Это же она, да? Та самая? — зашептала Нана, стараясь сохранять невозмутимый вид. — Похоже на то. О Джашин… убьем её прямо сейчас. — Нет! Нельзя. Надо узнать, где деньги. Нана бросила ещё один короткий взгляд на гостью. Надо было что-то решать, иначе она снова могла уйти. Главное — не спугнуть. — Я отвлеку её разговором, а ты будь на подхвате, — она стащила с шеи протектор и протянула его Хидану, — пусть думает, что я тоже гражданская. Жду в женском туалете минут через десять. — Погоди, что ты задумала? Нана ничего не сказала, напоследок лукаво улыбнувшись. Затем, стараясь выглядеть непринужденной и слегка пьяной, она подошла к бару. Бармен и незнакомка сразу затихли. — Ох… а можно повторить? — девушка помахала пустым бокалом. — Тако-ой вкусный коктейль. Но в голову даёт знатно. Нана вскарабкалась на барный стул, сев боком. Так, чтобы привлечь все внимание и взгляды к себе, оставив Хидана в тени. План сработал: гостья действительно с интересом разглядывала девушку, будто пытаясь понять, был ли в её действиях какой-то план. — Да, конечно, — улыбнулся бармен, забрав бокал у неё из рук. — Подождите за столиком, сейчас принесу. — Спасибо, вы просто прелесть, — Нана послала ему воздушный поцелуй и глупо хихикнула, старательно отыгрывая слегка подпитую барышню, заигрывавшую со всеми вокруг. Когда бармен отвернулся, Нана переместила внимание на девушку. Та по-прежнему стояла в легком замешательстве, явно не очень понимая, что происходит. «Да она и правда красотка, понятно теперь, почему Какузу на неё повелся. Такой и без всяких напитков звезду с неба достать захочется», — подумалось Нане. Правильные черты лица, карие глаза, длинные ресницы, аккуратный нос, черные, как уголь, вьющиеся волосы, водопадом ниспадающие на плечи — все в ней было как надо. — Ого. Мадам, да вы охренительно красивы, — ляпнула Нана и, для пущего эффекта, подмигнула. Лишь через несколько секунд до неё дошло, что подмигивать с повязкой на втором глазу было дурацкой идеей. — Э… спасибо, — недоверчиво ответила та. — А платье жалко, — девушка бросила выразительный взгляд, застывший где-то в районе чересчур откровенного декольте. Бурые пятна, вне сомнений, были подсохшей кровью — эти цвет и форму Нана бы ни с чем не спутала. — Впрочем, его ещё можно спасти. И лучше начать прямо сейчас, потом отмыть будет гораздо сложнее. Горячая вода с мылом — и станет как новенькое. Кофе на себя опрокинули, да? Тоже такое было. Отговорок незнакомки Нана не слушала — и в конце концов все-таки сумела уговорить ту пройти с ней в уборную, чтобы по-быстрому застирать пока ещё свежие пятна. Не возвращаться же в грязном домой? Тем более что в туалете наверняка есть сушилка для рук, так что в мокром тоже идти не придется. Едва девушки переступили порог туалета, как Нана вышла из образа беззаботной подвыпившей барышни. Захлопнув дверь, она тут же задвинула щеколду. Клетка заперта. — Итак, кто вы такая? — Тот же вопрос к тебе. Нана оперлась спиной о дверь, будто подчеркивая, что уйти отсюда так легко не получится. Незнакомка в ответ скрестила руки на груди, всем видом показывая невозмутимость. — Я никто, просто путешественница. — Ну, а я просто зашла в бар, чтобы выпить. И оказалась заперта в туалете. — Ладно, поступим иначе. Где деньги? — Какие деньги? — девушка нахмурилась, глядя на Нану исподлобья. — Те, что вы ночью украли у моего друга. «Друг» — как громко сказано. Всего лишь знакомый — и лучше бы его и вовсе не знать. Но незнакомке об этом знать совсем не обязательно. — Просто путешественница, говоришь? — девушка мрачно улыбнулась. — А что ж ты тогда делаешь в компании Акацке? Нана ответила ей той же улыбкой: — Тебе лучше не знать. Но, раз уж ты в курсе, то должна догадываться, что тебя ждет. — Убьешь меня? — Убью, но потом. Сначала я хочу узнать, где деньги. — Тогда можешь начинать, потому что я не скажу. Этого Нана и опасалась. В ней все ещё теплилась надежда решить вопрос без лишней крови, но воровка, судя по всему, уступать не собиралась. Неужели придется перейти к пыткам? Ну, уж нет. Для этого, в конце концов, у неё были куда более опытные, если это можно так назвать, знакомые… а пока она попробует ещё раз решить все мирно. Была, впрочем, идея попытаться использовать Кибунган, но сломленного хозяина гостиницы Нане оказалось более чем достаточно, чтобы отложить технику на крайний случай. Вдруг опять не получится? Как тогда узнать, где деньги? Рисковать не хотелось. — Тот мужчина, хозяин гостиницы… он мертв, да? — поинтересовалась Нана. — Да, — собеседница скривила губы, — совсем свихнулся. Пришлось его убить. — Он говорил что-то? — Только постоянно бормотал о том, что я должна вернуться с ним в гостиницу. Почему ты спрашиваешь? Нана вдруг решила ещё разок сблефовать. Вдруг сработает? — Да так, просто интересно было, как сработала моя техника. Выходит, все прошло как по маслу. Интересно, если я проверну то же с тобой, ты вернешь деньги? Девушка поджала губы. Её колени задрожали, и, чтобы это скрыть, она оперлась рукой об раковину. — Не думаю. — Почему же? — Нана сделала глубокий вдох, стараясь говорить как можно более спокойно. — Понимаешь ли… я, в отличие от моих товарищей, совсем не хочу тебя убивать. Так что давай договоримся… Но девушка не дала ей продолжить: — Нет. — Но почему? Если бы ты просто вернула деньги, я бы убедила команду тебя не убивать. На крайний случай, помогла бы сбежать. Почему нет? — Не убьете меня вы, убьют они, — внутри незнакомки будто что-то надломилось, — И вообще: я ведь не из личной выгоды это делаю. Мне нужно вернуть долг. Она медленно сползла по стене, осев на пол. Нащупав под юбкой зажигалку и пачку сигарет, девушка достала одну и закурила. Нана криво усмехнулась. — А, так вот зачем женщины носят чулки. — Это в том числе. Ей понадобилось совсем немного времени и капля сомнений, чтобы сбросить с лица очередную маску, достать пачку сигарет и присоединиться к незнакомке. Та подвинулась, позволяя сесть рядом с собой. Вскоре комната наполнилась дымом. Вентиляция зашумела, всасывая его в щели под потолком. — Меня, кстати, Нана зовут. — А я Джина, — девушка выдохнула, выпустив изо рта колечко дыма. — Необычное имя. Мужское же, да? — Ага. Родители были уверены, что родится мальчик. Но появилась я, — Нана замолчала, уставившись на поцарапанную бледно-зеленую плитку на стене. Джина усмехнулась, небрежно стряхнув пепел: — И они решили, что если назовут тебя, как мальчика, то что-то изменится? — Черт их знает. Но в итоге это стало далеко не последним, в чем я их разочаровала. «Знали бы они, что я сейчас сижу на холодном полу и курю в компании барышни легкого поведения, промышляющей воровством…» — от этой мысли Нане отчего-то стало очень смешно. Вдруг дверная ручка задергалась. — Эй! — раздался голос Хидана снаружи. — ЗАНЯТО! — рявкнула Нана. Плевать. Может и подождать. Слишком хорошо ей сейчас было — как будто бы они с Джиной не были врагами всего несколько минут назад. Да и были ли таковыми вообще? Нана знала, что не хочет не то что убивать, а даже хоть как-то вредить этой девушке. Тем более что Джина вела себя совершенно спокойно, не пытаясь провоцировать драку. Просто очередная странная встреча при весьма странных обстоятельствах. — Так о каком таком долге ты говорила? — Родители в свое время удружили. Задолжали кругленькую сумму местной банде. Отдавать не захотели — и их грохнули. А долги повисли на мне, — Джина пожала плечами. — На самом деле типичная ситуация для этих мест. Не я первая, не я последняя. — Значит, работаешь на мафию? — Можно и так сказать. Пока я приношу хорошие деньги, меня не трогают. Но стоит начать сопротивляться… сама знаешь. Нана кивнула. Ситуация не была для неё чем-то удивительным и даже больше того — она сама частенько выступала в роли человека, выбивающего долги с должников. С девушками, правда, работать доводилось не так часто — как правило, сначала их продавали в бордель или просто какому-то очень состоятельному человеку, кто был в состоянии покрыть долг. И лишь когда жертвы окончательно приходили в негодность и переставали приносить прибыль, их убивали. Подсыпали яд в пищу или выталкивали в окно, инсценируя самоубийство — мало ли способов свести счёты с неугодной женщиной, вдруг ставшей ненужной? Как ни крути, а женская доля во все времена была непростой. И, что было самым удручающим: в некоторых местах это продолжалось и по сей день. Подумать только: в некоторых странах девочек выдавали замуж, едва тем исполнится двенадцать. Они и мечтать не могли не то что о карьере куноичи, а даже о том, чтобы выйти из дома в одиночестве. Всякий раз, когда Нана задумывалась об этом, ей становилось грустно. Закончится ли это хоть когда-нибудь? Когда сигарета почти истлела, идея пришла в голову сама собой. — Слушай… а ребята, на которых ты работаешь, очень богатые? — К чему ты клонишь? — Есть у меня один знакомый, за деньги готовый на всё. И ещё один, кто готов на всё просто из принципа. Жуткая парочка. Ты расскажешь, где найти вашего босса, а мы займемся остальным. Заберем деньги, заодно избавив тебя от проблем. — Звучит как чистой воды безумие. — Я знаю. Но план Джине явно понравился. Она задумчиво улыбалась, пока докуривала сигарету. В её взгляде читался молчаливый вопрос к самой себе: готова ли она рискнуть всем и довериться едва знакомой девушке, чтобы изменить жизнь на корню? — Черт с тобой, я в деле, — и затушила сигарету об кафель.