Под кайфом

«Сегодняшний день я запомню надолго.» Такими были мои мысли на тот момент, но… как оказалось, все это полная чушь. Потому что то, что было дальше, было ещё более странно и, к сожалению, не забываемо. Но, наверное, стоит начать с начала. *** В тот день я в очередной раз наткнулся на колющуюся мать, и мне прилетело. Наверное, действительно не стоило тогда выходить из комнаты, но мне стало чертовски скучно. Да и выпить хотелось, что уж там… Ну и если обобщить, она сегодня явно не в себе, иначе как объяснить её поведение? Она ударила меня, и пока я приходил в себя, вколола мне герыч. Конечно, на тот момент я не знал, что это героин, но сразу было понятно, что ничего хорошего она сделать не могла. Когда он начал действовать, только тогда я понял, что именно это такое. А еще стало ясно, передозу быть. Да блять, она вколола десятилетнему ребёнку дозу взрослого человека! Уж я-то в этом разбираюсь, сам же баловался, когда было двадцать, а потом и делать научился. Я в видах наркоты шарю, меня не наебать… Мысли начали путаться. Стало слишком хорошо. Настолько хорошо, что даже плохо. Блять. А потом все как в тумане. Кто-то пришёл, тыкал пушкой в мать, что-то говорил, я не помню. Только пистолеты запомнил. Не те, которыми в мать тыкали, нет. У мужчины, который уселся в кресло и попивал… виски? Да, виски. Heckler and Koch USP. Известные пушки. Только у него другие, я таких никогда не видел. Может быть это намёк на ТТ русских? Не зря же на них буквы Х есть. Хотя у ТТ не ставили аббревиатуры, он просто так называется. К чему бы это? И почему я об этом думаю? А… да, наркота же. Тогда ясно. Но делать что-то надо, я не хочу умирать. Вот вообще. Нужен налоксон. Срочно. Я знаю, что он был у матери, должен быть. Медленно встаю (может не медленно, я не знаю) и вынимаю шприц. Уже даже не больно, я просто не почувствовал. Если бы у меня не было опыта раньше, я бы тогда вообще ничего сделать не смог. Все мое тело говорит, что я не двигаюсь с места, но это не так. Это не так, потому что я уже достал аптечку. Ни черта не слышу, тишина давит на мозг, все звенит. Еле нашёл налоксон, уже успел испугаться, что его нет. Не могу понять, один я или нет. Да это и не важно. Важнее то, что я не знаю, сколько набрал в шприц, даже не могу утверждать, что набрал что-то. — Этого достаточно. Больше не надо, малыш. Я не знаю, кто это говорит. Не вижу, но слышу голос. Этого достаточно. Вену я сейчас не найду, придётся делать внутримышечно. Не уверен, что получилось, но стало легче. Скорее всего, я сделал все правильно. Странно только, тошноты нет. Может быть все было не так плохо, как мне казалось изначально? Зрение сфокусировалось, снова вижу пистолеты и мужчину. Тут есть ещё люди, но мне трудно фокусироваться на них. Кажется, он сменил позу, но я не уверен. Хотя виски все ещё при нем. — Мусор, откуда ты здесь? Он странный. Зачем он разговаривает с мусорным пакетом? — Из мусорного ведра. Мать не выкинула его, вот он и стоит. Вы странный. — Я с тобой разговариваю, — пинает пакет. — Я не мусор. — А вот это уже мне решать, — смеётся. Немного постоял и помолчал. Терять мне уже в общем-то нечего. — Я здесь живу с матерью, — небольшая пауза из-за того, что повернулся назад. Мать сидит на стуле, а ее мозг медленно вытекает, — а вы её грохнули… ну, круто, чё… — Малыш! Как ты себя чувствуешь? — ко мне подошло чудо в перьях. Не, ну, реально. Так и есть. Он весь в перьях, с цветным ирокезом и губками трубочкой. — Сколько тебе лет? Странные люди. Странные события. Мне пора. Разворачиваюсь и ухожу в комнату. Переодеваюсь и беру ещё несколько вещей. Надо ещё зайти в комнату матери и забрать деньги. Собственно, это я и сделал. Когда проходил мимо кухни, люди все ещё были там. О чём-то разговаривали, потом был звон стекла и громкий крик. Наклоняться было тяжело. Пока обувался и завязывал эти грёбаные шнурки, пару раз наебнулся. Было больно. Вообще всё это странно. Эти люди, мать, жизнь здесь в общем. Короче, мне не очень нравится. Не для меня это все: быть мелким ребёнком со шныряющейся матерью и отвратительным водопроводом. Да, особенно последнее. Отвратительный водопровод. Бесит меня. Когда вышел из квартиры, вспомнил, что забыл самое главное. Какого-то черта дверь захлопнулась, а ключи я не взял. Пришлось звонить в звонок, вспомнил, что не работает, начал стучать в дверь. Открыли почти сразу. Тот самый попугай. Он хлопочет, что-то спрашивает и заглядывает в глаза. Прохожу мимо, бесят. Захожу на кухню, народу, как и раньше, много. Открываю холодильник и достаю всю выпивку. Ну, не пропадать же добру. Захватываю сиги и марки. Попугай что-то причитаете и ахает. Мне пофиг. Я заебался притворяться загнанным ребёнком. Я взрослый. Самостоятельный парень. С меня хватит этого говна. — Мусор, достань стакан и налей виски. Мужчина, хотя скорее парень, снова заговорил со мной. Не знаю почему, но достал новый стакан и налил ему. Я бы спросил где прошлый, но, кажется, и так знаю ответ на этот вопрос. — Держите, — мой голос хрипит. — И я не мусор. — Кто твой отец? Он выпил все одним глотком и налил себе ещё. — Зачем вам это? Молчит и смотрит в глаза. — Могу предположить, что вы пришли сюда именно за ним, раз так интересуетесь, — Какого-то черта именно сейчас меня начало подташнивать. До этого все было хорошо, а сейчас получите, распишитесь. — Не знаю я, как его зовут. Мафиози какой-то, большая шишка. Живет в северной части города. — Я надеюсь, ты взял все, что хотел. Потому что сейчас будешь показывать дорогу нашим друзьям. Усмехается ядовито, резво встаёт с кресла и идёт к выходу. — Гейский мусор, захвати пацана! Так павлин — гей... Понятно. Не моё дело. Мы с павлином немного отстали, так как я не успевал идти также быстро, как и они. Все дорогу спрашивал меня, все ли хорошо. Предлагал понести сумку. Пожалуй, не так уж он меня и бесит. Я передумал. Вещи свои я ему в итоге отдал. Без неё идти стало гораздо легче. Когда мы вышли на улицу, стало некомфортно. Стояло очень много людей, все в костюмах и с пушками. Всю дорогу, пока мы ехали до места старался держаться ближе к павлину. С ним спокойнее. В итоге они оставили меня на улице с какими-то левыми людьми и съебались в дом. Долгое время слышался грохот и выстрелы. Много кричали. Голова разболелась. Где-то через минуту не выдержал, надел наушники. Стою себе спокойненько, никого не трогаю. К моим ногам подкатывается чья-то отрезанная голова. Срез ровный, выражение лица отвратительное. Ляпота. Присел перед ней на корточки, потыкал, недавно подобранной веточкой. Стало скучно, попинал ее. В итоге поставил на капот машины и пялился на неё. Довольно скоро перешёл на новый уровень. Начал с ней разговаривать. Стало чуточку веселее. Когда все вернулись, мы с головой уже успели закорешиться, немного поссориться и даже помирились. Довольно скоро кто-то выматерился. Я немного удивился и повернулся в ту сторону, откуда доносился голос (а вдруг что-то случилось). В мою сторону смотрел мужчину лет тридцати, светловолосый. Возможно мне кажется, но он был в шоке. Чтобы не пугать людей ещё больше, аккуратно и тихонечко толкаю голову к краю капота. Мужик смотрит на меня и на голову, я на него, а голова в итоге падает с капота и останавливается у его ног. Мда, такое тоже бывает. На капоте остался длинный кровавый след. Мужчина долго орал на того парня, который называл меня мусором. Тот его послал и съебался со своей свитой. Окончательно. Стало стремно, и я не придумал ничего лучше, чем под шумок тоже свалить отсюда. Почти получилось, но наебнулся о камень. В итоге выматерился, как я это умею. Громко. С толком, с расстановкой и переходами на русский мат. Итог: съебаться не удалось. Тот мужик, который матерился до меня решил со мной поговорить. Распизделся знатно. Много воды, мало сути, но вроде что-то понял. Если коротко, то они мафия, есть какое-то пламя, которое они используют как оружие, и он хотел бы усыновить меня, так как я очень милый и добрый мальчик, и его жена мне обрадуется. Сказал, пламя у меня тоже есть. Предполагаю, это и было основной причиной. Пофигу. Итог: я, кажется, отправлюсь в Японию. У меня всё. Остановите землю, я сойду.