***
Мари «подхватила недуг», который современная медицина так и не научилась побеждать. Ее голову обуздала не заглушаемая боль, которая провоцировала бесконечные обмороки и тошноту. Женщина и подумать не могла, что людям, больным раком, незнакомы дни, когда ничего не болит. Артур не отходил от ее кровати ни на шаг, каждую минуту, что ему было дозволено находиться в больнице — он был там. Держал девушку за руку, разговаривал, улыбался, шутил. Делал все, чтобы Мари хоть на мгновение могла стать самой счастливой в мире. А блондинка и была. За это время он сильно постарел, на висках даже появилось несколько седых волос, заложились морщины на лбу, а улыбка стала гораздо более печальной. Глаза утратили былое сияние. — Эй, ну ты чего? — произносит женщина, замечая, как по чужим щекам текут горькие слезы. И он, и она прекрасно понимали, что это конец, но все храбрились, не желали признавать единственно верную правду. Пускай у каждого она может быть своей, но тут — все очевидно. — Нет-нет, ничего. Смотрю, какая ты красивая и сияющая, — грустно улыбается тот и вновь припадает к кровати, держа возлюбленную за руку. Он действительно видел Мари необычайно красивой, даже с ежиком на голове, вместо струящихся по плечам локонов, со впалыми щеками и синяками под глазами. Она — была идеалом для него, и Артур просто не представлял, как жить, если его глаза больше не увидят этот идеал, а руки не смогут почувствовать тепло тела.***
Она умерла в его день рождения. А он сидел на том небольшом, но чертовски мягком кресле, и ничего не мог сделать. Артур видел, как врачи отступили от ее койки, позабыв о постороннем в плате. Флек видел, как кардиограмма стала не множеством зигзагов, а нескончаемой прямой. С тех пор он не праздновал этот день и не отмечал его в календаре. С того дня в голове Артура возник какой-то блок, не позволяющий никому сравниться с Мари. Ему больше не нравилась ни одна блондинка, ни одна голубоглазая, да и вообще, ни одна женщина. Он не позволял даже себе осквернять ее образ, додумывая, что их ждало бы дальше. Он только вспоминал прожитые вместе моменты, вспоминал ее лицо, мимику, манеру говорить и походку. Все, что только мог вспомнить. Артур мучал себя воспоминаниями каждый день, но постепенно это занятие стало его убивать, медленно, но верно, время не лечило, а горе с каждым новым днем лишь росло, заставляя Флека сходить с ума. Артур видел ее во снах и не хотел просыпаться, нежно обнимая Мари во сне, а подушку наяву. Больше он не отличал реальность от фантазий. Он сошел с ума в свои 45, стал клоуном, а после еще раз слетел с катушек. Такова жизнь! В глубине души он до сих пор верил, что когда умрет, они вновь будут вместе. Поэтому он и не боялся смерти, а нарывался на нее всеми возможными способами. Только вот именно сейчас жизнь решила быть с ним обходительной и уберегать от кончины. Сука.