Дверь отворилась, на пороге стоял мужчина, в одних домашних штанах. Взгляд девушки сразу зацепился за его руки. Ладони измазаны в чем-то алом. Запястья, торс, предплечья… Отпечатки ладошек красовались на груди и правом плече. От увиденного подкосились ноги, и Мари сделала шаг назад. Была бы позади стена, то она бы съехала по ней вниз, усевшись задом на грязный пол. Но стены не оказалось, потому она просто устояла на своих двух.
— Пиздец, — срывается с женских губ. Она не может совладать со своим телом, а потому просто стояла, опустив руки и уставившись на его окровавленные ладони.
— Привет. Ты чего это? — Артур хотел было обнять свою девушку, но, опустив взгляд на свои руки и поняв, что его вид не внушает никаких позитивных эмоций, отказался от затеи. Да и не хотелось портить идеально-черное пальто, которое идеально сидело на женском теле. — Так, пошли со мной.
Мари не знала, чего ожидать там, за аркой, скрывавшей за собой гостиную. Неуверенно шагнув в комнату и услышав, как за ней закрылась дверь, все звуки стали гораздо громче. Женщина четко слышала тиканье часов, тихий храп миссис Флек за соседней дверью, шаги Артура и его дыхание. Ровное, размеренное… А тем временем сердце Мари собиралось, похоже, остановиться, заставив его хозяйку рухнуть на пол и больше никогда не подняться. Оно билось так быстро, что сбилось дыхание, и ей приходилось держаться за стенку, чтобы ее не занесло в сторону. Удивительно, что она все равно шла, и этот путь казался бесконечно длинным.
Но в комнате взгляду Мари открылся холст. Картина была написана алым цветом, разной густоты, насыщенности, яркости и глубины. Это было невероятно красиво, кое-где виднелся нетронутое белоснежное полотно. Женщина не успела осознать, что она увидела, как ее накрыл нервный смех.
— Ну ты, конечно, и говнюк, Артур Флек, — Мари закрыла руками лицо, упираясь лбом в чужое плечо, продолжая смеяться. Она старалась быть тише, не хотелось нарушить покой старушки. — Хоть бы трубку взял, блин. В следующий раз тебе придется бежать ко мне сломя голову в три ночи. Стой… А сколько сейчас времени?..
Женщина по привычке глянула на запястье, где должны были быть часы. Но их, ожидаемо, не оказалось. В спешке все успешно было забыто и оставлено на полке. Да и плевать, если честно.
— Три часа и пятьдесят три минуты. Рановато для звонков, нет? — хлопает ресницами Флек, забывая о том, что за время, что они здесь стояли, его руки чище не стали, и он касается чужой макушки, мягко ее поглаживая. И Мари не было жалко чистой головы. Она, чувствуя, что ей становится жарко, все же отстраняется, скидывая с плеч пальто, и небрежно кидая его на диван.
— Знаешь что? — она нахально окунает палец в краску и, хватая того за резинку брюк, притягивает к себе, и, пользуясь моментом растерянности мужчины, она рисует ему ярко-красные брови, элегантные усы, как у Пуаро, и широкую улыбку. Тот, в свое время, решается на такую же дерзость, пачкая девичий нос, губы и щечки.
Почему-то это вернуло их обоих в детство. Молодые люди, просто дурачились, корча забавные моськи, выделывая какие-то замысловатые движения. Это расслабило их, позволило забыть обо всем, даже о матери, мирно посапывающей за стенкой.
Мари решает первой прервать это веселье из-за резко нахлынувшего романтического настроения. Глядя на это нелепо измазанное лицо, в ней вновь просыпаются какие-то потаенные чувства. Она обнаруживает, что они уже сидят на диване: Мари, подсунув ноги под попу, а Артур, повернувшись к ней лицом и закинув одну на диван. Блондинка кинулась в объятия, сперва резковатые, а после нежные и робковатые. Она повисла на его шее, провалившись в пояснице, не прерывая зрительный контакт. Она глядела в его темные глаза, живые, полные веры в счастливое будущее. О, если бы она только знала, что случится спустя несколько лет. Если бы знала, никогда бы не стала заговаривать с Флеком в метро. Ни за что бы не позволила произойти тому, что сегодня было частью ее будней.
***
Поздний вечер, стенд-ап клуб, несмешные, пошлые шутки. Всех так забавляют рассказы комиков о своих сексуальных похождениях, что светловолосая периодически прикрывалась волосами, чтобы лишний раз не показывать своего глубочайшего разочарования. Примерно поэтому люди, сидящие за дальним столиком, тем, что в углу, ни разу даже не улыбнулись в ответ на очередную грязную шутку, которую тут же оценили все остальные. Артур часто, чисто случайно, шутил про жизнь, а не секс, и это было куда более смешным, ну, в восприятии Мари. Но вот только никто кроме девушки и не слышал их. Общество с большей охотой собиралось в подобных подвальных заведениях, ведь нравы другие. Всем известно, что запретный плод сладок, а столь интимная тема потому и будоражила кровь многих, что раньше никто не смел об этом говорить.
— Знаешь, пошли отсюда, — громко произносит девушка, вставая прямо посреди выступления. Это, разумеется, вызвало осуждение со стороны, но это ничуть не смущало женщину. Для нее происходящее было «фу». — Я не хочу слушать эту грязь. Лучше ты мне в кафе пару раз пошутишь, а я уж там посмеюсь. Чем над этим словесным мусором.
Не с этого ли момента он захотел стать комиком? В свои 33 года? Да, скорее всего именно этим вечером он и загорелся этой идеей.
***
Этим утром, пока они обнимались на диване, долго целовались и молча ждали пробуждения миссис Флек, ограбили дом Мари. Ей повезло, что в нужное время она убежала оттуда, ведь вернувшись домой, она увидела наряд полиции. Было страшно издать даже звук.
— Мисс, вам сюда нельзя? — резко произносит полицейский, преграждая путь.
— Я здесь живу. Что произошло? — она хмурится, выглядывая из-за чужого плеча и замечая через открытую дверь лежащего на полу человека. — Майкл!!!
Девушка пытается прорваться внутрь, но спустя пару тщетных самостоятельных попыток, ее все же пропускают. Только вот энтузиазма уже поубавилось, и сейчас ей бы не очень хотелось идти внутрь. Однако пришлось, притом под аккомпанемент дюжины вопросов следователей, или кто они там.
Стоило шагнуть за порог, как в голову ударили слезы, которые тут же потекли по щекам. На полу лежал ее муж, с перерезанной глоткой и пробитой головой. Она была просто благодарна судьбе, что не оказалась в этот момент дома и осталась жива. Она, как ей казалось, видела кусок мозга на месте, где был вырван приличный клок волос. Ей казалось, что его грудь до сих пор вздымается, что вот-вот он захрипит и подаст признаки жизни. Но нет. Она не была готова увидеть подобное. Не хотела видеть огромные трупные пятна, синие губы, лужа густой крови и следы ног. К горлу подступила рвота, которую та не смогла сдержать и, выбежав на улицу, избавилась от всего, что осталось в ее желудке.
Мутило ее еще долго. В это утро она забыла о том, что такое спокойный ежедневный сон, какого это — не курить и не пить успокоительное. Больше ее никогда не покидал образ ее мертвого мужа, и только Артур помогал ей морально отдохнуть и глубоко уснуть хотя бы на пару часов днем.
