Фанк

Мэтт оттолкнул Широ и пролетел мимо него куда-то вглубь квартиры. Широ потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, потому что он никак не ожидал такого поведения от лучшего друга, к тому же он больно ударился спиной о вешалку. Мэтт толкнул дверь с такой силой, что та отлетела назад, а висевшая на противоположной стене на хреновом скотче карта упала на пол и уныло сложилась пополам. — Где? — прорычал Мэтт, смотря на Кита с открытой ненавистью. Кит бросил книгу на одеяло, встал и выставил руки вперед в защитном жесте. Вид разъяренного и явно неадекватного Мэтта действительно вселял в него ужас. — Я от нее уже избавился, — осторожно, медленно и тихо произнес Кит, напряженно следя за реакцией Холта. Мэтт пересек маленькую комнату в два шага, сгреб Кита за грудки и пригвоздил его к стене. На какой-то момент Киту действительно показалось, что Мэтт готов его ударить, и он зажмурился и приготовился к удару. Возможно, так и было, но в эту секунду кто-то оттащил Мэтта за шиворот и бросил его на кровать. Широ загородил Кита, раскинув руки и став похожим на курицу-наседку. Мэтт закашлялся на кровати, оттягивая ворот футболки и со злостью глядя на обоих, но в присутствии Широ, которому явно уступал в размерах и физических показателях, активно агрессию проявлять не собирался. Он вытащил из складок одеяла книгу, которая углом обложки впилась в лопатку, и швырнул ее через комнату, хоть немного отведя душу. — Что тут происходит? — наконец задал вопрос Широ, медленно, почти по слогам проговаривая слова. — Это будет долгий разговор, — хрипло хохотнул Мэтт — видимо, Широ неплохо его дернул. Вставать он пока не решался. — Сильно болит? — смягчился Широ, с беспокойством оглядывая друга, но руки не опустил. Кит с любопытством выглядывал у него из-за плеча. — Прилично, — кивнул Мэтт и наконец, вопросительно и с опаской глядя на Такаши, поднялся с кровати. — Рука у тебя тяжелая. — Ни перед кем не хочешь извиниться? — напомнил Широ, опустив наконец руки. Кит смотрел куда-то мимо Мэтта — стеснялся или боялся прямо на него взглянуть. — Да, Кит, прости за… За все, что было вчера. — Мэтт тоже избегал прямых взглядов на парня. — Извинения приняты, — кивнул тот. — Кит тебе, наверное, уже все рассказал, так что ко мне должно быть никаких вопросов. Я тогда пошел… — Нет, у меня есть к тебе разговор, — твердо окликнул Широ. Мэтт закатил глаза и вздохнул. Не то чтобы он не ожидал, что все так и будет, но он лелеял призрачную надежду избежать расспросов Широ. — Кит, ты можешь выйти? Нам нужно поговорить один на один, — попросил Широ, не сводя глаз с Мэтта. — Нет, не нужно. Я пошел домой. — Никуда ты не пошел, — с нажимом произнес Широ. Кит никогда не видел его таким серьезным и рассерженным. Мэтт оробел от его взгляда. Он покосился на Кита и кивнул на дверь. Кит нехотя вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Но далеко он не ушел. Он сел под дверь и стал прислушиваться к их разговору, прикрыв глаза. — Расскажи мне все с самого начала, — устало сказал Широ, оперевшись о столешницу. — Я родился в один солнечный весенний день… — Харэ придуриваться! — оборвал его Такаши. — О чем конкретно ты хочешь услышать? — развел руками парень. — Историю моей жизни с восемнадцати лет? — Если это нужно для того, чтобы я составил общую картину, то да. — Все еще не понимаю, чего ты добиваешься, — выдохнул Мэтт, сев на кровать Кита. Широ сел на компьютерный стул лицом к спинке. — Великим психологом себя возомнил? Или ты в своих глазах принц на белом коне, что спасает безнадежного наркомана? — Да, — неожиданно серьезно ответил Широ, глядя прямо в глаза Мэтта. — Спасибо, но мне и здесь хорошо, — насупленно ответил тот. — Вы все слишком узко мыслите! «Наркотики это плохо!» «Наркотики убивают!» Поверьте, я делаю это осознанно, я знаю, на что иду. — Чем убеждать себя, что все в порядке, давай ты лучше вспомнишь, что тебя к этому привело, — прервал монолог Мэтта Такаши. — Я отказываюсь говорить без адвоката, — сказал Мэтт, скрестив руки на груди. Краем глаза он увидел, как Широ беззвучно вздыхает и закатывает глаза, и добавил: — Если хочешь поговорить со мной, придется терпеть мои шутки за триста. — То есть ты наотрез отказываешься воспринимать этот разговор всерьез? — выгнул бровь Широ. — Просто не люблю пафос. Я в последний раз о чувствах говорил… года два назад? Я тогда выкурил раза в два больше, чем обычно, да еще и нажрался, как свинья. Я не знаю, под чем был тот чувак, но он, кажись, пребывал где-то в другом измерении. Он, по-моему, умер наутро. — Очень интересно, не хочу больше слышать россказни о твоих похождениях. — Глаза Широ были по пять копеек. Мэтт захихикал. — Так расскажешь мне, что было, когда я уехал? — Широ положил руки на спинку стула, а голову — на руки. — Что мне за это будет? — Я не буду препятствовать твоему общению с Китом. Мэтт уставился на Такаши. Он решил рисковать своим сыном? Ради Мэтта? И с чего вообще Широ решил, что общение с Китом для Мэтта так ценно? Мэтт фыркнул, насупился и покраснел. Широ позволил себе самодовольную улыбку. — Я успею сбегать за попкорном, пока ты тут с духом собираешься? — наклонил голову Широ. — Говнюк, — усмехнулся Мэтт. — Только не перебивай меня, дважды повторять я не намерен. Широ кивнул и достал телефон. Видимо, собрался отмечать в заметках, какие вопросы захочет задать Мэтту после рассказа. Кит прижал ухо к щели между дверью и косяком. Мэтт сел по-турецки, устроился поудобнее и, смотря в пол, начал: — Уфф. Когда ты уехал, я внезапно осознал, что у меня, оказывается, не так много друзей. Когда я был в школе, меня это не особо волновало — Пидж под боком, мама с папой, да и репетиторство над Лэнсом развлекало. Но потом был универ. Абсолютно новый коллектив, отдельная квартира. И тут оказалось, что я очень хреново вливаюсь в новый коллектив. Широ закивал — хоть у него и не было проблем с этим, Кит был абсолютно такой же, как Мэтт. Даже после усыновления он не желал общаться с Широ, и потребовалась пропасть времени и усилий, чтобы наладить дружеский контакт. Мэтт пожевал губами, раздумывая, как продолжить. — У всех был такой период, когда слетает крыша. Мне кажется, большинство проходит через это в четырнадцать-шестнадцать лет, когда ты всем в себе недоволен, закрываешься от людей. У меня это началось почему-то гораздо позже и тут подходит сравнение с корью или ветрянкой: дети переносят их легко, а взрослые страдают. Я начал курить чаще и больше, все свободное и несвободное время учился, отбросил все попытки подружиться с однокурсниками. Мэтт помнил свой первый курс лучше, чем хотелось бы. Однокурсники, которые, казалось, уже все были знакомы между собой и в чью компанию он совсем не вписывался. Неожиданное одиночество и самостоятельность, к которой он оказался вообще не готов. Преподы, которые бросались на первокурсников, как голодные крокодилы, валили на опросах и задавали непомерное количество домашнего задания. Мэтт спал по три часа в сутки порциями по пятнадцать минут, питался тем, что не надо готовить, прятался в туалетах университета во время истерик. — Я уже смутно помню, как оказался на той вечеринке. Это был чей-то квартирник. Ну знаешь, песни под гитару нетрезвым хором, кто-то ебется за стенкой, все в кальянном дыме. Косяком меня угостил кто-то из старшекурсников. Мне крышу сорвало. Я всю оставшуюся ночь сидел на балконе, прислушиваясь к ощущениям. С барыгой меня вроде тот же старшекурсник свел. Он, насколько я знаю, уже окончил универ и работает в какой-то больнице, но до сих бор не бросил, потому что я иногда вижу его на других квартирниках. Интересно, он помнит меня? Короче. Сначала я старался сдерживаться и курил не больше одного косяка в неделю, ну, знаешь, чтоб расслабиться. Но потом я стал курить чаще и больше. Сейчас я курю почти каждый день. Потом примешались вечеринки и клубы. Я знаю нужные места. Во время учебного года я хожу по ним раз-два в неделю. Поэтому я не люблю переезжать к родителям на время практики. Каждый раз переживаю демоверсию ломки. Ваши вопросы? Широ кашлянул и повел плечами, будто старался сбросить груз вины. Все-таки часть ответственности за то, что они перестали общаться тогда лежит и на нем. И если бы Широ был немного настойчивей и вызвонил Мэтта, они бы не сидели в комнате Кита: Мэтт, с неподдельным интересом разглядывающий шнурки собственных кед, Широ, сжимающий в руках телефон с заметками, и Кит, свято верящий в то, что остается незамеченным за дверью. — То есть наркотики ты использовал как средство, чтобы расслабиться и избавиться от душевной боли? — спросил Широ, сверяясь с заметками, которые строчил на протяжение всего монолога Мэтта, словно конспектировал его. — Ха, я знаю, к чему ты клонишь, — издал смешок Мэтт. Сохранять на лице улыбку становилось все сложнее. — Но в общем-то ты прав. Я перестал резаться, когда начал курить. — Резаться? — обомлел Широ. Кит замер. — Я резал бедра, потому что все другие места слишком заметные. Нет, не так часто, потому что я ссыкло и боюсь боли, — успокоил Мэтт. — Показать шрамы? — В другой раз, — остановил уже схватившегося за ремень Мэтта Широ. — Зато я тушил об себя сигареты, — в задумчивости закатив глаза, проговорил Мэтт. — До сих пор тушу, но только когда совсем плохо, потому что это тоже больно. — Мэтт… — начал Широ и осекся, не зная, что сказать дальше. — Мда, люди не от хорошей жизни к наркотикам приходят. — Ты подбиваешь меня бросить? Какой мне от этого прок? — спросил Мэтт, рассматривая свои ногти. — Ты чувствуешь себя счастливым сейчас? — Счастье! — раздраженно фыркнул Мэтт. — Ты веришь, что оно существует в реальном мире? Можно почувствовать себя на мгновенье счастливым, но ты быстро привыкаешь к этому ощущению и уже не замечаешь его. — Ты сказал, что чувствовал себя одиноко, когда поступил в университет. — Мэтт исподлобья взглянул на Широ. — Но теперь у тебя есть я. Знаешь, почему я не запретил Киту общаться с тобой? — Потому что ты долбоеб? — И это тоже. Кит влюблен в тебя. — Не новость. — Да что тут происходит? — не выдержав, ворвался в комнату Кит. — Культурно беседуем, — вскинул голову Мэтт. — Не желаешь присоединиться? — Широ, теперь можно я поговорю с Мэттом наедине? — храбро глядя Мэтту в лицо, попросил Кит. — У вас что ли схема с хорошим и плохим копом? Судя по твоему выражению лица, Широ был хорошим. — Мне выйти так же, как ты, или по-настоящему? — прищурился Широ. Кит порозовел. Широ засмеялся и вышел, закрыв за собой дверь. — Если ты захочешь что-то с собой сделать, немедленно звони мне. В любое время дня и ночи. Погоди, вот, дай руку. — Кит достал черную гелевую ручку и что-то начал рисовать на запястье Мэтта. В мгновенно высыхающих чернилах начали вырисовываться крылья. — Бабочка? — вздернул бровь Мэтт. — Если хочешь, могу нарисовать член, его будет больнее резать, — не отвлекаясь от занятия, ответил Кит. — Я не собираюсь резаться. — Мэтт издал нервный смешок и поежился, вспомнив о десятках резаных шрамов на бедрах и сигаретных ожогах на плечах. — Тогда воспринимай это как просто милую картинку. — Кит подул на рисунок и потер его пальцем, проверяя, высохли ли чернила.