Восставшая из пепла

      Пальцы переплетались между собой, и Кицунэ делала всё, лишь бы не сжать кулаки и не начать колотить по деревянному столу. Она целых полчаса ждала за дверью кабинета Хокаге, и лишь пару минут назад наконец-то её пригласили войти. Но вместо того, чтобы её выслушать и поговорить, Хатаке продолжал что-то усердно писать в документе, который лежал на столе. Её попытки заговорить были провалены, так как, казалось, все её слова пролетели мимо ушей Какаши. Мужчина кивал головой и что-то тихо мычал, не отрываясь от бумаги, и уже через пару минут Кицунэ поняла, что её даже не слушали.       В конечном итоге она замолчала и замерла на месте, смотря на этого мужчину, который был так сильно занят работой. С тех пор, как она так резко очнулась ото сна, вспомнив своё прошлое, прошло два дня, но у нее так и не было времени поговорить об этом с Какаши. Кицунэ уже стала подозревать, что Хатаке специально избегает её, лишь бы не поднимать этот важный вопрос. Девушка поджидала его до поздней ночи, но Какаши приходил ближе к утру, а через несколько часов сна с рассветом уходил обратно в резиденцию. Кицунэ поражалась тому, как много работал этот мужчина, и от этого она лишь сильнее злилась.       Первые дни она терпела и ждала его, но, когда в очередной раз проснувшись с утра и не найдя Хатаке в гостиной, она решила действовать. С трудом Кицунэ нашла запасные ключи, которые будто назло спрятали от неё, а меньше чем через полчаса, преодолев половину деревни, она уже стояла перед кабинетом Хокаге. Но её не впустили внутрь, остановив прямо перед дверью. Молодой человек, представившись Шикамару, заверил её, что Хокаге в данный момент занят важным делом, и придётся подождать. А затем сам скрылся за массивной дверью.       Последующее время для Кицунэ длилось слишком долго, и она успела разглядеть каждый неровный мазок краски на стене. Прошла практически вечность пока дверь снова не открылась, и оттуда не вышел Шикамару с горой папок в руках. Кивнув, он оставил дверь открытой, а сам направился дальше по коридору, и Кицунэ поняла это как приглашение войти. Стоило ей войти, как Какаши лишь на мгновение поднял свою голову, мельком взглянув на незваную гостью. Ей уделили секунду внимания, и мужчина опустил голову обратно, продолжив писать.       Кицунэ не могла не заметить того, какими большими были круги под глазами у Какаши, и какое осунувшееся у него было лицо. Он выглядел довольно плохо и, понятное дело, устало, отчего девушке стало его несколько жаль. Пока она прохлаждалась большую часть времени дома и спала, сколько угодно, Какаши отдавал всего себя работе. Он хотел быть полезным для Конохи и делать всё для её благополучия, поэтому работал в поте лица.       Задумавшись о том, что он таким образом доведёт себя до гробовой доски, Кицунэ поджала губу, с недовольством следя за ручкой в руках у мужчины. Что-то подчеркнув, Какаши на мгновение снова поднял свой взгляд на девушку, но затем тут же вернул его к бумаге. Он написал ещё одно предложение, прежде чем заметил, что болтовня резко прекратилась, и тогда вновь поднял свой взгляд, но на сей раз пристально взглянув на посетителя. Его рука замерла в воздухе, перестав писать, и Кицунэ восприняла это как знак того, что его внимание наконец-то было сосредоточено на ней.       — Ты что-то хотела? — спросил мужчина, вскинув одну бровь.       — Я уже несколько минут пытаюсь донести до тебя, чего именно хочу, — устало выдохнула девушка.       — А, прости, — извинился он, отложив ручку на стол. — Я всё прослушал. Понимаешь, много работы и всякое такое. Теперь я внимательно тебя слушаю. Ты по-личному или как к Хокаге?       — Я…       Кицунэ запнулась, не до конца понимая, к кому именно пришла. Она понимала, что Какаши стал новым Хокаге, но для неё этот был всё тот же старый Какаши, которого она когда-то знала. В первую очередь она пришла именно как к старому знакомому, который может помочь ей решить проблему. Раньше она полагалась только на себя, но теперь же она понимала, что не может поступать так, как ей заблагорассудится. Одновременно с этим лишь Хокаге мог решить её вопрос, и именно поэтому она сейчас была здесь.       — Наверное, просто к тебе.       — Тогда ты могла бы дождаться меня дома.       — Да дома тебя практически нет, — тут же вспыхнула Кицунэ, разжав руки и сложив их на груди. — Вообще у меня возникает ощущение, будто я живу одна. Ты так много проводишь времени на работе, что я уже забыла, как ты выглядишь.       Какаши удивлённо моргнул, и Кицунэ поняла, как это прозвучало. Она потупила взор, а затем растерянно заморгала, услышав свои слова со стороны. Это прозвучало так, будто она отчитывала своего мужчину за то, что тот так мало уделял ей внимания и целыми днями пропадал на работе. Это казалось слишком по-семейному, что было не свойственно им. Они ведь не были никогда семьёй, и их отношения сложно было назвать здоровыми. Что бы ни было у них в прошлом, сейчас они были подобно соседям, которым пришлось жить вместе.       — В последнее время слишком много появилось документации, — слегка растерянно ответил Какаши, невинно улыбнувшись сквозь маску. — Скоро это закончится. Так что ты хотела?       — Ты что, правда ничего не слушал?       — Извини.       Кицунэ вздохнула, да так громко, чтобы это точно заметил мужчина. Она готова была ко всему прочему ещё закатить глаза, но сдержалась и перевела дыхание, чтобы начать говорить всё заново. На сей раз Какаши внимательно смотрел на неё, поэтому была большая вероятность того, что теперь он выслушает её и поможет.       — Я хочу, чтобы ты сказал, где мне найти Орочимару.       Она не стала распинаться как в прошлый раз, а сразу перешла к делу, озвучив свои желания. Какаши, услышав это, замер на месте, и было видно, как в ту же секунду напряглась его спина. Он, не моргая, смотрел на неё, и только одному Всевышнему было известно, о чём он думал в этот момент. Кицунэ готова была к любому его ответу, но только не к тому, что он скажет:       — Нет.       — Что? — удивилась девушка. — Но почему?!       — Я не думаю, что это хорошая идея.       — Какаши! — возмутилась она, опустив руки и сжав их в кулаки. — Я думала, мы на одной стороне.       — На одной, — ответил он, кивнув. — Поэтому я и говорю нет. Это слишком опасно.       — В чём же опасность? Ты мне сам говорил, что всё закончилось. Во мне больше нет силы, нам нечего опасаться. Чего ты боишься?       — Я боюсь, что Орочимару снова может заинтересоваться тобой, — мрачно проговорил мужчина, посмотрев на неё из-под бровей. — Мы оба знаем, что ты была единственная, кто смог принять в себе чакру девятихвостого. Я собственными глазами видел, как того мужчину разорвало на части, когда в него впихнули эту чакру. Ты всё ещё можешь быть интересна Орочимару, и я не могу гарантировать того, что ты будешь в безопасности, если он вдруг проявит интерес.       — Но он же под стражей, разве нет?       Хатаке устало вздохнул и потёр пальцами переносицу. На мгновение он показался ещё старше на пару лет, когда тень упала на его лицо. Того молодого мужчину, полного энергии, больше не было, и Кицунэ давно следовало это понять. Она будто всё ещё пыталась схватиться за прошлое, когда это было бесполезно. Время безвозвратно текло, и как говорил Гай, ей просто надо было подружиться с этим новым временем.       — Да, он под нашим наблюдением, но кто знает, что он может натворить, — наконец проговорил Какаши, положив руки на стол.       — Я уверена, что ничего не случится. Там будут другие шиноби, они, если что, смогут защитить.       В глазах Какаши что-то промелькнуло, и Кицунэ закусила губу, поняв, что сказала лишнее. Она успела заметить, как в его глазах промелькнула боль, и поняла, что он всё ещё винит себя в том, что произошло восемь лет назад. Если бы он сумел защитить её, то всего этого не было бы. Не было бы столь большого пробела во времени и между ними. Всё было бы по-другому.       — Зачем тебе это? — устало выдохнул мужчина.       — Из-за сна, — нахмурив брови, проговорила Кицунэ. — Я уверена, что это был не просто сон. Это были мои воспоминания. Я должна узнать правду.       — А если это всё же был просто сон?       — Я уверена, что нет, — ответила девушка, покачав головой. — Я давно не помню, как выглядят родители. Не помню их голоса. Но во сне всё было иначе. И их разговор… Они говорили, что должны отдать меня обратно Орочимару. Разве ты не считаешь это важным? Не считаешь, что необходимо узнать правду?       Она видела сомнения в его взгляде. Кицунэ понимала его нежелание отпускать её к Орочимару. По правде говоря, ей самой было неуютно от одной только мысли, что она снова встретится с этим змеем, но желание узнать всю правду о себе заставляло её хотеть этой встречи. Она хотела выяснить то, почему была особенной. Почему именно она выжила среди всех тех детей, и что за договорённости были между Орочимару и её родителями. И судя по взгляду Какаши, он задавался этими же вопросами.       — Это важно для меня, — надавила Кицунэ, с мольбой взглянув на мужчину.       — Ты правда хочешь узнать правду?       — Да, — уверенно ответила она. — Я хочу знать, кто я.       — Ты — это ты, Кицунэ.       — Это даже не моё имя.       — Но ты всё равно остаёшься тем, кем являешься, — выдохнул Какаши, сцепляя руки. — Твоя личность не поддельная. Тебя полюбили за то, кто ты есть.       Кицунэ не стала спрашивать, кто именно её полюбил, и любили ли её и по сей день. Она продолжала стоять на месте, боясь шевельнуться, чтобы не спугнуть. Она видела, как Какаши постепенно сдаётся, как уверенность в нём гаснет, и как его лицо разглаживается. Ещё до того, как он поднял на неё свой взгляд, она уже знала его ответ.       — Хорошо, — ответил он, отталкиваясь от стола и поднимаясь на ноги. — Я провожу тебя. Но при одном условии.       — Каком? — радостно спросила она.       — Ты не отходишь от меня ни на шаг, — строго ответил он.       — Договорились.       Улыбка появлялась на лице, но девушка сдерживала себя, чтобы не показать то, как она ликовала от победы. Она следила за тем, как Какаши поднимался на ноги и складывал бумаги в стопку на краю стола, прибирая своё рабочее место. Прежде чем выйти из-за стола, Какаши снял шляпу и положил её на деревянную поверхность, а затем стянул белый плащ Хокаге, кинув его на спинку кресла. Только после этих действий Кицунэ поняла, что Хатаке действительно решил сопровождать её к Орочимару, и от этого по её спине пробежали мурашки. Она вспомнила те времена, когда они вдвоём ходили на миссии, и от этой ностальгии пробуждались забытые эмоции.       Пульсация прошла по телу, когда Какаши поравнялся с ней и на долю секунды задержался, прежде чем продолжить путь к выходу из кабинета. Этого мимолётного взгляда хватило для того, чтобы её сердце пустилось в пляс. Кицунэ смогла лишь тихо выдохнуть перед тем, как обернуться и последовать за мужчиной. Непонятная лёгкость наполнила тело, и Кицунэ чувствовала себя пушинкой, которую сейчас сдует ветер. Она находилась в предвкушении нового путешествия, но при этом лёгкое напряжение сказывалось на ней.       — Мы отправляемся сейчас?       — Да.       — Но как же твоя работа? Ты закончил со своими бумагами?       — Вернусь к ним позже, — ответил Какаши, не оборачиваясь.       Кицунэ чувствовала некую радость от того, что ради неё он нашёл время и отложил на потом все свои дела. Это делало её несколько важнее тех вещей, которыми он занимался всё это время, и от этого ей становилось приятно на душе. Скрывая улыбку, она следила за тем, как Какаши уверенной походкой шагал по коридору. Проходящие мимо люди склоняли перед ним головы в знак уважения, и Кицунэ лишний раз напомнила себе о том, кем являлся Хатаке. Когда из-за открытой двери в конце коридора показался Шикамару, Какаши направился к нему.       — Найди мне отчёты по издержкам за прошлый месяц и доставь мне в кабинет. Я просмотрю их после возвращения.       — Вы куда-то уходите?       — Да, вернусь через час, — ответил Какаши, кивнув. — Можешь сегодня уйти пораньше. Я справлюсь один.       Шикамару кивнул, а Какаши пошел дальше, направляясь на выход. Молодой человек проводил парочку взглядом, прежде чем размять шею и направиться обратно в тот кабинет, откуда и вышел ранее. Кицунэ была рада тому, что у Хатаке была помощь в этом непростом деле. Она была бы рада предложить свою помощь, но сомневалась в том, что пригодна для такой работы. Всю жизнь она посвятила тренировкам и заданиям, поэтому ничего не понимала в документации, политических и экономических делах деревни.       Решив даже и не пытаться углубляться в эту часть, Кицунэ отбросила ненужные мысли и поспешила за Какаши. Мужчина шёл довольно быстро, преодолевая расстояние, и меньше чем через минуту уже покинул резиденцию. Кицунэ не знала, где именно обитал Орочимару, но предполагала, что после войны они поселили его где-то в катакомбах деревни. Какое же было её удивление, когда они направились в противоположную сторону от скалы, где и прятались входы в подземелья, и поспешили к воротам деревни.       — Мы покидаем деревню? — удивлённо спросила Кицунэ, поспевая за Какаши.       — Да, — ответил он, на мгновение повернув голову в её сторону. — Ты же хотела к Орочимару.       — Да, но я думала, что он где-то в окрестностях деревни.       — Это слишком опасно. Он находится в своём логове, за которым наблюдают наши люди.       — То есть он продолжает свои эксперименты? — ужаснулась девушка.       — Пока ничего противозаконного, — заверил её мужчина.       Кицунэ сомневалась, что Орочимару просто сидел в логове и книжки читал. Она была уверена, что этот змей, как всегда, что-то задумал и постепенно плетёт новые интриги. Она до сих пор была поражена тому, что он до сих пор был жив, ведь за это время столько всего успело произойти, но Орочимару всё было нипочём. Мысль о том, что им вновь придётся встретиться, вызывала толпу мурашек, которые пробегали по спине. Она одновременно боялась и жаждала этой встречи.       Когда они переступили ворота деревни, то перешли на бег. Кицунэ возобновила тренировки и бегала по утрам, но давно отвыкла так быстро бегать на столь длительные расстояния. Она видела, как непринуждённо и без особых усилий бежал Какаши, и со стороны смотрела на себя, которая спустя полчаса уже задыхалась, еле переставляя ноги. Её физическая подготовка была ещё далека до совершенства, и смотря на удаляющуюся мужскую спину, она понимала, что вложит все свои силы, чтобы дотянуть до уровня Хатаке.       Стоило Какаши обернуться, чтобы взглянуть на свою спутницу, как Кицунэ брала себя в руки, утирала выступивший пот и ускоряла темп. Она не хотела, чтобы Хатаке видел, насколько она слабой стала за эти года комы. Её тело с каждым днём всё больше округлялось, мышцы постепенно восстанавливались, и скулы больше не были такими острыми. Но всего этого всё равно было недостаточно. Кицунэ не хотела, чтобы Какаши видел в ней жертву, а чтобы относился как к равной по силе и духу.       Эти мысли заставляли её переставлять ноги и бежать из последних сил, догоняя Какаши. А он в свою очередь не сбавлял темпа, даже слыша порывистое дыхание за своей спиной. Какаши уважал Кицунэ и не хотел делать ей какие-то поблажки, поэтому относился в этот момент, как к обыкновенному шиноби. Он уже смирился с мыслью, что девушка будет идти до конца к своей цели и уже в скором времени наступит тот момент, когда она вновь придёт к нему с просьбой вернуть её в ряды шиноби. Он опасался этого дня, но понимал, что он неизбежен, поэтому к нему необходимо было подготовиться.       Какаши не мог просто перечеркнуть все свои чувства и страхи, и сделать этот шаг. Он боялся вновь потерять Кицунэ, поэтому так сильно жаждет того, чтобы она осталась дома в безопасности. Рядом с ним, а не на задании, где может потерять жизнь. Эта мысль не давала ему порой уснуть, и он ворочался по ночам, отгоняя от себя эти мысли. Кицунэ не была той девушкой, которая согласится добровольно сидеть дома и готовить ужин, и он прекрасно это понимал. Именно восемь лет назад он влюбился именно в такую девушку, и было глупо ожидать того, что она кардинально изменится.       Взглянув на неё через плечо, он увидел покрасневшее от бега лицо, но оно показалось ему как никогда прекрасным. Дабы не искушать себя, он отвернулся, но все его мысли всё равно были забиты этой девушкой. Он слышал за спиной её тяжёлое дыхание, и в голову лезли одни лишь непристойные фантазии. Махнув головой, он взглянул на лес, который впереди стал сгущаться, и замедлился.       — Мы практически дошли, — произнёс Какаши, сворачивая с тропинки.       — Его логово так близко к деревне? — удивлённо спросила Кицунэ, пытаясь перевести дыхание.       — Не сказал бы, что очень близко.       Кицунэ пожала плечами, оставаясь при своём мнении. Ещё в те времена, когда они искали Орочимару, они находили его логово в нескольких днях пути. Возможно, это было из-за того, что они долго плутали, пытаясь найти это место, но они всё равно располагались гораздо дальше, чем это. Прошёл буквально час пути, как они добрались до места, и Кицунэ сомневалась в том, что держать Орочимару на таком расстоянии было безопасно. Но она не стала высказываться по этому поводу, решив, что без неё все знают всё лучше.       Они ещё несколько минут обычным шагом пробирались сквозь заросли, пока Кицунэ не услышала шелест листьев. Резко обернувшись, она заметила движение за деревом, и её рука по привычке потянулась к бедру, но на нём не оказалось пояса с кунаями. Это осознание волной накрыло её, и она мысленно отругала себя за то, что так плохо подготовилась к путешествию. Если она собиралась к Орочимару, то обязана была взять с собой оружие, но её пустая голова была забита чем угодно, кроме этого.       — Свои, — произнёс Какаши, обернувшись к ней.       В то же мгновение с ветвей деревьев спрыгнули шиноби, и ещё несколько вышли из-за деревьев. Кицунэ осмотрелась, насчитав восемь мужчин, которые присматривали за логовом Орочимару. Такая охрана была ей по душе, и она внутренне расслабилась, решив, что всё не так опасно. Тем более среди мужчин она заметила Тензо, точнее Ямато, который улыбнулся, заметив её.       — Ты следишь за Орочимару? — спросила Кицунэ у Ямато.       — Да, меня поставили за главного, — с лёгкой улыбкой ответил он. — Как жизнь? Не ожидал тебя здесь увидеть.       — Да мы тут… По одному вопросу, — с запинкой ответила Кицунэ, переведя взгляд на Какаши.       — Он внутри? — холодно спросил Хатаке.       — Да. Логово не покидал.       — Тогда пойдём.       Какаши качнул головой в знак того, чтобы Кицунэ последовала за ним. Девушка на прощание улыбнулась Ямато и последовала за Какаши, только сейчас заметив среди деревьев небольшое углубление в земле. Этот вход был сделан из чёрного камня; как и в остальных логовах Орочимару: вниз шла лестница, уходящая глубоко под землю.       Стоило Кицунэ начать спускаться, как она невольно вспомнила то задание, когда они так же спускались в подземелье. В тот день умер их сокомандник, который оказался тем ещё предателем. В этот раз она надеялась, что всё обойдётся без происшествий, и они просто мирно поговорят, насколько это вообще было возможно. С каждым новым шагом температура в помещении понижалась, и Кицунэ чувствовала холодный ветер, который пробегал вдоль спины. Она держалась ровно, идя плечо к плечу с Какаши, который, казалось, будто знал, куда идти.       Они плутали по освещённым коридорам, которым не было конца, и плутали бы и дальше, если бы им навстречу не раздались шаги. Кицунэ остановилась, напрягаясь всем телом и в очередной раз жалея о том, что не взяла с собой оружие. Но рядом с ней стоял Какаши, который выглядел спокойным как удав, и это немного успокаивало девушку. Нахмурив брови, она вглядывалась в конец коридора, по которому шла тёмная высокая фигура. Этот человек шёл довольно медленно, совершенно не спеша к незваным гостям.       Стоило ему подойти чуть ближе, как Кицунэ смогла разглядеть этого человека, узнав в нём Орочимару. Он выглядел несколько иначе, чем она помнила, но по сути это был всё тот же змей, которого она знала. Её руки непроизвольно сжались в кулаки, и она сделала шаг вперёд, но Какаши вытянул руку, перегораживая ей дорогу и отпихивая её себе за спину. Кицунэ не понравилась такая перспектива, но она осталась стоять за ним, лишь выглядывая из-за мужского плеча, пристально смотря на приближающегося человека.       — Ну и гости, — слащаво протянул Орочимару, представ перед ними. — Я не ожидал, что ко мне в логово кто-то придёт. Особенно вы. Чем могу помочь?       — Мы пришли поговорить, — ответил Какаши.       — Поговорить, значит, — задумчиво протянул он, прошипев сквозь зубы. — Ну тогда пойдёмте.       Больше ничего не сказав, он развернулся на пятках и направился туда, откуда и пришёл. Кицунэ с Какаши переглянулись, а затем последовали за ним. Их путь не был быстрым, они блуждали по коридорам, прежде чем выйти в просторную комнату. Видимо, эта комната была чем-то вроде гостиной и рабочего кабинета, так как помимо кресел повсюду стояли столы и стеллажи, забитые различной документацией и колбами с непонятной жидкостью внутри.       Не оборачиваясь к ним, Орочимару прошёл к столу и сел на скрипучий стул, закрыв папку, которая лежала на столе. Рядом с ней же стоял микроскоп, и мужчина отодвинул его подальше, чтобы уместить на стол руку. Освободив себе место, он повернул стул и сел к ним в полуоборот, кивком головы указав на кресла, которые стояли напротив. Кицунэ не хотела садиться, но всё же поступила так же, как и Какаши, когда он опустился на низкое чёрное кресло, сложив руки на коленях.       — Так что вас интересует? — прошипел змей, хищно переводя свой взгляд от одного гостя к другому.       — Я хочу, чтобы ты рассказал всё, что знаешь обо мне, — уверенным голосом проговорила Кицунэ, сверля его взглядом.       — Ах, девочка, — сладко протянул он, подперев щеку рукой. — Ты уверена, что готова к этому?       — Готова.       — Мы пришли за правдой, — вмешался Какаши, не сводя с него взгляда. — И ты нам всё расскажешь.       — Ну куда же я ещё денусь, — усмехнулся Орочимару, закинув ногу на ногу. — Я готов к расспросам.       — Было ли нападение девятихвостого случайным или же ты знал, что это произойдёт?       Орочимару моргнул, несколько секунд смотря на девушку, прежде чем его губы дрогнули и растянулись в ехидной улыбке. Он прикрыл глаза, будто вспоминая тот день, а когда вновь открыл их, то они хищно блестели.       — Никто не знал, что это произойдёт. Если тебя так интересует, то я не замешан в этом деле.       — Тогда, как тебе пришла идея с похищением детей и эксперименты с чакрой Биджу?       — О, это началось ещё задолго до нападения, — усмехнулся Орочимару, даже не пытаясь скрыть свою улыбку. — Ещё за несколько лет до того случая. Данзо решил присоединиться ко мне и придумать новый эксперимент. Невероятных шиноби, которые смогут контролировать в себе чакру хвостатых демонов. По лучшему сценарию у нас должна была получиться целая армия таких шиноби, которые смогут вместить в себя не только чакру одного Биджу, а нескольких.       Кицунэ удивлённо заморгала и посмотрела на Какаши, который замер и напрягся, сидя в кресле. Он, как и она, впервые слышал о таких планах, которые происходили за спинами великих людей. Кицунэ и предположить не могла, что это началось задолго до того, как напал Лис. Неужели невинные дети погибали и до этого случая? Где же были их родители?       — Данзо знал месторасположение нескольких Биджу. Мы собирались позаимствовать у них чакру, но наши планы несколько изменились. Когда напал девятихвостый, это был лишь удобный случай, чтобы одолжить у него немного чакры. Так сказать, материал сам пришёл к нам в руки, — усмехнулся Орочимару.       — То есть были и до этого эксперименты?       — Конечно. Только они были не такими успешными. Мы не могли соединить две инородные чакры в одном теле, поэтому от этого плана на время пришлось отказаться. Мы сосредоточились на чакре одного Биджу, но и с этим у нас возникли проблемы.       — Никто не заподозрил, что так много детей стало пропадать?       — Сначала мы экспериментировали на взрослых, — ответил Орочимару, пожав плечами. — Вражеские шиноби, мирные жители, пленные. Все они были экспериментальными крысами. Но со временем я понял, что со взрослыми работать гораздо тяжелее, чем с детьми. У детей ещё не до конца сформированное тело, иммунитет и чакра, поэтому они легче принимали подсаженную чакру.       — Но и они умирали.       — Правильно, — ответил мужчина, кивнув. — Поэтому я придумал иное решение.       У Кицунэ по спине прошли мурашки, и она поняла, что они пришли к тому самому моменту, который её так сильно интересовал. Она чувствовала на себе взгляд Какаши, но само её внимание было сосредоточено именно на Орочимару. Она смотрела в эти хищные глаза, вспоминая те времена, когда пребывала в стенах его лаборатории. Это были самые жуткие года её жизни.       — Почему я единственная, кто выжил? Ведь нет больше таких?       — Нет, ты единственная, — с усмешкой проговорил тот. — Ты как раз была тем самым моим решением.       — Каким решением?       — Создать новую жизнь, способную принять в себе чудовищную чакру. Некий сосуд для зверя.       Будто холодная вода окатила её с головы до ног. В ушах зашумело, и Кицунэ прикрыла глаза, пытаясь справиться с внезапно появившимся головокружением. Когда она сумела вновь открыть глаза, то увидела самодовольный взгляд Орочимару, и ей от этого стало только дурно. Пытаясь подавить тошноту, она сглотнула ком в горле и переспросила:       — Что?       Её голос был хриплым. Он дрожал как осиновый лист на ветру, готовый в любой момент сорваться. Во рту в мгновение ока стало сухо, поэтому Кицунэ пришлось сглотнуть, чтобы выработать слюну. Перед глазами больше ничего не кружилось, но у неё всё равно возникало такое чувство, будто ещё секунда, и она куда-то провалится.       — Сосуд, — ответил Орочимару, оскалившись. — Вот твоё предназначение. Вот, кем ты являешься.       — Я не понимаю, — прохрипела она.       — Та женщина, которая тебя растила, являлась наследницей забытого клана, обладающим колоссальным резервом чакры. Этого резерва хватило бы на то, чтобы уместить в себе постороннюю чакру. Именно из-за этого я взял у неё ДНК, чтобы создать усовершенствованного человека.       — То есть…       — Ты была создана искусственным путём. Из колбы в моей лаборатории.       Тошнота вновь подступила к горлу, и Кицунэ зажала рукой рот, пытаясь подавить рвотный позыв. Она часто заморгала, пытаясь разорвать пелену, которая появилась на глазах. Смысл слов из воспоминаний начал доходить до неё. Она стала понимать, что всё это было правдой, и эта реальность, которую она так пыталась избежать, на самом деле была правдивой.       — Зачем? — прохрипела Кицунэ.       — Чтобы ты была оружием деревни. Ты должна была суметь управлять подаренной силой. Ты была пробным экспериментом, и мы ожидали, что наши старания не пройдут напрасно, и что ты сумеешь совладать с чакрой.       — Но я росла в семье.       — Мы отдали тебя для того, чтобы тебя вырастили. Мы не могли всадить чакру младенцу, поэтому нужно было время, чтобы твой организм подрос и окреп. Нападение девятихвостого было самым идеальным временем, чтобы собрать чакру и переместить её в тебя. Тогда и начался наш главный эксперимент.       — Это ужасно, — прошептала Кицунэ, опустив голову.       — Мы собирались вместить в тебя ещё чакру Биджу, но не могли этого сделать, пока ты не научишься управлять той силой, которая у тебя уже была. Данзо запретил создавать подобных тебе, так как не было уверенности в том, что ты сумеешь научиться этим управлять. Шли годы, и мы следили за тобой.       — Но этого так и не произошло, — закончила за него Кицунэ. — Я так и не научилась.       — Да, — согласился Орочимару. — Деревне нужна была армия сильных шиноби, а не мутантов, способных потерять контроль и разнести всё на своём пути. Поэтому ты была одна, и он наблюдал за тобой, ожидая результатов.       — Сосуд…       Кицунэ вскинула голову, с болью в глазах взглянув на Какаши, который всё это время сидел молча, пристально смотря на Орочимару. Казалось, он был погружён глубоко в себя, обрабатывая полученную информацию. Это было сложно для обоих, и если Какаши держался внешне холодно, то Кицунэ готова была растечься лужей на месте, сидя в этом кресле.       — Больше нет таких, как я?       — Нет, — ответил Орочимару, сложив руки на груди. — Этот эксперимент можно считать провальным. От тебя не было того, что ожидали.       — Супер, — горько усмехнулась Кицунэ, прикрыв глаза. — Этого и стоило ожидать.       — Есть ещё вопросы?       — Больше нет, — прохрипела Кицунэ и подняла взгляд на Какаши, который не смотрел на неё. — Пойдём отсюда.       Хатаке медленно повернул в её сторону голову, а затем так же медленно кивнул, прежде чем поднялся на ноги. Кицунэ испытывала острое желание побыстрее покинуть это ужасное место, поэтому, как только Какаши встал с кресла, она вскочила на ноги и поспешила на выход. Орочимару провожал их с ехидной улыбкой, размышляя о своём, и когда за ними захлопнулась дверь, он лишь дёрнул плечом и обернулся обратно к столу, пододвигая к себе микроскоп.       Кицунэ шла так быстро, будто её преследовали. Она даже не смотрела за тем, следовал ли за ней Какаши или нет. Ей было противно и страшно от того, что она только что услышала; всё, что ей хотелось — это побыстрее вернуться домой. Она так глубоко была погружена в свои мысли, что даже не слышала, как её позвал Какаши. Лишь когда чья-то рука схватила её за запястье и дёрнула на себя, Кицунэ будто очнулась и пришла в себя.       — Я хочу обратно в деревню, — пропищала девушка, сжавшись под пристальным взглядом Хатаке. — Я хочу обратно домой! Я не хочу здесь больше оставаться!       — Кицунэ, успокойся.       — Это даже не моё имя! Всё это было ненастоящим. Какой ужас, я не верю в то, что меня действительно создали из какой-то части ДНК! Меня всё детство обманывали. Я даже теперь вспоминаю, что меня никак не называли, кроме как «лисёнком»…       Мужские руки притянули её к себе, и Какаши заключил её в объятия, не позволяя двинуться с места. Кицунэ ничего не оставалось, кроме как встать спокойно и попытаться расслабиться. Сердце быстро стучало в груди, отдавая удары в виски, и девушка зажмурила глаза, пытаясь унять давящую боль. Объятия несколько успокаивали, но то, что они всё ещё находились в логове змея, сильно напрягало её.       — Пожалуйста, давай уйдём отсюда, — прошептала Кицунэ.       — Только пообещай мне, что мы поговорим.       — Поговорим, — согласилась девушка, вырываясь из его объятий. — Но только после того, как вернёмся домой.       Какаши согласно кивнул и отошёл от неё, и тогда, воспользовавшись ситуацией, Кицунэ развернулась и сломя голову побежала на выход. В два счёта она преодолела лестницу и уже через пару минут оказалась на улице, тяжело дыша от бега. Прохладный ветерок тут же растрепал волосы, и девушка подставила порывам ветра разгорячённое лицо. Когда Какаши появился за её спиной, она отошла к дереву, собираясь немедленно отправляться обратно в деревню. Но вместо того, чтобы отправиться обратно, Хатаке подошёл к Ямато.       Кицунэ не слышала то, что говорил Какаши своему давнему другу. Её мысли были поглощены тем фактом, что она была искусственно созданным сосудом, и то, что она делала всю жизнь, было чьим-то изначальным планом. Она была подобно инструменту, марионеткой в руках у значимых людей, в то время как сама из себя ничего не представляла. Тот факт, что она была провальным экспериментом ещё больше приводил в уныние и депрессивное состояние.       Лишь когда Какаши дотронулся до её плеча, мысли из головы выветрились, но только до того времени, пока они не начали снова бежать. Всю обратную дорогу она думала о том, что услышала от Орочимару, полностью уничтожая себя изнутри. Она была ничтожеством, не способная на управление чужой чакры, ради которой её и создали. Она думала, что у неё была настоящая семья, когда это было далеко не так. Эти мысли пожирали её, стирая все барьеры, которые когда-то она возвела вокруг себя.       Когда они добрались до деревни, у неё совершенно не было сил. В глазах стояли слёзы, и она хотела лишь одного — забыться и больше ни о чём не думать. Стоило ей взглянуть на Какаши, как становилось только хуже. Она думала о том, что теперь он видел перед собой? Недочеловека, ошибку природы? И его холодный взгляд только усугублял всю ситуацию.       Кицунэ захлопнула дверь спальни, когда, очутившись дома, разулась на ходу и влетела в комнату. Она даже не подумала о том, что Хатаке может последовать за ней, потому что ей казалось, что теперь она будет противна ему. Упав на кровать, Кицунэ впервые за всё это долгое время дала волю эмоциям и заплакала, выпуская всё то, что навалилось на неё. Она заново пережила всю ситуацию, вспомнила все те чувства, которые испытывала, когда пробудилась от комы. Теперь, когда последний барьер, который всё это сдерживал, был сломан, она готова была быть слабой.       Она чувствовала себя маленькой девочкой, оставшейся одной в этом мире. Всё, что происходило с ней, — было не по-настоящему. Она сама была не настоящей, совершенно иной, чем другие. И такой теперь она была в глазах Хатаке. От этого становилось обидно и, утирая слёзы с глаз, Кицунэ уткнулась носом в подушку, желая приглушить свои страдания. Но как бы она ни ожидала того, что Какаши уйдёт, разочаровавшись в ней, всё было совсем наоборот.       Приоткрыв дверь, Хатаке вошёл в комнату и осторожно присел на край кровати, дотрагиваясь до женского плеча. Кицунэ тут же вздрогнула от этого прикосновения, как от удара, и вскинула голову, смотря на него заплаканными глазами. Какаши не уходил, а лишь ещё ближе придвинулся к ней, дотрагиваясь до плеча второй рукой, тем самым заставляя девушку обернуться к нему корпусом.       — Я могу представить, что ты сейчас чувствуешь, — проговорил Какаши, пристально смотря ей в глаза. — Но то, что мы узнали, ничего не меняет. Ты всё ещё остаёшься той девушкой, которую я знаю. Ты уникальная, особенная, со своим характером, способностями и тараканами в голове. Ты такая, какая есть. Твои улыбки не были поддельными, как и все твои эмоции. Ты чувствовала, а значит, всё это было по-настоящему. Они могли сотворить всё что угодно, но ты живой человек, такой же, как и я. И ты навсегда останешься той девушкой, которую я когда-то повстречал. Которую когда-то полюбил.       Сквозь слёзы Кицунэ смотрела в его тёмные глаза, которые говорили правду. Его слова звучали искренне, и девушка стала верить. Утерев глаза, она шмыгнула носом и села, оказавшись достаточно близко к мужчине. Их глаза оказались на одном уровне, прямо друг напротив друга.       — Когда-то полюбил? — дрожащим голосом спросила она.       — Да.       — А теперь? — спросила она, набрав воздуха в грудь. — Теперь что ты чувствуешь ко мне?       Его руки замерли на её плечах, слегка сжимая одежду вместе с кожей. Кицунэ задержала дыхание, с замиранием сердца смотря на то, как Какаши, замолчав, смотрел на неё. От него не следовало ответа, и Кицунэ казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он ответил, в то время как прошло меньше секунды.       — Я до сих пор тебя люблю, — тихо признался он. — Всё это время я продолжал тебя любить. Ты поселилась в моих мыслях с первого дня, как я увидел тебя, и даже спустя восемь лет ты до сих пор остаёшься там. Ты остаёшься в моём сердце. И навсегда там останешься.       — Но у тебя были другие отношения.       — Они были мимолётными, — потупив взор, признался Хатаке. — Это было лишь секундное увлечение, ничего большего. Обычно это было тогда, когда мне было слишком больно, и я напивался до безпамятства. Это было пару раз, но о каждом разе я жалел на следующее утро. Я пытался приглушить боль от потери тебя, но каждый раз брал себя в руки и уверял, что не всё потеряно, что рано или поздно ты снова будешь со мной. Я любил тебя всё это время.       — Какаши, — прошептала Кицунэ, почувствовав, как у неё начинает дрожать губа.       — Я буду миллион раз просить у тебя прощения. Но, пожалуйста, дай нам шанс. Не отстраняйся больше от меня. Я сделаю…       Но больше говорить Какаши не мог, так как в этот же момент, прервав на полуслове, Кицунэ отпустила все свои чувства, желания и эмоции, и, подавшись вперёд, стащила маску с лица Хатаке и впервые за столько лет поцеловала желанного мужчину. Этот поцелуй был столь долгожданный, столь нежный, что оба человека растворились в нём. Их нутро будто взорвалось в тот момент, когда губы соприкоснулись, и весь мир стал не важен для них двоих.       Кицунэ никогда не ощущала себя столь целостной, как в этот момент. Будто недостающая часть, которая давно была потеряна, наконец-то воссоединилась с ней. Чувство эйфории наполнило всё её нутро, заставляя светиться от счастья и подниматься до небес. Тонкие пальцы зарылись в пепельные волосы, притягивая мужчину ближе к себе. Кицунэ хотела полностью раствориться в нём, и была безмерно счастлива, когда его губы завладели её губами, заставляя приоткрыть рот.       Все ненужные мысли наконец-то покинули её голову. В её душе воцарил покой, а чувство счастья переполняло её. Кицунэ так была поглощена Какаши, что не заметила, как он оказался сверху, прижавшись к ней всем телом. Его руки гладили её шею и плечи, принося массу разрядов от удовольствия, и девушка готова была полностью окунуться в это удовольствие с головой, если бы Какаши не отстранился.       — Ты обещала мне поговорить, — хриплым голосом произнёс мужчина.       — Мне кажется, что мы уже поговорили.       — Нет, — проговорил он и, тяжело вздохнув, перевернулся на спину и лёг рядом с ней, переместив свой взгляд на потолок. — В прошлый раз ты оттолкнула меня, поэтому я считаю, что сначала нам надо всё обсудить.       Кицунэ выпустила воздух из груди и резко закрыла глаза, ударив кулаком по мягкой кровати. От этого движения Какаши повернул голову и взглянул на рядом лежащую девушку, а когда Кицунэ открыла глаза, то их взгляды встретились. Если Какаши был спокоен, и никак не выражал то, как сильно внутри него пылал огонь, то Кицунэ в этот момент была самим олицетворением огня.       — Чёртов Хатаке! — ответила она, зло взглянув на него. — Только посмей мне отказать! Я не удивлюсь, если этот чёртов мир цикличен, и через несколько дней меня снова похитят, и я впаду в чёртову кому.       — Этого не будет, — серьёзным тоном проговорил он, подняв руку и нежно дотронувшись до её щеки. — На этот раз я этого не допущу.