Их игра

Она сваливается ему на голову, как снег в середине лета. Джейк с искренним удивлением смотрит на девушку, которой бы в «Спасателях Малибу» сниматься и своей симпатичной мордашкой на экране светить, а не всерьёз пытаться откачать пострадавшего человека. Но, как ни странно, с задачей своей брюнетка справляется, и это автоматически выделяет её из толпы всех пустоголовых кукол, которых Джейк каждый день видит на пляже. Её зовут Ким. Три коротких звука имени подобно сладкой патоке оседают на языке, заставляя Джейка довольно прищуриться. Она, безусловно, необыкновенная и совершенно особенная хотя бы по той простой причине, что на его язвительные, порой даже грубые замечания лишь громко смеётся и качает головой, а не убегает, как все остальные. На дне её карих глаз светятся хитрые огоньки, словно она уже наперёд знает, что перевернёт его устоявшийся мир с ног на голову. И она это действительно делает. До встречи с Ким в жизни Джейка были лишь проблемы разного калибра и характера, а ещё головная боль и, временами, желание утопиться в океане, когда день оказывался чересчур хреновым. Заботы о семье и больной сестре занимали первое место в списке самого важного, однако, как бы трудно это не было признать, отошли на второй план после появления Ким. У неё искренний и громкий смех, напоминающий переливы колокольчиков. От подобных банальных сравнений Джейк морщится и проклинает сам себя, но понимает, что иначе описать её всё равно бы не смог. Когда Ким улыбается, у неё появляются маленькие, аккуратные ямочки на щеках, а в уголках глаз скапливаются морщинки. Джейк уже наизусть знает каждую деталь на её лице, может по памяти воспроизвести его, и это пугает. Заставляет задуматься, реально ли всё происходящее, потому что как на его пути мог повстречаться такой чистый и искренний человек, если всю жизнь ему везло натыкаться лишь на гниль и грязь отовсюду. Ким подходит к нему сзади, когда он сидит на пляже и бездумным взглядом смотрит на волны океана. Она опускается на колени, прижимается грудью к его спине, а маленькие ладошки кладёт ему на плечи. И от этого жеста нутро сводит приятной судорогой, а в голове будто взрываются фейерверки от осознания факта, что впервые он дорог кому-то по-настоящему. Впервые его принимают со всеми тараканами в голове и тянущимся шлейфом проблем за спиной. Рядом с ним не бывает просто, не бывает легко и, тем более, не бывает долго и счастливо. Но Ким будто всё равно. Она гладит его по плечам, опаляет горячим дыханием ухо и шепчет, что всё будет хорошо, всё наладится. Любит ли её Джейк? Возможно. Если желание держать рядом человека и не отпускать его является той самой любовью, воспетой в миллионах книг и тысячах фильмов, то Джейк действительно влюблён. Стоя на спасательной вышке, он смотрит, как Ким учится сёрфить. Психует, когда у неё не получается, швыряет доску на песок и обиженно дует губы на Кайлу, словно та виновата во всех её бедах. Его это веселит, потому что рассерженная Ким похожа на маленького котёнка, пытающегося продемонстрировать всю силу своих острых коготков. Она раздражённо откидывает густые пряди волос за спину, делает глубокий вдох, а затем наклоняется и поднимает доску с песка. Ким будет пытаться ещё и ещё, пока все волны побережья ей не покорятся. И за это Джейк любит её ещё больше, если только это априори возможно. Она упёрта, уверенна в себе и готова идти до конца. Джейк даже завидует немного. — Шелли оторвёт мне голову, когда узнает. Но я не могла не поделиться с тобой, — с улыбкой говорит Ким, плюхаясь рядом на песок. Она протягивает ему бутылку красного вина, судя по виду — жутко дорогого. Джейк не особо удивится, если Шелли действительно когда-нибудь прибьёт эту взбалмошную девчонку за то, что она нагло таскает алкогольные запасы подруги. Но это будет завтра, а пока что они пьют вино, наслаждаются невероятной красотой заката и вновь окунаются в свой собственный мир. Он маленький, вмещает только их двоих, но в этом и его исключительность. В их мире нет денежных проблем, злых начальников и тонущих туристов. В воздушном замке, который они построили, только чуть кисловатый вкус вина и звучание струн гитары. Джейк её со школы в руки не брал — повода не было, но теперь, когда Ким смотрит на него восхищённо и довольно мурлычет в такт музыке, он готов таскать чёртову гитару на пляж хоть каждый день. Они обнимаются в воде, и соль океана смешивается со сладостью пухлых губ Ким, когда она обхватывает его руками за шею, ближе тянет к себе и сама же наклоняется за очередной порцией поцелуев. Вода ночью прохладная, но жар девичьего тела согревает и заставляет сердце в груди биться быстрее. Джейк часто ловит себя на мысли, что боится в одно утро проснуться и понять, что всё это было выдумкой его воспалённого сознания. Каждое касание Ким, каждое слово и улыбка, каждый взгляд из-под опущенных ресниц или же каждый стон, сорвавшийся с пухлых губ — всё это может рассеяться подобно туманной дымке. И в Джейке тогда точно что-то сломается. Громко хрустнет и разлетится на кровавые ошмётки. Навсегда. Он слишком часто терял, он слишком сильно нуждается в ней рядом. Она спасательный плот, за который Джейк держится, захлёбываясь в этом океане. Но пока что утро не наступает, и Джейк старается урвать каждый момент, сохранить его в памяти и запечатлеть там навечно. Он подхватывает её за бёдра и заставляет стройными ногами обвить свою талию. Джейк смотрит на брюнетку снизу вверх и сам не может сдержать улыбки, когда она вновь громко смеётся. Ким треплет его рукой по голове, взлохмачивая короткие пряди волос. Наклоняется и прислоняется лбом к его лбу. Кто-то посчитает этот жест старомодным или же наигранным, но для Джейка он панацея. — Я всегда буду рядом, — тихо говорит Ким и сверлит взглядом своих шоколадных глаз. В них застыла такая уверенность, что Джейк ни секунды не сомневается — она говорит ему правду. Утро из его кошмаров не настанет никогда. Он будет просыпаться и первым делом замечать копну её волос, разметавшихся на подушке. Будет невесомо целовать её обнажённое плечо и вдыхать тонкий цитрусовый аромат её любимых духов. Джейк будет понимать, ради чего живёт. И их воздушный замок не рухнет никогда.

***

Громкое пиканье приборов напоминает таймер бомбы замедленного действия, отсчитывающий секунды. Тик-так, тик-так. Шелли ставит вазу с лилиями на тумбочку и бросает взгляд на кровать. Пациент, за которым она ухаживает вот уже полгода, вряд ли когда-нибудь узнает, сколько цветов простояло в этой вазе и сколько их было выброшено. Лилии — символ надежды. Пока они стоят, надежда всё ещё есть. Дверь в палату открывается практически бесшумно, впуская внутрь высокую, стройную девушку. Самый молодой нейрохирург частной клиники Майами поправляет бейджик на груди, а затем приветливо улыбается Шелли. — Как у вас тут дела? — спрашивает Ким, проходя внутрь. Она останавливается возле кровати, руками опирается о бортик и смотрит на своего пациента, словно он может ответить на её вопрос. — Как всегда — без изменений, — Шелли тяжело вздыхает и вновь садится на стул, к которому она скоро прирастёт. Потерев пальцами переносицу, она морщится из-за мигрени, что тут же замечает Ким. — Ты устала, иди отдохни. Я сама с ним посижу, — предлагает она с лёгкой улыбкой на губах, но таким уверенным тоном, что не остаётся сомнений — если потребуется, она вытолкает Шелли из палаты силой. — Зайду через час. На пороге палаты Шелли резко останавливается, оборачивается и со странным выражением лица смотрит на Ким. Она задумчиво кусает губу, сомневаясь, стоит ли спрашивать, но всё же не выдерживает. Они ведь подруги, Ким может ей доверять. — Зачем ты уговорила Майкла подождать ещё? Что изменится? — заметив, как Ким хмурится, мулатка спешит добавить. — В смысле, полгода уже прошло. Мы ведь все понимаем, что шансов мало. Тебе не кажется, что отключить его было бы гуманнее? — Его показатели стабильны, — железным тоном говорит Ким, скрестив руки на груди — её защитная реакция. — Майкл согласился со мной, что ему стоит дать ещё немного времени. — Но, Ким… почему? Почему этот парень так важен для тебя? Вы ведь даже не были знакомы, он такой же пациент, каких у тебя были десятки. — Я просто знаю, что должна ему помочь. Я хочу ему помочь, — Ким отворачивается, тем самым давая понять, что разговор окончен. Да, они подруги, но Ким врач, значит ей виднее. Когда дверь закрывается, и она остаётся в палате наедине со своим пациентом, улыбка вновь возвращается к её губам. Подвинув жутко неудобный стул ближе к кровати, Ким садится на него. Она протягивает руки и обхватывает широкую, мужскую ладонь, неподвижно лежащую на чистой простыне. Делать этого нельзя, но Ким наплевать. Она давно перестала соблюдать правила. — Привет, Джейк, — тихо говорит девушка, продолжая улыбаться. Кончиками пальцев она поглаживает сухую, чуть шершавую кожу, пытаясь посчитать, сколько раз начинала свой монолог подобным образом. Кажется, что вечность прошла с момента, когда она впервые заговорила с Джейком Брауном — парнем, которому она спасла жизнь. Если жизнью можно назвать существование благодаря искусственной вентиляции лёгких. — Я ведь говорила, что справлюсь? — Ким издаёт смешок. — Я смогла выиграть ещё немного времени для тебя. Майкл смотрел на меня как на полную идиотку, но я умею быть убедительной. Ким скользит взглядом по безмятежному лицу Джейка. Она успела изучить его вдоль и поперёк, запомнила каждую крохотную деталь. Борясь с желанием провести пальцем по шраму, разрезающему бровь пополам, Ким вновь заговаривает, чтобы себя отвлечь. — Вчера я снова гуляла по пляжу. Я не люблю этот город, ты же знаешь, но не могу не признать, что закаты здесь нереально красивые. Если бы я не стала врачом, то, непременно, подалась бы в фотографы. Мне кажется, такую красоту стоит снимать, чтобы потом показывать остальным. Ким сама не замечает, как вновь погружается в рассуждения. Она не выбирает темы, а рассказывает Джейку всё, что приходит на ум. Как она провела день, вечер, как проснулась утром и что делала. Прогулка по городу, чашка капучино в ближайшей кофейне и даже сёрфинг с Кайлой — пока что неудачный, но у неё обязательно получится. Ким рассказывает ему обо всём, потому что за последние полгода это стало их маленькой традицией. Она знает, что Джейк её, возможно, не слышит. Но это не отменяет того факта, что ей хочется быть рядом и создавать для него видимость жизни. В той страшной аварии он потерял семью и едва сам не погиб. Но у него по-прежнему есть человек, который его ждёт. — Я буду рядом, — уверенно говорит Ким, поднимая уголки губ в улыбке. — Только борись, хорошо? Борись за наш воздушный замок. Не позволь ему рухнуть. Ким сидит с ним ещё немного и с неохотой отпускает его руку, когда возвращается Шелли. Подруга ничего не говорит, молча провожает Ким сочувствующим взглядом, словно та тоже является безнадёжно больной пациенткой. Впрочем, это недалеко ушло от истины. За Ким закрывается дверь, а Шелли ещё несколько секунд смотрит ей вслед. В кармане штанов девушки назойливо вибрирует телефон, и она внимательно вчитывается в сообщение на экране, не обращая внимания на происходящее вокруг. Закатное солнце заливает палату оранжевым светом и уходящим теплом, замирая лучами на руке Джейка. Но там, на этой сухой ладони сейчас обитает совсем другое тепло — оставленное пару минут назад Ким. И, если бы Браун мог, он бы сейчас тянулся, чтобы снова найти эту почти родную крохотную руку. Мог?.. Указательный палец на руке Джейка едва уловимо дёргается.