ангелам нельзя любить

Ким Тэхён родился в богатой английской семье. Его отец был чиновником, постоянно пропадал на работе, а папа вёл весёлый образ жизни, разгуливая по балам и светским вечерам. Тэхён рос непоседливым, был без ума от французских романов и духов с запахом альпийских фиалок. Отец обеспечил ему прекрасное образование. Несмотря на то, что Тэхён был омегой, он изучал арифметику, философию, астрономию, чистописание. Ким всегда мечтал читать романы в оригинале, на французском, поэтому много времени уделял изучению этого языка. От папы парень получал уроки этикета, которые терпеть не мог. Тэхён игнорировал то, что «воспитанные омеги громко не смеются, на корточки не присаживаются, руками не размахивают…» Папа возмущённо причитал, когда Ким хватал со стола яблоко и уносился в кухню, когда делал кривой реверанс, приветствуя важного гостя, а уж когда «негодный мальчишка» начинал хохотать за столом, то бедный мужчина и вовсе заливался краской. — Папа! — утирал Тэхён слёзы, продолжая хохотать. — Этот господин похож на бочку с вином, что стоит в нашем подвале! — Негодный мальчишка! — хлопал веером себе по руке папа. — Сколько раз тебе повторять одно и то же? Тэхён валялся на постели, не в силах успокоиться, придерживаясь за живот и заливисто смеясь. Папа устало вздыхал и, тихо причитая «За что мне такое наказание?» удалялся обратно за стол, долго извиняясь перед недоуменным господином. *** Тэхён просыпается в чудесном настроении. Тёплое солнце освещает большую и светлую комнату нежных тонов. Выскользнув из-под одеяла, омега, поправив сползшую с плеча сорочку, подходит к окну, с удивлением замечая приготовленную там карету. — Юный господин ещё не проснулся, — слышится ему голос слуги, а потом дверь распахивается, и в комнату входит папа. — Тэхён, собирайся скорее, нам нужно ехать, — выдаёт мужчина. — Куда? — вяло тянет омега. — Позже узнаешь, — бросает папа и разворачивается. — Поживее, поживее, — торопит он сына и уходит. В комнату вбегает слуга, внося Тэхёну его наряд. — Доброе утро, юный господин, — склоняет голову парень, пока омега переодевается в шёлковую блузку с широкими рукавами цвета палевой розы и чёрные брюки. — И тебе, Рене, — Тэхён усаживается на стул, берёт расчёску и наскоро расчесывает мягкие каштановые волосы. После омега рассматривает баночки на туалетном столике, находит любимые духи и тонкой кисточкой слегка мажет по шее. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, Тэхён выходит из дома и запрыгивает в карету. — Ну наконец! — выдыхает папа и оглядывает омегу. — Ни грамма косметики! — Отец говорит, я и так красивый, — бормочет Тэхён. — Ну хоть бы пуховкой по коже прошёлся, выбелил немного, а то загорелый, будто деревенский. Ким хмыкает, демонстративно отворачиваясь к окну. Папа отмахивается и обращается к кучеру: — Трогай. Шестёрка белоснежных лошадей звонко цокают копытами по мостовой. Тэхён безучастно смотрит в окно на оживленные улицы, как вдруг слышит крики. Омега не успевает ничего сообразить, как деревянная карета с хрустом ломается, грозясь раздавить Кима. Тэхён зажмуривается от страха, сворачиваясь в клубок, но чьи-то сильные руки мягко обнимают его, прижимая к себе, выхватывают за секунду до удара. Омега чувствует ветерок на своих щеках. Небольно. И уже нестрашно. Открыв глаза, Тэхён видит очень красивого альфу с большими белыми крыльями за спиной, которые нежно укутывают омегу, прячут от внешнего мира. Их взгляды пересекаются, и Тэхён теряет дар речи, забывает, что вообще происходит и почему этот парень его на руках держит. Омега неосознанно пальцами за его кофту цепляется, вокруг ничего не видит, кроме нежных шоколадных глаз, которые получше камина греют, светятся ярче звёзд. Тэхён тонет в этом взгляде и выплывать не желает, своё сердце перед этим совершенно незнакомым альфой кладёт. Папа говорил Киму, что любовь только в романах бывает, а омега ждал своего принца, верил, что всё это не сказки, и не ошибся. Мимолётный взгляд, всего пара секунд, а Тэхёну хватило этого, чтобы полюбить целиком и полностью, полюбить каждой клеткой своего тела. Омега в груди доселе неведанное чувство ощущает, приятным теплом по телу разливающееся. Смотрит в глубокие карие глаза, понимает, что всю жизнь этого альфу ждал, что он тот самый, с кем можно постель делить и по утрам просыпаться. Его альфа. Парень осторожно опускает омегу на землю и мягко улыбается. — Кто ты? — тихо спрашивает Тэхён. От альфы приятный свет исходит, омега на секунду глаза прикрывает, а открыв, видит, что парень исчез. Ким удивлённо хлопает ресницами. Что это было? Ему привиделся этот прекрасный белоснежный ангел… или нет? Обернувшись, Тэхён вскрикивает и прикрывает рот рукой. Их карета валяется на боку, рядом с ней другая. Крыша проломлена, колёса разбиты, некоторые лошади убежали, а остальные тянут на себя упряжку, пытаясь освободиться. — Папа… — шепчет Тэхён. — Папа! *** После того дня Тэхён совсем потерял покой. Папа через пару недель снова встал на ноги. В той трагедии, к счастью, никто не пострадал. Соседи, да и все, кто видел столкновение, шептались о том, что Тэхён и царапинки не получил. Говорили, что каким-то образом омега выскочил из кареты, будто его на руках вынесли. Киму было совершенно всё равно на слухи и сплетни. Его заботил лишь тот невероятно красивый загадочный альфа, что спас ему жизнь. Не проходило ни дня, чтобы он не снился омеге. Альфа улыбался на все вопросы Тэхёна и не отвечал. Ким ночами часто просыпался и подолгу сидел на кровати, не в силах снова заснуть, а днём из-за бессонной ночи был растрёпанным и уставшим, вяло ел, безучастно слушал уроки, ничего не понимая, мечтая лишь опустить голову на подушку. Вечером же Тэхён, к возмущению папы, отказывался от балов и ложился спать «вместе с курами». Каждое утро и перед сном омега молился, чтобы небо подарило ему ещё одну встречу со своим спасителем, и его молитвы были услышаны. *** Утром Тэхён просыпается совсем разбитым. Всю ночь он тянул к альфе руки, вопрошал снова и снова, но безрезультатно. Омега подходит к окну, чтобы подышать свежим воздухом. Щёлкнув шпингалетом, Тэхён резко распахивает створки и случайно падает за ними, устремляясь вперёд. — Осторожно! — кричит кто-то сзади и, схватив Кима за руку, притягивает к себе. Тэхён, зажмурившись от страха, прижимается к широкой груди, лицо прячет. Немного успокоившись, омега поднимает глаза и застывает с открытым ртом. Перед ним стоит тот самый альфа, что спас его из перевернувшейся кареты. Тэхён зачарованно разглядывает красивые черты лица, длинные чёрные ресницы, обрамляющие глаза, тёплые шоколадные глаза и такие же темные шелковистые волосы. — Это ты… — шепчет омега. — Я каждый день молил небеса, что они позволили мне снова тебя увидеть, мой спаситель. Альфа открывает рот, собираясь что-то сказать, но замолкает. Хочет Тэхёна оттолкнуть и исчезнуть, пока ещё не поздно, но не двигается, взгляда от карамельной кожи и больших кукольных глаз оторвать не может. Нервно облизывается, мельком взглянув на полуоткрытые вишнёвые губы омеги, мысль впиться в них поцелуем гонит подальше, сам себя останавливает, уходить приказывает. — Я тогда не поблагодарил тебя за спасение, был очень шокирован, — виновато говорит Тэхён. — Но я правда тебе очень благодарен. Ты сохранил мне жизнь. Прямо мой ангел-хранитель, — в очаровательную квадратную улыбку губы растягивает. — Я не мог допустить твоей смерти, — с беспокойством говорит альфа, с трудом отстраняется от омеги, но Тэхён хватает его руку, отпускать не хочет, желает слушать этот низкий приятный голос, от которого дрожь по всему телу проходит. — Скажи хоть своё имя, — молит Тэхён, смотрит жалостливо прямо в душу, и альфа колеблется, шепчет себе «нельзя», но отказать не может. — Чонгук. Меня зовут Чонгук, — говорит парень и улыбается, слушая, как губы омеги за ним повторяют, как звуки его чуть хриплого, но такого красивого голоса складываются в его имя. — Чонгук, — шепчет Тэхён и улыбается. — Не уходи, Чонгук. — Я не должен оставаться, — твёрдо произносит альфа. — Хочу, но не могу, правда. Чонгук отходит, но Тэхён, всхлипнув, цепляется пальцами за кофту Чона, не отпускает. — Нет, не уходи, пожалуйста, — бормочет Ким, отчего-то в груди тревогу, сердце щемящую, чувствует, не хочет расставаться с Чонгуком. — У меня столько вопросов. — Я приду к тебе ночью, только отпусти, — неожиданно выпаливает Чонгук. Тэхён удивлённо хлопает пушистыми ресницами. — Обещаешь? — с надеждой спрашивает, кроме согласия ничего слышать не хочет. Иначе не отпустит. Крепко прижмётся и никуда не отпустит. — Обещаю, — улыбается Чонгук, вытирает большим пальцем влажные дорожки с щек омеги и целует в макушку. Тэхён вмиг светлеет, словно солнце, выглянувшее из-за тучи. — Я буду ждать тебя, Чонгук, — очаровательно улыбается омега. *** Уже два часа ночи, а Тэхён всё ещё не спит. Трепетно вглядывается в темноту комнаты, Чонгука ждёт. Альфа уже полчаса за омегой наблюдает, надеется, что тот уснёт, но Ким, натягивая на себя одеяло, сидит и глаз не смыкает. Чон становится видимым и присаживается на край кровати. — Чонгук, — радостно шепчет Тэхён, скидывает одеяло и подползает к альфе. — Я тебя ждал. Чон виновато улыбается и треплет омегу по голове. — Я не мог прийти раньше, извини. — Да ничего. Главное, что ты всё-таки пришёл. Какое-то время они молчат, но тишина висит спокойная, умиротворённая, даже приятная. Бывают такие люди, с которыми достаточно просто сидеть рядом. И даже говорить ничего не нужно, вы просто наслаждаетесь друг другом, этой тихой близостью. То же самое было и у Чонгука с Тэхёном. Чону очень нравилась эта волшебная и уютная атмосфера, а Кима терзали внутри вопросы, требовали ответа, но он терпел, не хотел нарушать эту сладкую тишину. — Можешь задать вопросы, — спокойно говорит Чонгук, взгляда с Тэхёна не сводит. — Я… Эм… — омега теряется, не знает, с чего начать, а Чон смеётся. — По твоему лицу видно, что ты очень хочешь что-то спросить. Тебя прямо изнутри распирает. — Ты ангел? — в лоб спрашивает Тэхён, и теперь Чонгук теряется, понимает, что от ответа не отвертеться, а нужные слова подобрать никак не выходит, они все в горле застряли. Тэхён не должен этого знать, но он уже знает. Почему же тогда не получается утвердительно ему ответить? — Я… — У тебя очень красивые крылья, — улыбается Тэхён. — Такие мягкие и пушистые, как облака. — Чимин говорит точно так же, — с улыбкой произносит Чонгук и, поймав недоуменный взгляд омеги, объясняет: — Это мой самый близкий друг. — Я согласен с Чимином, — кивает головой Ким. Чон выпускает за спиной крылья, и омега с восторгом аккуратно проводит ладонь по пёрышкам. — Наверное, ты можешь далеко летать, — тихо говорит Тэхён. — Очень далеко, — улыбается Чонгук. — До солнца сможешь долететь? — Не знаю, никогда не пробовал, — честно отвечает альфа. «Если бы ты был солнцем, то долетел бы. Усталость, обожённые лучами крылья — всё это не важно. Я долетел бы, несмотря ни на что». — Ну и ничего, если не сможешь, — улыбается Тэхён. — Я всё равно тебе завидую. — Почему же? — с интересом спрашивает Чонгук. — У тебя есть крылья, — мечтательно говорит Ким. — Ты можешь улететь, куда пожелаешь. Это же прекрасно. — Было бы замечательно, — с грустной улыбкой произносит альфа. — Но я не могу улететь, куда пожелаю. — Почему? — удивлённо спрашивает омега. — Я не просто ангел. Я ангел-хранитель. У меня есть человек, которого нужно оберегать, постоянно быть рядом. — Я тебя отвлекаю, наверное, — Тэхён старается звучать как можно спокойнее и безразличнее, но в голосе всё равно проскальзывают ревнивые нотки. — Тебе нужно быть рядом со своим человеком. — Я уже с ним рядом, — улыбается Чон. — Этот человек — ты. Ким удивлённо хлопает ресницами, пытается понять, что Чонгук только что сказал. — Я? — Ты, — альфа мягко проводит по волосам омеги, а затем притягивает его к себе. Тэхён прижимается к Чону, руками плечи обнимает. Альфа носом в волосы зарывается, вдыхает приятный фиалковый запах. — Я до сих пор помню, как впервые тебя увидел, — улыбается Чонгук, щекотит макушку омеги своим дыханием. — Ты был таким неугомонным, всё время вертелся, стараясь выпутаться из пелёнок. Один раз даже чуть не упал. Хорошо, что я успел тебя подхватить. Тэхён слушает, не понимает, отчего слёзы на глаза наворачиваются. Он не помнит того, о чём говорит Чонгук, но альфа с такой нежностью рассказывает, его глаза так мягко светятся, что Ким просто тает от умиления. — Ты всегда был рядом со мной… — бормочет Тэхён. — Да. Всегда, — Чон осторожно прикасается пальцами к руке омеги. — И всегда буду. Ким позволяет ладони Чонгука накрыть свою, молчит, обдумывая последние слова альфы. — Помнишь своё пятилетие? — меняет тему Чон. — Тот большой торт… — Был очень вкусным! — перебивает Тэхён и смеётся. — Как сейчас помню, какой кусок по счёту я накладывал! — Твои Дни Рождения — самые лучшие дни. Ты всегда был таким счастливым на этих праздниках. Мне нравилось смотреть на тебя, — тихо говорит Чон, задумчиво всматриваясь в окно. Через несколько секунд альфа, словно очнувшись от грустных мыслей, вздыхает и поворачивается к омеге, улыбаясь. — А помнишь великую экспедицию за конфетами? — Как такое можно забыть? Я искал конфеты целый час! — восклицает Тэхён. — Ты так и не нашёл их, — с хитрой улыбкой произносит Чонгук. — А они лежали на второй полке в шкафу. — Ты знал? Знал и не помог мне? — выдыхает Ким. — Я придерживался позиций твоих родителей. Много сладкого есть вредно, — Чон смотрит, как Тэхён корчит обидчивую мордашку и не сдерживает смешок. — Чего ты надулся? — Ты не помог мне в трудной ситуации, — бормочет омега. — Как можно было так предать своего друга, — театрально вздыхает и прикрывает лицо руками. Через несколько секунд Тэхён не сдерживается и заливается звонким смехом. — Прошу меня простить, — склоняет голову Чонгук, стараясь быть как можно серьёзнее. — После такого одного прощения мало, — строго говорит Ким, еле сдерживая смех. — Вы будете наказаны. — И каково моё наказание? — с интересом спрашивает Чон. — Хм, — задумывается Тэхён, прислоняя палец к губам. — О, знаю! Вы должны мне семнадцать поцелуев! Альфа удивлённо смотрит на Кима, и тот смущённо опускает взгляд, чувствует, как щёки заливаются краской. — Я… «Пошутил», — хочет сказать омега, но не успевает. Чонгук мягко обхватывает его лицо ладонями и оставляет лёгкий поцелуй на полуоткрытых губах. Тэхён замирает, бешено колотящееся сердце никак успокоить не может. Вроде бы сейчас Ким от стыда сгорит, нужно оттолкнуть Чонгука и бежать, а вроде бы очень хочется, чтобы он целовал снова и снова. И альфа целует. Нежно, словно прикосновения солнечных лучей, страстно и обжигающе, прикусывая губы. Омега даже не знает, как ему больше нравится. Он просто прикрывает глаза и наслаждается отпечатками желанных губ на своих ключицах, шее, лице. Тэхён падает спиной на кровать, и Чон прерывает глубокий поцелуй, пальцем по губам омеги проводит. Ким не сдерживает вздох разочарования, нервно облизывает губы, терпит, чтобы не уточнить, все ли поцелуи отдал Чонгук, и не попросить дополнительные. — А что ещё ты помнишь из моей жизни? — спрашивает Тэхён, чтобы прервать тишину, в которой весь воздух возбуждением пропитан. — Как ты каждый вечер читал французские романы вслух, — улыбается Чон. — Бывало, уже ночь, а ты свечку зажжёшь и читаешь шёпотом. Всё ещё делаешь так, несмотря на то, что я гасил твою свечу несколько раз. — Так это ты! — возмущается Тэхён. — А нечего глаза портить, — с улыбкой говорит Чонгук. — Стоп… Ты слушал моё чтение? — взволнованно выдыхает Ким, до которого только что эта мысль дошла. Омега пытается припомнить, как он реагировал на те или иные моменты в повествовании. — Да, все твои прочитанные романы, — произносит Чонгук. — У меня даже любимый появился. — И какой же? — наклоняет голову набок Ким. — Он тебе хорошо известен. Это… — Запретная любовь! — восклицает Тэхён одновременно с альфой, а потом прикрывает рот ладошкой. — Я перечитывал его столько раз! — Знаю, — с улыбкой говорит Чонгук. — Ты всегда плакал в конце, и мне очень хотелось тебя утешить. Омега мягко улыбается, с благодарностью на Чона смотрит. — А ещё ты проглатывал слова вместе со слезами, — шутливым возмущенным тоном произносит альфа. — После того, как я в третий раз не понял конец, мне пришлось прочесть финал самому. — Что, прямо совсем ничего не понятно было? — поджав губы, с обидой бормочет Тэхён. — Совсем ничего, — кивает Чон. — Твои рыдания заглушали все слова. — Эй, — Ким легонько пихает Чонгука локтем в бок и, нахохлившись, отворачивается. Чон смеётся и обнимает омегу со спины. — Не обижайся, — ласково на ухо шепчет, и омега вмиг забывает обо всём, его большие ладони своими пальчиками накрывает. — Смотри, какой красивый закат, — зачарованно выдыхает Тэхён, взгляда от неба, ослепительными цветами раскрашенного, отвести не может. — Да, очень красивый, — смотрит Чонгук на застывшее восхищение в глазах омеги, на пушистые ресницы, отбрасывающие тень на щёки. «Ни один закат в мире не сравнится с тобой. Ты прекраснее солнца, звёзд, луны. Прекраснее всего, что есть в этой Вселенной». Ким зажмуривается, сладко зевает, прикрывая рот ладошкой. — Уже солнышко проснулось, а ты даже не засыпал. Ложись, — заботливо говорит Чон. — Я не хочу спать, — омега трёт кулачком сонные глаза и снова зевает. — Заметно, — альфа аккуратно укладывает Тэхёна на кровать. — Руки и ноги все заледенели, а ну быстро греться, — шутливо возмущается Чонгук и накрывает Кима одеялом. — Не уходи, — бормочет омега, за руку цепляется, и альфа осторожно ложится рядом с Тэхёном, обнимает его со спины, к себе прижимает. У Кима дыхание спирает, он замирает, не в силах пошевелиться, чувствует, как объятия Чона всё тело приятным теплом пронизывают, взгляда от пестрящего яркими кляксами неба не отрывает. — Спи сейчас же, — притворно строго говорит альфа и ладонью аккуратно глаза Тэхёна прикрывает. — Хватит любоваться закатом, иначе я тебя лицом к себе разверну. «В твоих глазах пылает закат куда прекраснее, чем на небе», — думает омега и с улыбкой произносит: — Спокойной ночи, Чонгук. — Сладких снов. Ким прикрывает глаза и быстро засыпает в кольце нежных рук. Чон аккуратно отодвигается и сползает с кровати. Альфа поправляет одеяло, и Тэхён тихо бормочет во сне: — Ты мой ангел? — Твой, — не задумываясь, отвечает Чонгук. — Только твой. Чон убирает со лба русые пряди и, наклонившись, осторожно целует. — А вот и семнадцатый поцелуй, — улыбается альфа. — Я бы очень хотел быть рядом, когда ты проснёшься, но не могу. Жди меня вечером. Чонгук ещё несколько секунд любуется спящим омегой и тихо, чтобы его не разбудить, уходит. *** Утром Тэхён просыпается и тут же ищет глазами Чонгука. Альфа ушёл. Ким вспоминает, как он вчера спал в объятиях Чона и смущается. Омега садится на кровати и, огляде вшись, видит возле своей подушки букетик душистых фиалок, перевязанных фиолетовой лентой. Тэхён улыбается и подносит цветы к носу. — Как пахнут, — омега в удовольствии прикрывает глаза. — Мои любимые. Затем Ким поднимает взгляд и тихо шепчет: — Спасибо, Чонгук. *** С этого момента и начались их встречи. Запретные встречи. Чонгук осознавал, что делает, но не мог противиться сильному влечению. Он и сам не понимал, что происходит. Без Тэхёна было просто невыносимо. В голове вертелись мысли только о нём, и уходить от омеги на рассвете становилось всё труднее. — Чонгук! Чонгук, твой ход! — недовольно восклицал нетерпеливый Чимин, которому по человеческим меркам было около тринадцати. — А? Ах да, Зефирчик, сейчас, — Чон поспешно передвигал шахматную фигуру и снова проваливался в свои мысли. — Ура! Я снова выиграл тебя! — радовался Пак, а затем недоуменно рассматривал альфу. — Что с тобой? О чём ты думаешь? — Ни о чём таком, Чимин, — отмахивался Чонгук. — Не обращай внимания. Может, сыграем ещё раз? *** Чонгук осторожно целует Тэхёна, чтобы не разбудить, и собирается уходить, но Ким начинает ворочаться и медленно открывает глаза. — Извини, я тебя разбудил, — виновато произносит Чон. — Нет-нет, я сам проснулся, — трёт сонные глаза омега. — А ты куда? Уже уходишь? — К сожалению, да, — альфа наклоняется, оставляет на щеке Кима поцелуй и встаёт с кровати. — Не уходи, — Тэхён хватает Чона за рукав. — Почему ты не можешь остаться со мной? — Это слишком опасно, — объясняет Чонгук, но Ким не слушает его. — Ну и что! Плевать, что опасно! Я без тебя жить не могу, умираю мучительно! В голове лишь твой образ крутится, всё остальные мысли вытесняет! Кажется, ещё немного, и я с ума сойду, задохнусь без тебя! — горячо и торопливо говорит Тэхён, словами захлёбывается. Чонгук прижимает омегу к себе, чувствует, как того дрожь бьёт, и по голове его гладит, успокаивает. — Я чувствую то же самое, — говорит Чон ту фразу, которую не хотел говорить никогда. Хотел навечно в себе спрятать, похоронить. Уж лучше пусть Тэхёну плохо будет, пусть он плачет, думал Чонгук, но живым будет. Ведь минуты из счастья вовсе не стоят тех последствий, что ждут их. Но стоило альфе увидеть слёзы в любимых глазах цвета неба, как он на всё готов, горы свернёт, реки осушит, весь мир к ногам Тэхёна бросит, лишь бы улыбался, лишь бы счастлив был. — Ты любишь меня? — поднимает глаза Ким, с надеждой смотрит. — Я не знаю, — неловко бормочет Чон, губы кусает. «Безумно люблю, жить без тебя не могу. Ты мой воздух, мой кислород, смысл моей жизни». — Но ты же чувствуешь то же, что и я. Это любовь, — улыбается сквозь слёзы омега. — Тэхён, я ангел. Я не знаю, как любить, — вытирает капли с щёк Тэхёна Чонгук. — Не умею этого. — Всё живое умеет любить, — возражает Ким. — И ты тоже. — Нет. — Тогда я тебя научу. *** — Смотри, как много звёзд! — восхищённо восклицает Тэхён. — Да, сегодня очень звёздная ночь. — Чонгук, а где ты живёшь? В смысле, ангелы живут на небе, но… — Ким не знает, как выразиться. — Ну, мы живём в огромном белом дворце на облаках, — объясняет Чон. — У каждого есть своя комната. — Это же какое большое помещение, — удивлённо бормочет омега. — Не могу представить, что было бы, если бы все люди жили в одном доме. — Я привык, — улыбается альфа. — А сколько там этажей? — с интересом спрашивает Ким. — Я не знаю, — растерянно отвечает Чонгук. — У меня семьсот семьдесят седьмой этаж, но это далеко не последний. — С ума сойти, какая высота! — омега смотрит вниз с крыши, на которой они сидят. — Для меня эти три этажа — уже очень высоко. — Не подходи так близко к краю, а то… — Чон не успевает договорить, как нога Тэхёна соскальзывает, и он с криком падает вниз. Альфа спрыгивает с крыши, хватает Кима и прижимает к себе, расправляя крылья. Омега с улыбкой обнимает Чонгука за шею. Чон долетает до крыши, садится, не отпуская Тэхёна, укрыв его крыльями. — Дурачок, ты чуть не упал, — альфа утыкается носом в волосы, вдыхает фиалковый запах и пытается успокоиться, но сердце всё ещё бешено стучит. — Не упал же, — спокойно отвечает Ким, потягивается, устраиваясь поудобнее на коленях Чонгука. — А если бы я тебя не поймал? — нервно спрашивает Чон. — Если бы ты упал? Представляешь, что… — Я верил, что ты меня поймаешь, — омега закрывает рот альфы ладошкой. — Чонгук, ты же всегда будешь рядом? — серьёзно спрашивает Тэхён, руку убирает и за кофту Чона цепляется. — Всегда, — не задумывается альфа. — Что бы ни случилось. Ким улыбается Чонгуку, и Чон счастлив. Ему в мире ничего не нужно, только бы рядом с этим омегой быть, засыпать и просыпаться, букеты фиалок дарить и ловить эту очаровательную улыбку, способную растопить самый прочный лёд. — Ой, я совсем забыл, — спохватывается омега и торопливо вынимает маленькую фотографию. — Вот, держи. Так ты сможешь чаще видеть меня. Хотя, ты же всегда со мной рядом… — Тэхён смущается и прячет лицо в ладошках. — Это очень глупо, прости. — Нет, совсем нет. Чудесная фотография. Ким расплывается в довольной улыбке и разводит ладони в стороны. — Я её подписал для тебя. Чонгук переворачивает снимок и читает надпись: — Моему ангелу навечно. — Да, — с улыбкой бормочет омега. — Ты мой ангел навечно. — Тэхён, я люблю тебя. У Кима улыбка с лица слетает. Он в шоке на альфу смотрит, слов подобрать не может. Казалось бы, он должен радоваться, но чувство такое странное, будто всё это сон, сейчас развеется, не оставив и следа. — Тэхён, почему ты плачешь? — обеспокоенно спрашивает Чонгук, и омега ладонями по щекам проводит, чувствует влагу и удивляется, как он сам не заметил. — Я тебя чем-то обидел? Это не сон. До Тэхёна внезапно доходит, как молнией ударило. Всё это не сон, а реальность. Реальность, где Чонгук признался ему в любви. Значит, теперь они всегда будут вместе, как в их любимом романе. Вместе, несмотря ни на что. — Нет, всё хорошо, — Тэхён размазывает по лицу слёзы, никак не может остановиться, трёт кулачками красные глаза. — Извини, если обидел. Я не нарочно, — Чон гладит Кима по голове, а тот продолжает рыдать, уткнувшись лицом в широкую грудь. — Да не обидел ты меня, — сквозь слёзы бормочет омега. — Я тоже тебя люблю и очень счастлив, что мои чувства взаимны. — Я всегда любил тебя, — говорит альфа. — Всю твою жизнь был рядом с тобой, за прочной невидимой стеной. Так и должно продолжаться, но я не смог допустить, чтобы ты погиб, не могу сейчас разорвать нашу связь, не могу противиться любви, — Чонгук отстраняется от Тэхёна, вытирает солёную влагу с щёк и аккуратно целует его глаза. — Перестань плакать. Лучше улыбнись. Я люблю, когда ты улыбаешься. Губы Тэхёна трогает нежная улыбка, и слёзы в глазах вмиг высыхают. — Ты прекрасен, — зачарованно произносит Чонгук. — Я хочу, чтобы ты всегда улыбался. — Тогда просто будь рядом со мной. Всегда. Что бы ни случилось. Обещаешь? — Обещаю. *** — Тэхён, я принял решение, — серьёзно произносит Чонгук, и у Кима сердце сжимается от страха. — Ч-что ты решил? — взволнованно спрашивает он. — Я хочу быть с тобой. Здесь оставаться нельзя, нам придётся уйти. Ты пойдёшь со мной? — Пойду, — выпаливает омега и бросается к Чонгуку в объятия. — Куда бы ты не позвал. За тобой хоть на край света. — Тогда решено, — улыбается Чон. — Жди меня сегодня на утёсе, я перенесу тебя через весь океан, — альфа обнимает омегу, к себе прижимает, родным запахом дышит и надышаться не может. — Спрячу там, где никто не найдёт. *** — Как ты мог так долго лгать? — спокойным тоном спрашивает отец, в очередной раз замахиваясь кнутом. Удар. Чонгук сжимает зубы, чтобы не закричать, опускает голову. — Зачем ты спас человека? — мужчина вновь замахивается и ударяет стоящего перед ним на коленях Чона по спине. — Потому что… я люблю его, — бормочет альфа. — Ты понимаешь, что нарушил закон? — Понимаю… отец, — под очередным ударом Чонгук не удерживает голову, прижимается лбом к полу, тяжел о дыша. — Ты ничего не хочешь сказать? В ответ молчание. Удар. — Чон Чонгук, тебе нечего мне сказать? И снова молчание. Вновь удар. — Нет, — выдыхает альфа, едва ворочая языком. — Нечего… сказать. Чонгук пытается приподняться, болезненно морщится, чувствуя, как клочки одежды задевают свежие раны, как с крыльев осыпаются окровавленные перья, как капли крови скользят по израненной спине, но обесиленно роняет голову на пол. — Что же, — мужчина вытирает кнут платком и наматывает на руку, — придётся исправлять твою ошибку. У Чона вмиг дыхание спирает, он пытается встать, но ноги подкашиваются. — Не трогай… Тэхёна, — голос альфы предательски дрожит. Он понимает, что Тэхён сейчас беззащитен, его ангел далеко, не сможет защитить. — Пожалуйста, — Чонгук хватает мужчину за край одежды. — Накажи меня… как пожелаешь… Я всё приму, но не трогай… Тэхёна. — Он не должен жить, — ледяным тоном говорит отец, открывает большое окно и поднимает лук. — Ты… не можешь убить его, — говорит Чон. — Тэхён — всего лишь… беззащитный человек. — Он и не должен быть живым, — холодно произносит мужчина. — Я всего лишь верну всё на свои места. — Нет, — Чонгук видит, как мужчина натягивает тетиву, и переводит взгляд туда, куда он целится. Далеко внизу, на утёсе, стоит Тэхён и зачарованно вглядывается в небо, ждёт. Он совсем не чувствует приближающейся опасности, мечтательно улыбается. — Тэхён, — альфа расправляет крылья и делает взмах, пытаясь взлететь. Падает на колени, морщась от боли, но упрямо поднимается, не обращает внимания, что пол усыпан его перьями, прилипшими друг к другу, в крови испачканными. Чонгук не позволит убить Тэхёна, ведь он поклялся омеге, что всегда будет рядом, что защитит его. — Стой! — кричит Чон и протягивает руку, как будто это сможет остановить мужчину. Секунда, и стрела срывается, со свистом разрезает небеса. Чонгук резко взмахивает израненными крыльями, ветер от которых поднимает в воздух ворох перьев, но тут же получает удар кнутом и падает на колени. Секунда, и стрела настигает своей цели, вонзаясь омеге в сердце. Тэхён делает последний вздох, удивлённо хлопает глазами, руки к ране прижимает. Ким слегка покачивается, пытается удержать равновесие, но оступается и падает с утёса. Омега очень далеко, но Чонгуку кажется, что он отчётливо слышал всплеск воды и вылетевшее с последним выдохом из губ Тэхёна имя. Своё имя, что так часто шептал Ким нежно, ласково. — Нет, — альфа напряжённо трёт виски, отказываясь верить в смерть Тэхёна. — Нет. — Что же, теперь всё улажено, — спокойно произносит мужчина, окончательно добивая Чонгука. — Улажено? Как галочка… в плане? — пытается спокойно звучать Чон, но голос дрожит от злости, распирающей изнутри. — Именно, — соглашается отец. — Ты жестокое… и бесчувственное существо, — шипит Чонгук, тут же получая удар. Край кнута слегка задевает щёку альфы, но тот даже не отклоняется. Чон, прищурив глаза, смотрит на мужчину, смаргивая внезапно нахлынувшие слёзы. Любой другой, столкнувшись с взглядом Чонгука, не выдержал бы, глаза бы отвёл, а иначе сгорел бы, в пепел рассыпался от гнева, что во взгляде альфы пылает. — Не смей говорить со мной таким тоном, — холодно произносит мужчина, и ни один мускул на его лице не дрожит. — После того, что ты сделал, тебе нужно каяться или, на худой конец, молчать. — А что… я сделал? Что такого… я сделал? — говорит Чон. — Неужели любить — это… преступление? — Ты прекрасно понимаешь, что натворил, — спокойно произносит отец. — Преклони свою упрямую голову и покайся. — Ни за что, — с вызовом поднимает подбородок альфа, получая в ответ удар. — Ну что за упрямец, — вздыхает мужчина. — По-хорошему с тобой хотят, а ты всё сопротивляешься, — отец размахивает кнутом, оставляя всё новые и новые раны. — Ну никак без силы не можешь. — Бей… сколько тебе… угодно, — гордо выговаривает Чонгук. — Я. всё приму… но головы перед тобой никогда… не склоню, потому что ненавижу… Ненавижу и презираю… Чон, тяжело дыша, упирается лбом в холодный мраморный пол, чувствуя, как спина огнём горит. — Разговор окончен, — мужчина разворачивается и уходит, оставляя альфу на полу. Чонгук, пошатываясь, поднимается и, опираясь на стену, медленно переставляет ноги, волоча за собой истерзанные крылья. Добравшись до комнаты, Чон без сил падает лицом на кровать, даже свет не включая, и глухо воет. В ярости вскакивает, отшвыривает подушку, переворачивает тумбочку, разбивая стеклянную вазу с цветами, но боль в душе не утихает. Альфа некрасиво растирает слёзы по лицу, дрожащими руками достаёт из кармана фотографию, трепетно пальцами проводит по надписи, родные черты лица рассматривает. — Чонгук? — из освещённого коридора в тёмную комнату заглядывает испуганный Чимин. — Ты чего шумишь? — Зефирчик… Прости, — виновато опускает голову Чон, стараясь звучать как можно веселее. — Я тебя… разбудил? — Нет, я не спал, — Пак заходит в комнату и присаживается на край кровати. — Почему ты плачешь? — спрашивает Чимин. — Нет-нет, я не плачу, — Чонгук быстро вытирает слёзы. — Просто что-то в глаз попало. Тут Пак замечает царапину на щеке альфы и тянется к ней рукой. — Где ты поранился? — омежка стирает каплю крови и смотрит большими глазами прямо на альфу. — Да не знаю… Поцарапался где-то, — натянуто улыбается Чонгук. — Ты мне недоговариваешь, — хмурится омежка. — Я чувствую, что с тобой что-то случилось. Почему ты говоришь с трудом? — Я просто… устал немного. Всё в порядке. Не волнуйся, Чимин, — успокаивает Чон Пака. Тот доверчиво улыбается и придвигается ближе, по привычке проводя ладошкой по пёрышкам. Почувствовав что-то мокрое, Чимин подносит руку к лицу и вздрагивает. — Чонгук, это кровь! — испуганно восклицает омега. Чон на эти слова ничего не отвечает, молчит, задумчиво опустив взгляд. — Чонгук, что произошло? А ну повернись ко мне спиной! — велит Чимин. Услышав слово «спина», Чон что-то неуверенно бормочет, отодвигаясь к стене. — Чонгук, покажи мне свою спину! — Пак обнимает альфу за плечи и тянет на себя. Застонав, Чонгук падает лицом на кровать, не в силах пошевелиться. — Прости, — виновато шепчет омежка, а затем видит разорванную на спине кофту, множество длинных окровавленных рубцов и проплешины в крыльях, где раньше были белоснежные и мягкие перья. Чимин вздрагивает и зажимает рот ладошкой. — Чонгук, что случилось?! — Ничего… — выдыхает Чон. — У тебя вся спина изранена! Кто тебя так?! — Упал… — выдаёт альфа самую глупую и очевидную ложь. — Чонгук, — хмурится Чимин, которому всего-то по-человечески лет одиннадцать, — я уже не маленький. Скажи мне правду. Тебя отец высек? — С чего ты… взял? — спрашивает Чон. — Он всегда так смотрит на тебя. И на меня, — Пака передёргивает. — Мне иногда кажется, что он нас ненавидит, хотя я не понимаю, за что. — Не говори… так, — улыбается Чонгук. — Отец, может, и строгий, но он всё равно… любит тебя… Ты же его сын. — Глупости, — закатывает глаза Чимин. — Ему плевать на всё, кроме работ ы. За что он тебя так высек? Чон мнётся с ответом, а потом тихо шепчет: — Неважно. — Все ангелы сплетничают, что ты нарушил закон и полюбил человека. Альфа замирает. Значит, все уже знают… Как же быстро разлетаются слухи. — Они все смеются и называют тебя дураком, — продолжает омежка, не отрывая взгляда от Чонгука. — А ты что? — не удерживается от вопроса Чон. — Я сказал им, что они сами дураки, а ты добрый, смелый и вообще самый лучший ангел в мире! Я тебя очень люблю! — радостно произносит Чимин. Альфа, услышав это, улыбается и треплет Пака по голове. — Я тебя… тоже люблю, Зефирчик. — Ну я же большой уже, не называй меня так, — дует губки омежка. — Извини, я… забыл, что ты у меня взрослый, — не сдерживает улыбки Чонгук. — Да ничего, — спокойно отвечает Чимин. — Уже… поздно, — произносит альфа. — Иди спать. — Можно мне сегодня поспать с тобой? — неуверенно просит Пак. — Конечно, — Чонгук двигается и поднимает одеяло. — Залезай. Омежка забирается под одеяло. Чон ложится рядом с ним, поправляет светлую чёлку, упавшую на лоб. Чимин придвигается ближе, осторожно руками торс альфы обнимает, стараясь не задеть раны. — Чонгук, не ругайся с отцом, — сонно бормочет Пак. — Неизвестно, что он может сделать. Вдруг он убьёт тебя. — Не бойся, — гладит его по голове Чон. — Не убьёт. — Хорошо, — шепчет омежка, — но всё равно будь осторожнее. Если ты умрёшь, я умру без тебя. Услышав эти слова, альфа грустно улыбается. — Не беспокойся, я тебя… никогда не брошу, — ласково шепчет Чонгук, прижимая к себе засыпающего Чимина, а после даёт волю беззвучным рыданиям. *** — Моё наказание заключалось в отстранении от работы с людьми и в службе в Библиотеке в течение трёхсот лет, которые я отрабатываю до сих пор, — заканчивает историю Чонгук. Чимин совсем не замечает, что уже третий час внимательно слушает Чона, вглядывается в его лицо. Внутри омеги сердце сжимается от этой истории любви. Как Чонгук любил Тэхёна, все эти тайные встречи и трепетные надежды на будущее… Всё должно было закончиться совсем не так. У историй любви всегда счастливые финалы. — Чонгук, — Чимин хватает альфу за руку и с сочувствием в глаза смотрит, не в силах ничего сказать, но это произнесённое слово вмещает в себя всю поддержку и любовь. — Спасибо, что выслушал, — грустно улыбается Чон. — Ты так сильно любил Тэхёна. Как же тебе было больно после утраты, — Пак всхлипывает и часто моргает, пытаясь сдержать слёзы. — Ты помогал мне справиться, — произносит альфа с улыбкой, нежно погладив Чимина по щеке. — Постоянно был рядом, поддерживал и не давал грустить. — Я рад, что хоть немного смог тебе тогда помочь, — говорит омега, обхватив руку Чонгука своими пальцами. — Ты помог мне вовсе не немного, — произносит Чон. «Ты стал новым смыслом моей жизни. Ты стал для меня всем». — Не преувеличивай. Ты самый сильный ангел на свете. Справился бы и без меня. — Ни за что, — серьезно говорит Чонгук. «Без тебя бы я сломался». Пак протягивает руку и осторожно прикасается к шраму на щеке Чона. — Какой же всё-таки отец жестокий и бессердечный, — при мысли о мужчине у Чимина внутри злость бурлить начинает. — Я его терпеть не могу. — Отец не такой злой, как кажется, — спокойно говорит Чонгук. — Он мог тебя наказать, мог убить Юнги, но не сделал этого. — Единственный хороший поступок за всю его жизнь, — цокает Пак. — И хватит уже постоянно пытаться оправдать отца. Он наплевал на нас с самого детства. Чон на эти слова ничего не говорит, молча перебирает пряди волос Чимина, лежащего на его коленях. — Спать пора, — зевает омега, вставая и потягиваясь. — Я посплю с тобой, хорошо? — Конечно, — соглашается альфа. Пак залезает под одеяло и прижимается к Чонгуку. — Спокойной ночи, — сонно бормочет омега. — Спокойной ночи. Чимин быстро засыпает, а Чон долго рассматривает родные черты лица, любуется длинными ресницами, тигриным носиком. Альфа придвигается ближе, поправляет чёлку, упавшую на лоб, и оставляет лёгкий поцелуй на пухлых полуоткрытых губах. Пак мило улыбается во сне, и Чонгук тоже не сдерживает улыбки. «Если ты умрёшь, я умру без тебя». — Я тебя никогда не брошу. *** На улице смеркается. Солнце прячется за горизонт, укладывается в свою колыбель и засыпает до утра. Юнги, присев на край кровати, смотрит в окно, погруженный в свои мысли. Тот омега совсем не выходит из головы. Мин помнит его тихий нежный голос, кристальные голубые глаза, сочные розовые губы. А имя так и не спросил. Омега снова ускользнул, как сладкий сон поутру. В следующий раз Юнги не отпустит его без ответов. Альфа, устремив взгляд на линию горизонта, уверенно произносит: — Я тебя найду.