Змий: След за твоей спиной

Сам старик император вышел встретить прибывших северных князей в окружении пышно разодетого многочисленного двора. Бэй всегда поражался, почему подданные выглядят более богато, чем самодержец, что в обыденности, исключая официальные церемонии, всегда предпочитал одежду скромного кроя, единственное — из очень качественного шелка с утонченной вышивкой. — Мы беспокоились о вашем здоровье, дорогой Бэй. — Когда император брал кого-то под локоть сам и заводил праздные беседы, не дав новому любимцу, только слезшему с коня, даже переодеться и привести себя в порядок, весь двор записывал такого счастливчика тут же в его фавориты и после пытался подмазаться к объекту столь пристального внимания всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Так, прогуливаясь по прекрасному саду, что вел во внутренние покои императорской семьи, они собрали за собой целый шлейф из перешептывающихся чиновников, советников и прочей праздной публики приближенных. Тао меж тем сильно оттерли назад и даже пару раз тихо на него рыкнули «не мешайся». Поэтому ему пришлось плестись в самом конце спонтанной церемонии и с превеликим терпением ждать, когда же император отпустит Бэйя в отведенные для них покои. Конечно, он бы очень хотел лично услышать разговор с самодержцем, но, может быть, старший брат после будет в настроении и Тао удастся выспросить основные моменты. Впрочем, толпа, перешептываясь перед ним, оказывается, передавала друг другу основную суть беседы, и Тао, напрягая слух, вздрогнул, так как речь сейчас шла о ледяной саламандре. И действительно, в этот самый момент император, остановившись под цветущим деревом, высказывал Бэйю не самые приятные мысли: — Нам доложили, что вы смогли обуздать в себе ледяную элементаль. Это великое дело, и ваши силы весьма могущественны, генерал Бэй. Еще никому не удавалось так искусно справиться с саламандрами. — Вы слишком преувеличиваете мои заслуги, — учтиво поклонился на подобное Бэй, ожидая все же главного. Зачем-то же он понадобился лично императору? Раз именно он вышел встречать его, а не Лонгвей. И учитывая, что был отдан приказ об убийстве наложников третьего принца, значит, сам третий принц как минимум под арестом. Вряд ли император отправил своего отпрыска в официальное изгнание. Лонгвей ему однозначно нужен, чтобы получить что-то от Бэйя, причем такое, на что другой генерал не оказался способен. — Ну-ну, мы всегда любили твоих родителей и долго скорбели по их утрате. И снова ложь. Бэй тяжело вздохнул, скромно склоняя голову, чтобы скрыть истинные эмоции. — Ну а теперь пройдем внутрь, там все уже готово для нашего доблестного героя! — и Бэйя под удивленные взгляды толпы повели в императорские опочивальни, в которые вход простым смертным был просто закрыт. Стража не пустила и было прошмыгнувшего за ускользающим от него старшим братом Тао. «Не положено!» — перед его носом оголили смертоносные мечи, и младший решил пока подождать в саду, благо погода стояла замечательная, да и времени навалом, чтобы дождаться от Бэйя необходимых вестей. Самого же Бэйя тем временем завели в одну из самых дальних комнат и, похлопав по-отечески по плечу, пропустили внутрь, тут же закрывая за ним двери поплотнее. «Только этого и не хватало», — едва подумал северный генерал, как рассмотрел в полутьме шикарно обставленной комнаты огромное ложе, к которому в весьма откровенных одеждах из прозрачного шелка был прикручен не кто иной, как Лонгвей собственной персоной. Его личная нефритовая печать, подтверждающая, что он является третьим принцем, была повязана напоказ к поясу. Таким образом, подарок для северного князя не просто шикарно одели, но и должным образом подчеркнули его статус и значимость. Принц, узрев вошедшего, попробовал в который раз освободиться от унизительных пут, но, потерпев очередное поражение, замер, ненавистным взором буравя остолбеневшего Бэйя. — Интересно… когда это император решил из своих сыновей сделать наложников для генералов? Или в нашей стране настолько трудное положение и за военные услуги стали платить не золотыми и серебряными слитками, а телами принцев? — Бэй все же поборол искреннее удивление и, приблизившись к Лонгвейю, осторожно опустился коленом на шелка разворошенной постели. Но третий принц мог только мычать в ответ, так как влажная от слюны ткань, что грубо врезалась в его раскрытый рот, не давала другой возможности. Бэй, тяжело вздохнув, потянулся к нему рукой, но, когда заметил, как Лонгвей от него попытался отшатнуться, снова замер. — Как любовник сейчас ты меня не интересуешь, Лонгвей, так что не дергайся, а то мой братишка уже поранил одного из твоих наложников, оставив на его щеке глубокий порез. У принца с такого округлились глаза, но он, замерев, позволил северному генералу освободить себе измученный рот. — Во-о-оды-ы-ы… — еле прошептали искусанными губами, и когда Бэй, взяв со стола, поднес к нему налитую чарку, пить не стал. — Нет, твою… Бэй с удивлением поставил чарку на место и достал небольшую флягу, что всегда в походах была приторочена у него сзади на поясе. Лонгвей захлебывался, глотая из горла поднесенную ему чистую родниковую воду, а после, грубо обтерев лицо о собственное плечо, мрачно воззрился на прислуживавшего ему Бэйя. — Так, значит, ты перехватил моих наложников? И они живы? — А что, должен был убить? Хотя да, каюсь, заморозил только человека твоего отца-императора, он попытался прирезать несчастных связанных юношей, как приготовленных к празднованию свиней на ярмарке. — Меж тем, отвечая своему другу детства, Бэй обследовал искусные кандалы, которыми Лонгвейя приковали к кровати. — Я и не надеялся на подобную милость… — Лонгвей немного успокоился, видя, что Бэй не собирается набрасываться на него голодным волком. — Это я приказал сделать так, чтобы мальчишек якобы выкрали. Впрочем, неудачно, отец в подобное не поверил. — Надо было красть не только пару наложников, но и, к примеру, нескольких девушек, а еще лучше унести с ними что-нибудь ценное. Ты никогда не отличался хитростью, Лонгвей, и этим всегда мне нравился даже в детстве. — Бэй коснулся одной из цепей и, одев ее в ледяной панцирь, сжал в ладони, цепь, звякнув, рассыпалась, оставляя только на запястье принца постыдный браслет. За ней последовала следующая, а после Бэй перешел к скованным ногам, которые Лонгвейю развели пошло в стороны. — Ну что ж, теперь ты можешь принять более достойное положение тела и мы наконец-то спокойно поговорим, — отсел от него подальше Бэй, смотря, как Лонгвей, потирая натертую кожу вокруг железных браслетов, стыдливо прикрылся одним из покрывал от прошивающего его тяжелым взглядом северного генерала. — Зачем императору преподносить тебя словно жертвенное животное, тем более мне? — Змий. — Краткий ответ принца заставил Бэйя напрячься. — Ты же знаешь, пока небесный зверь, что породил императорский дом, спит на небесах, он никого особо не интересует. Конечно, всегда есть возможность разбудить его, но это крайне сложно, при этом необходимо выполнить ряд непреложных обязательств, подгадать точно время, найти необходимого человека… И то, даже учитывая все это и не упуская ни один пункт... Успех крайне низок. Змию редко нравились земные женщины, за тысячелетия можно пересчитать по пальцам одной длани, кто из дев спустился с гор живой и невредимой, и многих священный зверь просто сжирал, опять заваливаясь в вечную спячку. А тут пришло письмо от монахов, что он проснулся и спустился в наш мир. Лонгвей замолчал, отдыхая: видно, его в подобном месте распятым на ложе держали не один день — физически выматывая, поджидая приезд генерала. И если учитывать то, что тот задержался примерно на лунную неделю в пути, в последние дни третьему принцу пришлось несладко. Бэй не спрашивал, он пораженным сидел рядом с Лонгвейем и просто терпеливо ожидал окончания рассказа. — Другие страны, где императорские семьи берут так же начало от священных зверей, каждая в прошлом посылала на святые небеса своих героев, — продолжил Лонгвей и, ощутив на себе убийственный по тяжести взгляд разных по цвету глаз Бэйя, замолчал. — Император решил за счет меня убить небесного змия? — Бэй подорвался с места, грозно зашагал по сумраку комнаты, меряя ее по диагонали. — Да. Если ты принесешь голову небожителя, от которого пошел наш род, то мне разрешат взять тебя и… — Лонгвей сделал вынужденную паузу, так как в его горле пересохло, но после все же довел начатое до конца: — и Тао в законные супруги. Подумай, не нужно будет терпеть косые взгляды и прятать потаенное в глубине души. Ты получишь свое столь желанное, а я… свое. Бэй, вздрогнув, замер посреди комнаты, на его щеках от ярости проступили узоры измороси. Вот так все просто? Он получит того, о ком боялся грезить всю свою жизнь, — Лонгвейя. Но какой ценой? Свободы младшего брата и… собственной смерти. Не будет Змия — не будет яда, и тогда саламандра, вырвавшись на свободу, вмиг превратит его тело в вечную глыбу льда. Хорошо, сам он готов был умереть еще тогда, когда решил заключить договор с магическим элементалем, но Тао… Хочет ли его брат с потрохами принадлежать до своей смерти третьему принцу? — М-да… значит, ты решил пожертвовать даже своим телом? Лонгвей, будь честен, ты же никогда не рассматривал меня в таком плане? — Бэй опять начал расхаживать, все же когда он двигался, ему куда проще думалось. Мысли раскладывались ровными рядами, точно свитки на бесконечные библиотечные полки. — Я всегда любил тебя как друга и брата… — начал было оправдываться Лонгвей. — Приму и как любовника. — Друга?! — рыкнул Бэй от всей этой комедии. — Которому ты даже не поведал, что вместо подаренных наложниц предпочитаешь в постели мужчин? Думаешь, я слеп и не заметил, на кого были похожи те испуганные мальчишки? И все же как последний идиот на краткий миг решил, что ты их попытался спасти наперекор всей логике. А ты просто их удалил, дабы они тебе не мешались под ногами. — Но я действительно их спас, если бы по моему приказу не разыграли похищения, мои наложники были бы давно уже мертвы. — Лонгвей величественно уселся на ложе, выпрямив спину, как будто на троне, вскинув вверх победоносно лик. — Мне интересно, на что ты пойдешь еще, чтобы заполучить моего младшего брата к себе в любовники? — Бэйя всего трясло от негодования, и, кажется, изморось проявилась куда сильнее, покрыв частично и его одежду. — Каждый пытается получить что хочет, разве не так? Император — голову дракона, ты — меня, а я… Тао! — затравленно выкрикнул в свою защиту Лонгвей. — Тогда зачем, скажи мне на милость, ты подсказал Тао, как найти небесного змия? — припечатал его тяжелым вопросом Бэй. — Чем ты в этом плане отличаешься от своего отца-императора, посылая моего брата на верную погибель?! Молчание повисло мертвым грузом между ними, пока Лонгвей не прошептал недовольно под нос: — Но он же не умер и даже умудрился привести дракона в наш мир. — Но какой ценой… — так же еле слышно пробормотал Бэй, а после, схватившись за грудь, устало прислонился к стене плечом. — Мне нехорошо. Саламандра вновь зашевелилась, давно я не использовал ее силы. — Так все же слух про ледяную элементаль — это правда? — Лонгвей подорвался, но его остановила властно вскинутая рука Бэйя. — Позови Тао… — Его значительно пошатывало и вело. Змий оказался прав: любое внешнее воздействие — и саламандра, одурманенная ядом, может тут же проснуться и попытаться забрать все тело. — Может, лекаря, у нас замечательный врачеватель, умудренный муж… — Лонгвей, подорвавшись с постели, на непослушных ногах доковылял до сдвижных дверей, забарабанил по ним кулаками, призывно бряцая остатками пут. — Нет, кроме Тао, мне никто не поможет, торопись… время на исходе. Саламандра только еще ворочалась, не вылезая из кокона, но Бэй, к сожалению, ее хорошо изучил за все эти годы. Чуть промедлить — и… следующего дня для него может и не быть. Стража нехотя открыла, напряженно поглядывая на металлические браслеты с болтающимися сломанными остатками звеньев цепи. За Лонгвейем на расстоянии грозно возвышался прославленный генерал, и коль для него все было нормально, те решили императору пока не докладывать, но и принца отказалась выпустить наружу, хотя тут же отрядили человека на поиски младшего брата северного князя. Тао, отловленный в саду и доставленный по назначению, даже возмутиться не успел, а когда оказался в помещении третьим запертым вместе Бэйем и Лонгвейм, тут же уловил неладное. — Ты пользовался ледяной силой? — Он подбежал к брату, стараясь его не касаться, хотя руки так и тянулись прижать любимого к себе и отогреть любым способом. — Пришлось, и, кажется, я перестарался. Змий… Ты же можешь его вызвать? — Бэй еле сдерживал в себе ледяную элементаль, еще немного — и она прорвет кокон, выгнется, расцветет ледяными кристаллами во все стороны, словно как дивная птица, распустит узорчатые крылья, и тогда ему придет конец. О Лонгвейе они на время совсем забыли, хотя он находился все время рядом, но, к счастью, молчал, не мешая, лишь с интересом наблюдая за действиями братьев. Тао попробовал, но безуспешно, потом еще раз, а после, услышав слабый отзвук ответа, ошарашенно пробормотал вслух: — Здесь сдерживающая пентаграмма, весь императорский замок построен так, чтобы великий дракон не смог спуститься в этом месте на землю. — Вас не выпустят отсюда, впрочем, как и меня, — решил вмешаться в их разговор позабытый Лонгвей. Бэй оглядел уставшим взором замерших Тао и Лонгвейя, а после, сжав челюсти, проскрипел: — Ты знаешь, что делать, Тао? — Да, мой брат, — вымолвил тот и, подбегая к Лонгвейю, потянул его в самый дальний угол, громко предупреждая: — Не отходи от меня! На пол упала, звякнув крупными звеньями, замкнутая в кольцо увесистая серебряная цепь, которую Тао достал из дорожного мешка. Из нее он соорудил круг на полу, затащив в него Лонгвейя. — Что происходит? — не понял совершенно подобных действий третий принц. — Радуйся, ты узришь воочию, как Бэй танцует и музицирует. Обычно после такого зрелища никто не выживает. Тем более мы будем в самом эпицентре. Несколько метательных кинжалов вошли в пол по рукоять, прибивая цепь намертво к крепкой древесине, Тао запел молитвенные мантры, складывая руки перед собой особым способом. Железный круг оделся слабым свечением, которое чуть позже стало быстро разгораться. Меж тем Бэй замер в стойке, странным образом подняв одну ногу вверх, точно уличный паяц, собирающийся пуститься в пляс. Он сдернул с пояса флейту и веер, а когда раскрыл последний, то Лонгвей воочию узрел, как на невзрачной его поверхности вдруг распахнули крылья, словно живые, огненные птицы. Вспышка яркого огня на миг ослепила. После того как третий принц протер слезившиеся глаза, то, к своему удивлению, он узрел вместо Бэйя сразу двух… Единственное, второй, появившийся из ниоткуда, оказался черен ликом, а его волосы, наоборот, белыми как снег. Привычный поднес к губам флейту и как будто заиграл. Лонгвей не слышал звуки, но по всем стенам вдруг побежали трещины, подобно как замок подвергся внезапному мощному землетрясению. Черный сделал замысловатое па и, взмахнув вновь веером с ожившими на нем огненными фениксами, вмиг снес весь верх здания, открывая над головой чистое голубое небо, с которого прямо к ним спускался совершенно невиданный небесный зверь. Его бесконечные белоснежные кольца, извиваясь по воздуху, стремительно приближались, а прозрачная чешуя на полыхающем солнце отсвечивала ярким радужным сиянием. — Печать снята! Часть построек разрушена по всему периметру, — заключил рядом с Лонгвейем задумчивый Тао. — Впервые вижу так ясно небожителя, а ты, третий принц? — Небесный дракон, — прошептал пораженный Лонгвей и услышал в ответ утверждающее: — Я предпочитаю, чтобы меня называли Змий. Кольца окружили их среди хаоса оставшихся стен, где-то кричали люди, охрана, сметенная порывом ветра, просто исчезла в никуда. Морда дракона услужливо поддержала, уперевшись в спину вновь ставшего единым целым измученного Бэйя. Секунда, и Змий перетек на мгновение для укуса в переходную форму божества. Бэй уже не почувствовал, как в него впились острые зубы, он потерял сознание в руках святого, а после того, как яд стал действовать, его осторожно передали в объятия любящего брата. — Что решил, Тао? — Змий пока не принимал свой изначальный вид, улыбался нечеловеческим ртом, при этом намеренно показывая остроту ядовитых клыков, смотря, как младший брат обнимает старшего. — Я согласен, — кивком Тао подкрепил ответ и, когда ему протянули продолговатый мешочек, расшитый сплетающимися змеями, с почетом взял дрожащей ладонью. — Принимаю тебя, используй этот священный предмет по назначению, — заметил торжественно дракон и, когда услышал от Тао: «Прямо сейчас?» — задорно рассмеялся: — Думаю, позже, в данный момент настало время уносить вас, и куда подальше, — и только после этого взглянул разноцветными глазами на перекошенный лик Лонгвейя. — Никогда не интересовался своими потомками. Они просто для меня не пригодны как супруги, энергии с них не собрать, сами сосут только так, хотя надо признать, все весьма красивы. — Вы… великий… — Лонгвейя трясло от осознания, кто перед ним. — Не можете навредить мне. — Так же, как и ты мне, мальчик, или не знал? Старое соглашение действует в обоих направлениях. Поэтому императорские семьи для убийства своих предков подряжают обычно не связанных кровью с ними великих героев. Хотя какие они герои? Тот, кто вламывается с силой на небеса и убивает спящих священных зверей, простые мясники-убийцы, и не более того. Но слава потом разлетается по всему миру, ведь это неслыханно — прирезать во сне небожителя. Лонгвей съехал на пол, ноги тряслись и больше не держали его, настолько Змий давил своей непоколебимой мощью и запредельной правотой. — Замковый комплекс разрушен. Сейчас один из моих детей, твой отец, умер от происходящего, окруженный ужасом и страхом. Бедняга в последние минуты жизни решил, что настал конец мира, — съехидничал дракон. — И тебе лучше уйти с нами, на время оставив императорский двор. А когда твой старший брат займет место на троне, попробовать заново, если желаешь, вернуть для себя милости. Предложение звучало вполне разумно. Змий меж тем вновь переметнулся в огромного чешуйчатого зверя и помог при помощи гибкого хвоста забраться на свою голову, увенчанную ветвистыми рогами, Тао с так и не пришедшим в себя Бэйем. — Держись крепче, если снесет, ловить не буду, а лучше, если ты примотаешь себя и Бэйя к одному из рогов, — поучал он Тао громким голосом, при этом раскрыв одну из передних лап, красным глазом уставился на замершего Лонгвейя. — Я думал, мне тоже туда… — указал тот перстом вверх на рога дракона. — Нет, на голове я ношу только супругов. Ты же всего лишь отдаленный мой потомок с сильно разбавленной кровью. И Лонгвей за неимением лучшего расклада полез в лапу, так как мог в этой неразберихе попасть под гнев старшего брата. Мало ли, припишет смерть императора за счет нерадивого третьего принца, и кто будет в такой сумятице разбираться? И страх подданных от потери самодержца приведет Лонгвейя без суда и следствия прямиком на эшафот. А тут, когда все уляжется, власть поделят, выставив новые приоритеты. Да и обычно при восходе нового императора всегда миловали большую часть преступников, распуская на время тюрьмы. Жить же очень даже хотелось, тем более у молодого Лонгвейя, как он рассчитывал, все было впереди. Змий спружинил свободными лапами и, разматывая кольца, словно по спирали взлетел ввысь. «Почему именно Змий, ты же дракон?» — не утерпел Тао, его вместе с Бэйем сильно вжало между рогами, но пояса удерживали крепко, а сзади подпирал белоснежный пышный гребень, что, развеваясь по воздуху, тянулся по всей спине зверя от затылка до кончика гибкого хвоста. «Нас было два дракона, ну вот, чтобы не путать, я принял имя Змия. Так и повелось, привычка хуже болезни», — ответ оказался куда проще, чем думалось. Змий набирал скорость и высоту, унося из императорского разрушенного дворца двоих супругов, а также перепуганного потомка, зажатого между пальцами одной из передних когтистых лап.