Ни за что мне не понять, Как облик свой не запятнать. Прячут все лик истинный — Как заметить это?
怒りと涙であなたの顔を洗う
Изуку задыхается. Буквально. Он чувствует, как Шигараки нервно трясёт его за плечи, больно впиваясь пальцами в хрупкие кости. Ему не до этого — чёрт возьми, совсем не до этого! — потому что ладони и щека горят, словно огонь. Изуку в остервенении пытается стереть с лица чёрную жидкость, но лишь усугубляет ситуацию, вдыхая запах вещества физически и задыхаясь. Вновь ощущает, как пламя окружает со всех сторон, заключая в ловушку без выхода. Дым проникает внутрь, щиплет в носу и горле, оседая горечью. Мидория знает, что огня здесь не существует, понимает, что дым — выдумка. Но сознанием, нервно клокочущемся в черепной коробке, мальчишка снова оказывается в выдуманном странном мире, где не имеет ни капельки власти, где всем заправляет страшный и непонятный Монстр. Паника захватывает Изуку, отчего он совсем теряет нить реальности — не замечает ни взволнованного Шигараки, пытающегося стереть непонятные следы, ни криков. Долбанный огонь съедает внутри, выжигает, наполняя дымом. Руки трясутся, дребезжат в воздухе, пальцы дёргаются, не в силах схватиться за что-либо. Изуку вспоминает, как ладони прошибала причуда Бакуго, вновь крутит данные ощущения в голове, не в силах отпустить. Гнев колотит внутри вместе со страхом — он даже забыл это чувство до недавнего момента — и волна огня поднимается внутри. Перед глазами стоит равнодушное, надменное лицо Монстра, говорящего голосом ненавистного Кацуки, пробуждая воспоминания. Всё это проходит за доли секунд: паника, страх, воспоминания, гнев, огонь. Всё это оседает внутри мальчика пеплом: удушающим и тяжелым, невыносимо чёрным и горючим. Он перекрывает дыхание вместе с осознанием того, что Монстр реален.***
Истерика уходит быстро. Томура несколько раз больно ударяет по щёкам соулмейта, вырывая чужое сознание из собственной ловушки. Мидория измученно цепляется в руки Шигараки, до боли сжимая. Пальцы неприятно проходят прямо по кости, и Томура сдерживает в себе шипение. Судорожное дыхание опаляет кожу Тенко, когда он всматривается в широко распахнутые и затянутые пеленой изумрудные глаза. Первый ученик отрывается лишь на секунду: смотрит назад, ища взглядом Паука, и хмурится, когда не видит мужчину. Неодобрительно и зло смотрит на незакрытую дверь и, проглотив все нелицеприятные слова про циркача, поворачивается к Изуку. — Мидория? Лучше? — осторожно спрашивает. На лице Изуку мало что можно увидеть: оно бледно, как мел, и не выражает ничего, кроме испуга. Томура заинтересован в том, чтобы узнать причину такой реакции, поскольку вид дрожащего, судорожно вцепившегося в него соулмейта беспокоил и заставлял сердце в груди стонать от волнения. Юноша с отвращением откидывает испачканное покрывало и, присаживаясь, придвигает к себе Мидорию, опуская его лбом на свою грудь. Осторожно высвобождает руки из чужих, вытирает об отброшенное одеяло и опускает одну на макушку, а другую на спину. Гладит, совсем ненавязчиво, легко, немного боязно. Нервно потирает пальцами изрядно поизносившиеся перчатки, внутренне сдерживая причуду, несмотря на преграду из ткани. Спина под руками напряжена, дрожит от немых эмоций, и Шигараки хмурится, не зная что делать. — Ну всё, тише, — шепчет, пытаясь успокоить соулмейта. Продолжает неловко поглаживать Изуку, упираясь взглядом в стену. Хриплое свистящее дыхание неприятно щекочет грудь и живот, но Шигараки молчит, не собираясь возмущаться. Минута проходит быстро, Изуку сначала просто застывает, переводя дыхание, и медленно вцепляется в футболку Шимуры на спине. Утыкается носом в тощую грудную клетку и вдыхает аромат, прижимаясь щекой и чувствуя нарастающее спокойствие, защищенность. Горящие руки постепенно остывают, как и само сознание и тело, отпуская Мидорию. Он тяжело выдыхает, полностью расслабляясь. — Шигараки, возьми сумку. Там шприц. Нужно вколоть, — едва слышно говорит Изуку, не вырываясь из уютных «объятий». Тенко озирается, осматривает комнату, наполненную полумраком, высматривая что-то, похожее на сумку. Ругается про себя, находя её около небольшого шкафа. Для того, чтобы её достать, придётся встать с кровати, а сейчас он этого точно делать не хочет. Мысленно прикидывает в голове, что делать, и со вздохом, как можно аккуратнее, отстраняется от Изуку. Он уже практически встаёт с кровати, напоследок проводя ладонью по спине, когда Мидория мёртвой хваткой вцепляется в руку, не давая нормально встать. Шимура даже морщится от той силы, с которой мальчишка стискивает предплечье. — Не уходи! Пожалуйста! — молит Мидория, инстинктивно вскинув голову. Чёрные разводы до сих пор уродуют щёки парнишки, но большую боль Шигараки причиняют ничего не выражающие, стеклянные глаза. Больно и горько становится на душе, и парень иррационально злится на себя и Изуку, прекрасно зная то, что они ни в чём не виноваты. Вместо этого гладит ладони соулмейта, тихо говоря: — Не бойся, никуда не уйду, — и отворачивается, видя надежду на лице Изуку. Он вновь думает о том, как достать сумку, и, прикинув, вытягивает одну ногу, поддевая носком ремешок. Подтаскивает к себе, беря в свободную руку. Расстёгивать молнию одной рукой довольно проблематично, но он справляется. Около двадцати ручек предстаёт перед Томурой. Немного колебаясь, берёт первую наугад, надеясь, что сделает всё правильно. Колпачок звонко щёлкает, Тенко чуть не роняет ручку на пол, успевая схватить её сразу же, как выпускает из рук. Также снимает колпачок с иглы, смотря на шкалу. — Куда? И сколько? — спрашивает, боясь ошибиться. — В плечо, — отрывая одну руку от парня, говорит Изуку. Задирает рукав футболки, опуская голову. — Одно деление. — Хорошо, — кивает Томура. Тонкая небольшая иголка легко входит в плоть. Мидория шипит, когда вещество медленно вводится внутрь. Тенко и сам понимает, что это довольно больно: вещество выдавливается с силой, медленно и по консистенции, скорее всего, представляет мёд. Изуку выдыхает, когда игла покидает тело, и Шигараки захлопывает колпачок. Томура небрежно кидает шприц-ручку на тумбочку рядом и ставит сумку рядом с кроватью, мягко толкая соулмейта за плечи, укладывая на кровать. Изуку тут же хочет сесть и противится действиям Тенко, до сих пор не выпуская чужую ладонь. Шимура лишь молчит, насильно укладывая мальчишку. Легко падает на кровать рядом, придвигая Мидорию к себе, невесомо обнимая за плечо. — Тихо, лежи. Я никуда не уйду. Поспи немного. Мальчик неосознанно сжимает руку старшего. Придвигается, согретый неожиданным вниманием и нежностью, и Томура удобно устраивает подбородок на макушке. Они нерешительно сталкиваются коленями, но странное чувство тут же рассеивается, становится спокойно и тепло в объятиях друг друга. Сон медленно постигает обоих, погружая в сладкую темноту. — Спокойных снов, — успевает шепнуть Томура.***
Мужчина в кресле придирчиво и внимательно рассматривает ребёнка перед собой, подмечая что-то про себя. Взгляд холоден и равнодушен, а красный цвет радужки придаёт взору дикость, затаённую опасность. Серый костюм и тёмная водолазка в тёплом освещении кабинета оттеняет кожу мужчины, делая совсем белой. Всё существо незнакомца говорит о том, что его стоит опасаться, что тесный кабинет — не то, где он должен находиться. — Ну что? Немного освоился? — спрашивает он, едва наклоняя голову. Мидория, стоящий напротив стола, чуть не вздрагивает, слыша голос. — Да, спасибо, Директор, — через секунду отвечает мальчишка. — Поскольку ты тут новенький, расскажу про основную работу цирка и про то, для чего ты, собственно, здесь, — Директор встаёт из-за стола, неприятно царапая слух собеседника звуком. Обходит стол. — Во-первых, в моём Цирке все должны быть чем-то заняты. Нахлебники не задерживаются, — и присаживается на него с другой стороны, скрещивая руки на груди. Вновь окидывает взглядом Изуку. — Во-вторых, если старший сказал что-то сделать — ты это делаешь. Главный — я. Потом — труппа. С ней познакомишься позже. Остальных можешь смело посылать, — усмехается мужчина. — В-третьих, со следующей недели будешь участвовать в шоу. Оно состоит из самого представления, так сказать основной части, и свободного времени. Придумай то, как ты сможешь использовать свою причуду или таланты на благо Цирка, я посмотрю, подходит ли нам это, тогда допущу до сцены. В-четвертых, конфликты со старшими либо решаешь самостоятельно, либо через меня. Докладывать обо всем не обязательно, учись разруливать ситуацию сам, — мужчина медленно моргает, с ленцой смотря на повязку, красующуюся на лице будущего «циркача». Замолкает. — Это всё? — спрашивает Мидория через пару секунд молчания. Директор отмирает, поправляя волосы. — Прости-прости, задумался. Твою повязку дал Босс? — Да, — коротко отвечает мальчишка. — Понятно, — тянет мужчина, потирая подбородок. — Значит, будет твоим костюмом, — утверждает он. — Про тебя я всё знаю, поэтому не надо ничего объяснять насчёт слепоты. Босс попросил научить тебя сражаться и быстро использовать причуду, поэтому каждые три дня у тебя будет спарринг с одним из труппы — поверь, каждый из них искусный боец, поэтому выкладывайся на полную. Шигараки тоже проходит у нас обучение и до сих пор не смог победить никого из труппы. А он, на минуточку, старше тебя на четыре года. Так что следующее время считай Цирк — неким лагерем, перевалочным пунктом, в котором наберёшься опыта. Не упускай шанс, — улыбается Директор. — Можно ли «посмотреть» на Вашу причуду? — задаёт неожиданный вопрос Изуку. Собеседник в удивлении приподымает брови, но с охотой и азартом отвечает: — А ты уверен? — с оскалом поинтересовался мужчина. — Да, — твёрдо проговорил мальчишка. — Ну что же, полюбуйся, предстану в лучшем амплуа, — прошептал Директор, хватаясь за небольшие скрученные рога у себя на голове. Мидория поспешил активировать Творца. Стоит ли говорить, что всё, что видит Творец — это формула? Изуку, после того, что развернулось на его глазах, уже сомневался в этом. Он никогда ранее не видел такой тёмной, страшной и сильной формулы. Конечно же, он исключал Учителя — он запрещал смотреть на него, чтобы не перегрузить Творца. Формула плавала по всей комнате, заволакивая пространство, и, кажется, Мидория теперь понимал, почему ему было неуютно и неприятно находиться в кабинете. Чёрные, скрюченные, иногда изрядно резкие символы бились о стены и потолок, образуя сетку, сквозь которую было трудно что-либо рассмотреть. Они производили ощущение ос, кружащих вокруг тебя и готовых в любую минуту атаковать, забивая и жаля по всему телу. Когда Мидории стало трудно проглотить слюну, он практически решил отключить Творца, возвращаясь в приятное ничто. Но тогда появилось то, чего уж точно не ожидал мальчик: другой Монстр, отличный от его личного, но не менее страшный. Мидория видел, действительно «видел», как худощавый мужчина с хвостиком синих волос берётся за рога на голове и вытягивает их. Скрытая часть выходила из головы с противным скрежетом и кровью, заливающей лицо и грудь мужчины. Она стекала по вискам и щекам, падая с подбородка на пол. Ткань дорогого костюма впитывала кровь, становясь тёмно-бордовой, и трещала по швам. Постепенно превращалось остальное тело: ломалась и вытягивалась челюсть, превращая зубы в острые клыки, крошились и ломались рёбра, чтобы вновь собраться в более массивного, покрытого шерстью монстра, разрывающий пиджак и водолазку на лоскутки. Изуку видел, как человеческие ребра протыкали живот и грудь острыми краями, рвали кожу, открывая вид на органы и бурно разрастающуюся ткань, нарастающую поверх самой себя, вырисовывая рельефы мышц и скрывая раздробленные кости под собой. Мужчина вытягивал ранее завитые рога в два острых, широко расставленных, пока пальцы не увеличились, обрастая шерстью. Кровь лилась струями с тела Монстра, пока он не превратился до конца. Массивные копыта с грохотом пробарабанили по полу, сминая одежду и разбрасывая брызги крови по полу. Пар вырвался из алого рта вместе с порцией загустевшей крови. Директор полностью поменялся. Только равнодушные стальные алые глаза осмысленно смотрели на Изуку. Мидория сглотнул. Едва удержался на ослабших ватных ногах, нервно кривя губы и во все глаза смотря на мужчину. Дрожь пробила прямо в мозг, трелью пробегаясь по организму. — Разрешите спросить? «Минотавр» лениво размял шею, хрустя позвонками, и вновь выпустил пар из носа и рта, рыча: — Давай. — С кем я буду сражаться через три дня? Кривая улыбка расползается на морде зверя, обнажая ряд кривых желтоватых резцов. Во взгляде напротив Мидория читает лишь насмешку. Он практически кожей чувствует волны силы и опасности, исходящие от собеседника. Страх парализует, и мышцы коченеют. — Со мной.***
Изуку вскидывает скрипку, беря смычок.На шум нельзя обращать внимания.
В труппе десять человек, не считая Директора.Первые ноты звучат ужасно, скрежетают прямо в мозгу.
Ангел, Крысолов, Тёмный эльф, Лис, Паук, Кот, Шут, Главный актёр, Ассистент и Компресс.Первые ноты наконец-то получаются нормально.
По идее, он практически ничего не знает ни о ком. Только со слов Шигараки.Мелодия набирает темп.
Каждый из них — потенциальный противник, которому ничего не стоит убить его.Кульминация подходит неожиданно даже для Изуку.
Через два дня он будет сражаться.До конца остаётся всего пару тактов.
И его противником будет Директор Цирка.Последняя нота, крича, срывается в визг.
— Ну вот! — хлопает мужчина в шляпе, маске, изображающей оскал, и рыжем плаще. Неизменно сопровождающая его трость стоит в сторонке. — Идеально! Можно показывать Директору.Чёрт.
***
Мне тесно в этом теле: Плоть причиняет боль. Я холоднее Хеля, Я истинное зло. И дети плачут: «Страшно так, остановись!» Не могу, и вам всем не спастись! Да, ты прав: я ужас во плоти.
Мелодия флейты чарует каждого, кто попадает под её чары. Сам же исполнитель лишь сидит на крыше, ловя милыми большими ушами каждый звук, помимо самой мелодии. Юркие пальцы быстро перебирают, подгоняя композицию. Детишки внизу даже не вспомнят ничего из сегодняшней ночи, не то, чтобы вспомнить о пути, который они должны преодолеть. Сознанием исполнитель, миниатюрный восхитительный циркач, далеко не тут. Паренёк ведёт стройный ряд совершенно различных детишек, одарённых и особенных. Тех, кто нужен для исполнения цели Босса и Директора. Каждый из них — ступенька на пути, шестерёнка в механизме. Каждый из них — важен. Каждый, кто идёт за музыкой, избран Цирком. Его задача — вести, доставить без лишних слов и шума. Ведь Он — Крысолов. Имя: неизвестно. Пол: мужской. Возраст: неизвестно. Прозвище: Директор. Причуда: Лабиринт Ужаса. Род занятий: директор Цирка. Один из основных членов Лиги Злодеев. Идеалы: неизвестно. Цели: неизвестно.***
— Шигараки, а у тебя есть соулмейт? Томура смотрит на Изуку, расслабленного и счастливого, и не решается ответить прямо. — А тебе какое дело? — довольно грубо выплевывает. — Да так, — тянет Мидория, — подумал, что ты очень даже подходишь под описание моего «Знака». Сеть трещин, покрывающая кожу под ключицей… Думал, что это ты, — честно говорит мальчик. Шигараки удивляется неожиданной прямоте. По идее, он бы с радостью ответил правдой на правду. Но слова учителя всё ещё стоят в ушах, и боль, тянущая в груди, сдерживают чувственный порыв. Пусть ему и больно, но так надо. — Ну так что? — ещё раз спрашивает Изуку. — Нет, — говорит Томура, осторожно приглаживая волнистые зелёные волосы. — К сожалению, у меня нет такого человека.