***
Шону уже некоторое время наблюдает, как Хенвон не решается зайти в здание библиотеки, он переводит заинтересованный взгляд на Минхека, но тот разводит руками. — Возможно это из-за запаха чеснока, он его ненавидит. — Так его тут уже давным-давно нет, с тех самых пор. Теперь здесь пахнет цветами, что вы постоянно приносите и ставите на окна, как вам только не надоедает за ними ухаживать? — Мы ухаживаем не только за ними, но еще и за тобой. Ты вроде взрослый, а ведешь себя как ребенок, если бы не мы, ты бы закопался в тоннах бумаг и погиб бы от голода. Эта была бы самая глупая смерть, уж поверь, — фыркает парень. — Премного благодарен. Кстати, я смотрю ваши отношения с Хенвоном сдвинулись с мертвой точки? — Хену толкает блондина в бок. — С чего ты взял? — Он как бы ждет тебя под дверью уже час и не уходит. Наверное, это оттепель, нет? — Он просто хочет есть. Когда мы в очередной раз поругались, он сильно наорал на меня и взял в рабство. Я серьезно, хватит ржать! Он не уйдет пока я не покормлю его и притом чем-то сложным, требующем многих усилий и времени, не яичницей! Ты бы слышал, как важно он толкал обоснуй, что за спасение жизни я обязан быть его кухаркой. Вот и все что его держит рядом со мной. Если прогресс из ненавистного одногруппника в кухонного раба можно назвать теплотой, то да, это она. — Тебе лучше знать, хотя я наивно полагал, когда человек проводит с тобой все больше и больше времени и старается узнать получше о всяких мелочах под глупым предлогом, то это значит нечто другое, не интерес к еде. — Только не у него. Никакого интереса ко мне, только ко вкусной еде, которую я готовлю ему ежедневно. Он любит зайти ко мне сразу после университета, пока дома никого нет, и радуется, что ему больше достанется, представляешь? Самые огромные порции съедает за раз и не давится, хотя его и присутствие Кихена не смущает. Они подружились и вечно о чем-то шепчутся за моей спиной, — блондин шумно выдыхает, — и Хосока постоянно зовут. Мне тяжело с ними, Шону. Можно переехать к тебе? — Нет, библиотека отнимает все мое время и силы, но раз ты так скучаешь по мне, то сегодня я зайду на ужин. Сделай побольше порций, ко мне под ночь Чжухон обещался зайти, хочу угостить его чем-нибудь вкусным. Блондин смешно ворчит, а после выходит на улицу и направляется в сторону своего дома, зная, что Хенвон непременно последует за ним. Его губы трогает легкая улыбка, пусть пока только из-за еды, но тот добровольно идет следом, а остальное не так уж важно. На данный момент ему этого более, чем достаточно. — Минхек, я хочу блинчики с начинкой из яблок и корицы, так что зайдем в магазин. Какие тебе продукты нужны, чтобы их приготовить? Я понесу все сумки сам, если что, — Че говорит довольно-таки громко, почти кричит, хотя идет вплотную. — Не ори, я не глухой. — Разве? — Ах ты! — шипит на него блондин, — за это я загружу тебя по максимуму, нужно же сбить твою самодовольную ухмылку хоть чем-то, — ворчит Минхек и щелкает его по носу.***
Настойчивый шум дверного звонка потревожил покой человека, умиротворенно кормящего черепашек, он оставил свое занятие и поспешил впустить того, кого принесли сюда ноги. После случившихся событий, к нему постоянно стали заглядывать внезапные гости: помимо привычного ему Хенвона, слишком частые визиты ему стал оказывать Чангюн, он с умным видом заводил разговоры о любви, интимной близости и сыпал презервативами словно конфетти на празднике. Остальные же бывали у него не так часто, как это существо, те заходили с какими-нибудь странными и быстрыми вопросами, как они сами утверждали, после чего оставались надолго, единственный, кто так не делал — Чжухон, он если и приходил, то за компанию с Чангюном и когда рядом был Кихен. Хосок с рыжим все-таки еще препираются, хотя основой конфликт уже улажен. Все разобрались с теми событиями, было не просто и возникало много новых обид, недопониманий, но в итоге даже самые крупные ссоры закончились и рассосались. Когда кому-то из их компании было чрезмерно сложно найти общий язык, подключались другие, буквально за уши, тянувшие мир и любовь за собой. Не сказать, что все подружились и стали близкими людьми, но то, что можно было больше не ожидать ножей в спину — факт. А остальное придет со временем. Хосок улыбается, думая насколько же их компания стала странной. Он никогда бы не подумал, что у него в друзьях будет парочка магическое существо, грубиян, бывший учитель университета, а ныне директор главной городской библиотеки, безумно энергичный однокурсник, а еще застенчивый возлюбленный. — Можно у тебя пожить? — с порога жалобно просит Кихен, — я так больше не могу, они меня достали! Каждый день одно и тоже! Они постоянно ссорятся и ладно бы по делу, но нет! Хенвон зачем-то уже целый месяц подряд ждет его под окнами, чтобы пойти в университет вместе, а Минхек показывает ему из окна средний палец, а потом счастливо порхает по квартире! Это нормально? Он ему завтраки готовит и обеды, а на ужин они приходят к нам и ругаются без остановки. Я так больше не могу, пожалуйста, можно пожить у тебя? Хотя бы чуть-чуть, Хосок. Они невозможные, я пытался говорить с Минхеком, но он слишком упрямый, а твой друг на меня сердито смотрит и говорит, что их ссоры не мое дело. — А Чжухон что? Тоже не пустил? — Хосок наливает чай в кружку с изображением хомячка и ставит ее перед гостем, — на него это не похоже. — Чангюн против, говорит, что я итак прихожу слишком часто. — Ха, ты прав, он еще тот собственник, вот это попал твой дружок. Хотя он вроде не жаловался, кажется его такой союз более, чем устраивает. — Да, у них и правда все хорошо, разве это не здорово? Да и под присмотром Чангюна он перестал заниматься плохими вещами, — ярко улыбаясь говорит Кихен, на что Хосок не спешит его шокировать, ведь маг рассказывал, чем именно теперь занимается рыжий, ничего криминального и плохого это да, но и ничего приличного тоже. — А Шону? — Он продал квартиру и теперь живет в библиотеке, ты же знаешь. Я не хочу туда возвращаться. Хотя, если ты не приютишь меня, видимо придется, потому что Минхек и Хенвон меня довели своими придирками друг к другу. Главное им обоим это нравится, они и не думают говорить нормально, одни лишь подколы и провокации. — Раз твои дела настолько плохи, то выбора не остается. С этого дня будем жить вместе, — Хосок внимательно наблюдает за ним, — твоя зубная щетка в ванной, сменная одежда в тумбочке рядом с кроватью, тапочки в галошнице, а честность видимо забыта где-то у Минхека дома? — Так очевидно? — Хенвон мой лучший друг, уж поверь, я знаю о их драматических недоотношениях все и вся, а Чангюна вижу так часто, что иногда думаю, что именно он мой парень, а не ты, — Хосок треплет темную макушку заливающегося краской парня, — почему бы тебе не попробовать еще раз? — Но они и правда постоянно ругаются. Не то, чтобы я шутил на этот счет, — Кихен тушуется и отводит взгляд, — за эти три месяца я понял многое, Хосок. Я рад, что мы все обсудили и разрешили старые проблемы. У нас было так много старых недопониманий, но вся беда в том, что появились новые, которые я не могу решить, проживая у Минхека. Поможешь мне? — Какие же у тебя возникли проблемы? Хм? Надеюсь ничего серьезного, и ты не захочешь снова пускаться в бега, — Ли поднимает указательным пальцем подбородок Кихена, нежно поглаживая родинку около уголка губ, заставляя его смотреть прямо в глаза. — Во-первых, у меня бессонница, потому что кровать у Минхека очень большая, а еще удобная, но мне нравятся диваны из которых торчат пружинки, проблема ведь, так? Во-вторых, мои уши болят от их жарких споров и, очевидно, я мешаю им. Мне кажется именно из-за моего присутствия они не могут нормально поговорить, только и делают что ругаются, хотя Минхек всегда с улыбкой готовит, а Хенвон сколько угодно ждет под окнами, беседуя со строгой бабулей с первого этажа, и сияет, когда слышит, как его зовут в дом. Вот еще одна незадача, и она самая главная — я нуждаюсь в теплых объятиях и поцелуях. Кихен стопорится, кончики его ушей краснеют, и он прячет лицо в ладошках, отчего вызывает добрый смех у Хосока. Ему нравится эта черта особенно сильно. Это мило и трогательно, а еще очень красиво. Жар, что растекается по его лицу, чуть стоит произнести нечто смущающее, лучше всех остальных слов говорит о любви и взаимных, крепких чувствах, что связали их раз и навсегда. — Я так долго ждал, когда же ты решишься, Кихен. Ты не мог определиться настолько долго, что я успел сделать ремонт и выкинул тот старый диван, теперь в моей квартире осталось лишь одно спальное место. — Не ври, дурачок, я вижу этот ужасный диван прямо за твоей спиной, — фыркает Ю, — но так и быть, сделаю вид, что не заметил его. Хозяин квартиры поворачивается на пятках, собираясь в красках показать драгоценному сожителю несуществующий ремонт квартиры, а Кихен лишь озадаченно смотрит на его спину. — Хосок! — требовательно кричит он. — Что такое? — брюнет с удивлением поворачивается. — Мне нравится видеть твое лицо, — Кихен мгновенно подлетает, встает на носочки и дарит нежный, ласковый поцелуй, подминает его губы своими и будто задыхается от удовольствия, что распространяется по венам. Отрываясь от желанных губ, он снова приближается, громко чмокает их напоследок, после чего безудержно хохочет, когда его подхватывают на руки, заносят в комнату и кидают на мягкую кровать. Он смущается, отползает к спинке, а после с удовольствием сдается и растворяется в долгих поцелуях, что сводят его с ума. Здесь, в этой комнате, наедине с любимым человеком, он наконец-таки чувствует себя живым и каким-то по-дурацки слишком счастливым. Однако, Кихен бьет ладошкой по спине Ли, за то, что он называет его новым магическим артефактом в своей коллекции и смеется, притом так сильно, что в уголках глаз появляются слезы. Ю брыкается, упирается ногой в его грудь, но совсем не ожидает, что тот ловко перевернет ситуацию в свою пользу и прижмет всем телом к кровати. — Теперь не убежишь, — улыбается Хосок. — Я и не планировал, — он тянет руки вверх, прося объятий, — я никогда не убегу. И тебя больше не отпущу, потому что именно так должны заканчиваться истории, полные героизма и романтики.