Крыло помощи

Соловей не отставал. Кроули слышал отчетливые нежные трели упрямой птички, когда они с Азирафелем покинули «Ритц» и направились к Бентли, которая должна была отвезти их по домам. Тоненькое такое «фьють-фьють», будто кто-то упрямо дул в крохотную флейту. Демон украдкой посматривал по сторонам, но птахи нигде не было видно — серый паршивец искусно прятался в ветвях где-то в парке и не переставая щебетал. Азирафель аккуратно взял его под локоть, и Кроули прервал свои поиски наглой птахи, потому что у него слегка сбилось дыхание. Нечасто удавалось вот так ощутить прикосновение ангела к своей руке, и каждый такой момент Кроули украдкой откладывал в личную картотеку под названием «Невероятная удача». — Какой же сегодня прекрасный день, — жизнерадостно заметил Азирафель, пока они не торопясь шли по тропинке в парке мимо тоненького ажурного заборчика. — А главное, почти ничего не изменилось, — отозвался демон, стараясь не дергать рукой, чтобы не потерять легкое касание на уровне своего локтя. — Трава все еще зеленая, солнце одно, а моя машина снова со мной. Хотя Адам мог бы, ну, ты знаешь, переделать все под свои предпочтения. — О, не думаю, — Азирафель остановился у статуи богини Дианы и зажмурился, подняв голову к небу. В голубой выси не было ни тучки, и следовало пользоваться ясным днем, пока была такая возможность. — Адам лучше многих знает, каким должен быть этот мир, но у него хватило мудрости на то, чтобы позволить миру быть таким, как прежде. Кроули ссутулился, встав рядом с ангелом. Мимо ходили толпы людей, никто из них даже не подозревал, что вчера был самым чудесным образом спасен мир, а это воскресенье могло бы и не состояться, если бы один Антихрист не решил, что слишком любит эту Землю. Если бы они с ангелом не трудились как проклятые, терпя неудачи и победы, на протяжении одиннадцати лет. Но все закончилось. Небеса и Ад пообещали, что отстанут от них на ближайшее время, и Кроули вдруг обнаружил, что у него есть все время мира в запасе. Больше не было отчетности, проверок, обязательств. Он оказался свободен — и рядом был Азирафель, привычно-уютный, сытый и всем довольный. И чертов соловей, который пел все настойчивее. — Поедем ко мне? — вырвалось у Кроули прежде, чем он успел подумать как следует. Азирафель оторвался от умиленного созерцания киоска с фаст-фудом и удивленно вскинул брови, глядя своими невозможными голубыми глазами. — Приглашаешь? — улыбнулся он. У Кроули каждый раз все слегка дрожит внутри при виде этой улыбки. — Что ж, это неплохая идея, дорогой мой. Мы могли бы купить хорошего вина и посидеть как следует, раз уж сегодня такой прекрасный день. — А завтра никуда не надо торопиться, — продолжил Кроули, стиснув за спиной пальцы так, что костяшки побелели. — И, если ты не горишь желанием разрешить покупателям набег на твой магазин, мы могли бы и понедельник провести вдвоем. В смысле, наедине. В смысле, за обедом и… — Хорошо, — кивнул ангел. Кроули украдкой выдохнул: кажется, Азирафель не заметил невольного подтекста, который чуть не сорвался с губ демона. Стоит быть поосторожнее, иначе ангел может глубоко оскорбиться и прекратить их общение, а это было бы очень прискорбно. — Я вот думаю, — пробормотал Кроули, пока они не спеша шли по Пикадилли, позволяя себе немного освежиться после сытного обеда, — какой во всем этом был смысл? Проверить, как все работает? Если бы мы действительно нарушили Ее планы, не ограничилось бы мстительной попыткой казней от наших бывших сторон. Нас бы действительно уничтожили. Так, может, Она хотела, чтобы мир был спасен? — Не знаю, — честно признался Азирафель и снова взял его под руку. Уже второй раз за день, не считая того раза, когда они держались за руки, меняясь телами и возвращаясь в свой обычный облик. Кроули подумал, что у него сегодня праздник, не иначе. — Весь этот План и Замысел традиционно выше нашего понимания, так что не ломай голову. Лучше подумай, как там твоя квартира, все ли стало как прежде. Кроули вспомнил про неубранные останки Лигура, которые, наверное, все еще слегка дымятся у двери. Как хорошо, что к нему не заходит никто из соседей. Он надежно отвадил простых смертных, которые обычно пугались шипящего на змеиный манер звонка и слегка кусачего коврика у входа. — Да вроде все нормально, — неуверенно пробормотал он. — Но даже если что не так, ты не откажешься зайти на ужин? — Конечно, нет, — Азирафель закивал. — Я редко бываю у тебя в гостях и не хотел бы упускать шанс, если уж теперь мы… Он не договорил, промолчал, и Кроули вдруг затопило странным щемящим чувством нежности. Ангел столько времени провел на Земле, что заразился легкой суеверностью, совсем как простой смертный. Он еще не привык к тому, что они больше не под контролем, и боялся сглазить, сказав это вслух. — Свободны, — тихо продолжил за него Кроули. — Мы свободны, ангел. Это на самом деле так. Азирафель искоса поглядел на него — снова этот странный взор, чуть хитроватый, исполненный невыразимой нежности. Кроули скрипнул зубами, отвернувшись под предлогом того, что ему надо было открыть дверцу Бентли и устроиться поудобнее в мягком салоне машины. Он не был глупцом и понимал, что значат все эти взгляды. Азирафель зачаровывал его, привораживал к себе, как умеют только ангелы. Как тогда, шесть тысяч лет назад, когда укрыл его крылом и этим все решил. Демоны не умеют любить, если только ангелы их не зачаруют, если не используют свое волшебство, свое самое коварное чудо, чтобы привязать к себе Падшего раз и навсегда. Самое странное, что Кроули был не против. То ли чары были так сильны, то ли, что вероятнее, за столько лет он просто-напросто привык быть влюбленным. Иногда они встречались на протяжении столетий, и тогда его дурацкие ненужные чувства обострялись, рвали ему грудь, теснились под языком, заставляя смотреть и смотреть на ангела, на его губы, на его руки, слушать каждое слово и пить каждое мгновение, чтобы чувствовать, как снова расправляются за спиной крылья. В последние одиннадцать лет они были вместе почти все время — вся эта заварушка с Апокалипсисом, то одно, то другое, знаете, как это бывает. И Кроули понимал, что чары ангела ничуть не слабеют, что этот приворот становится только сильнее с каждым днем. В те моменты, когда ему не хотелось сбежать от собственных чересчур сильных эмоций, он желал подойти ближе, коснуться, обнять… В самых смелых мечтах Кроули творил такое, о чем ангелу лучше было не знать. Пусть уж все остается как есть. Главное, что они по-прежнему встречались. А теперь у них и вовсе было все время в мире, чтобы начать новую жизнь. В квартире Кроули было темно и очень тихо. На долю секунды демону показалось, что из-за крутящейся двери сейчас покажется разозленный своей смертью Лигур — во плоти или нет — и нападет на него. Это было не страшно, но он невольно ступил на порог первым, поправ все нормы гостеприимства и не пропустив ангела. Тот не возразил и не удивился, просто последовал за ним. Но нет, в квартире не было ни Лигура, ни кого-либо еще, кроме них двоих. По щелчку пальцев Кроули под потолком вспыхнул свет. Демону лампы не были нужны, но отчего-то неприятна была сама мысль о том, что они будут сидеть в темноте. — У меня есть неплохой «Совиньон», — хрипловато начал Кроули, кашлянул, чтобы прочистить горло, и уже более уверенно проговорил: — Проходи, ангел. Мой дом — твой дом, и все такое. — Спасибо, мой милый, — Азирафель вежливо поклонился — Сатана побери, он действительно поклонился, даже руку к груди приложил, как полагается! Ну что за старомодная вежливость, уж перед ним-то мог бы не притворяться… — Надеюсь, я тебя не стесню. Я только на ужин, потом вернусь домой. — Нет, останься на ночь, — выпалил демон, мысленно отвесил себе подзатыльник и торопливо бросил: — То есть до утра. Переночевать. У меня найдется отдельная кровать, если тебе важно. Что ты несешь? Что с твоим языком случается, когда этот ангел рядом? Почему ты становишься таким идиотом, когда он рядом и смотрит таким ужасно понимающим взглядом? Знает — и издевается, ворожит своими голубыми глазами, своей улыбкой, своими мягкими движениями, не касаясь, маня и не давая даже приблизиться. В наивность ангела Кроули давно уже не верил. Не тот случай. — Спасибо, — чуть удивленно сказал Азирафель. Показалось, или на его щеках проступил легкий румянец? — Я не против. Это очень славно с твоей стороны, предложить мне переночевать. Ты настоящий друг. — Угу, — буркнул Кроули, мысленно посылая ангела в пекло с такими заключениями. Знал бы ты, святой покровитель десертов, чего на самом деле от тебя хочет один конкретный демон, которому ты так слепо доверяешь! И еще мучительнее было осознавать, что представлять-то Кроули может что угодно, но на деле не станет даже касаться лишний раз. Просто потому, что ему слишком дорого это доверие, эти крохи внимания со стороны ангела, эти взгляды и редкие касания рук. Он сбежал от своих мыслей, отправившись накрывать на стол. Вручную, без бытовых чудес, к которым уже так пристрастился. Это помогло немного отвлечься, тем более что Азирафель пошел искать ванную комнату, чтобы умыться перед ужином. Прогулка наверняка помогла ему нагулять аппетит, и Кроули, зная вкусы своего друга, наколдовал побольше снеди — точнее, просто реквизировал содержимое ближайшего кафе. Больше сладкого, воздушных булочек и круассанов. Для себя он взял из закромов только один пирог — все равно толком есть не хотелось. Они устроились за длинным столом, накрытым кроваво-алой скатертью. Азирафель, судя по всему, чувствовал себя вполне свободно, хотя был в квартире Кроули всего пару раз и мало что знал тут. — У тебя так много места, — болтал он, жизнерадостно дирижируя вилкой с наколотым на нее кусочком торта со сливками. — На редкость просторное жилище. — Ага, — согласился Кроули, стараясь не смотреть, как ангел берет с вилки кушанье этими своими невозможными пухлыми губами херувима. — Места полно. Я тут только ночую, если на то пошло. И то не всегда. Так что не успел захламить все пространство мебелью. Честно говоря, когда я эту квартиру приобрел, то сначала немного заблудился. Пришлось звонить домовладельцу и жалобно просить проводить меня до туалета. Ангел заулыбался, блестя глазами, и Кроули совершенно бесстыдно впился взглядом в мягкую ямочку на его щеке. Надо было взять себя в руки. Надо было. — Очень вкусно, — похвалил Азирафель, отправляя в рот очередной кусочек чего-то кремового, чему Кроули даже названия не знал. — Спасибо, дорогой. Честно говоря, при виде твоего жилища я чувствую некоторую неловкость за свой магазин. Надо будет как следует прибраться, протереть пыль и расставить все по местам. — Ой, да перестань, — Кроули с облегчением ухватился за эту спасительную реплику, она помогла свернуть в новое русло и прекратить так откровенно выдавать себя пристальными взглядами. — Вы, ангелы, всегда были ужасными неряхами, так что не трудись, все равно через пару дней все станет как прежде. И это действительно было так. Смешно, но у Азирафеля никогда не получалось отчистить свой собственный дом до блеска. Он мог сколько угодно переставлять книги, протирать с них пыль, расхаживать с перьевой метелкой между рядами стеллажей и заботливо намывать каждую горизонтальную поверхность книжного. А буквально спустя сутки все возвращалось к прежней пыли и ощущению легкой старины. Наверное, в этом была суть ангела — или же его книги за столько лет обрели некое подобие самосознания и теперь обустроили свою среду обитания так, как им самим нравилось. Кроули никогда не знал, что тут истина, а что только фантазия. И он опять слышал проклятого соловья, невинную трель, прямо за окном. Кроули показалось, что птица что-то против него имеет и преследовала его от самого парка. И будет щебетать, пока он не решится перевести их недосказанные отношения с ангелом во что-то иное, более близкое к пониманию смертных. Кроули был как никогда близок к тому, чтобы объявить войну соловьям. — Кроули, — пока он задумался, ангел вдруг оказался непозволительно близко, нагнулся к нему, бережно погладил по плечу, и демон позорно вздрогнул, слегка отшатнувшись. — Прости, что отвлекаю. Я только хотел поднять один тост, за нас с тобой. Мы справились, хотя на нашей стороне были только мы сами и несколько смертных. И я… Я очень благодарен тебе, мой милый. За твою преданность, за помощь, за то, что ты оставался рядом. Я так горжусь тем, что знаком с тобой. — И опять начинаешь обзывать меня милым, судя по всему, — кивнул демон. — Я уже говорил тебе, что думаю по этому поводу. — Ну, в тебе и правда есть немного доброты, — заметил Азирафель, соприкоснувшись с его бокалом своим. — Это хорошо. Я бы не смог так же доверять кому-то другому. Прости, если вдруг чем-то тебя обидел. Ты был совершенно прав, мой дорогой, своя собственная сторона — это прекрасно. Думаю, когда пройдет еще немного времени, я совсем привыкну к тому, что мы можем ежедневно ходить в гости, пить и разговаривать вот так, свободно. Он задрал голову и, блестя слегка пьяными глазами, закричал в потолок: — Эй, слышите, вы все там? Да, я провожу время в компании демона — самого лучшего и умного демона из всех, которые там у вас есть! И мне это нравится! Он засмеялся, и Кроули тоже ухмыльнулся в ответ. — В пол орать не буду, и не надейся, — заявил он, — но мне тоже по душе твоя компания, ангел. Давай-ка за это еще выпьем. Спать они разошлись только гораздо позже, когда на наручных часах Кроули уже было далеко за полночь. И то лишь потому, что демон позорно клюнул носом, чуть не опрокинув свой бокал. Азирафель сразу засуетился, отставил тарелку и перехватил Кроули под руку, помогая добраться до кровати. Трезветь на сей раз они не стали, рассудив, что к утру все само выветрится естественным путем. С некоторых пор оба — и демон, и ангел — стали находить странное удовольствие в том, чтобы быть чуть-чуть людьми. В этом и правда было что-то приятное. Кроули устроился на прохладных простынях и недовольно потянул одеяло, сонно щелкнув пальцами. На нем мгновенно оказалась мягкая пижама, в которой он обычно спал. Было что-то волнительное в том, чтобы вот так открыть свою сонную сторону перед ангелом, довериться даже в этом. Азирафель не подсмеивался над ним, вообще никак не прокомментировал ни кровать, ни пижаму. Только заботливо подоткнул одеяло, чтобы демону было теплее. — А в лобик поцеловать на ночь? — ехидно поинтересовался Кроули, который вообще-то хотел просто пошутить. И чуть не получил инфаркт, когда Азирафель послушно наклонился и прикоснулся к его лбу теплыми губами, источая запах зелени, выпивки и едва уловимый запах собственного тела. Демон стиснул зубы, и глупый скулеж наткнулся на клетку, преградившую ему путь. Не хватало еще выдать себя вот так. — Ага, — глубокомысленно пробормотал он, когда убедился, что ни один тоненький позорный звук не сорвется с его губ. — То есть, сегодня мне все позволено? Я могу даже попросить колыбельную? — У тебя колыбельные получались очень хорошо, — припомнил ангел — и смущенно завозился на краю покрывала, видимо, сообразив, что фактически признался в том, что подслушивал. Кроули вдруг резко согрелся под своим одеялом — аж жарко стало. — Спокойной ночи, дорогой, — торопливо сказал Азирафель и ретировался, будто на пожар бежал. Ой, нет, такие сравнения лучше даже в мыслях не использовать, они перестали быть забавными. Кроули вытянулся на простынях, стиснув в кулаках одеяло, и уставился в темноту своей комнаты. Он знал, что в ванной плещется ангел, умывая пылающее румянцем лицо. Что несколько минут спустя он вернется, чтобы забраться на ту кровать, которая стояла у дальнего конца спальни — и они будут вроде бы рядом, но так далеко, так невыносимо далеко в то же самое время! И Азирафель, который спал не слишком часто, будет долго лежать, слушая дыхание Кроули, считая секунды по тиканью снятых наручных часов и мысленно повторяя их разговор. «Ангел, который меня соблазнил», — хмыкнул про себя Кроули, прежде чем решительно закрыть глаза и до утра видеть всяких там белокрылых только во сне.