Евангелие Охотника

      Длинный лес, принимая холод, окрасился в снежные оковы. Ели все время шевелились в разные стороны от ветра, а тропы становились всё менее заметными. Этот лес казался тихим и безмятежным, но вот смерть в нем, прослеживалась алой нитью. Словно она, сама госпожа смерть, не просто пронеслась здесь на своем верном костяном коне, она, вероятно, жила здесь, наблюдала за этим местом, подпитывая ауру царящую здесь.       Охотник на чудовищ, не самая благодарная профессия. Охотник, скорее всего не человек, метель не давала и шансу разобрать, была лишь отчетливо видна алая шерсть и два длинных, словно кошачьих уха на голове. Упав на колени, уже потеряв свою мантию, которая прикрывала оголенное до брюк тело, улетевшую куда-то с ветром, с дрожащим взглядом золотистых зрачков, он глядел вперед.       Громкое чавканье с похрюкиванием перебивалось ветром, а располовинчатая пасть держала в себе руку. Тварь, напоминающая волка, с длинными тонкими лапами жевала конечность. На снегу же, придавленный лапой лежал товарищ, похоже, тоже охотник. Глаза чудища были тупыми, безмозглыми. Оно лишь жевало и отнимало, и в них разглядеть хотя бы зачатки разума было трудно.       Это действо длилось мгновение, да вот для охотника, это растянулось на пошаговую и медленную смену страха гневом. Доли секунды хватило, чтобы возненавидеть. Резко, он рванул со снега, клинки вылетели из ножен в руки. Глаза напугано золотистые, уже казались кроваво бешеными. Зубы, спились в хищном оскале, был который даже не столь гневным, сколь полным жажды крови. Если бы чудище могло мыслить, вероятно, оно бы заметило забавный факт, что сейчас, охотник мало чем отличался от него. За половину секунды он добрался до твари, и клинки быстро порубили в ней две линии, тонкие, но глубокие, пересекающиеся посередине.       Чудовище возмутительно завизжало, громко, как колокола в городе бьющие полдень. Значило это лишь одно, чудища хоть и туповаты, да вот на крики собратьев имеют привычку сбегаться. Длинными передними лапами оно начало лупить по земле, пару раз отбросив по сторонам лежащего товарища. Охотник же, нырнул под него, нанес ещё пару порезов, уже не таких глубоких. Перекатившись, он резанул по ребрам, что вызвало ещё один пронзительный мерзкий вопль. Охотник как пес скаканул к пасти чудища и впился клинками в глотку. Хоть чудовищу уже ничем не помочь, да он проиграл. Проиграл ещё в тот момент, когда оно впервые зарычало. Теперь, можно быть уверенным, различного рода твари сползутся сюда, если конечно не слишком заняты трапезой.       Охотник выглядел приходящим в себя, и казалось, страх начинал возвращаться. Он подбежал к лежащему другу, тот уже испускающий свой дух перевел взгляд на охотника. - Генрих, только не умирай! – Уверено, но не без страха сказал охотник. – Я могу тебя вытащить! – Резко добавил он. Генрих молчал, он не мог ответить ничего, оставшаяся рука потянулась к товарищу. - Р-Роланд. – Еле выговорил он, рукой достав из его брюк флакон. Флакон был наполнен вязкой на вид жижей. - Нет. Придурок, ты не сделаешь этого! – Выкрикнул Роланд, постаравшись выхватить колбу. Но она уже разбилась, Генрих вбил её в свою рану. Оно начало зловонить, сильно, так что тянуло блевать.       Генрих улыбнулся, если это так можно назвать, глаза закрылись и более он не шевелился. Роланд встал, на глаза накатывались слезы. Чудища сильно реагируют на этот запах. Эта смесь давала ужасающий эффект, так их и загоняли в угол.       Охотник окинул взглядом друга, и кинув клинки в ножны быстро побежал в глубь леса.       Глаза распахнулись, крик был коротким и не слишком громким. Как тяжелый глоток воздуха после долгого всплытия из-под воды. Дыхание было тяжелым, а пот стекал по шерсти. Роланд, обнаруживший себя прикованным к больничной койке, с перемотанным плечом заглотнул ещё воздуха. Глаза были истощенными, даже сквозь шерсть было отчетливо видно то, что он весь побледнел. Рядом с ним, на стуле расположилась девушка, она казалось, даже испугалась резкого пробуждения Роланда. Она обеспокоено, но в то же время с облегчением потянулась к нему. Намокшие глазки с приятными темными ресницами глядели на лежащего в койке охотника, зеленоватая кожа казалась бледнее обычного, а мешки явно говорили об усталости.       Уши Роланда, напоминавшие кошачьи зашевелились, его глаза с облегчением посмотрели на неё. Он тихо потянулся к девушке, с каждым движением боль в плече давала о себе знать. Молча, безмолвно они глядели друг на друга, Роланд потянул руку к её щеке. - Блис… - Хрипло выдавил её имя охотник, на большее не хватило сил. Больная рука, на которую он опирался, не выдержала, силы быстро исчерпались даже от таких мелочей. Девушка спохватилась поймать его, что хоть и выходило оборванно и коряво, но, тем не менее, сейчас, для Роланда большего и не надо было. Был он из тех, кто очень любил женское тепло. Он не симулировал боль, напротив, когда ему плохо он держал привычку латать себя в одиночестве, но, тем не менее, получая тепло он редко когда возражал слово против. - Ты спал два дня, Роланд. – Обеспокоено, с тяжестью и в то же время с упавшем с души камнем прошептала Блис. Она прижала его к себе, как по её по щечкам уже потекли капли слез. Роланд не думал, он просто улыбнулся. Охотник забылся в её объятьях, прошедшие ужасы охоты пока что не доносили ему хлопот, он лишь устало прижал голову к ней, не став ничего говорить.