О важности здорового образа жизни, о юности и любви

Плечо горело огнем. Она не знала наверняка, но предполагала, что пострадала только кожа. Сама рука, кажется, была в порядке, хотя сказать точно сейчас не представлялось возможным – она сидела, привязанная к стулу с заведенными за спину и стянутыми липкой лентой запястьями. Несмотря на многочисленные неприятности в прошлом, до похищения дело еще ни разу не доходило. Конечно, в детстве за ней охотились демоны, но тогда она находилась под защитой Данте, и в итоге все закончилось хорошо. Сейчас же она была предоставлена сама себе. Пэтти уже давно открыла глаза в надежде осмотреться, и совершенно напрасно: на голове у нее был мешок или нечто подобное, что не оставляло ни единого шанса разглядеть обстановку. Она видела разве что кусочек своих босых ног, когда смотрела вниз, и несколько дюймов пола вокруг. Обычный пол. Незначительно потертый, выложенный дешевым ламинатом. На мгновение ей показался смутно знакомым узор, однако, когда она сощурила глаза, пытаясь таким образом сделать картинку четче, рядом кто-то появился, и Пэтти похолодела, растеряв всю свою невозмутимость. Некстати вспомнилось, что эти ребята не побоялись стрелять в человека. Остановятся ли они перед убийством?.. — Кто… — позвала она хриплым, будто у семидесятилетней старухи, голосом, — кто здесь? В ответ не доносилось ни звука, хотя она знала, что в помещении кто-то есть – частично лишенная зрения, слышала его сбитое дыхание, кожей чувствовала вибрацию от его шагов – неровных и как будто боязливых. Таинственный молчун продолжал обходить ее по кругу на внушительном расстоянии, не приближаясь ближе. Она тоже больше не пыталась заговорить. С громким топотом подошел кто-то еще. Пэтти подумала, что этот человек весит как минимум центнер. — Она очнулась? — спросил он густым басом. Несмотря на всю эту мощь, в голосе не чувствовалось никакой заинтересованности. — Похоже на то. Слушай, может нам стоит снять этот мешок? Что если она задохнется? — а вот шепот до этого момента сохранявшего тишину бандита показался Пэтти подозрительно знакомым. Где же она слышала его раньше?.. — Если задохнется – одной проблемой станет меньше, — меланхолично заявил «большой бас», как мысленно окрестила его Пэтти, и удалился под грохот собственных шагов. Дождавшись, когда все стихнет, она пошевелила связанными руками, зашипев при этом от сиюминутной боли в потревоженном плече, но скотч держал крепко. — Не дергайся, — посоветовал знакомый незнакомец, подходя ближе к ее стулу. — А то что? — огрызнулась она и тут же чихнула – мешок был старым и очень пыльным, поэтому говорить под ним было весьма неприятно. Похититель вздохнул. Замолчал – несколько секунд Пэтти слышала только его тяжелое дыхание, – затем до ее обостренного слуха донеслась возня – какой-то тихий шелест, – и он наконец заговорил снова: — Сейчас я сниму с тебя это вонючее барахло, если пообещаешь не делать глупостей и вести себя тихо, — сказал он не слишком уверенно. — Ладно, — без раздумий ответила Пэтти. В ее ситуации торговаться не приходилось. Быть может, если удастся осмотреться, она поймет, что это за место, и тогда... Свет лампы на старом торшере без «головы» оказался настолько ярким после почти полной темноты, что Пэтти на мгновение зажмурилась. Осторожно, словно уповая на то, что это лишь сон, приоткрыла один глаз, потом второй. Наэлектризованные волосы немного мешали обзору, но главное она все же увидела. Маска – вот, что это была за возня. Тот человек натянул на себя маску перед тем, как освободить ее лицо из мешковины, поэтому сейчас было совершенно невозможно идентифицировать его личность, даже если бы она оказалась права и действительно встречала его где-то раньше. — Спасибо, — пробормотала Пэтти, украдкой косясь по сторонам. Помещение, в котором ее держали, в самом деле что-то отдаленно напоминало. Сильно пахло старыми красками. Окон здесь не было и, конечно, они постарались убрать все опознавательные знаки и скрыть то, что могло бы помочь ей сориентироваться. Но от кое-чего избавиться не смогли. Или не успели. Например, Пэтти заметила груду сваленных в углу мольбертов и какое-то большое сооружение у дальней стены, и хоть оно было целиком накрыто невразумительной серой тканью, по очертаниям ей не составило труда догадаться, что под полотном скрыт высокий – до самого потолка – книжный стеллаж. Прямо напротив нее вместо обоев висела местами исписанная карта мира во всю стену. Какие образованные грабители попались, однако, съязвила она про себя. Первое потрясение прошло, и теперь ей было не так страшно, хотя опасения за свою жизнь все еще маячили где-то на горизонте. Но нет, если бы они собирались ее убить – сделали бы это раньше, так ведь? Тогда что же им нужно? — Что вам нужно? — вслух повторила она, с вызовом глядя прямо в мерцающие в провалах черной маски глаза. Безликий надсмотрщик отступил назад, неловко пожал плечами. — Да, в общем-то, ничего. Пэтти почувствовала, как задергалась жилка у виска. — В смысле, ничего? Какого дьявола тогда меня тут держат, связанную и раненую? — Ну, мы… Мы не планировали этого… Н-ничего из этого, — он вновь шагнул в сторону и назад, исчезая из поля зрения «непойми-зачем-схваченной» пленницы, и было видно, что этот разговор доставляет ему дискомфорт. Пэтти плевать хотела на его трудности в общении. Злость мало-помалу заполняла ее изнутри – а еще внезапно до чертиков захотелось повернуть время вспять, и чтобы Данте был здесь, и чтобы он им всем от души навалял. Как тогда, в детстве… Но Данте тут не было. Не было и демонов – была только кучка неудачников, обчистивших ее дом и по глупости прихвативших с собой богатую наследницу, от которой они скорее всего в ближайшее время избавятся. Неожиданная мысль едва не заставила ее подпрыгнуть на месте. Точно ведь, наследница! — Вы можете попросить за меня выкуп, — выпалила она, искренне недоумевая, почему не додумалась до такого простого решения раньше. Странно, что и горе-похитителям это не пришло в голову. — Хороший выкуп! Но только при условии, что я останусь жива и невредима. За труп платить никто не станет. — Выкуп? — голос из-под черной ткани прозвучал настолько бестолково, что Пэтти едва не взвыла. И как им только мозгов хватило провернуть такое дельце и не попасться? Однако озвучила она, конечно, совершенно иное: — Именно! Много, очень много денег! Ни в какое сравнение не идет с тем, что вы стащили. Тугодум – именно такое напрашивалось прозвище кому-то настолько медлительному в размышлениях – на миг замер, посмотрел на нее, затем влез пальцами в прорезь маски и потер бровь. Напряжение в этом простом жесте ощущалось почти физически. — Ну не знаю… Я должен рассказать об этом остальным. А теперь посиди спокойно, я обработаю твою рану и наложу повязку. — Это ерунда, — сердито отозвалась Пэтти, тряхнув головой, чтобы отбросить назад лезущие в глаза волосы, — просто царапина. Лучше прямо сейчас пойди к своим дружкам и передай им то, что я сказала. С сомнением почесав затылок, он все-таки кивнул и скрылся в темном проеме, ведущем в такой же темный коридор – дверей тут не было. Пэтти только того и ждала. Она просунула голени между деревянными ножками стула и, изловчившись, подпрыгнула вместе с ним. Получилось немного сдвинуться. Проделав то же действие еще пятнадцать или двадцать раз, она ужасно выдохлась, но зато – и это определенно была победа – добралась до арки. Сидя между комнатой с картой и коридором (он был достаточно длинным, насколько могла судить Пэтти, с кучей дверей по обе стороны и одной в противоположном конце) и переводя дыхание, она услышала далекие голоса. Кажется, они спорили. Пэтти собралась с силами и передвинула стул еще несколько раз. Теперь она могла разобрать, о чем говорили преступники: разумеется, о ней. — ... поймать! Ты это понимаешь? — бесновался владелец одного – самого пронзительного и противного голоса. Пэтти тут же представился кривляющийся клоун. — Обязательно поймают, если мы высунемся с требованиями о деньгах. Она вся обратилась в слух. — Зачем мы вообще забрали девушку? — вмешался уже знакомый Пэтти «тугодум». Звучал он тише остальных, но ей не составило труда различить, что он нервничает. — Трент? Ты с самого начала планировал это? И тот выстрел… Послышался шлепок, кто-то тихо зарычал. — Завали ебало. Разве я не предупреждал – никаких имен? — Это был уже третий голос. В нем чувствовалась сила и власть: должно быть, именно этот человек стрелял в нее на вечеринке. Ненадолго воцарилось молчание. Пэтти казалось, что она приросла к стулу, стала с ним единым целым – так усердно она прислушивалась, чтобы ничего не пропустить. За какой-то из дверей коридора ускоренно затикали часы. А может, это ее сердце так неистово колотилось в груди? Наконец, загадочный Трент, который, насколько поняла Пэтти, был их главным, продолжил: — Не неси ерунды, приятель. … В Обществе Синих Рожков не принято оспаривать решение лидера, но я тебе все-таки отвечу. Мы же друзья, да? Так это братство, сообразила Пэтти. Студенческое братство. Теперь она вспомнила, где видела похожий узор на полу – у подруги в общежитии, когда заходила к той в гости во время подготовки к зачету. Значит, ее удерживают в одном из помещений университета – возможно даже официально закрепленном за этим самым обществом. На этот раз ее нерешительный надсмотрщик молчал так долго, что Пэтти подумала, что еще пара секунд, и его точно побьют. Или того хуже. — Конечно, — ответил он наконец, и у Пэтти отлегло. Она пока не знала ничего конкретного, но в голове упорно формировалась какая-то картинка, некие абстрактные мысли о спасении, и этот тихий безобидный парень определенно занимал в них не последнее место. — Отлично, — отозвался стрелок – на этот раз куда более дружелюбно. — Во-первых – нет, тащить с собой блонду в планах не было. Но пушка выстрелила… Пэтти почувствовала, что красная пелена застилает ей глаза. Пелена бессильной ярости. — … выстрелила, и это свершившийся факт. Как и то, что она заслужила это, позвонив в полицию. Во-вторых, не возьми мы ее в заложники – кто знает, как бы все обернулось. Вполне возможно, снаружи особняка поджидала засада, и только наличие девчонки спасло нас от наручников, а может и от стрельбы на поражение. Теперь понимаешь? Молчун шумно вздохнул, и вся компания одновременно завозилась, шурша обувью. Пэтти пришло в голову, что сейчас они могут двинуться прямо к ней – в помещение без окон. Нельзя было допустить, чтобы они поняли, что она все слышала. Проворно сунув ноги между деревянными брусьями, Пэтти снова принялась дергаться на стуле, рывками задвигая его обратно в полумрак подсобки. На этот раз ей пришлось трудиться без перерывов, потому что времени на них не осталось – звук шагов похитителей уже отдавался гулким эхом в дальнем конце коридора. Она успела вовремя. Ножки стула встали точно туда, откуда она начинала свой путь, и в этот момент первый из бандитов перешагнул порог, за ним второй и третий. Последним внутрь прошел «тугодум». Лица всех четверых по-прежнему скрывали маски. Пэтти подумала, что так будет и впредь – очевидно, они не собирались раскрывать личности перед пленницей. И ей оставалось только надеяться, что никто из банды не заметит, как тяжело она дышит после своего марафона. — Ну привет, малышка, — едко пробулькал из-под маски самый высокий и тощий из них. Вероятно, это был тот самый ублюдок, что представлялся ей клоуном. — Заткнись, — привычно оборвал его человек, в голосе которого Пэтти тут же узнала их главаря Трента. «Клоун» стушевался, после чего Трент обратился к ней: — Мы услышали ваше предложение, юная леди. Обещаем обдумать его, а пока – будьте так любезны, составьте нам компанию на ближайшие несколько дней. Обещаем массу удовольствия. — И он разразился громким смехом, к которому тут же присоединились тощий и гигант (тот самый «большой бас» – он и впрямь соответствовал своему голосу). Пэтти испуганно посмотрела на единственного не смеющегося человека. Им был, конечно, «тугодум». Он тихо отошел в сторону от своих приятелей и, соблюдая всяческую осторожность, чтобы и дальше оставаться незаметным, носком кроссовка вернул на место съехавший уголок ковра. Видимо, Пэтти задела его, когда скакала на стуле, словно необъезженная кобыла. Она посмотрела в его глаза – болотно-зеленые, почти как море, – и, наконец, вспомнила, где видела этого парня. Коди – старшекурсник, что целых полгода караулил ее с цветами под воротами университета, куда она ходила на подготовительные занятия. Тот самый Коди, которого она отшивала такое бесчисленное количество раз, что уже и со счета сбилась. Наличие маски на лице и вообще вся абсурдность ситуации, которая снова привела их в одну точку, конечно, не позволила ей сразу распознать старого знакомца в трусливом бандите из шайки таких же идиотов, но уж теперь-то она знала, что к чему. И надежда на счастливый исход вновь засияла в ней ярким светом.