***
Доппио зашевелился. Он не помнил, как решился на это, но когда вокруг него поднялся гул голосов, его мир сузился до точки, и в конце этой точки, купаясь в золотом свете церковного богатства, стоял Буччеллати. Он все еще говорил, выкрикивая ответы, в то время как его допрашивающий высокомерно задавал вопросы, хотя слова, достигая ушей Доппио, превращались в белый шум. Буччеллати выкладывал подробности своего заговора с целью взять под контроль Пассионе, говорил об установлении ловушки и… и наконец… Во рту у него пересохло, а по коже пробежали мурашки. Доппио проскользнул мимо скорбящих так, словно бы пересек озеро. Их неподвижные тела были напряжены. Эти трусы ждали, что будет дальше. Он не был уверен, что будет делать, когда наконец доберется до него. Наверное, умрет. У него все еще не было станда, при помощи которого можно было бы сразиться. У него даже не было ножа. Ничего, кроме зубов и ногтей, чтобы разорвать его на куски в последние секунды своей жизни. Боже, позволь ему умереть. Казалось, что с каждым сделанным им вздохом по его венам разливалась кислота. Все было слишком громко, слишком ярко и слишком много. Он не мог остановиться. Он не мог призадуматься. Подобно инородному предмету, спрятанному глубоко под кожей, его разум создавал защитную оболочку вокруг одной лишь мысли. Концепции. Все, что ему нужно было знать о словах, эхом разносящихся по помещению, так это то, что они побуждали его двигаться. Ему нужно заставить их замолчать, избавившись от источника. Когда он приблизился к скоплению людей, собравшихся у гроба, то изменил направление, начав двигаться под прямым углом, огибая скамьи. Он хотел, чтобы Буччеллати увидел его лицо, когда он придет за ним. Хотел, чтобы тот понял, что натворил. Хотя бы немного. Этот импульс его и погубил. Гул голосов был почти невыносим, люди кричали от шока и тревоги при каждом новом откровении, наслаждаясь зрелищем. Доппио узнавал лица, которые мелькали перед его глазами: высокопоставленные лица, лица, которые тысячу раз клялись в верности, а теперь радостно проглатывали гадкую историю. Предатели, предатели повсюду. Почему Буччеллати все еще стоит, все еще продолжает говорить? Как они могли это допустить? Был ли он единственным, кто действительно служил боссу? Последним верным членом Пассионе? Откуда-то справа от него раздался повелительный голос: — И когда он доверился тебе, поручив жизненно важную миссию, за которую ты был бы щедро вознагражден, ты из-за своей жадности сразил его, как какое-то животное? — Да. Тяжело дыша и чувствуя покалывание от жара и боли, Доппио поднял голову на звук голоса Буччеллати. Он увидел его лицо в профиль, когда тот вызывающе ухмыльнулся, и замер. Доппио застыл, словно вкопанный. Его тело ныло от необходимости продолжить движение, сохранить инерцию, отказаться от мыслей и позволить им овладеть собой. Он заставил себя пошевелиться, попытался разжечь огонь, который так неумолимо гнал его вперед, но гнев покинул его, оставив одну лишь одежду, прилипшую к его потному телу, и внезапную, но непоколебимую уверенность в том, что Буччеллати лжет. Его глаза были устремлены вперед и сияли той интенсивностью, которую Доппио иногда замечал у него еще до всего этого безумия. Его улыбка была дикой и дерзкой, как у ребенка, который знает, что поступил неправильно, и который практически наслаждается наказанием. Он вспотел, но и большинство людей тоже, несмотря на холод в старом каменном здании. Его тело было готово к бою, хоть и неуловимо, но все же достаточно для того, чтобы правдоподобно отрицать это при любых других обстоятельствах. Он был напряжен, но признавался в своих преступлениях посреди целой церкви, полной людей, которые собирались убить его за это. Даже под страхом смерти Доппио не смог бы сказать, откуда узнал, что этот человек лжет, но уверенность его была непоколебима. Его тело постепенно вернулось под его контроль, и Доппио придвинулся ближе, изучая лицо Буччеллати в попытке вычислить ту черту лица, которая пробудила в нем инстинкты. Часть его удивлялась, почему его это так волнует. Ну возьмет Буччеллати на себя вину, и что с того? Имеется ли у него план, схема, согласно которой он сможет изменить ситуацию и заполучить звание Дона своими недостойными руками? Неужели он пойдет на сделку и добровольно пожертвует собой? Конечно же да, Доппио не сомневался в этом. Такой вот он человек. Особенно если это защитит его команду от того, чтобы стать козлами отпущения, размышлял он, когда Миста потянулся за пистолетом и его вновь оттолкнули назад. Вероятно, причин еще больше, вот только он о них не знает. Он никогда не был хорош в таких вещах. Босс придумывал планы, а ему оставалось лишь следовать им. Быть его руками, а не головой. Настроение толпы изменилось. Осторожность и удивление уступили место жажде крови. Круг вокруг Буччеллати и Мисты медленно сужался. Гладкая черная петля стервятников, стремящихся доказать свою непостоянную, никчемную преданность новому хозяину. Двое мужчин с гнетущим запахом одеколона прошли мимо него бочком, и Доппио услышал их шепот: «Сначала стрелок». Он действительно был единственным, понял Доппио. Единственным, кто верил в босса. Он посмотрел направо: на свечи, венки и цветы, искусно расставленные вокруг гроба. Крышка была открыта и никем не охранялась. Все, что ему оставалось, так это сделать еще несколько шагов вперед и заглянуть внутрь, а то, что произойдет дальше — с ним и с Буччеллати — значения не имеет. Ничто в мире больше не будет иметь значения. Но в этом логове змей, подхалимов и лжецов он был единственным, кто мог по-настоящему засвидетельствовать свое почтение. Скорбеть. Молить о прощении. Погодите-ка. Он остановился и обернулся, чтобы взглянуть на улыбающегося Буччеллати. Он припомнил выражение его лица несколько часов назад: его самообладание не совсем скрывало беспокойство. Брови мужчины, расположенные над холодными глазами, нахмурились, когда он сказал Доппио и Триш, что верит им. Что верит в то, что босс все еще жив. Вот тогда-то Буччеллати сказал правду. Он был в этом уверен. По какой-то причине этот человек признался в преступлении, в которое даже не верил. Теперь он стоял достаточно близко к гробу, чтобы увидеть сложенные поверх темной рубашки руки. Еще несколько шагов, и он увидит лицо мертвеца. Один из шепчущихся мужчин, стоящий прямо перед ним, сунул руку в карман пиджака. Каким-то извращенным образом Буччеллати оказался еще одним человеком в этом помещении, который верил в босса. Осознание поразило его, словно удар молнии, посылая электрический разряд по всему телу. Еще один человек? Нет, Буччеллати был последним. Что же он вытворяет? Эти люди. Эти окружившие его улыбающиеся лица являлись ненавистными предателями. Они забрали то, на что не имели права, и имели безрассудство вершить правосудие, как будто бы это возможно.… Они украли то, над чем работал босс. Они осквернили его трусливыми играми и пантомимами, и на мгновение он действительно в это поверил. Он был правой рукой босса, самым доверенным, а возможно даже, единственным доверенным лицом босса, и он позволил этому фарсу продолжаться с его благословения. Что ж. Довольно об этом. Он заметил блеск пистолета, но уже бросился вперед. — Подвинься! — он врезался в нападавшего всем своим телом. Доппио не был силен, но пошатнуть не ожидавшего такого человека все же смог. Раздался выстрел, и кто-то закричал. Импульс продолжал посылать Доппио вперед, прямо в круг, в то время как все помещение погрузилось в хаос. — Уф! Какого хрена ты… — воскликнул Миста, когда Доппио с ним столкнулся. — Не двигайся! — Хватай его! Петля снова начала затягиваться. Человек с пистолетом поднялся на ноги и бросил на Доппио весьма неодобрительный взгляд. — Стики Фингерс! С некоторым опозданием Доппио осознал, что у него больше нет плана действий. Затем он упал. Пол, который в течение нескольких сотен лет казался твердым и надежным, просто перестал существовать, и он рухнул вниз, хватаясь за конечности Мисты, которыми тот размахивал прямо перед его лицом. Мужчина посмотрел на него сверху вниз. — Отпусти меня! Словно размытое пятно, человек с пистолетом пролетел мимо него и громкий рев сменился внезапным хрустом. Он удивился, почему его с Мистой не постигла та же участь, и, подняв глаза, увидел, что Буччеллати крепко держит своего человека одной рукой, а другой сжимает что-то невидимое сверху, вероятно, некое проявление своего станда. Дыра, в которую они все провалились, захлопнулась, на мгновение остановив поток гангстеров. — Я сказал, отпусти! — Миста изогнулся в попытке ударить его ногой по голове. — Но я же умру! — Если ты вывихнешь мне рабочую руку, то смерть твоя будет гораздо страшнее! Последовал резкий рывок, и вместо ответа Доппио закричал, когда каждый мускул его тела вздрогнул, готовясь к смерти. Но вместо стремительно ускоряющегося падения они начали медленно опускаться вниз, поскольку на крепком столбе, за который держался Буччеллати, образовалась расширяющаяся трещина. Еще одна застежка-молния, сообразил он, хоть и не смог ее разглядеть. — Что ты вообще здесь делаешь? — рявкнул Миста, все еще пытаясь стряхнуть его с себя. — Что-то случилось с остальными? Ногами он нащупал пол и отпустил руку Мисты, к их обоюдному облегчению. — Что ж… — он посмотрел на свои ботинки, которые даже не начали сохнуть после пробежки по причалу и теперь впитали в себя еще больше воды, покрывающей пол катакомбы. Странно, но церковь наверху была совершенно сухой. Что-то дало течь или же здесь повышенная влажность. Справа от него виднелась лестница, которая, казалось, не пострадала, что было весьма удачно, поскольку она вела к лифту, который, вероятно, работать сейчас не станет: слишком уж здесь мокро. К сожалению, его практичный ход мыслей не особо воодушевлял с точки зрения оправдания того, что он здесь делает. — С остальными все в порядке.… Полагаю. Наверное. Доппио осознал, что, если они все выживут, то в ближайшем будущем его ожидают весьма неприятные разговоры. — Доппио, — сказал Буччеллати, грациозно приземляясь рядом с ними, — я рад, что ты здесь. — Подожди, ты что? — Миста на мгновение перестал сокрушаться по поводу порвавшейся из-за Доппио ткани его нового костюма. — Эм, я? — Доппио нахмурился, когда Буччеллати проворно поднялся по лестнице и пробежался пальцами по дверям лифта. — Да. Нам бы очень пригодилась твоя помощь. Доппио обменялся недоуменным взглядом с Мистой, который, похоже, знал не больше его. По сути он, вероятно, должен быть гораздо менее смущен и гораздо более избит, возможно даже, подвергнут жестокому обращению. Миста пожал плечами и последовал за капо, опустив руку на пистолет. Доппио двинулся вслед за ним, звук его шагов эхом разносился по комнате, но спустя пару шагов он споткнулся и чуть было не рухнул лицом в воду. Что-то схватило его за ногу, и когда он обернулся, чтобы раздраженно встряхнуть ею, то обнаружил, что смотрит в лицо предполагаемому бандиту, который чуть менее грациозно упал вместе с ними. В своем черном костюме он был практически незаметен во мраке катакомб, и Доппио предпочел бы, чтобы так оно и оставалось. Рука, державшая его за ногу, ослабла и дрожала, а другая безвольно лежала неподалеку; локоть был согнут под странным углом. Его ноги превратились в месиво из разорванной одежды и торчащих костей. Он, вероятно, сломал их, приземлившись на ноги. Темная вода вокруг него с каждой секундой становилась все темнее. Его дыхание вырывалось с булькающим звуком, когда он смотрел на Доппио своими бледными, затуманенными глазами, с трудом выговаривая слова своей сломанной челюстью. — Ты, — капля крови и слюны стекала по его подбородку, пока Доппио смотрел на него с холодным ужасом, — я… помню.… Его дыхание стало таким влажным и тяжелым, что Доппио больше не мог разобрать слов, не сводя с него немигающего взгляда. Ледяные пальцы скользнули вниз по его спине, и мигрень, от которой он, наконец, почти избавился, вновь начала всерьез расцветать. — Отцепись от меня, — прошипел он. Доппио яростно встряхнул ногой, легко высвободился из хватки умирающего и отшатнулся назад. Мужчина еще несколько секунд пытался произнести слова своим окровавленным ртом, но затем, издав влажный вздох, полностью обмяк. Доппио наблюдал за ним какое-то время — не шевельнется ли он вновь — затем глубоко вздохнул и отвернулся, стряхнув с себя озноб. Он оглянулся, чтобы проверить, не услышали ли Буччеллати с Мистой этот разговор, но они оба были заняты оживленной беседой у подножия лестницы. — Что ты имеешь в виду? Значит, мы просто останемся здесь и будем ждать, пока они не прибьют нас? — Мы не можем покинуть церковь, — ответил Буччеллати с несвойственной ему резкостью в голосе. — Но план! Остальные будут нас ждать! — Нет. С ними все будет в порядке, — практически выплюнул он ответ, глядя на Мисту широкими умоляющими глазами. У самого Мисты взгляд был диким; он размахивал пистолетом так, что Доппио стало не по себе. Он немного отступил от подножия лестницы. — Я не понимаю, Буччеллати. Даже если ты используешь молнию-застежку, они все равно в конце концов проникнут в лифт! Буччеллати проигнорировал его, резко развернулся и с напряженным выражением лица направился к Доппио. — Доппио. Я надеялся, что ты придешь. — Эм… Да, ты уже это говорил. Но почему? — ему это совершенно не нравилось. Ему еще сильнее захотелось, чтобы Буччеллати наорал на него, или ударил, или велел бы ему убраться. Все равно, что именно он с ним сделает. Он выглядел почти испуганным. — Мне нужно было, чтобы ты пришел сюда и увидел это. Думаю, это пойдет тебе на пользу. Как мы с Триш и говорили. Он схватил Доппио за плечи, прежде чем тот успел пошевелиться; его лицо оказалось всего в паре сантиметров от его собственного. — Не трогай меня… — Как мы и говорили, Доппио. Помнишь? — его слова были жесткими и неуклюжими. Доппио замер. Эти темно-синие глаза что-то лихорадочно искали на его лице. Он заставил себя не обращать внимания на зудящую кожу и покалывающий мозг. — Я так не думаю.… Что именно ты сказал? Буччеллати сглотнул и выдавил из себя слова: — Ты ошибаешься, вот что я тебе сказал. Доппио слегка отстранился, пытаясь припомнить их краткий разговор. Это правда, он не был самым умным человеком и мог упустить некоторые нюансы и все такое, но Буччеллати был довольно настойчив. — Я не… — он сделал паузу, и в нем зародилось подозрение. — Буччеллати… у тебя что-то во рту? В ответ мужчина широко раскрыл рот, и Доппио не успел даже ахнуть, как его язык, ужасно длинный и толстый, высунулся наружу и плотно обвился вокруг его шеи. — Какого хрена! — краем глаза он увидел, как Миста рванулся вперед с пистолетом наготове. Он раскачивал его взад и вперед между ними двумя, пока Доппио пытался вырваться на свободу. — Дерьмо, Буччеллати, и в кого же мне стрелять?! Буччеллати издал звук, который едва ли можно было назвать человеческим, но в котором все еще слышалась отчетливая нотка раздражения. Доппио отчаянно пытался высвободиться из хватки мужчины, но даже после того, как он стряхнул с себя его руки, его неестественно длинный язык крепко удерживал его на месте. Когда Миста прокричал что-то в свой револьвер, зрение Доппио начало затуманиваться, а жесткие голубые глаза Буччеллати покрылись звездами. Затем он сделал несколько быстрых, сильных движений руками, и Доппио в немом шоке наблюдал, как вся его голова разделилась надвое, каждая сторона отслоилась, словно жуткая банановая кожура, и прежде чем он смог полностью осознать свое отвращение, он внезапно освободился и рухнул на пол, придя в шок из-за ледяной воды. Он наконец-то мог дышать нормально. — Что это еще за чертовщина такая? — Миста прошмыгнул мимо него, все еще держа револьвер наготове. Доппио следил за его движениями, в то время как его мозг заново знакомился с гравитацией, массой и всеми другими вещами, о существовании которых он позабыл, пока отдавал приоритет выживанию. Буччеллати одной рукой вернул голову в нормальное состояние. Другая была покрыта свежей кровью и крепко сжимала что-то в красном кулаке. — Это станд? — пробормотал Миста, тыча в кулак пистолетом. Буччеллати сплюнул кровь. — Его боеспособность, — он поморщился, сплевывая еще больше крови в воду, — не впечатляет. Но он способен заставить своего врага солгать… умно. Полезно для Дона. Доппио вспомнил удар в челюсть Буччеллати, с которого началось противостояние. Значит, это не спонтанный акт вспыльчивости, а продуманный план. Они с самого начала хотели атаковать Буччеллати. — И что нам теперь с этим делать? — Миста навел пистолет на клочок воздуха прямо под пальцами Буччеллати. — Побег по-прежнему в приоритете. Мы… Они так и не узнали, что еще задумал Буччеллати, потому что откуда-то справа от Доппио раздался всплеск, а затем с брызгами крови кулак Буччеллати разжался, лишившись нескольких пальцев. Миста резко обернулся, двигая пистолетом. Его глаза расширились. — Еще один? Куда он делся? Все начинало обретать смысл, но смысл этот ему не особо понравился. Конечно, если Токин Хэд здесь, то и его напарник неподалеку. С трудом поднявшись на ноги, Доппио оглядел катакомбы. Из-за мигрени его голова гудела, а из ушибленного горла вырывался непрерывный поток проклятий. Вся комната промокла насквозь. Раздался очередной всплеск, и Миста вскрикнул; на его бедре появилась красная полоска. Он развернулся и выстрелил из пистолета. Звук выстрела был подобен удару молота по черепу Доппио. Буччеллати тоже осматривал огромное помещение, и лишь легкое подергивание оставшихся пальцев подрывало его стоицизм. — Эм, ты что-то говорил о плане побега? — ахнул Доппио, прижимаясь спиной к ближайшей колонне. — Да, Буччеллати, думаю, можно с уверенностью сказать, что с разведкой мы здесь покончили, — сказал Миста, — давайте сделаем это… Дерьмо! — еще одна рана образовалась на его левом плече. — Нет, — капо медленно попятился к лестнице, едва вздрогнув, когда на его груди появилась красная полоска, — не тогда, когда здесь этот станд. Посмотри, как он движется. Он передвигается по воде. — Тогда… — брови Мисты на мгновение поползли вверх, пистолет дрогнул. — Наш единственный выход… Неокровавленная рука Буччеллати взметнулась вверх, касаясь божьей коровки, приколотой к его лацкану. — Это смертный приговор. Доппио переводил взгляд с одного мужчины на другого, надеясь, что вдохновение поразит одного из них, ведь его оно уже давно покинуло. Внезапно уверенность, которая привела его сюда, поутихла. Буччеллати взглянул на двери и зашипел, когда его щека оказалась рассечена. — Мы не можем вернуться. Нам нужно прижать врага к земле. Миста снова выстрелил в пол. — Этот ублюдок слишком быстр! Доппио вздрогнул, когда звук выстрела пронзил его мозг. Ему нужно выбираться отсюда. Он не может умереть в этом сыром подвале. Его взгляд метнулся к смятому трупу, окрашивающему воду грязно-малиновым цветом. Босс нуждается в нем. Он единственный, кто остался. Он нуждается в нем. Еще один звук выстрела вдарил ему прямо по голове, и Доппио рявкнул: — Прекрати это дерьмо, идиот! Это не сработает! Неужели ты никак, блядь, не научишься… — оставшаяся часть его гневной тирады была прервана криком. Все ниже его левого колена взорвалось болью. В мгновение ока его стащили на пол. Вода заглушила все выходящие из его рта звуки, и он принялся стремительно скользить вниз по лестнице, прямиком в темноту. — С-стой! Уберите его от меня! — лежа на спине, он принялся ощупывать каменные плиты, пытаясь отыскать опору. На секунду ему удалось приподнять плечи, прежде чем его не отбросило назад. Мельком он увидел свою ногу: массу разорванной одежды, плоти и брызжущей крови. Раздался еще один выстрел, и он почувствовал, как что-то просвистело мимо его головы. С очередным толчком он изменил свое направление, углубляясь в темноту. Вглядываясь в полумрак, он заметил, как мимо него пролетела еще одна бесполезная пуля. Сколько их уже пролетело? Четыре или пять? Его неповрежденная нога зацепилась за каменный выступ, и он ухитрился опереться на него и вытащить себя из воды, чтобы перевести дух, почти сразу же соскользнув обратно. — Помогите! Он сожрет меня! — он скорее почувствовал, чем услышал последний выстрел, и вся комната, казалось, завибрировала от этого звука. Миста выругался, а затем раздался всплеск воды, сопровождаемый звуками быстрых шагов. Когда его снова дернули за ногу, Доппио понял, что ожидает услышать телефонный звонок. — Стики Фингерс! А затем его внезапно перестали тащить по затопленному полу. Он просто лежал в воде, совершенно неподвижный, если не считать тихих всхлипов, сотрясавших его грудь. Боль все еще была очень сильной, ощущение рассеченной кожи и мышц давило на его мысли свинцовой тяжестью, но он сумел с некоторым усилием приподняться на локтях, дрожа и содрогаясь. Его рубашка была испачкана водянисто-красными пятнами. Он вздрогнул, когда Буччеллати присел рядом с ним. — Ты меня слышишь? Тебя ранили где-то еще? — Только… ах, только синяки, — пробормотал он, держась за пульсирующую голову. Буччеллати быстро его оглядел и, вставая, кивнул. Миста прошлепал к ним. — Ублюдок использовал его как приманку, чтобы увести нас от лестницы. Мы не смогли бы стать лучшей мишенью, даже если бы плавали в бикини. — Ничего не поделаешь, — сказал Буччеллати твердо. Золотые гильзы посыпались дождем. — Не хочется этого говорить, но нам, возможно, придется вернуться наверх. Искупаться здесь не вариант. Ты можешь использовать Стики Фингерс, чтобы протащить нас через стены или что-то в этом роде? Буччеллати покачал головой. — Мы никогда… — Ты отрезал мою гребаную ногу! Доппио собрался с духом, чтобы оценить ущерб, но он не был готов к тому, что увидел, когда принял сидячее положение. Все, что было ниже колена, просто исчезло. — Не волнуйся, когда мы вернемся… — Буччеллати наклонился и положил руку на плечо Доппио, которую тот тут же отшвырнул, едва не соскользнув обратно в воду. — Убери от меня свои руки, кусок ты дерьма! Ты отрезал мне ногу! — Эй, заткнись! — рявкнул Миста. — Он спас тебе жизнь! — Сам заткнись, болван! Почему бы тебе просто, черт возьми, не пристрелить его! — все еще способной мыслить какой-то частью своего мозга Доппио заметил, что из обрубка не идет кровь, но от отсутствующей конечности исходила ужасная фантомная боль. — Если мы не сможем нейтрализовать его в ближайшее время, то, скорее всего, уже никогда не сможем, — Буччеллати говорил четко, невозмутимым тоном размышляя об их возможном смертельном исходе. Белый нож боли пронзил мозг Доппио. Он помассировал голову и попытался вздохнуть. Крик Мисты ознаменовал возобновление штурма. Его последний поступок на этой земле — побыть приманкой, чтобы заманить других на верную смерть. Тот факт, что они были предателями, не смягчил удар, как он на это надеялся. Всех перебьют, и тогда станд прикончит и его тоже. Или же они совершат безумный рывок на верхний этаж и попадут прямо в руки ожидающих их скорбящих. Или, возможно, враг будет нарезать их по кусочкам, пока все трое окажутся не в состоянии сопротивляться. Куда ни погляди, всюду смерть, медленная и скверная, и права голоса в данном случае он не имел. Ему ничего не оставалось, кроме как смиренно ждать своей участи. Вспышка боли на секунду ослепила его, и Доппио со вздохом упал обратно в воду. Он умрет в этой грязной дыре с парочкой предателей, не в силах даже дать отпор. Босс, возможно, так и не узнает подробности произошедшего, и он не мог решить, хорошо это или же плохо. Его грудь сотрясалась, когда он тяжело дышал, а его кожа горела, несмотря на ледяную воду. Он понял, что сильно злится. На себя, на Буччеллати и его банду, на других членов Пассионе, которые бросили босса. На босса, который оставил его одного. Акулий станд выпрыгнул из воды в двух метрах от него. Доппио уставился на него широко раскрытыми глазами — станд нацелился прямо на правую руку Мисты, широко раскрыв челюсти. Доппио с усилием проговорил: — Чего же ты ждешь? — закричал он, указывая на зубастую ракету. — Стреляй! Миста развернулся, чтобы прицелиться в то место, на которое указывал Доппио. — Что? Куда?! — Да сюда. А ты, оказывается, еще и слепой… — выдохнул Доппио, выгибая спину и корчась на полу. Ему показалось, что его голова вот-вот лопнет, словно бы нечто пробивалось сквозь его мягкую мозговую ткань. — Там ничего… Дерьмо! — Миста наконец выстрелил, когда станд выпрыгнул из воды и обрушился на мужчину. Пуля нашла свою цель, скользнув по одному из плавников акулы. Она перевернулась в воздухе и рухнула обратно в воду, исчезнув из поля зрения. — Попался, ублюдок! — Доппио мог поклясться, что услышал звук визгливых, пронзительно ликующих голосов. Он сделал несколько судорожных вдохов. Волосы прилипли к лицу, а в горле появился привкус меди. — Я лишь подстрелил его, Буччеллати. — Но как ты… ах! — Доппио смотрел, как капли крови падают в воду из покалеченного кулака Буччеллати. Красная кровь завихрилась в ряби, когда акула всплыла неподалеку, выпрыгивая из воды, чтобы напасть на Буччеллати со спины. Доппио заскулил и, отстранившись подальше, крикнул: — Да убей ты его уже! Буччеллати повернулся к нему лицом и с хмурым видом оглядел его. Затем, ахнув, он отскочил назад, когда станд бросился на него, щелкнув зубами в том месте, где ранее находилось его бедро. Доппио сумел перевернуться на живот, зашипев, когда вода впиталась в парочку сухих пятен, оставшихся на его одежде, и принялся ползти вперед, используя локти. — Ты видел, куда он делся? — Ищи следы крови на воде! Он ранен. Доппио не обращал на них внимания, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы уползти от них как можно дальше, пока он еще мог двигаться. Он ахнул, когда станд всплыл неподалеку от него, впившись зубами в плоть. Он застонал и изо всех сил попытался отцепить его от себя, но этого оказалось недостаточно. Ему оставалось лишь наблюдать за тем, как появившаяся рядом с ним акула распахнула челюсти и тут же резко их захлопнула, разбрызгивая кровь. Доппио метался и кричал в течение нескольких секунд, пока не понял, что каким-то чудом пострадал не больше, чем до появления существа. Через мгновение он заметил, что эта тварь вновь оказалась в воде. Ее темные глаза бусинки устремили свое глупое животное внимание на Доппио. Станд Буччеллати ударил кулаком по воде, опоздав на миллисекунду — акула исчезла из виду, оставив после себя лишь тускнеющий в воде след крови. Мужчина присел рядом с ним на корточки, морщась от свежих полумесяцев рваных ран вокруг его икры. Он сканировал местность, нависнув над Доппио в защитной позе и прикрывая его здоровой рукой. — Он добрался до тебя? Ему потребовалось некоторое время, чтобы переварить вопрос. — Нет, — пробормотал он, глядя на поврежденную ногу Буччеллати. Тот кивнул Мисте, а затем вновь повернулся лицом к Доппио. — Ты можешь сказать, как атакует станд? Есть ли способ предсказать его движения, который мы не заметили? Ты был, — его глаза метнулись к тому, что осталось от его ноги, и обратно, — к нему ближе всех. — Я не… нет… — Доппио с трудом подбирал слова, прерывисто дыша. Он откинул назад волосы, прилипшие к лицу. — Я не… думаю… — Что это еще за хрень? — он поднял глаза и увидел устремленные на себя взгляды обоих мужчин, что было невероятно опасно и открывало огромную брешь в защите. Он собирался сказать им об этом, но тут миниатюрный станд появился из крови, стекающей по ноге Буччеллати, и набросился на Доппио. Им не потребовалось много времени, чтобы понять, что даже при таких размерах станд способен нанести огромный ущерб, который Доппио вынести уже не сможет, что было не так уж и плохо, ведь на данный момент он не был в состоянии мыслить логически. Он действовал инстинктивно, отстраняясь от этих двоих с гораздо большей настойчивостью, чем эффективностью. — Доппио! Откуда он нападет? Он застонал и вздрогнул, когда новый всплеск боли пронзил его отсутствующую ногу. — Доппио! Командный тон наконец достиг его ушей. Доппио покачал головой и, глядя на Буччеллати, дрожащей рукой указал на кровь, стекающую по ноге мужчины. Буччеллати тут же отпрянул назад, когда станд выскочил наружу, щелкнув зубами. — Ты видишь эту рыбину при помощи своего уродливого прыща или что-то в этом роде? Просто укажи мне на нее, и я наделаю в ней дыр! — голос Мисты ненадолго прогремел у него в голове, после чего его слова наконец приобрели смысл. Доппио поднес руку ко лбу, коснувшись чего-то прохладного и знакомого. Вытаращенные глаза и оскаленные зубы. Невозможно. Почему именно сейчас? Его видения были фрагментированы. Что-то пыталось привлечь его внимание, что-то важное, но его тело было слишком поглощено борьбой за выживание. Он был практически уверен, что где бы ни находилась остальная часть его ноги, она кровоточила. Буччеллати появился прямо перед ним, слегка коснувшись его руки. — Доппио, мы выберемся отсюда. С тобой все будет в порядке. Мне просто нужно, чтобы ты сказал мне, каким образом тебе удается отслеживать станд. Остальное предоставь нам. Когда он поднял глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, то увидел себя, покрытого кровью и падающего в воду с застывшим от шока лицом. Глядя на это видение, он начинал чувствовать себя так, словно бы его мозг покрывался колючей проволокой. — Я просто, — пробормотал он, — узнаю об этом, когда мне грозит опасность. Он наблюдал за тем, как двигались глаза Буччеллати, пока тот размышлял, заострив внимание на отсутствии у Доппио ноги. — Хорошо, — он кивнул, а затем плавным движением схватил Доппио за лацканы. Он даже не смог протестующе пискнуть, но Буччеллати все равно на него шикнул. — Доверься мне. Мы все выберемся отсюда живыми. — Буччеллати? — Миста подошел к ним, чтобы прикрыть их. Доппио увидел, что вокруг него вращается множество маленьких желтых человечков, и решил списать это на потерю крови и галлюцинации. Мягкий голос Буччеллати вновь окликнул его: — Доппио, ты знаешь, чем я занимался до того, как стал частью организации? Дрожа, Доппио пожал плечами. Как же он хотел, чтобы люди перестали задавать ему вопросы. Буччеллати улыбнулся. — Я был рыбаком, — а затем он швырнул Доппио обратно к воде. Он ахнул, катясь вниз. Единственная уцелевшая нога не замедлила его спуск. Акула выпрыгнула из воды, чтобы поймать его своей зубастой пастью. Станд Буччеллати мгновенно оказался между ними и с криком поразил врага. Кровь окропила распростертое тело Доппио, когда тот ударился о пол. Отрубленный хвост и тело станда приземлились по обе стороны от него. Буччеллати начал двигаться еще до того, как вражеский станд коснулся воды. Он бросил Мисте что-то маленькое, синее и извивающееся. — Отыщи подходящую стену, — затем он оказался рядом с Доппио и осторожно поднял его на ноги. — Мне очень жаль, но ты был единственной приманкой. Ну же, давай выбираться отсюда. Доппио попытался высказать свое мнение по поводу понижения в должности до рыболовной снасти, но, похоже, он больше не мог взаимодействовать с воздухом в помещении. Буччеллати неловким движением потянул Доппио за пиджак. — Миста, все готово? Я не уверен, что моя атака была смертельной. — Сюда, Буччеллати! — стрелок указывал на стену, в то время как синяя штуковина дико билась в его руке. Он кивнул. — Отлично. Идем, — он поднял Доппио за пиджак, и, спотыкаясь, они побрели к стене. Из лифта донесся стук. Двое мужчин обменялись взглядами. — Будь готов открыть огонь. Миста кивнул, направляя пистолет на двери. Доппио едва не соскользнул обратно в воду, когда Буччеллати попытался ускориться. Он смутно осознавал, что мужчина пытается поддержать его, фактически не прикасаясь к нему. Он похлопал его по плечу. — Все в порядке, — пробормотал Доппио. — Хм? — Обхвати меня… как следует, — пробормотал он, избегая смотреть ему в глаза, — просто… Мне все равно, если ты… прикоснешься ко мне прямо сейчас. Я не против. К счастью, мужчина ничего не сказал. Его незапачканная кровью рука оказалась на талии Доппио, а другая крепко обхватила плечо — теперь он мог стоять почти ровно на своей единственной ноге. Доппио старался не обращать внимания на руки и теплое тело мужчины, прижимавшееся к его боку, пока они шли, что оказалось не так уж и сложно. Он больше ничего не чувствовал, и у него не осталось сил, чтобы испытать что-то еще помимо небольшого раздражения. Как только они добрались до стены, станд Буччеллати материализовался и образовал большое отверстие на застежке-молнии в каменных плитах. Доппио с интересом наблюдал, как все новые и новые отверстия пересекают кирпичи. — Сейчас хлынет вода, — сказал он, затаив дыхание. Остальные не обращали на него внимания, что было весьма грубо, подумал он. Миста все еще смотрел на двери лифта, а Буччеллати сосредоточился на своей задаче: разрушить стену. Он вздохнул и опустил голову ему на плечо. — Оставайся в сознании, Допиио. — Ммм. Струйка воды начала просачиваться внутрь, и еще одна атака расширила ее до сильного потока. — Миста, сигнал. Не отводя взгляда, Миста кивнул и протянула голубую брошь Буччеллати. Доппио с небольшим интересом наблюдал, как та вытянулась и превратилась в ярко-синюю рыбу, которая тут же бросилась в поток воды. — Тебе пока еще нельзя отдыхать, — Буччеллати сжал его плечо. — Я устал. — Продолжай говорить. Ты никогда мне не рассказывал, где вырос. Помнишь? Он прищурился. Станд Буччеллати то появлялся, то исчезал, мелькая, словно неисправная лампочка. Лениво размышляя над тем, выживут ли они, Доппио попытался уловить видение будущего и был встречен чем-то вроде скупой статики. — Доппио? — Я не знаю, — вздохнул он. — Где-то, где тепло. — Буччеллати, он не жилец. Теперь вода хлынула из отверстия диаметром не менее метра. Из лифта донесся очередной хлопок и хруст. — Он не сможет плыть. Посмотри на него, он ведь едва на ногах держится. Буччеллати сжал его еще крепче. Доппио решил вздремнуть у него на плече, и пускай они разбираются со всем этим сами. Ему было довольно комфортно. — Мы не сможем унести его. — Хмм. Еще один хруст. Он едва различал голоса, перекрикивающие шум бегущей воды. Буччеллати встряхнул его, чтобы разбудить. — Ммпф? — запротестовал он. — Прошу прощения, но сейчас будет немножечко некомфортно. А затем Буччеллати полностью раскололся, что было довольно-таки интересно, ведь Доппио был уверен, что сегодня уже ничто не сможет поднять ему нервы. Его потянуло вперед, в щель, образовавшуюся в мужчине. Доппио ахнул и попытался оттолкнуть его, но у него не осталось сил и в итоге он лишь с негодованием провел по нему рукой. Потом вдруг стало темно, тепло и тесно. Он моргнул и огляделся по сторонам. Растерянность и тревога на мгновение вывели его из полубессознательного состояния. — Привет? Ответа не последовало, но он услышал слабый рокот, скорее даже выкрики. Мир стал темным и расплывчатым, и ему показалось, что он плывет в патоке. Он застрял внутри Буччеллати, внезапно осознал Доппио. Застегнул на молнию, как бумажник в сумочке. Носит другого человека, словно костюм. Эта мысль была весьма неприятной и последней: он, наконец, погрузился в забвение.***
Он упал обратно в ледяную тьму, но упав, улыбнулся своим призрачным ртом. Его тюрьма не была неизбежна. Мир от него еще не избавился. Он нашел свою точку опоры. Он был так близко.