Быть никем, идти в никуда

Доппио проснулся медленно, было тепло и душно. Он выглянул из-под пиджака, чтобы убедиться, что да, он все еще здесь, и нет, команда Буччеллати еще не мобилизовалась, ведь он до сих пор слышал гудение моторной лодки. Он лег обратно. Еще рано. Он попытался уснуть, или, по крайней мере, говорил себе, что должен попытаться, но всякий раз, когда он начинал впадать в бессознательное состояние, в него просачивалось чувство беспокойства, жалящее кости, словно лед. Он даже начал подозревать, что с ним что-то не так. Что ж, что бы там у него не оказалось, этому чему-то придется подождать: ему сейчас некогда болеть. Его разум дрейфовал между льдом и звуками бормотания, в то время как остальные время от времени проверяли обстановку. Они по-прежнему не раскрыли конкретные детали своего плана, не выскользнув при этом наружу. Хорошая дисциплина. Очень жаль, что от них всех придется избавиться. Он мог сказать наверняка, когда Триш проснулась. Миста и Наранча вдруг стали гораздо громче, а Буччеллати почти что умолк. Ему даже показалось, что он услышал, как Джованна пытается завязать с ней разговор. Доппио почувствовал странное удовлетворение от того, что ничего у него из этого не вышло. Не то чтобы он хотел, чтобы Триш была несчастна и страдала; даже когда он желал людям смерти, он предпочитал более быстрые окончания их жизней, ведь таким образом беспорядка будет гораздо меньше. Часть его, осознал Доппио, ожидала, что девушка попытается снискать их расположение или даже искренне смирится с ситуацией, и он был рад видеть, что вместо этого она ведет себя как прямолинейная и настойчивая заноза. Она заслуживает его уважение. — Их там очень много. И в основном они просто ошиваются у входа. — Кто-нибудь из них ведет себя странно, Миста? — Не знаю, Буччеллати. Что может быть страннее всего этого? — Все, что может оказаться засадой или подставой. — С чего бы начать? Там много гангстеров, кажущихся напряженными, некоторые из них наверняка вооружены. Много здоровяков, много курящих и разговаривающих маленькими группками. Пара гражданских, полагаю, расхаживающих с цветами и топчущихся вокруг. Кажется, я вижу парочку с едой чуть поодаль… — Пожалуйста, сосредоточься, Миста. — Не похоже, чтобы кто-нибудь очень сильно горевал, но и счастливым никого не назовешь. Бьюсь об заклад, большинство этих людей ожидают какого-то подвоха, прямо как и мы. — Вези нас помедленнее, Миста. Мы ведь не хотим создать впечатление, будто бы хотим как можно скорее там оказаться. — Никакая опасность нам не грозит, Буччеллати, поверь мне. Напряженная тишина продолжалась до тех пор, пока шум лодки не прекратился и люди не зашевелились. Доппио сел и принялся разминать затекшие суставы, наблюдая за двумя членами банды, надевающими костюмы перед выходом. Буччеллати облачился в свой траурный наряд так, словно бы он принадлежал ему вот уже много лет, а не часов, и слегка улыбнулся, когда Джованна прикрепил одну из своих голубых булавок в виде божьей коровки к лацкану его пиджака. Когда Наранча сменил Мисту на посту, тот натянул пиджак и сунул пистолет во внутренний карман. Вполне ожидаемо, но вероятнее всего от него будет мало толку, если учесть собравшуюся там толпу. Джованна принялся что-то набирать на клавиатуре ноутбука, а Аббаккио, закинув ноги на стол, принял притворно расслабленный вид. Доппио заметил, что Триш, поджав ноги, тоже наблюдает за происходящим с угрюмым и несколько заспанным выражением лица. — Люди уже заходят! Буччеллати кивнул в ответ на краткое объявление Наранчи. Он повернулся лицом к остальным, положив руку на бедро. — Все вы знаете свою роль. Наша задача проста: добыть информацию. Мы ни в коем случае не должны нагнетать ситуацию без веской на то причины. Если повезет, то этот день станет для нас концом долгого пути. Может быть, не это мы себе представляли, — его взгляд задержался на Триш, а затем и на Доппио с едва заметным намеком на раскаяние, — но если и есть способ покончить со всем этим целыми и невредимыми, то это должно стать нашим главным приоритетом. Вы всё поняли, — это было утверждение, а не вопрос, и такая уверенность была вполне оправдана. Буччеллати кивнул и вышел наружу; Миста последовал вслед за ним. Наранча информировал об их передвижении от причала к собору до тех пор, пока они не скрылись из виду. И затем… ничего не происходило. Минуты ползли за минутами, а оставшиеся члены банды и их невольные заложники пребывали в полном молчании, по-видимому, ожидая какой-нибудь сигнал или приказ. Наранча время от времени отмечал какие-нибудь потенциально неблагоприятные детали: кто-то, прибывший на своей лодке, шнырял вокруг, или рабочий тащил шланги с лопатами, или человек, одетый «типа как священник», выходил наружу и пил тайком из фляжки, но сильно на выпивку не налегал. Доппио выждал около сорока минут, прежде чем принялся за осуществление первой части своего плана. — Они уже давно ушли. Разве они не должны были отправить нам сообщение? К его радости, Аббаккио был единственным, кто ответил на этот вопрос. — Они знают, что делают, и мы тоже. А ты уж лучше просто сиди молча, — так значит, он тут сейчас за главного. Ситуация складывалась как нельзя лучше. Наконец-то судьба улыбнулась ему. Доппио отсчитал двадцать две минуты, прежде чем вновь заговорил, поднявшись на ноги и принявшись расхаживать по комнате. — А что, если это и в самом деле ловушка? Если их поймают, они ведь не расскажут, где мы находимся, верно? Аббаккио даже не поднял взгляд от экрана ноутбука Джованны, который тот держал в своих руках. — Буччеллати так бы не поступил, даже если бы с него кожу живьем сдирали. Он не слабак и когда что-то идет не по плану в панику не впадает, — Аббаккио бросил на Доппио такой взгляд, что тот слегка отпрянул, лишь отчасти сделав это намеренно. Восемь минут. — Может нам стоит хотя бы отплыть чуть подальше? Так мы сможем по-быстрому скрыться, если понадобится. Джованна поднял голову, но не успел произнести ни слова, так как Аббаккио тяжело вздохнул. — Нет, потому что если мы покинем причал и станем околачиваться вокруг острова, то вызовем охренеть какие сильные подозрения у людей с мозгами, а теперь сядь уже наконец и заткнись. Он так и поступил. И продолжалось это около получаса. Затем Доппио медленно поднялся на ноги и побрел к остаткам съестных припасов. — Никто ничего не хочет? — Я мог бы поклясться, что сказал… — Триш? Наранча? — Пацан, ты… — О, а газировка еще осталась? — Э-э… да, но она тепловатая. — Да кого это волнует, просто брось мне одну. Доппио встал под окном и подбросил банку к потолку, наблюдая за странной дугой, которую та описала в воздухе, вырвавшись наружу и увеличиваясь в размерах, пока не оказалась схвачена столь же огромной рукой Наранчи. — Спасибо, чувак! Доппио постарался не смотреть на Аббаккио, когда возвращался на место под встревоженные звуки Наранчи, обнаружившего, что даже будучи теплым напиток все еще остается газированным. Он устроился поудобнее и принялся за свою собственную еду: большую пачку чипсов, которую он энергично разорвал и протянул Триш. По прошествии двух часов Доппио вновь принялся расхаживать по комнате, слизывая соль с пальцев. Он хотел было что-нибудь тихо напеть, но решил, что это уже перебор. Вместо этого он стал возиться с вазой, расположенной у стены, демонстративно поглядывая на настенные часы каждые несколько минут. Босс всегда запрещал ему носить часы — какой странный предрассудок. Может быть, он спросит его об этом, когда все закончится. Босс знает, что ему нравится узнавать о нем небольшие, незначительные детали, такие как предпочтения в еде или любимая песня. Знает, что он скорее отгрызет себе пальцы, чем выдаст хотя бы одну из них. Доппио встряхнулся и вернулся в настоящее, издав тревожный вздох, который так долго репетировал. — Как думаете, они скоро вернутся? Аббаккио выпрямился и пронзил его взглядом, который, должно быть, сократил его жизнь как минимум на несколько месяцев. — Сядь. И заткнись. Доппио пожевал губу. Он знал, что не должен нарушать этот хрупкий баланс. Надави он слишком слабо, и Аббаккио перестанет обращать на него внимание. Слишком сильно, и тот действительно попытается убить его. Читая явно сдерживаемое напряжение в его взгляде, Доппио решил, что сделал достаточно и теперь может разыграть свою козырную карту. — Просто мне вроде как в уборную нужно. — Пацан, мне вообще-то все равно. Доппио сел и выждал десять минут, проведенных в беспокойном молчании. — Мне очень жаль, но мне и в самом деле нужно в уборную. Аббаккио что-то мрачно пробормотал себе под нос. Джованна посмотрел на мужчину с некоторым беспокойством, но так ничего и не сказал. Затем прошло еще две минуты. — Мне правда очень жаль, но мне действительно нужно… Аббаккио хлопнул ладонью по столу, напугав всех в комнате; сверху раздалось тихое: «Твою мать». — Хорошо, надеюсь, что ты лопнешь и избавишь нас от своего нытья. Доппио решил рискнуть: — Н-но я… — Просто залезь в шкаф. Можешь там и остаться до прихода Буччеллати. — Но без Буччеллати там некуда… — Доппио наблюдал за тем, как руки Наранчи выписывают какие-то жесты в воздухе, которые, вероятно, оказались бы весьма примитивными, если бы он понимал их значение. — Почему он не может сделать это прямо здесь, снаружи? Никто ведь не смотрит. Именно так я и поступил… бы, — у Доппио екнуло сердце. — Не спускай глаз с собора. А ты, — Аббаккио указал на Доппио, а затем на дверцу маленького помещения, в котором он совсем недавно прятался, — иди. Доппио мысленно выругался. Судьба отвернулась от него, как и всегда. Это обстоятельство он в своем плане не учел и теперь не знал, как поступить. Он стал медленно подниматься на ноги, не зная, что будет делать дальше и надеясь, что он что-нибудь да придумает. Он не мог просто так взять и убежать, а о драке не может быть и речи. — Я… — он съежился, когда лицо Аббаккио приняло слишком уж угрожающее выражение. Прикусив губу, Доппио оглядел комнату в поисках того, что могло бы помочь ему выбраться из этой ямы, которую он сам же себе и вырыл. Его взгляд остановился на Триш. Он уже собирался было идти дальше, когда понял, что она смотрит на него. По-настоящему смотрит. Его желудок скрутило и впервые в жизни он почувствовал, как что-то происходит между ним и человеком, не являющимся его боссом. Она знает. Доппио замер на месте, его разум был абсолютно лишен каких-либо идей или мыслей, кроме леденящей душу паники. Он не только потерпел неудачу, но и был разоблачен. А ведь план был таким простым. И как только ему удалось его запороть? Он попытался загнать разрозненные импульсы обратно в свой разум. Ему просто нужно придумать что-то еще, какой-нибудь новый план, новый способ добраться до похорон, или, может быть, до одного из своих убежищ или вообще до чего-нибудь. Какой-нибудь способ сбежать от пяти опытных стандопользователей без помощи босса, возможно, будучи при этом запертым в шкафу на неопределенный срок… — Гадость. Если люди будут… справлять нужду на пол, словно животные, то я здесь не останусь. Доппио моргнул. Триш надула губу, встречая смертоносный взгляд Аббаккио. — Просто отвратительно. Ты ведь не думал, что я с этим смирюсь? — Довольно! Мы сейчас на миссии, и я не обязан тут с вами нянчится. Вы будете делать то, что вам велят, — прорычал Аббаккио. — Если кто-нибудь сделает здесь нечто подобное, то я уйду. — Триш, — начал было Джованна, но тут же умолк. — Повзрослей уже! Это тебе не отель! — О? Так может это сарай? — Триш встала и подошла к столу. Аббаккио поднялся ей навстречу. — Если попытаешься уйти, то я сам тебя отсюда вышвырну, — произнес он тихо и угрожающе. — Если ты хоть пальцем меня тронешь, я закричу, — ответила Триш. Это был долгий, неловкий момент. Доппио видел, как крутятся шестеренки в голове Аббаккио, но Триш оказалась для него глухой стеной. — Э-э, ребята? Нет ведь ничего страшного в том, если мы сделаем это снаружи. Я имею в виду, рыбы ведь постоянно это делают, верно? — должно быть, напряженная атмосфера проникла и за пределы черепахи, потому что Наранча выпалил эти слова почти пронзительно. Доппио наблюдал за тем, как Аббаккио перевел взгляд с Триш на экран ноутбука, и с головокружительным трепетом осознал, что победил. Аббаккио взглянул на Доппио, у которого хватило ума не выказать свои эмоции. — Море — это огромная мокрая синяя область, понятно? Постарайся не пропустить ее. Наранча, не спускай с него глаз, возможно, он еще не приучен к горшку, — довольный своими колкими словечками, Аббаккио сел обратно, распространив зловещую ауру; всем вдруг стало ясно, что следующий раз может окончиться плачевно. Что ж, он не собирается проверять эту теорию. Доппио шагнул к столу, ловя на себе взгляд Триш. Лишь на мгновение по ее лицу пробежала улыбка, затем девушка вернулась на место. Значит, он не ошибся, она поняла, что он задумал, и решила помочь ему. Он совершенно не понимал, почему, и был немного разочарован тем, что ему так и не удастся узнать ответ. Нужно поспешить. Он ушел, вывалившись на палубу маленькой лодки. — Ау. — Тебе нужно наловчиться, — сказал Наранча. Он лежал на палубе с биноклем, шатко балансирующим на носу лодки. — Ты должен как бы наклониться к верху. — Постараюсь запомнить, — сказал Доппио, все еще пребывая в приподнятом настроении, вызванном реально работающим планом. Ну, во всяком случае, первой его частью, но зато вторая часть была много раз испытана и проверена. Он посмотрел на черепаху сверху вниз. Если наклонить голову под нужным углом, то можно увидеть внутри маленькие, словно бы игрушечные фигурки. Он присел на корточки рядом с черепахой. — Итак, просто сделай свои дела вон там, хорошо? Не волнуйся, я не собираюсь подсматривать. — Очень любезно с твоей стороны, — сказал Доппио, просунув руку под черепаху и подняв ее на уровень своих плеч. Он мысленно извинился перед рептилией и изо всех сил зашвырнул ее далеко в море. Он мог поклясться, что когда замахивался, то услышал тихое, но смачное: «О, да твою ж мать!» Доппио не остановился, чтобы проверить, понял ли Наранча, что он только что сделал, или оценить, как далеко ему удалось катапультировать черепаху. Он просто подбежал к корме ближайшей соседней лодки и перепрыгнул на нее. Это была большая парусная лодка, несомненно, гордость какого-нибудь нечистого на руку гостя. Он налетел на корпус лодки, который выбил из его легких часть воздуха, после чего он, задыхаясь, вскарабкался на палубу и неуклюже перепрыгнул на следующую лодку. Доппио перепрыгивал от судна к судну; на некоторых из них обнаруживалась разгневанная команда, но ни одна из них не смогла достаточно быстро среагировать на внезапно свалившегося им на борт перепугано-возбужденного человека. Когда он наконец добрался до причала, рубашка прилипла к его потному телу, а ботинки и нижняя кромка брюк промокли насквозь, но зато он справился и к тому же остался целым и невредимым. Он действительно сделал это. Теперь он свободен. Доппио помахал рукой курильщикам, стоящим вдоль стены и наблюдающим за ним с небольшим интересом, который, как он надеялся, свидетельствовал о его самом что ни на есть банальном способе путешествия на берег, и поспешил ко входу, прежде чем они не решили иначе. Когда он завернул за угол и слился с темным облаком гостей, стоящих снаружи, Доппио почувствовал, как тепло медленно покидает его тело. Это они. Это действительно похороны. Где-то во всем этом фарсе скрывается ответ на его вопрос. Правда. Обратный путь к боссу. Как только он заметил величественные двери, Доппио отступил назад, оставляя некоторое расстояние между собой и мешаниной одетых в черное фигур. Буччеллати здесь не оказалось — какая нехарактерная для него удача. Доппио знал, что здесь будет охрана, ее было нетрудно вычислить. Мужчины и женщины, стоящие с распущенными и закатанными манжетами в столь влажный полдень; их глаза метались в поисках того, на кого можно было вывалить все свои проблемы. Он изучал их лица, обводя взглядом толпу. У него была плохая память на лица, за что босс иногда упрекал его, но прямо сейчас ему нужен был всего лишь один человек. Доппио заметил подходящего кандидата и, разгладив свой наряд, уверенно зашагал вперед. Это был накачанный человек с зализанными назад волосами и пятисантиметровым шрамом, пересекающим левую скулу — отличительная черта, которая сорвала джекпот в проблеме с запоминанием. — Эй, Ньокки, давненько не виделись! — Отвали, — сказал он, едва взглянув на Доппио и оттолкнув того в сторону. Доппио, с трудом сдержав возмущение, снова нацепил улыбку. — Ну же, не веди себя так! — огромные кулаки придавали мужчине грозный вид. Не начни он раздражать Аббаккио пару часов назад, Доппио наверняка бы испугался. — Ну, мы же в трауре, я полагаю. Твоя жена всегда говорила, что в глубине души ты добрый. Качок загрохотал: — Отвали… — Она все еще владеет тем небольшим баром в Неаполе? О, нет, подожди, я спутал ее с твоей любовницей. Которая рыжеволосая, верно? Некоторые из собравшихся начали проявлять незаинтересованность чуть менее убедительно. Глаза над шрамом быстро метнулись влево, затем вправо. Доппио улыбнулся. На толпу всегда можно было положиться: она просто обожает сплетни. — Или это была леди с темными кудрями… о, нет, погоди, она ведь все еще замужем за капо… Его не столько впустили, сколько швырнули за двери, прошипев: — Мы догоним тебя позже, дружище. Доппио весело махнул ему рукой, а затем очутился в совершенно ином мире. Он зашагал с широкой улыбкой на лице, которую ему пришлось поспешно сменить на что-то более меланхоличное. Это так удивительно, то, что люди делают ради любви и… других вещей. Ему повезло, что он не имеет таких сложных побуждений. Кругом стояли толпы его коллег, которые перемещались по территории и смешивались друг с другом. Все они глазели на Доппио, когда он проходил мимо, но в этом не было ничего необычного: они со всеми так поступали. Он и не думал, что похороны обычно проходят так… напряженно. По некоторым лицам было видно, что они предпочли бы всему этому полноценную битву. Доппио выгнал эту мысль из головы. Выяснять, как укрощать этот сброд, должен босс. У него наверняка есть какой-нибудь план. Собор был очень красив и величественен. Он не заметил этого во время своего первого визита, когда здесь было тихо и темно, а напряжение ощущалось слишком сильно. Теперь же сам воздух, казалось, сиял так ярко, что каждый вдох мог бы позолотить легкие. Но судя по тому, как шли дела, Доппио подозревал, что на следующее утро золота станет заметно меньше, что в какой-то мере послужит объяснением тому, почему несколько здешних священников стали злоупотреблять психоактивными веществами, которых впоследствии станет гораздо больше. А в самом конце, за скамьями, в окружении цветов, свечей и роя очень дорогих костюмов виднелась… цель. Он глубоко вздохнул и направился к ней. По-видимому, главное событие еще не началось. Это не было чем-то неожиданным, но Доппио на мгновение представил себе, что служба уже в самом разгаре, и вот он мчится по проходу, выкрикивая возражения, словно бы пародируя свадьбу из концовки романтического фильма. Но вместо этого все, что ему нужно было сделать, так это… Что ж. Во-первых, ему придется проскользнуть мимо всех этих подозрительных гангстеров. Продолжая двигаться в спокойном и непринужденном темпе, он не привлечет к себе лишнего внимания. Он просто должен шагать к задней части здания и прислушиваться к разговорам, которые могут пролить свет на ситуацию, но при этом не останавливаться ни на миг. Самое главное — продолжать идти. Он старался не думать о том, что будет делать, когда доберется до… до гроба, но все же он должен был. Так или иначе, гроб станет ему ответом, он был в этом уверен. Ему нужно лишь добраться до него, ему нужно лишь… увидеть. Конечно, босса там не окажется, но какая бы тайна, сокровище или несчастный простофиля там ни скрывались, они наверняка что-нибудь ему да раскроют, подскажут, что делать дальше. Если там окажется тело, то он, естественно, не сможет понять, босс это или же нет. Но босса там быть не может. В глубине души он знал это. Доппио решительно кивнул самому себе и направился к скоплению людей в самом дальнем конце коридора. Он только что ступил в их нервное тепло, когда услышал крик, а затем в наступившей тишине раздался звук столкновения плоти с плотью. Внезапно его работа стала значительно проще; казалось, никто особо не торопился продвигаться вперед. На самом деле очень многие попытались по-тихому отступить. В спешке он чуть было не споткнулся о скамью и сквозь напряженные фигуры оставшихся гостей смог разглядеть гроб, расположенный посреди венков и отвратительно ярких цветов. Он мог бы пересечь комнату и оказаться возле него за считанные секунды, и сделал бы это, если бы не живописная картина из нескольких фигур, нарисовавшаяся перед его глазами. На полпути между Доппио и его призом стоял Буччеллати, прижимая руку к лицу, а тень, ставшая тому причиной, маячила позади и потирала костяшки пальцев. Миста стоял рядом с ним, наполовину вытащив пистолет, но остановленный вытянутой рукой Буччеллати. — Это просто позор. Рядом с гробом стоял человек, опершись на гладкий черный зонтик. Из-за Буччеллати Доппио не смог хорошенько его разглядеть, но люди держались от него на почтительном расстоянии. Некоторые выводы напрашивались сами собой. — То, что ты сегодня явился сюда, просто позор. Как сильно пала Пассионе. Нет, не бей его больше, — он взмахнул зонтиком, и тень отделилась от Буччеллати, встав рядом с мужчиной. — Нет причин придавать ситуации еще более варварский оттенок. — Мы имеем полное право находиться здесь, — голос Буччеллати все еще звучал ясно и уверенно, эхом отражаясь от стен мерцающей комнаты. — Может быть, я и новичок в роли капо, но… — Но не новичок в роли предателя. Миста стал более беспокойным. Буччеллати бросил на него быстрый взгляд, прежде чем снова повернуться к мужчине. Доппио отшатнулся и углубился в толпу. — Не понимаю, о чем ты говоришь. Мы пришли сюда, чтобы выразить свое почтение. — Выразить почтение? — Доппио был уверен, что ему знаком этот голос и почти было вспомнил, кому он принадлежит, но следующие слова говорившего остановили поток его мыслей. — Человеку, которого ты убил? Воцарилось молчание. Доппио казалось, что его душа витает где-то слева от него: он был слишком ошеломлен, чтобы поместиться в своем собственном теле. Эта проблема стала довольно часто повторяться, тихо отметила какая-то оставшаяся в нем связная мысль. — Ну и что же? Станешь отрицаешь это, Буччеллати? Или мы совершили ошибку? В священной тишине раздался оглушительный смех Буччеллати. — Ошибку? Нет, здесь нет никакой ошибки. Я убил босса, и я здесь, чтобы забрать его корону.