Охраняй меня до конца своих дней

— Эй, Акияма, — прервав вязание, Галвантула запустил в собачье ухо комок паутины, — от того, что ты сидишь у двери уже второй час тренер быстрее не придет… — Спасибо, что беспокоишься, Шарлотта, но у меня все прекрасно, — не сводя глаз с дверной ручки, Арканайн замер, точно спящий Голетт. — Ей, глупая псина, — доедая свой обед, Хондум бросил в сторону своего огненного собрата презрительный взгляд. — Тренер не обязан все время быть с тобой, он в первую очередь человек. — Верно, — отрабатывая новые приемы на держащейся на волосок от смерти боксерской груше, согласилась Наполеон. — Если бы тренеры все время думали бы только о боях, то мы бы сейчас ночевали на улице, а не в этом замечательном центре. Ки-я… Уф… Ха… — Да, но сегодня тот самый день… А он опять один… — Тот самый? — отвернувшись на минутку от игральных карт, Миракл взглянула на часы в спортивном зале. — Да, точно, тот самый… По крайней мере у нас еще часов двенадцать и в этот раз ты так просто не отделаешься, Крок! — Ууу, ставки повышаются, — изображая испуг, прищелкнул челюстью Крукодайл, — наша феечка сегодня в ударе! Ставлю на кон еще две сахарные кости. — Поднимаю ставку, — подергал усами Диггерсби. — Поддерживаю, — подали голос Вивайл и Дриззайл. — Пас, — бросил Алаказам. Заскрежетал дверной замок. — Хозяин! — и огненный пес завилял хвостом, пробуждая радость встречи. — Черт, это сестра Джой! — Быстрее, прячьте карты! — Эй, старик, не подглядывай… — Как поживают мои постояльцы? — спросила входя в спортивный зал медсестричка с Панпуром на плече. — Может кто-то хочет подышать свежим воздухом? Хор голосов радостно приветствовал розоволосую девушку, но как юла у ее ног крутился лишь Арканайн. — Так, Псидак, Арканайн, Симисир… Бибарел! Опять ты скамейку сгрыз! — Би… — Сколько раз я тебе говорила, что на скамейках сидят… — Пан-пан-пан… — подражая хозяйке, синяя мартышка отпускала дополнительные выговоры всем провинившимся. Проверив всех покемонов и забрав с собой нескольких, сестра Джой вывела выбранных на прогулку. Оказавшись на воле, Арканайн сразу же помчался к забору, но перед ним выросла просто непреодолимая стена из металлической проволоки. Ах, если бы здесь была калитка или на нем бы не было ошейника с ледяными кристалами, что подавлял его огненные способности, он бы очутился на другой стороне в один прыжок; но увы, желания его были невыполнимы. — Панпур, побудь пока здесь, а я пойду проверю бассейн, хорошо? — Пан-пан, — спрыгнув с плеча и отдав честь командиру, водяная обезьянка побежала к своей огненной сестрице, а сестра Джой закрыла за собой дверь. — Пустите, пустите, обратно! — заревел Псайдак. — Здесь повсюду микробы!.. — Ой, ой, ой, графиня подлиза решила присоединится к простому народу, — съязвила Пансир. — А ты вечно будешь ходить в ошейнике, потому что не умеешь хорошо себя вести, — показала язык Панпур. — Я — мартышка, забава у меня в крови, а вот ты… — Ей, Арканайн, спорим я оббегу всю территорию быстрее чем эти двое сцепятся в драке?! — Ты уже не успеешь, Пигнайт, они… — и Акияма стал еще одним зрителем в числе тех, кто стал наблюдать за дракой от скуки. — Вот бы и мне такие лапы… — Зачем? — Я бы снял ошейник и…

***

      Солнце уже село, и Арканайну нужно было срочно сделать окончательный выбор: вернуться в покецентр до рассвета или продолжить поиски тренера. Ему удалось убедить наивного Пансейджа снять с себя ошейник, но, оказавшись на свободе, он быстро потерял след Серафима. Большой город: много запахов, много мест, много слухов… Вроде бы, перед уходом хозяин сказал Миракл в каком отеле он переночует, но Акияма все никак не мог вспомнить его название. То ли «Три Слакинга», то ли «Золотой Сэндигаст», а может «Гарцующий Кельдио»?! Как бы то ни было, нужно было найти себе ночлег и, набредя на хостел для покемонов и людей «Спящий Скорбанни», Арканайн уговорил охранника-вышибалу Пуроара впустить его. — Сбежал или потерялся? — спросила львица. — И то и другое… — И почему все псы глупые, как Нумелы, и беззащитные, как Торчики? Иди за мной… Шагая по слегка присыпанному пеплом коридору, Акияма вдруг уловил знакомый запах. — Чего встал? — Кажется я нашел своего хозяина. — Глупости… — Нет, правда, мой нос не может меня обманывать! — Хорошо. Если ты сможешь сказать мне, как выглядит постоялец из комнаты 116, я открою тебе дверь. — Это мужчина, но пахнет, как самочка. — Ха, видали таких и не раз! — У него темные волосы и родинки на… — Память у тебя, как у Чимчара, ей богу… — неодобрительно тряхнула гривой львица. — Он, он, он… боится приведений и понимает всех покемонов! Если ты сегодня встретила его, о прекрасная и грациозная Пуроара, он разговаривал с тобой не так, как другие гости, верно?! — Да, ты отчасти прав… Он попросил моего хозяина сжечь у его двери пару трав отгоняющих покемонов призрачного и тёмного типов и поблагодарил меня лично… Еще он засмеялся и сказал, что «теперь понятно», почему у нас столько копоти, когда хозяин промолчал, а я лишь мяукнула о том, что полы у нас моет Магкарго… Ладно, — сжав свою кисточку на хвосте в кулак, львица постучала в дверь. Из комнаты донесся шум панических сборов и наконец ответ: — Кто там? — Уважаемый гость, вы просили вас не беспокоить, но кажется один из ваших покемонов сбежал из-под присмотра и стоит сейчас здесь. Я могу его впустить? На секунду воцарилось молчание: — Как его зовут? — Миракл, скажи, что это Миракл, Сильвеон. Да, это ложь, но лишь наполовину… — и огненный пес по-щенячьи заскулил. — Это… Сильвеон… — Да, это мой покемон, можете открыть дверь. Проведя лапой по пыльной двери, Пуроар сдвинула в сторону шпингалет и открыла скрытую, специальную дверь для покемонов. — Если я услышу хоть один подозрительный звук, ты месяц проведешь в покеболе. — Спасибо, я твой должник — лизнув на прощание черную кошку, пес скользнул внутрь. — А ведь я только отмылась… — закрывая за гостем дверь, выругалась вполголоса Пуроар. В комнатах было темно и тихо, на полу валялись грязные столовые приборы, пластиковые бутылки и кружки, а тренер отчего-то, укрывшись с ног до головы одеялом, лежал в кровати. — Что-то случилось, Миракл? — Да, нет, — кашлянув и, пытаясь подражать Сильвеон, Арканайн заговорил тоненьким голосочком. — Все в порядке, тренер, я просто соскучилась… — Акияма, можешь не притворятся, — вынырнув по плечи из-под одеяла, Серафим принялся поправлять подушку. — Прости, но ты же рад, что я здесь… Омега чуть приоткрыв губы с шипением втянул в себя воздух и выдавил: — Хорошо, что ты не потерялся. — Сим, тебе плохо? — Нет, просто я хотел бы побыть один, если можно… — и парень занырнул обратно по подбородок в мягкую ткань. — И ты провел здесь целый день? — На… верно… Вроде два… Почему… — Это недопустимо! Как говорит сестра Джой, гулять надо каждый день, — и схватив край одеяла, Арканайн попытался вытащить своего хозяина из постели. — Что ты делаешь? Фу! А ну, брось, выплюнь! — Серафим запаниковал и изо-всех сил вцепился в пододеяльник. — Пусти, я сказал… — но из носа огненного пса уже выпорхнула пара искорок и от одеяла через секунду остались одни воспоминания. Взвизгнув, Серафим обнял свои ноги и попытался прижать колени к плечам. — С тобой точно что-то не так, тренер? — запрыгнув на кровать, Арканайн принялся обнюхивать хозяина. — Ты весь горячий и… — Пожалуйста, не приближайся, — краснея от ушей до кончиков пальцев, парень спрятал лицо и пытался отодвинуться как можно дальше, хоть край кровати был близок и до падения оставалось пару движений. — Я оближу и все пройдет… Обещаю… — Нет! Сейчас же отойди от меня… — Не злись, — отступив чуть назад, Акияма лег на живот и уткнулся носом в похолодевшие пальцы ног хозяина. — И слушаться ты меня не собираешься, псина?.. — шмыгнул носом омега. Пес заскулил, будто вновь стал Гроулитом. — Знаешь, я думал мне не придется объяснять покемону, чем детеныши отличается от взрослых… — О, я знаю, я знаю, — подняв голову, Арканайн завилял хвостом. — Хорошо, ты же знаешь про брачный сезон и… — У тренера брачный сезон? А где твоя пара? Я ее спугнул? Она… Серафим засмеялся. — Если бы… но у меня пока нет пары, так что я провожу это время в одиночестве… — Ууу, это очень грустно… — Да, но в этом есть свои плюсы… — и омега слегка сморщил лицо от боли. — Тебе больно… — Немного, я… я тебе покажу, но ты должен пообещать мне, что не сдвинешься с места ни на сантиметр. — Да, тренер. — Клянешься? — Да, да, да! — Черт, не прыгай! — Прости, тебе больно… — присев, пес опустил голову. — Терпимо, — откинувшись немного назад серафим правой рукой взялся за правую ногу, а левой за левою, и чуть развел ноги. — Хм, какая маленькая сосиска… — По сравнению с твоей может и маленькая… Но вообще она обычного размера… — Это же не кровь, да? Запах совсем другой… — Дистанцию, пожалуйста, — вытянув правый указательный палец, и, остановив мокрый нос, Серафим в последний миг предотвратил первое соприкосновение. — Ты обещал… — Да, но мне все еще хочется посмотреть поближе… — Ты на него смотришь почти в упор. — А разве тебе не хочется, Сим-сим, чтобы я его облизал? — Ни-за-что! У тебя не пасть, а жаровня… Си-деть, я ска-зал… — Сим, я легонько, — холодный язык коснулся пальца; раз, второй и третий. — Разреши… — Нет. — А это что? — Что именно? — запаниковал омега, постепенно понимая на что именно уставился Арканайн. — Вот эта круглая штука. «Чертов Обстагун! — парень принялся лихорадочно соображать, что делать дальше. — Нужно было одеть хоть что-нибудь, пока Акияма еще стоял за дверью! Мавайл, Мавайл, Мавайл! Если я ему скажу, что эта «игрушка для взрослых», то…». «Этой штуке явно там не место… А если я ее достану?!». — Ты случайно сел на ветку, тренер? - пытаясь отвлечь внимание, пес подполз ближе. — Ох, если бы она «случайно» застряла в моей заднице,* я бы ее и сам вытащил, но… — слово не Старли, но сорвалось с губ, а Серафим не успел схватить Акияму за морду или шею и, если честно, испугался зубов. — Стой, отпусти… От резкой смены давления мышцы расслабились и омега не смог сдержать оргазм. Его будто резко тряхнуло на американских горках, а сердце забилось, как бешенное… — Тьфу ты, ну и длиннющая же ножка табурета! Сим? Внутри все болело и горело от желания, но было так стыдно, что слезы не заставили себя ждать, как и семяизвержение. Горечь обожгла глаза и по щекам Серафима побежали слезы. — Тренер, прости… — Ну почему ты оказался рядом именно сегодня? — прокричал он; спрятав лицо в ладони и перевернувшись на бок, омега сжался, точно зародыш, и никак не мог успокоиться. — Пожалуйста, прости… Дотянувшись до подушки, Серафим зарылся в хлопок и перья по самые уши, но какофония его сожаления все еще не утихала. Арканайн не умел обнимать. Он не мог прижать к сердцу кого-либо или понимающе похлопать по плечу. Но всю свою нежность он постарался показать через поцелуи, точнее облизывания. Он начал с уха — отвергнут, и Серафим только сильнее сжался. Шеи — удар рукой на отмашь больно прилетел по носу, но не заставил Акияму передумать. Лопатки, позвоночник, ребра — было несъедобно, но чуть-чуть хотелось укусить, но, конечно же он этого делать не стал. Ягодицы, бедра, колени — человек не возражал, а может и не обратил внимания. Ступни… — Щекотно, прекрати уже… — Ладно, — отступив чуть назад, полосатый пройдоха решил нарушить свое обещание, — а если здесь… — Ах ты, тварь такая! — запустив в подлизу подушкой, омега попытался заодно и лягнуть противника, но пес схватил его за лодыжку, чуть потянул на себя, а потом лег на человека, прижав к простыне так, что из-под полосатой шерсти торчали руки, ноги да голова. — А ну слезь, это уже не смешно! Всё, я больше не плачу и хватит меня облизывать… Фу, прямо в рот! — Я не понимаю… — Чего? — Почему вы, люди не облизываете друг друга? — Это не гигиенично и целоваться куда проще. — Просто прижиматься губами?! — Да, просто прижиматься, — Серафим закрыл глаза и рот, но так, как язык не коснулся его лица, лишь шерсть, то с удивлением уставился на зажмурившегося Акияму, пока тот снова не поднял голову. — И как тебе? — Ничего. Вообще никак, даже обидно. — Хм, высунь язык так далеко, как только можешь? — Воф фтак? — схватив пса за язык и позабыв обо всем, Серафим, привстал на локоть свободной руки и, показав свой собственный язык, провел им мокрую полосу от основания до влажного черного носа. Огненный пес быстро спрятал язык. Под шерстью Акиями побежали мурашки, бойкие неугомонные, точно голодные блохи. — Я понял… — завиляв хвостом, он подложил лапу под голову человека и чуть приоткрытую пасть прижал к чуть приоткрытым губам. Подождав немного, он высунул язык, который осторожно пересек незримую границу и, встретившись с более мелкой копией себя, принялся тереться об нее, пока не онемел. Все это время тело Арканайн слегка покачивалось взад-вперед, щекоча лежащего под ним омегу. — Ты слишком горячий и тяжелый, — легонько оттолкнув от себя Акияму, Серафим засмеялся, когда тот лизнул его в ухо. — Но ведь тебе нравится, Сим-сим, ты снова возбужден. — С чего ты взял, ах… не надо облизывать мои соски! Ах… Хватит! — Но ведь покусывание, это совсем другое… — Не притворяйся Делфокс… Пока Арканайн спускался все ниже и ниже, тренер совсем упустил из виду тот момент, когда язык коснулся пупка, тазовой кости, а затем теплые челюсти сомкнулись на его твердом члене. — Аки… О Боже… Я… Яма… — вцепившиеся в шерсть пальцы, вдруг резко обмякли. — Я сейчас… Не нхааааа… — Ты очень вкусный… — Спа… спасибо… буду знать… — стараясь собрать здравый смысл в кучку, Серафим понял, что миссия невыполнима. — И похож на Майтиену. — Это еще чем? — слегка напрягся парень — Вас трудно отличить, но запах никогда не врет… «Во дерьмо! — зажав себе рот собственными руками омега испугался, как никогда до этого момента. — Он засунул свой язык прямо туда… Чееерт… Это так… это так классно, что я сейчас…! Ущипните меня, кто-нибудь, скажите, что я не сплю… — перевернувшись на живот, он не сколько не прервал процесс, лишь помог Арканайну проникнуть еще глубже. — Кажется, я… кажется я…» «Он перевернулся и запах совсем изменился, — остановившись на мгновение, Акияма почувствовал, как тепло в его теле увеличилось в низу живота… — хочу большего… Сима, ты…» «Кажется это оно, то самое чувство, — руки до этого момента окружавшие голову потянулись назад, в поисках горячей плоти. — Еще, еще... сильнее, сильнее... глубже, глубже…» «Он стонет все громче и громче, это пугает и заводит одновременно… Он хоть себя слышит? — поняв, что нужно остановится, Арканайн спрятал язык за зубами и отступил назад. — Хм, еще бы чуть-чуть и я мог бы прикусить ему пальцы…». — Аки… Акияма… Быстрее… Хочу сейчас… — шептал Серафим. — Что? — Прошу… умоляю… войди… — все тише и тише был его голос, и сделав пару шагов, пес наклонил ухо к человеческому лицу. — Я не понимаю… — руки омеги вцепились в член альфы, и тот от испуга и легкой боли заскулил… — Пустите, тре… — Какой большой мальчик… — Не не надо… — схватившись за изголовье кровати огненный покемон не знал, как избавится от собственного пламени, а дерево уже начало дымить и крошиться. — Чуть назад, вот так, и повыше, а теперь всем телом впер… ха… — прижавшись лицом к матрасу, Серафим чудом не услышал, как изголовье кровати разлетелось на пополам. — Бофно, пуфти… — выплюнув кусок дерева с прожженными следами зубов, пес попятился назад. — Сим-сим, прости, тебе больно, я… я… потерпи секундочку… — Не вытаскивай… — Ты спятил?! ПУР… — Дви… двигайся… — Что? — Прошу… не… — шмыгая носом омега снова заплакал… — не вытаскивай… Я… Я смогу… это не так уж и больно… Мой большой… — Сим… — сам не зная отчего, Акияма начал набирать темп двигая крупом вперед назад. — Мой хороший… — Я не хочу… я не хочу… я не хочу вилять, от этого он еще больше… — Маль… чик… Арканайн взвыл, разрывая когтями простынь. Омега охрип от крика и жадно глотал воздух. Два тела дрожали, как единое целое, а узел не дал семени выплеснутся наружу. Мышцы лихорадочно сокращались, наполняя тело омеги неописуемым теплом. И все же, он был не готов. Его альфа слишком отличался от него, а потому момент блаженства быстро сменила обжигающая боль. Какое-то время Акияма не замечал, что возникала проблема, ведь температура тела его партнера была на несколько градусов ниже, да и шерсть была у него одного, так что Арканайн мог не опасаться перегрева, но то, что омега под ним начала пытаться сбежать, вцепилась зубами ему в лапу и сжала зубы так, что по шерсти потекла кровь, было, безусловно, дурным знаком. «Больно, больно, больно… Точно лава… О чем, ты блин думал, Сера?! Еще и узел… Еще немного и в твоем теле будет еще больше отверстий… — ощущение новой боли временно переключило внимание, но больше сил не осталось, и сознание поплыло в небытие. — Ау, шея, теперь еще и шея болит… Шея… Почему ше…»