* * *
Задумку Альбуса пока не удавалось постичь. Зажигая палочкой свет, Ньют косился на большой диван, размышляя, как всё-таки надо сесть: лицом к лицу или же спиной? И причём тут пирог? Пикетт, обиженный за запрет трогать чайник, то и дело колол свежим отростком пальца в шею. Ньют цыкнул на него и отсадил в цветочный горшок. — И не пытайся подглядывать, — предупредил он строго. — У нас будут взрослые дела. Правда, сложновато даже самого себя считать взрослым в неполные восемнадцать. Он иногда подозревал, что именно поэтому Альбус избегал полноценной связи — всё же Ньют был сильно моложе него. Каждый шаг к дивану давался с трудом — Ньют вдруг заволновался, чувствуя свою вину за пропущенное свидание. Вдруг Альбус ещё сердится? Однако он как будто бы просто ждал, забросив руку на низкую спинку, а второй намекающе похлопывая себя по колену. Его непринуждённая поза отчего-то вызывала в Ньюте целый сонм разных желаний. — Сними всё, кроме рубашки, — попросил Альбус мягко. Ему всегда нравилось следить за тем, как Ньют раздевается. Наконец-то можно было куда-то деть свои руки, приспособить их к делу, и Ньют начал расстёгивать пуговицы жилетки — неторопливо, растягивая процесс. Жилетка вскоре упала на пол. Пальцы подцепили подтяжки, заставляя их соскользнуть с плеч, и Альбус склонился, дёрнул за них, заставляя подойти вплотную, огладил бёдра Ньюта. — Ты смотришь на пирог, — укорил он. Ньют сдул с глаз длинную чёлку и дурашливо пихнул коленом. — Он вкусно пахнет. — Лучше, чем я? ...Извини, забыл, что ты плохо различаешь эти запахи. Что правда, то правда. Именно поэтому Ньюту было сложно самому найти альфу, и обычно его находили первым. Однако осторожные взгляды Альбуса он очень долго не распознавал, и разговор между ними случился уже после окончания Ньютом Хогвартса. До сих пор Ньют, вспоминая, краснел от своей недогадливости. Наконец дело дошло до пуговиц на брюках. Их Альбус расстегнул сам, спустил сразу с бельём, мимоходом пройдясь по ягодицам ладонями, и потянул на себя. Ньют практически упал на его колени, едва не запутавшись в штанинах. Так соблазнительно пахло вишнёвым пирогом и чаем Эрл Грей… Ньют заёрзал на коленях, стесняясь своего малого возбуждения. Его член, который был почти целиком спрятан за длинной рубашкой, касался ноги Альбуса головкой, ещё скрытой под крайней плотью. — Что теперь? — поинтересовался он, нащупывая под слоями одежды Альбуса соски. К несчастью, безрезультатно. — Ты больше хочешь пирог, чем меня, так что… — Ньют запротестовал, но Альбус поднял руку, останавливая поток речи. — Всё хорошо. Это часть моего плана. Ньют не видел, чтобы он взмахивал палочкой, да и как бы он это сделал — с одной рукой на бедре Ньюта, другой — трогая его живот?.. Однако два куска отделились от пирога и прилетели им в руки — тёплые и ароматные. Ньют сглотнул. — А теперь — вот что. — Альбус с безмятежной улыбкой поднёс свой кусок ко рту Ньюта. На кончике пирога повисла большая вишнёвого цвета капля, и Ньют бездумно слизнул её, тут же откусывая от пирога. Он таял во рту, мягкий и невероятно вкусный. Хотелось откусить снова, но Альбус дразняще отводил кусок, мазнул им по подбородку Ньюта, по его щекам. — Моя очередь, — сказал он. Его глаза смеялись. Ньют кормил его, пачкая вишнёвым джемом — нос и мочки ушей, собственную шею. После Альбус дотронулся липкими пальцами до его губ и поцеловал, и это был самый сладкий поцелуй за всю жизнь Ньюта. Язык Альбуса слизывал джем с шеи и щёк, борода покалывала нежную кожу, но это лишь ещё больше возбуждало. Ньют сдвинулся на коленях, потёрся о них, как мог, и как только Альбус отстранился, облизал его измазанный в джеме нос, смеясь. — И чем я сейчас пахну? — поинтересовался Альбус, притягивая к себе вплотную. Ньют упёрся полуэрегированным членом ему в живот, ощущая выпуклость в паху. — Вишней. — Ньют не собирался врать. Он склонился, втянул губами мочку уха и услышал первое слабое постанывание. Голос Альбуса, его тембр были музыкой для ушей. Безумно захотелось ощутить в себе его член, скакать на нём и жарко целоваться. Ньют мечтал об этом, посасывая предложенные ему пальцы, слизывая с них джем — пока, поддавшись желаниям, не раздвинул липкими пальцами собственные ягодицы, устраиваясь удобнее на бедре Альбуса и начиная двигаться вперёд-назад, раздразнивая себя лишь сильнее. Отверстием он проходился по шершавой брючной ткани, и этот контраст распалял, заставлял желать член Альбуса в себе прямо сейчас. Ньют принял из рук Альбуса последний кусочек пирога и облизал его ладонь. Тот выглядел совершенно оглушённым, румянец на его щеках и твёрдость напротив живота Ньюта подтверждали его желания яснее, чем если бы он их высказал вслух. — Погоди, — сказал Альбус хрипло. — Ты изумителен, но я хотел немного иного. Ньют удивлённо выпустил его пальцы изо рта. — Что-то не так? — Я не успел объяснить, так был очарован тобой. — Ладонь Альбуса прошлась под полой рубашки по внутренней стороне бедра Ньюта. — Но давай, я просто покажу. Он заставил приподняться, развернуться спиной. Ньют ничего не понимал, пока наконец не ощутил, как восхитительный толстый смазанный член наконец-то вторгается в него. Альбус осторожно придерживал, давал опираться на себя, и Ньют, постанывая, опустился до конца, до самых его яичек. Как бы он хотел почувствовать в себе его узел… — А теперь не двигайся. — Альбус успокаивающе погладил живот, аккуратно, но настойчиво удерживая. — Ты слишком горячий, иногда стоит потерпеть, чтобы после получить гораздо больше. Ньют разочарованно вздохнул: всего-то? Рука Альбуса не давала даже поёрзать, а собственный член изнывал, жаждая касаний, приподнимал рубашку и пачкал её прозрачными каплями. — Если ты не против, я почитаю, — сказал Альбус, подув в ухо, и Ньют задохнулся от возмущения, сжал мышцы вокруг члена, за что тут же получил шлепок по бедру. — Не сопротивляйся. Попробуй успокоиться. Книга подлетела к Альбусу, раскрылась на закладке. Ньют зажмурился, сосредоточившись на себе. Альбус мерно дышал сзади, его пальцы поглаживали живот Ньюта. Было тепло и липко, и пахло пирогом с чаем, который они так и не выпили. Ньют облизал губы, побарабанив пальцами по коленям Альбуса. От члена внутри было невозможно отвлечься, от его твёрдости и жара, который он распространял внутри. Насколько у Альбуса толстый?.. Сейчас казалось, что очень, но Ньют помнил, что без труда надевался на него ртом и сосал, проходясь губами по всему стволу до основания. Альбус любил медленно, и Ньют порой замирал в такие моменты, вскидывая на него взгляд, который тот называл «нетерпеливым». «Ты быстро кончаешь, — говорил Альбус, гладя по щеке. — Тебе стоит научиться выдержке. Даже в школе ты слишком поспешно отрекался от того, что тебе не давалось». «Зато я полностью отдаюсь тому, что люблю», — возражал Ньют, на что получал резонный ответ: «В таком случае, мне обидно, что ты мечтаешь избавиться от меня побыстрее». Ньют даже не знал, как опровергнуть его слова. Ему, наверное, просто хотелось, чтобы было всё сразу, много и жарко, головокружительно до безумия. Чтобы они, вспотевшие, двигались навстречу друг другу, и чтобы… ну да, чтобы из Ньюта текло от желания, как в те дни, когда он едва не выл от одиночества, обходясь суррогатом любви. В эти дни уже ему было по-настоящему обидно — за то, что не по своей воле он лишён обычного для его пола наслаждения. Хорошо хоть пальцы Альбуса не забывали сейчас о его члене — то и дело касались ненароком ствола и головки, уходили вниз, к яичкам — о, Ньют очень любил, когда Альбус их трогал. А ещё он умел умопомрачительно вылизывать то самое отверстие, вытворяя своим языком нечто невообразимое — настолько, что Ньют кончал, даже не прикасаясь к себе. Страницы шуршали, перелистываясь. Ньют снова, не выдержав, сжался на члене, немного сдвинулся, довольно зажмурившись. Альбус ведь даже его не раскрывал заранее, не смазывал, а его член всё равно ходил внутри без труда. Даже отчего-то было мокро. Ньюту казалось, что он чувствует внутри себя весь ствол и головку, из которой, наверное, тоже сочатся капли. Он незаметно сдвинул собственную рубашку. Член был напряжён так, что из него непрерывно вязкой ниткой тянулась полупрозрачная жидкость. Ньют тронул свои горячие щёки, лоб и нахмурился. — Твои соски такие плотные, — Альбус поднялся рукой к груди, ущипнул. Ньют охнул. — Ничего, ещё немного… Ньют часто задышал. Внутри разгорался пожар — настолько нестерпимым было желание. Но ведь ещё рано, оставалось несколько дней! Однако Ньют был уверен — выпусти он член из себя, смазка потечёт по бёдрам, до того знакомым стало ощущение. — Альбус, — произнёс Ньют, весь дрожа. — Ещё немного не получится. Он дёрнулся, привстал — и да, внутри едва не захлюпало. Невыносимо, он должен снова опуститься, чтобы член заскользил внутри — так приятно, так хорошо… Рубашка задела напряжённые соски, и Ньют заскулил, задвигался на члене, схватившись за подлокотник. — Ньют! Ньют, подожди… — Альбус сжал руку. — Ты говорил, что соврал! — Так и было! Слишком рано, я не знаю почему… Альбус, оттрахай меня! — взмолился Ньют, повернув голову к нему. Глаза напротив расширились — Ньют в жизни не произносил таких слов. — Пожёстче, пожалуйста... Я всегда так хотел, чтобы во время течки… Он обвил рукой шею Альбуса, двигаясь непрерывно и мелко, дрожа всем телом. Уже получалось уловить по выражению лица, по частым вздохам Альбуса — у него тоже начинается гон, как ответ на реакцию омеги. — Меня это ни разу не приводило ни к чему хорошему. Альбус справился с собой и обхватил Ньюта за живот, обнимая очень крепко, опустил голову ему на плечо. — У меня было… сложное прошлое, — выдавил он с трудом. — А я — твоё настоящее, — возразил Ньют, стараясь дышать поглубже. Один вдох, другой… Как же сложно сосредоточиться! — Я потом выпью лекарства, последствий не будет. Но сейчас… пожалуйста… Он с мольбой воззрился на Альбуса, потёрся щекой о его колючую щёку. Если Альбус сейчас откажется, наверное, Ньют просто свихнётся. Может даже, заставит силой в себя кончить, потому что выпустить этот потрясающий член сейчас казалось кощунством, на которое Ньют не был способен. Он не успел опомнится, как его опрокинули на диван. Стон разочарования, когда Альбус вышел из него, сменился восторженным возгласом, как только головка опять прижалась ко входу. — Спусти ноги на пол, — попросил Альбус, и Ньют немедля подчинился, уперевшись руками в диван. — Мерлин милостивый, ты весь течёшь… Ньют сам осознавал это, ещё немного — и он засунет в себя пальцы, лишь бы это прекратилось. Но тут Альбус без труда вошёл, схватив его сильно, но осторожно — и задвигался так быстро, так безжалостно, что Ньют беспрерывно мычал, уткнувшись в собственные руки. Было сложно стоять в такой позе, но он едва замечал это, член скользил внутри с хлюпающим звуком, входя так глубоко, что вскоре Ньют не выдержал и издал вскрик удовольствия. Испугавшись, что Альбус истолкует его иначе и забеспокоится, Ньют засунул в рот пальцы и очнулся лишь, когда стал их сосать в том же темпе, в котором его сейчас брали. — Сильнее! — воскликнул Ньют, ощутив первое приближение оргазма. — Я обожаю твой член, мне так нравится, когда ты трахаешь меня им… Альбус… Его собственный уже давно истекал прозрачными каплями на пол, по бёдрам тоже потянулись вязкие струйки. Сзади раздался стон, и Альбус вогнал целиком, сжав ягодицу Ньюта, а потом, опомнившись, приласкал его член. Это стало тем, чего Ньюту так не хватало, и он с протяжным криком сжал внутренние мышцы, тут же получив струю собственной спермы в лицо. Ноги заныли, но Альбус, как всегда, вовремя оказался рядом — и придержал, заставляя осторожно лечь на диван и опускаясь рядом. Всё это время он не выходил из Ньюта, и лишь теперь Ньюту совершенно точно это нравилось. — Узел? — устало спросил он, утирая рукавом лицо и отплёвываясь. — Да. Так ты этого хотел? — Очень. Альбус сзади прижался ближе, его губы коснулись шеи. — Прости. Я иногда забываю, насколько правы могут быть люди вполовину меня младше. Мне, пожалуй, стоит сосредоточиться на настоящем и, что важнее — вдруг его рука появилась из-за плеча, и кончик пальца коснулся носа Ньюта — не только на себе, но и на тебе. Видишь, я умею признавать свои ошибки. — Многим не хватает этого умения, — пробурчал Ньют. — Воистину. Они помолчали, и Ньют радовался, что Альбус не видит, как он глупо улыбается сейчас. Тут сзади снова подали голос: — Ты так искренне кричал сейчас, как тебе нравится мой член, что не могу не признаться: я без ума от твоих ягодиц. Альбус затрясся, словно в беззвучном смехе, и смущённый Ньют уткнулся лбом в спинку дивана. Ему и сейчас было безмерно приятно знать, что член Альбуса распирает изнутри, и, что важнее, Ньют даже мог поклясться: он чувствует узел — свидетельство их настоящей связи. Альбус же непрерывно поглаживал ягодицы, сжимал их, так что и он, похоже, не шутил. — Мне остаться с тобой на всю неделю? Ньют не поверил своим ушам, но смог только немного повернуть голову, чтобы посмотреть на лицо. Альбус был предельно серьёзен. Он предлагает… на всё время течки?.. — Да, — сказал Ньют ошеломлённо. — Тогда мы что-нибудь придумаем. И Альбус потянулся к нему, но промахнулся, вместо губ запечатлев на ухе влажный колючий поцелуй.Альмандер, омегаверс
12 октября 2019 г. в 18:48
12. Alpha/Beta/Omega | Degradation | Collaring | Cock-warming
Ньют успел забыть, что они договорились о встрече, и задремал прямо в новом чемодане, едва успев обустроить хижину. Расширение пространства давалось сложнее, чем он представлял в теории, книги по заклинаниям лишь запутали, но Ньют ни в какую не хотел принимать помощь — даже от человека, которого любил. Это его собственный проект, его идея, и Ньют сам доведёт дело до конца, чего бы это ему не стоило. Если даже сейчас, на самой лёгкой части, ему так трудно, то что же будет потом?
Сон Ньюта был беспокойным, и твёрдая обложка книги по расширению пространств нисколько не способствовала приятным сновидениям.
Пробудился он внезапно, резко, как от выстрела — но это всего лишь открылась крышка чемодана, громко щёлкнув застёжкой. Ньют привстал, потерев щёку, на которой отпечатался твёрдый угол корешка.
И тут же вспомнил.
— Мерлинова борода! — воскликнул он шёпотом, заметавшись по хижине. Часы показывали половину восьмого вечера, неужели он столько проспал?
— Ньют? — донеслось до него обеспокоенное.
Ну, делать нечего. Ньют открыл скрипнувшую дверь, виновато взъерошил шевелюру. Почему-то вдруг очень сильно начали раздражать собственные руки, свисающие по бокам, но карманы были до того плотно набиты всякими мелочами, что пришлось терпеть и вытирать тайком о косяк вспотевшие ладони. Альбус тем временем глядел на него с мягким укором, опираясь рукой на приставную лестницу, но едва Ньют раскрыл рот, он прижал палец к губам и обошёл всю поляну, трогая стыки на магических слоях, которые различал безошибочно.
— Неплохо, — сказал он одобрительно. — Уже гораздо лучше, хотя здесь точно нужно поправить. — Альбус похлопал по выступающей балке. — Однако, Ньют, я не думаю, что это достаточно веский повод пропустить свидание. Ты даже не предупредил.
— У меня течка началась, — ляпнул Ньют наобум. — Сова, наверное, не успела к тебе.
— Если хочешь сделать всё сам, можешь так и сказать. Я не стану вмешиваться. — На его переносице появилась задумчивая складка. — Про течку — это правда?
— Нет, — признался Ньют. — Я... просто уснул.
— Рад, что ты сказал правду. Знаешь ли, сложно не догадаться, видя отпечаток тиснения с книжной обложки на твоей щеке.
Ньют схватился за щёку, Альбус же засмеялся и взялся руками за ступеньки, поставив ногу на первую. Брюки выгодно обтянули его ягодицы, было очень сложно не пялиться.
— Пойдём наверх. Придумаем что-нибудь вместо нашего неудавшегося свидания.
Ньюта не требовалось упрашивать дважды.
Наверху приятно пахло какой-то выпечкой, запах шёл от кухни, и, едва войдя в неё, Ньют увидел Альбуса — тот колдовал, не поднимая взгляда от книги, которую держал в руке. Палочка выделывала в воздухе сложные пассы. Ньют замер у двери, чтобы не мешать, но Альбус, казалось, был полностью захвачен процессом волшебства, до того вдохновлённым он выглядел.
Их пару многие назвали бы прогрессивной — мало кто ещё решил бы ни разу не воспользоваться преимуществами течки. Ньют мог только поверить на слово многочисленным историям и сказкам, которые воспевали любовь альф и омег, называя её истинной и самой правильной из всех. Течка воспринималась как досадная помеха, и во время её Альбус тут же исчезал, что добавляло сложностей. Ньюту приходилось переносить это бремя в одиночестве, со своими секс-игрушками, гадая, чем же заслужил такое обхождение. Что-то прояснилось лишь месяц назад, когда Альбус, уставший после проверки эссе, ответил, что больше не даст себя обмануть коварной физиологии, да и любовью такую связь не считает. Ньют терялся в догадках, но спрашивать больше не решался.
В конце концов, каждый имеет право на тайны.
— Ужин? — наконец подал голос Ньют.
Альбус даже не вздрогнул.
— Почти. Вечер поздний, думаю, мы обойдёмся десертом, к тому же у меня на тебя планы... Ньют, убери своего приятеля от чайника, иначе он может обжечься.
Пикетт и вправду тянулся длинными руками-палочками к металлическому боку чайника, удивлённо разглядывая своё отражение. Ньют оттащил его, забросив к себе на плечо.
— Планы? — переспросил он, неуверенно одёргивая на себе простую домашнюю рубашку.
Альбус заухмылялся в бороду, опуская руки, размял пальцы. Вишнёвый пирог красовался на столе, такой аппетитный, что Ньют разом вспомнил: кажется, он не ел уже много часов.
— Они самые. Если не против, мы переместимся в твою гостиную, и, Ньют... — Поднос, который Ньют поднял заклинанием, замер в воздухе. — В этот раз сядь, пожалуйста, не рядом, а ко мне на колени.