two broken fates

Слэш
NC-17
Завершён
2222
Final_o4ka бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
56 страниц, 12 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
2222 Нравится 144 Отзывы 828 В сборник Скачать

Глава V: Принц.

Настройки текста
Примечания:
song: polly — nirvana Хан возвращается домой и просто кайфует от того количества предоставленного ему времени, которое он может потратить только на себя. Но теперь дело в том, что сам парень даже не знает, чем заняться — настолько давно ему не выпадала такая возможность. Для начала решает занять себя походом в ванну — на этот раз даже с пеной, чтобы уже абсолютно расслабиться и погрузиться в свои мысли; хотя, зачем в них погружаться? Легче уже просто с пустой головой лежать, ибо мысли у него уж очень негативные, безрадостные и обнадёживающие его самого. Но если не в мыслях самому себе, то кому и где ещё выплёскивать все эти душевные раны (которые, скорее всего, правильней будет назвать шрамами)? Ну вот, нашёл Хан чем занять себя на час-два, а дальше что спрашивается. С ванны вылез, даже волосы высушить успел не расчёсываясь, и из-за этого стал напоминать кого-то невинного и невероятно очаровательного, настоящего, что-ли, без наличия своего привычного родного «боевого раскраса». В итоге оделся в свою домашнюю, обычную одежду (в которой, следовало бы, поехать к кошаку, но нет, много чести): растянутая белая футболка на которой был изображён логотип группы «Nirvana», которую Джисон любил всей душой, по длине не уступавшая полноценному платью и чёрные боксеры, которых из-за футболки было трудно разглядеть, а ещё свои тапочки, как же без них. Выйдя из самой ванной комнаты, он понял, что теперь серьёзно нечем заняться; гулять не хочется, да и темно уже, а местные и не местные гопники любят к нему домогаться; телевизор смотреть тоже не особо хочется после пребывания с Минхо. И в какой-то момент Джисон вспоминает, что у него ведь дома есть классическая коричневая гитара, на которой он очень любил играть временами, когда это время, собственно, есть, вместе с вдохновением и настроением. А иногда и наоборот — когда настроения нет, и это успокаивает. Этот инструмент стоит у него в спальне как священная реликвия, потому что именно на ней он учился в школьные годы, на ней и продолжает играть. Поэтому найти было нетрудно и когда взял её в руки, то сразу стал более чувствительным и обаятельнее, что ли? Играть, слава Богам, не разучился, да и вообще — когда что-то умеешь, вряд ли когда-нибудь разучишься, вот тут тоже самое. Сначала парень играет что-то незамысловатое, для разогрева, и даже сам удивляется, как помнит все эти аккорды. Потом уже посложнее, (что сложным ему не казалось вовсе) мелодии каких-либо песен, ведь ему нравилось современные, модные песни в уме переделывать на гитарный лад, а сейчас ещё и воплощать это в реальность или же повторять мелодии своей любимой группы. Прирождённый талант, не иначе, вот только тот так сам не считает. И только парень разыгрался, стал придумывать что-то своё и исполнять это, полностью погрузившись в дело, как вдруг в ушах раздаётся неуверенный стук кулака о дверь, затем ещё один, более настойчивый. — Ну и кого занесло в такое время, — бережно откладывает гитару Хан, и раздражённо цокает, беря направление к входной двери по пути цепляя пачку сигарет с зажигалкой. Уж кого-кого, но этого человека в дверном глазке никак не ожидал увидеть, но дверь таки открывает — не полностью, правда, но открывает, — не доверительно выглядывая. — Ты что тут забыл? — в своём привычном репертуаре спрашивает он, устало вскидывая бровь. — Я пришёл поговорить с тобой на одну тему, — чем больше слов произносил Хван, тем решительней становился. — И не откажусь от чашечки кофе, спасибо, что пригласил войти, — на лице даже появляется улыбка, когда, не спрашивая хозяина квартиры, он просто заходит туда, как к себе домой. Хану не остаётся ничего больше, чем смириться и закрыть дверь после того, как Хёнджин прошёл внутрь. Кстати, о стыде из-за своего внешнего вида и речи не шло, ибо перед своим прекрасным другом и по совместительству коллегой не стыдно. — Валяй, — парень уже распалил сигарету, засовывая в рот, а пачку с зажигалкой кладя на то же место, откуда взял — идеальный порядок. — А кофе? Ты такой негостеприимный, — возмущается дуя губы принц, но в глубине души вообще не удивлён такому поведению. Поэтому этот неожиданный гость сам себя приглашает как и в квартиру, так и на кухню. Парни проходят на кухню; Хёнджин садится на скромный, но красивый стул, у которого стоял в такой-же стилистике стол, а Хан принимается за кофе, который и себе тоже решил сделать. — Тебе принципиально кофе ждать или сейчас заговоришь? — не то чтобы наш гитарист злится из-за Хвана, наоборот, он всегда рад его видеть, но сейчас эта шпала помешала джисоновскому слиянию с гитарой, и это раздражение сейчас сказалось на том, что Хан немного рассыпал кофе, сопровождая эту осечку громким выдохом, — осчастливило только то, что сигарету изо рта не выронил — только зубами неприятно прикусил. Он бы и мог потом прибрать это, но из-за превышенной чистоплотности не может беспорядок так оставить на потом, следовательно сразу же собирает рассыпанный кофе в полотенце, которое по запаху напоминало чуть ли не самые дорогие духи, и вытряхивает в мусорку. — Принципиально, — Хёнджин знает, что кофе сделает младшего чуть расслабленней и добрее, что только на руку первому. Через пару минут Хан поворачивается к нему с кружками кофе в обеих руках и выжидающе смотрит — Хёнджин только вопросительно наклоняет голову, не понимая, что от него хотят, и, не видя никаких последующих действий от старшего, Хан начинает: — Чего расселся? Идём в спальню, я не хочу на кухне разговаривать, — и после направляется в указанную комнату, желая скорее прикоснуться к гитаре, точно зная, что Хван идёт за ним как хвостик. И только по пути понимает, что его поведение сейчас очень подозрительно стало напоминать поведение Минхо. А Хёнджин только хихикает, подмечая то, что такие милые черты лица Джисона и его забавно шлёпающие тапочки при ходьбе никак не сочетаются с сигаретой меж его губ и нирваной на футболке. По приходе в комнату Хан сразу же садится на кровать, ставя кружки на прикроватную тумбочку и снова берёт гитару — к счастью (или к сожалению), он способен и играть, и слушать одновременно. И курить в это время тоже, причём так забавно: одним уголком рта вдыхая, другим выдыхая — это действие очень мешало старшему сконцентрироваться и не засмеяться, смахнув эту важную беседу на следующий раз и сказать, что пришёл просто так в гости. Но нет, он ведь так долго думал и готовился — это нельзя отложить. Хёнджин снова неосознанно стал готовиться, сам не понимая этого. — Приятно видеть тебя за любимым делом, которым ты по-настоящему увлечён, — улыбается Хёнджин, садясь рядом и беря один из кофе в руку, сразу же отхлёбывая не подумав, из-за чего обжигает верхнюю губу кипятком и чуть ли не матерится. Наверное, это хановская злость за только что сказанные слова, и хорошо — значит вышеупомянутому не нужно будет язвить в ответ. — Ты же пришёл сюда явно не для того, чтобы кофе попить да на гитару мою поглазеть, — не перестаёт бурчать младший, и, перед тем как начать бринькать на инструменте, бросает полный подозрения взгляд на сидящего рядом Хвана. Тот же в ответ решил не тянуть сильно, мол, чем быстрее — тем лучше и когда делаешь что-то моментально, то страх менее ощутим. — Я влюбился, — решился сказать-то быстро, но вот само заявление прозвучало так медленно, будто ещё по пути сомневался: говорить или нет. На лице Хана же было довольно трудно разглядеть удивление — правильно, ведь оно там отсутствовало; и бровью не повёл, даже с ритма мелодии не сбился, только скучно пожал плечами и за кружкой потянулся, вынимая сигарету изо рта, задерживая её между указательным и средним пальцами. — Я это слышу минимум по два раза на неделю, поэтому… — А ты не заметил, что последние три недели я не говорил ничего на эту тему? — тот стыдливо склоняет голову вниз, как провинившийся ребёнок перед родителем. Хан давится кофе, который только-только отпил, чуть ли не роняет гитару (из-за чего в добавок получает микроинфаркт), но всё-таки роняет не затушенную сигарету, с трудом проглатывает этот бедный кофе, потом осознаёт падение сигары, усердно топчет её своей ступней в тапочке с целью затушить, в итоге проявляя ожог на ковре и пепел на подошве тапка, а после всего этого обилия неудач устремляет взгляд на растерянного Хвана, с открытым ртом принимаясь ожидать подробностей. Такого никогда с принцем не случалось, а это значит только одно — всё серьёзно и плохо. Хёнджин был из тех, кто влюблялся в каждого симпатичного мальчугана, молвил без умолку о любви, смотрел мультики и пил чай с тремя чайными ложками сахара (ибо в жизни сладости катастрофически не хватало — особенно для такого любвеобильного простака), хоть по его царскому виду а-ля чсв-принцессы-сучки ничего из вышеперечисленного не скажешь. Плохо и серьёзно. — Хёнджин, ты что, еблан? — настолько искренней интонации у Хана не было давно. Тот ничего не отвечает, поэтому младший продолжает: — Я жду объяснений. — Я не знаю, как так вышло, — прерывисто от нервов выдыхает, собирая в очередной раз рассыпавшиеся мысли — Джисон ведь ураган на ножках, понятное дело всё сносит, даже если это «всё» построено из самого прочного металла. — Лучше выпей, поиграй там на гитаре, не знаю… Просто когда ты так смотришь, мне тяжело говорить, — думаю, всем знаком этот страх, будто ты на публике полностью без одежды стоишь и пытаешься рассказать что-то очень важное. Тот прислушивается к просьбе и начинает играть на гитаре как только возвращает кофе на место. И пить как-то перехотелось вовсе — если только не водку с горла. — Да, это то, о чём ты наверняка успел подумать, — Хёнджин откидывается назад, на кровать, расстилаясь почти звёздочкой и смотря в потолок, наверное, просверлить взглядом пытается да небо увидеть. — Симпатия к этому человеку не пропала после первой близости, как ожидалось, — под такое музыкальное сопровождение ему казалось, что история звучит ещё более трогательной. — Возвращаясь домой, я всё думал: вызовет ли он меня, встретимся ли мы, сделал ли я всё, чтобы понравиться ему, и переживал из-за сомнений. Я хотел этого. И в конце концов — получал, я ведь всё, что пожелаю получаю, так? — Хван горестно усмехается, ведь получает по сути всё, кроме нормальной работы и жизни в общем, и он знает, что сейчас Хан приоткрыл рот, уже набрав воздуха, чтобы именно это ему и сказать, но промолчал, только сильнее давя пальцами на бедные струны, да и пальцы тоже страдальцы своего рода, наверняка все в царапинах. — Постепенно мы стали больше общаться, и мне серьёзно интересно с ним, — у парня появилась улыбка, а на эти слова как раз слушатель повернулся к нему и, увидев эту лыбу, даже немного смягчился. — Он всегда такой грустный и уставший, до того момента как я не приду. Мне… — Хёнджин сглатывает и эта мимолётная улыбка пропадает. — Мне кажется, что у него много проблем, о которых мне рассказать не имеет желания, боясь нагрузить ими мой мозг. — Может, это так… дружеская привязанность? — неуверенно, конечно, но спрашивает Хан через пару секунд молчания. — У меня не встаёт на других. «Ну приехали, блять»  — хотелось сказать и ударить этого болвана, да решил в кои-то веки придержать язык за зубами. Только инструмент откладывает, кладя рядом с собой и выдыхает шумно, обречённо. — Геморойный ты наш, что же теперь с тобой таким делать… — Хан касается ладонью лба в размышлении, а это даже не было вопросом — скорее просто мысли вслух. — Я и сам не знаю, к тебе я пошёл первым, потому что ты кажешься здравомыслящим и мне нужен совет, также я не хотел критики или осуждения, — парень немного вздрагивает, слыша резкий смешок второго. — И ты пришёл ко мне? Если ты не хотел критики и осуждения — то идти ко мне вовсе не стоило. Я только скажу, что тебе нужно молчать — нам нельзя любить, забыл? — Обнадёживает. — А ты ожидал чего-то другого? — Хан видит потерянность Хёнджина, поэтому решает добавить. — Во всяком случае я помогу тебе скрыть это, а если захочешь рассказать нашей банде — то сохранить эту информацию только в нашем кругу, никто не разболтает — можешь довериться нам, — и оба уже забывают, кто из них старший, ибо Джисон звучит очень мудро и непреклонно, строго. Из мягкости позволяет себе лёгкую улыбку уголками губ и прикосновение ладонью до волос коллеги, ероша их. Хёнджин в ответ улыбается, широко и так привычно, аж греет душу; он тянет за руку Джисона на себя и обнимает, чуть ли не задушив его. — Спасибо, бурундучок, — и чмокает младшего в макушку. — Меня сейчас вырвет, отпусти и не подходи ко мне близко, — кривится наигранно, хоть на деле ему было уютно от этих действий. Но осознав, что его попытки выбраться напрасны — Хан продолжает разговор, давая понять, что не может так просто закрыть эту тему. — И всё-таки, с такой темой тебе стоило обратиться, ну… К Чонину, в конце концов, он же у нас романтик тот ещё. К Ликсу бы не советовал — он со своим сатириазисом вас не понимает. Чанбин вообще дело гиблое, наверняка кроме стаканов ничего не видел… — кое-как, но удаётся сдержать смех. — А ты не понимаешь никого из-за асексуальности и аромантизма, — бодро добавляет тот в ответ, а Хан кивает, щёлкая пальцами, дескать — в точку. — Но к Чонину вряд ли стоит обращаться, у него сейчас тоже всё не совсем хорошо, — наконец-то в раздумьях Хван ослабляет хватку. — Так это правда? — грызуновидный пускает самодовольный смешок. — Влюбиться в клиента — табу, а вот чтобы друг в друга… такое вижу впервые. — Сердцу не прикажешь. — Звучит как оправдание. — А это разве не является им?

***

— Всё-таки… — уже стоя в коридоре у входной двери Джисон, провожая принца, решает задать последний (правильней сказать — крайний) вопрос. — Кто же это, Хван? — и стоит смотрит так, как лис. Тот обувается и выпрямляясь сильно с ответом не медлит, только понимающе улыбается, говоря: — Ты и так прекрасно знаешь, — смотрит из-за плеча напоследок, затем отворачивается и грациозно уходит, закрывая за собой дверь. А хозяин жилища только закрывает на замок, возвращается в спальню, но понимает, что играть как-то перехотелось, из-за чего направляется на балкон постоять на свежем, холодном воздухе, приятно пробирающем до костей, заставляющем нехило так взбодриться (он напоминал некоторых клиентов, безбожно лапающих заказных парней или девушек, но не вызывал отвращения и желания врезать, да уйти куда подальше — ветру больше доверяешь: он кажется хорошим, что ли, безобидным, хоть и способен повалить парочку деревьев или хилых зданий, но не стоит судить о природном явлении, как о человеке, или Джисон просто сходит с ума, раз делает это) и поразмышлять обо всём — даже не куря сигарету в этот момент, что казалось нонсенсом. Когда на улице тепло и светло, думается не так хорошо, с чем трудно не согласиться. — Влюбиться в клиента, ещё и из-за разговоров — дикость какая-то, — юноша облокачивается о перила, смотря на небо, на котором только начинали просвечиваться звёзды, и думает, почему люди не могут быть также прекрасны, как эти газовые шары, излучающие свет.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.