"Я дома"

      Ты видишь, как она подходит к порогу квартиры — застенчиво, робко, ее шаги нерешительны, она вся — словно испуганный маленький зверек.       Твои руки дрожат; в попытке скрыть это ты одной ладонью обхватываешь свой затылок, а другую крепче сжимаешь на прохладной металлической скобе ручки, распахивая дверь еще немного шире — чтобы показать ей, что она здесь желанна. Что ее ждали. Ты ждала.       Полуосознанным движением потираешь шею; стараешься ободрить ее, насколько это возможно, улыбкой, но правда в том, что ты и сама сейчас нервничаешь.       Если быть до конца честной, у тебя от волнения просто едет крыша.       «Улыбнись, Юдзу. Помоги ей преодолеть робость. Она почти дома.»       Отвечая этим мыслям, уголки твоих губ чуть изгибаются, но вот глаза…       — Входи, Мэй, — говоришь ты мягко, в твоем тоне — надежда и невысказанная мольба, потому что ты видишь: она остановилась в дверях. Не входя.       Волна невольного страха захлестывает тебя с головой, и твой взгляд наверняка отражает это — ведь она так легко может просто развернуться и уйти. Прямо сейчас.       Эта мысль — столь же ужасная, сколь и невыносимая, — будто скручивает желудок тугим узлом. Неужели она передумает?       Ты снова и снова спрашиваешь себя: «Что, если она сейчас действительно так поступит — решусь ли я остановить ее? Если таков будет ее выбор — смогу ли я отпустить ее снова, позволить ей ускользнуть подобно тому, как песок ускользает сквозь пальцы?»       К счастью, ее взгляд не сконцентрирован на тебе, а направлен вниз, так что она не видит ни твоего страха, ни того, как ты часто-часто моргаешь, стараясь справиться с ощущением жжения, что вдруг возникло под веками.       «Будь сильной, Юдзу. Не позволяй себе этих слез.»       Но чем дольше ты ждешь, чем дольше она остается в нерешительности — тем сильнее становится сумасшедшая пульсация в твоей груди. Ты знаешь, что это должен быть только ее выбор, но самостоятельное принятие решений — это как раз то, к чему она не привыкла, не так ли?       Поэтому ты терпелива, предельно терпелива, ты ждешь.       Но ты не хочешь снова потерять ее.       Не снова. Только не снова.       «Прошу тебя, Мэй, пожалуйста, не уходи…»       Чувствуя вставший в горле ком и говоря из-за этого немного несвязно, делаешь еще одну, последнюю, попытку:       — Все хорошо, Мэй. Просто не спеши.       Ты даже не осознаешь, что твои руки больше не дрожат — тебя словно парализовало, ты затаила дыхание, замерла, ты вся — воплощенное ожидание: какой же выбор сделает человек, дороже которого в твоей жизни не было и нет никого и ничего?       После мучительной, словно бесконечной пытки ожиданием и неизвестностью — тебе кажется, что за это время уже могли рухнуть небеса и разверзнуться земная твердь, — она делает шаг, затем другой, пересекая порог, и это словно…       … словно сон.       «Может ли быть такое, что все это мне просто снится?»       Ты не знаешь.       За эти несколько мгновений ты осознаешь со всей несомненностью только одно: то, что ты чувствуешь сейчас — это как… это как парить на белых крыльях среди легчайших пронизанных солнечным светом перистых облаков, как оказаться в бездонной небесной выси среди ангелов…       Да, только такими словами и можно описать твое состояние, когда она воплощением изящества входит в дверь.       И когда она поднимает на тебя взгляд —       …ты так хочешь притянуть ее ближе к себе и…       — Прошу простить за вторжение.       «Ее голос. Как же давно я его не слышала.»