Три слова

      Дерьмовый кок сразу же пропал из виду, а Луффи долго нырял из сугроба в сугроб, пока в каком-то из них не утонул — по крайней мере, так показалось Зоро. Он не был уверен: ветер ослеплял, задувая колючим снегом глаза. Взбешенная стихия оглушала воем, царапала кожу в кровь, уничтожала малейшие признаки чужого присутствия.       Несколько дней подряд команда была вынуждена питаться одними объедками. Остров, на который указывал Лог Пос, был главной надеждой на пополнение запасов — но на нём, похоже, обитала лишь упивающаяся злым одиночеством метель. Зоро уже сомневался в том, что — или кого — пытается в ней отыскать.       Белый обрыв слился в одно целое с белым небом — и Зоро, не заметив его, сорвался вниз. Падать было не больно, но мокро, мерзко и стыло. Зоро с шипением отплёвывался от снега, когда расслышал своё имя. Он поднял голову и не сразу различил сидящего перед ним Луффи: того с ног до головы облепило снежными хлопьями, а он, дубина, только глазами хлопал. Даже не пытался пошевелиться.       — Луффи? — хмуро отозвался Зоро и, устроившись рядом, безуспешно попытался стряхнуть с соломенной шляпы снег. — Чего расселся? Задницу отморозишь.       — Я нашёл медведя, — ответил Луффи с бесконечной грустью в голосе. Не менее грустно заурчал его живот. — Но он спит в берлоге, а я не могу его разбудить. Убить его просто так я тоже не могу. Это будет нечестно!       Зоро ощутил странную смесь облегчения с раздражением пополам и грубо растянул ледяную щёку Луффи. А затем замер, осознав, что голос Луффи звучал слишком уж отчётливо: оглушающий свист ветра на фоне резко затих. Щека со звонким хлопком вернулась на место, и Луффи тоже удивлённо вскинул голову.       — Зоро, чё происходит?       Зоро обернулся и сощурился от резко ударившего в глаза солнечного света. Он решил было, что стукнулся головой, когда падал с обрыва: воздух горячел, промятый их телами сугроб таял с невообразимой скоростью, и вскоре они сидели на мокрой земле, из которой тут же повыныривали нежные ростки подснежников. Луффи восхищённо присвистнул.       — Робин что-то говорила о подобных островах, — вспомнил Зоро, прежде чем окончательно поверил, что сходит с ума. — Смена сезонов на них происходит за считаные минуты. Чего ещё ждать от Гранд Лайн.       Его слова прервала тяжёлая поступь. Огромный лохматый медведь с сонным недовольным пыхтением выполз из берлоги и, замерев, предупреждающе зарычал. Луффи вскочил на ноги и, скинув отсыревшую куртку, махнул Зоро рукой. Его пробивала дрожь — не от холода, от предвкушения.       Когда Зоро поднялся и встал с Луффи рядом, ему подумалось, что гораздо приятнее быть ослеплённым солнцем, чем метелью.       По дороге к морю Луффи насвистывал что-то весёлое, подхватывая щебет редких птиц.       — Вы это видели?! — прокричал вместо приветствия Усопп. Чоппер прыгал рядом, не находя слов от восхищения. — Пять минут! Берег покрылся зеленью всего за пять минут!       Нами с болезненным видом держалась за свою голову и за плечо Робин. Санджи тоже был на палубе. Он скривил лицо и сломал сигарету пополам, увидев тушу медведя: сам он умудрился только пару костлявых зайцев поймать.       — Пока я за ними гонялся, эти ушастые засранцы сменили шкуру с белой на серую, — поделился он с давящимся слюной Луффи, прежде чем скрыться на камбузе.       — Остров неожиданностей, — пробормотал Усопп и подозрительно покосился на Зоро: тот громко зевнул, сморённый резким потеплением. — Эй, тебя вообще ничего не удивляет?!       Зоро бросил взгляд на Луффи, получающего взбучку от Нами за забытую на острове куртку, и пожал плечами. Самая большая неожиданность случилась с Зоро гораздо раньше: в тот иссушающе-солнечный день, когда в его жизнь ворвался Луффи.       Именно тогда метель покинула его сердце навсегда.