Три слова

      Всё начинается на пороге трактира. В душной комнате воняет потом, бухлом и куревом, небритые мужики громко ржут, щипают за задницы трактирных девчонок и перебрасываются картами.       Зоро вообще-то заглядывать сюда не планировал, просто Луффи сказал ему: «Пошли со мной!» — вот он и пошёл. Луффи сказал: «Садись, похаваем!» — вот Зоро и сел. Похавать, правда, не успел: Луффи запихнул себе в пасть целую жареную утку в тот же миг, как блюдо поставили на стол. А потом промычал (непонятно, как Зоро вообще разобрал его слова): «Теперь — бежим». Ну, Зоро и побежал. Влил в себя заказанную пинту пива — и побежал.       У приятного на вид толстяка-трактирщика оказывается неожиданно тонкий и противный голос. Он истерически верещит: «Кража! Воры! Держите!» — а Зоро удивляется, как от его визга бокалы не полопались.       Луффи ломится к двери, перепрыгивая через чужие столики и головы, и Зоро всхахатывает, заметив, как он впечатывается шлёпанцем в красную морду бородатого пьяницы. Тот, сматерившись, оторопело вытаращивает глаза и вдруг орёт, даже заглушая истошный визг трактирщика: «Это же Мугивара Луффи! Держите его!»       Зоро запоздало замечает свисающую со спинок стульев белую униформу и небрежно приставленное к столу оружие. Он присвистывает, удивившись своей невнимательности, и на вылете из трактира сообщает Луффи весело:       — Эй, а ведь это были дозорные.       — Угмм!       Луффи понимающе чавкает, кивает головой в сторону — и резко срывается с места, улепётывает, придерживая рукой шляпу и вздымая столбы пыли пятками. За спиной раздаётся резкий рёв и грохот, но Зоро ловко уворачивается от фейерверка из пуль и деревянных щепок — и бросается за Луффи следом. Позади исходится звонкими рыданиями трактирщик: теперь в его слезах виноваты вовсе не воришки-пираты.       Толпа в панике бросается врассыпную, освобождая им дорогу. Луффи проглатывает на ходу остатки стыренного обеда и оглядывается на Зоро. Рожа у него бесконечно счастливая: глаза сверкают, перепачканные в жире губы растягиваются широко-широко, Луффи смеётся — и Зоро тоже чувствует щекотку никак не слезающей с лица усмешки. В ушах шумит кровь, горячие капли пота жалят кожу, сердце дико барабанит в грудную клетку, пытаясь её проломить. Зоро чувствует себя пьяно, охренительно, весело-весело; Зоро чувствует себя влюблённо.       «Грязные пираты! Мугивара! Ублюдки! Стоять!» — вопят наперебой бухие дураки из Дозора и бездумно палят им вслед, разбивая окна чужих домов, разнося уличные торговые лавки, сбивая с ног мечущихся с криками по площади горожан.       Какой-то серый мужик, увидев их, бросает на дороге повозку с непонятными бочками и кидается прочь с такой скоростью, что даже Луффи не может его обогнать — хотя очень старается. Зоро не успевает удивиться происходящему: дозорные уже палят по бочкам, а те, затрещав, взрываются, вместе с повозкой взлетая на воздух. Зоро тоже подхватывает ударной волной, он падает, на секунду оглушённый, и чувствует спиной жар мгновенно разгоревшегося пламени.       Треск огня оттеняют восклицания трезвеющих от неожиданности дозорных, когда Зоро замечает перед собой протянутую непонятно откуда ладонь. Зоро не думая хватается за неё, и его, резко подбросив вверх, смачно впечатывает в Луффи. Они в обнимку валятся на пропёкшуюся солнечным теплом крышу двухэтажного дома. Луффи хихикает, придавленный телом Зоро, и не пытается освободиться.       Дозорные внизу уже выкрикивают не прозвище Луффи, они беспомощно верещат: «Воды, воды!» — но огонь шипит ещё громче. Он без разбора пожирает траву и деревянные балки, обрызгивает горячей слюной столпившихся зевак. Ещё немного — и пожар перекинется на этот дом, доберётся до крыши, но сейчас Зоро жарко не от всполохов пламени, а от нежелания отпускать Луффи; от желания Луффи.       Зоро тяжело выдыхает ему в лицо, и Луффи перестаёт смеяться. Луффи смотрит на него. Луффи смотрит, и его зрачки тёмные-тёмные, широкие — Зоро тонет в них, как в раскалённых зыбучих песках. Не в силах оторвать взгляда, не в силах пошевелиться, он только облизывает свои губы — и чуть не умирает, когда Луффи повторяет этот жест за ним. Тогда Зоро, осмелевший и окончательно одуревший, наклоняется ниже, а Луффи с готовностью обхватывает влажными ладонями его лицо и жадно ловит его губы своими.       На них падает белая тишина.       Мир стремительно сгорает.