Нужно (Need)

— Тебе это ничего не напоминает? — прошептал Мастер, когда они шли по очередному длинному безликому коридору. Пришлось миновать несколько дверей, похожих на двери больничных палат, все они были заперты. Доктор кивнул. — Торчвуд, — пробормотал он. — «Инопланетное — значит, наше». — Торчвуд? — Мастер удивленно моргнул. — Я думал о Давросе. Доктор передернул плечами. — Одно и то же, в общем-то. Просто вопрос масштаба. Наконец они остановились перед широкой двустворчатой дверью. Командир набрал код на клавиатуре сбоку от входа, сканер сетчатки просветил его глаз. Раздался подтверждающий сигнал, и двери открылись. — О, великолепно, — произнес Мастер, оглядывая лабораторию, куда они вошли. — Злые ученые. Почему ученые всегда злые? — Эй! — запротестовал Доктор. — Я ученый, и я не злой. — Ты не ученый, ты дилетант, — сообщил ему Мастер. — Как Леонардо да Винчи с вниманием пятилетнего ребёнка. Удар прикладом винтовки в спину заставил его замолчать. Мастер бросил на дерзкого охранника мрачный взгляд, но не потрудился запоминать его лицо. Мысленно он уже вынес приговор всему комплексу и всем, кто находился в нем. Время, когда его заботила разница между виновными и невиновными, давно миновало. — Что случилось? — один из ученых отступил от группы, столпившейся перед рядом компьютерных мониторов. По дисплеям бежали цифры и текст, напечатанные зеленым цветом на черном фоне. Всего в помещении было установлено десять отдельных блоков экранов, несколько кабелей подсоединяли каждый к одной из больших стазисных камер, расположенных вдоль дальней стены, словно саркофаги. Камера, питавшая мониторы, вокруг которых сгрудились ученые, была открыта. Оттуда исходил бледно-голубой свет, омывая их напряжённые лица. Мастер мельком зафиксировал в сознании все это при первом же осмотре комнаты. Его внимание привлекла совершенно другая ее часть: стол в стороне от рядов экранов. Там лежали плащ и пиджак Доктора, а также длинный ряд предметов, среди которых, как он сразу заметил, была звуковая отвертка. — Доктор Враксил, — командир отсалютовал, ударив себя кулаком в грудь. — Это пришельцы, сэр. Вы хотели их допросить. — Я правда хотел? — у Враксила было холодное, надменное лицо, и смущение, которое сейчас отразилось на нем, выглядело откровенно нелепо. — Но ведь ваши люди могут позаботиться об этом, офицер? Только не говорите мне, что полиция наконец-то признала свою некомпетентность и пришла умолять нас о помощи. — Нет, сэр. Я так не думаю. То есть я был уверен, что вы… — командир выглядел растерянным. — Простите, кажется, я могу помочь, — вмешался Доктор. — Видите ли, все дело вот в этом, — он продемонстрировал свой наручник. — Мой маленький гаджет. Командир решил, что вы заинтересуетесь, но вы уже забрали мою отвертку — которую, замечу, вы каталогизировали здесь. Очень аккуратно, очень эффективно с вашей стороны, если можно так сказать. А теперь, если позволите забрать ее назад, я поменяюсь с вами, как идея? Говоря это, он подался к столу, и Мастер последовал за ним, чтобы оставаться в пределах досягаемости сигнала его электронного браслета. Враксил наблюдал за ними, приоткрыв рот. — А вы ещё кто такие? — Я Доктор, — бодро сообщил Доктор. — Гарри Саксон, — сказал Мастер. Представляться Мастером людям, которые считали себя главными, редко было хорошей идеей. — Я его подружка. Доктор бросил на него быстрый недовольный взгляд, но продолжил говорить: — Браслеты намертво заблокированы, видите, чтобы их открыть, нужен прибор, создавший изначальный замок, а это, так получилось, то самое устройство, которое лежит тут, на столе. — Это оружие, — командир, очевидно, чувствовал необходимость самоутвердиться. Тем печальнее было, что он до сих пор не мог ничего, кроме как бездумно повторять идеи, которые Мастер вживил в его разум. — Оружие? — нахмурился Враксил. — Почему вы не искали его при первоначальном осмотре пленников? — Мы искали! — возразил командир. — Но это же просто украшения! Сканер не подавал никаких признаков опасности, и мы не смогли снять их, так что… — Ну, это не то чтобы такое уж мощное оружие, — сказал Доктор. Он уже добрался до стола и звуковой отвертки, и никто не попытался остановить его. Как он это провернул? Мастер мысленно сделал пометку: предупреждать всех будущих приспешников, которых сможет заполучить, об опасности недооценки худых, очевидно безвредных безоружных инопланетян, которые слишком много говорят. Но в данный момент он не жаловался, потому что Доктор направил отвертку на его руку, и раздался резкий скрип и щелчок, когда наручник открылся. Мастер потер запястье. — Просто технология, выводящая из строя центральную нервную систему, — продолжил Доктор, переворачивая браслет и проводя звуковой отверткой вдоль его внутренней поверхности. В ответ вспыхнули огоньки. — Ничего, что могло бы помочь вам в решении Проблемы Перганов. Вот, лови! Он бросил браслет Враксилу, который неловко прижал его к своей груди. Ракси напряглись, несколько охранников подняли оружие. Но больше ничего не произошло, а Доктор повернулся к ним лицом, засунув руки в карманы и тихо насвистывая. Через мгновение все они снова начали дышать. Враксил опустил руки, все еще держа наручник. — Что ты знаешь о перганах? — О, ничего особенного, кроме того, что было в вашей секретной базе данных, — сказал Доктор. — Они составляют меньшинство на этой планете, меньше, чем… сколько?.. Десять процентов вашего населения? У них никогда не было реальной власти, они никогда не контролировали никаких ресурсов, но вы все, похоже, просто-таки не выносите их. — Они чума для ракси, — выплюнул командир. — Они паразиты, питающиеся нашими достижениями. У них нет своей родины, поэтому вместо этого они цепляются за чужую. Они тянут нас вниз и мешают нам на каждом шагу, никогда ничего не внося в общество, которое они пожирают. — Хорошо, спасибо, тут можно остановиться, — прервал его Доктор. — Я уже слышал нечто подобное раньше. Но ведь это неправда, не так ли? — он отошел от стола, заглядывая в данные на экранах. Отвертка скрылась в его кармане вместе с несколькими другими предметами, включая психобумагу и очки. Никто, казалось, не заметил этого. Ракси-ученые наблюдали за происходящим с нескрываемым восхищением. Мастер воспользовался возможностью осмотреть открытую стазисную камеру позади них. Одного взгляда было достаточно, чтоб подтвердить его подозрения, для чего все это предназначалось. — Я имею в виду, у них нет родины, потому что ваши предки завоевали ее, — сказал Доктор. — И, учитывая, как мал их процент среди вашего населения, они действительно внесли огромный вклад в ваши достижения. Ваш первый пилотируемый корабль был спроектирован перганом, не так ли? А еще ваша фильтрация воды, и ваши переводные устройства, и ваши успехи в иммунологии — все это очень важно, ведь вы установили первый контакт и торгуете с другими мирами. И все же в таком развитом и цивилизованном обществе, как ваше, эти абсурдные предрассудки сохраняются. — А ты-то кто? — возмутился Враксил. — Я не обязан стоять здесь и выслушивать всё это! Офицер… — Значит, вы придумали решение Проблемы Перганов, — проигнорировав его, продолжил Доктор. Он надел очки и уставился на данные, которые все еще бежали по экрану. — Именно об этом я читал, когда ваши Силы Полиции так грубо прервали меня. Хорошее название, кстати, — «Силы Полиции». Так сильно, что уже перебор. В любом случае, я просто пытался разобраться в деталях. Это не концлагеря — ваши лидеры не тупы, Враксил, они знают, что находятся у всех на виду. Вот в чем штука с интеграцией в галактическое содружество: вы внезапно обнаруживаете, что жителям других планет попросту не хватает терпения разбираться с этими маленькими расовыми расколами. Большинство разумных умудряются оставить все это позади, когда они отправляются к звездам. Но вы все — нет, вы просто стали умнее скрываться. Поэтому вы выбрали что-то более тонкое, что-то, что можно было бы объяснить естественными причинами, если бы кто-то заглянул полюбопытствовать. Что-то… возможно, биологическое? — О, великолепная работа, и у тебя была всего лишь огромная генетическая лаборатория в качестве подсказки, — пробурчал Мастер себе под нос. Он отошел от стазисной камеры, засунув руки в карманы. — Так что же у вас здесь? — Доктор начал вводить команды в компьютер, его пальцы танцевали по инопланетной клавиатуре. — Генетические ре-секвенсоры, нейронные ингибиторы, реактивы, стимуляторы, депрессанты — на самом деле много химических веществ — анализаторы ДНК, РНК-анализаторы — ну конечно, потому что если что-то и верно в отношении перганов, так это факт: они — другая раса. Другой генетический код. Незначительная разница, но она есть. Но чтобы использовать ее, вам придется разработать вирус, который захватывает это небольшое различие в их ДНК. А для этого вам придется работать с быстро воспроизводящейся ДНК, клетками, которые быстро растут и делятся, давая вам много материала, с которым можно экспериментировать. И такие клетки вы нашли… в них. Доктор вбил последнюю команду, и крышки остальных девяти стазисных камер с шипением открылись. Мастер поднял взгляд. Стазисными камерами дело не ограничилось. Повсюду в лаборатории ожили мониторы, показывая изображения, записанные камерами, расположенными над саркофагами, в других лабораториях, больничных палатах, клетках — по всему комплексу. Дети. На каждом экране — дети. Кто-то спал, кто-то плакал, кто-то ползал, кто-то стоял прямо на тонких ногах, цепляясь за поручни своих яслей для равновесия. Некоторые были заперты в стазисе. Многие — большинство — выглядели накачанными наркотиками или впавшими в кататонию. Никто из них не был старше того возраста, когда они едва учились ходить. Они, без сомнения, были того же вида, что и ракси. Но если взрослые в лаборатории были зеленокожими, то эти дети — синими. — Счета за подгузники, должно быть, зашкаливают, — заметил Мастер. — Интересно, каков оборот, — Доктор говорил очень тихо, стоя неподвижно, пристально глядя вниз, в ближайшую стазисную камеру. — Ты еще не получил желаемое, Враксил, но уже близок к этому. Очень близок. Исследования вроде этого обязаны были отнять у тебя… сколько — десять лет? Двадцать? Но дело в том, что ни один из этих детей не старше двух лет. Враксил сглотнул. — Если ты из Прокламации Теней… Доктор выпрямился. Он снял очки и пристально посмотрел на ракси. — Я не из Прокламации Теней. Все смотрели, как Доктор и Враксил замерли лицом к лицу. Мастер незаметно отступил в сторону командира. — Офицер… прости, как там тебя? Командир моргнул, оторвав взгляд от Доктора, и посмотрел на Мастера. — Лейквол, — сказал он. — Офицер Лейквол, — повторил Мастер. Он улыбнулся, глядя в глаза собеседнику. — Будь паинькой, Лейквол, и отдай нам свое оружие. — Тогда кто же ты? — спросил Враксил. — Я более высокая инстанция, — жестко произнес Доктор. — Высшая, вообще-то. И прямо сейчас, Враксил, я даю тебе один шанс. Покончи с этим немедленно. Сотри свои исследования, вылечи этих детей и верни их семьям. Расскажи миру, что здесь произошло. Признайся Прокламации Теней. Расскажи всем, кто будет слушать. Займи твердую позицию и сделай так, чтобы это больше никогда не повторилось. — Или ты сделаешь… что именно? — поинтересовался Враксил. Высокомерная маска начала сползать с его лица, и он выглядел неуверенно. Но ему удалось произнести эти слова с усмешкой. Доктор долго смотрел ему в глаза, а потом отвернулся. — Гарри? Как ты считаешь? Мастер едва успел выхватить пушку из онемевших пальцев командира и сунуть его в карман, как почувствовал, что все взгляды присутствующих обратились на него. — Что? Доктор быстро взглянул на него. — Течение времени, Гарри. Замечаешь что-нибудь необычное? — О. Правда, — Мастер закрыл глаза, позволяя своему восприятию скользнуть наружу, чувствуя потоки, прибывающие в этот момент времени и утекающие прочь. Он видел их мысленным взором: золотые нити, связанные с каждым в комнате, тянутся из прошлого и разветвляются с момента настоящего на миллионы различных возможных вариантов будущего. Он открыл глаза и пожал плечами. — Нет. Ничего необычного. — Нет, — Доктор улыбнулся акульей ухмылкой. Настолько холодного взгляда Мастер не видел у него никогда. — Так много моментов зафиксировано во времени. Так много трагедий. Абастил, Дексел IV, первая марсианская колония, Везувий… на самом деле, их на Земле удивительно много. Германия 1939 года. Руанда 1994. Великобритания 2009. . . Боюсь, что Джек скоро будет втянут в это дело. Но не в этот раз. На этот раз я могу всё остановить. — Это абсурд! — заявил Враксил. — Ты ничего не знаешь ни о нас, ни о перганах. Мы вытравливали их из себя достаточно долго. Я собираюсь навсегда освободить Раксис от их ядовитого влияния, и я не позволю какому-то чужеземному захватчику читать мне нотации накануне победы нашего народа! Офицер Лейквол, пристрелите его! Командир моргнул и ожил, его рука потянулась к пустой кобуре на ноге. В тот же миг Мастер обхватил рукой шею ракси и притянул высокого чужака, потерявшего равновесие, к своей груди. Он прижал оружие Лейквола к его голове, держа командира между собой и кольцом лазерных винтовок, нацеленных на него и Доктора. — Бросьте их, — приказал он охранникам. — Сейчас же. Солдаты колебались. Они были слишком далеко, понял Мастер, и эти проклятые шлемы, которые они носили, мешали ему смотреть в глаза. Сила его приказа была достаточно велика, чтобы предотвратить стрельбу в эту критическую половину секунды, но их обучение было слишком укоренившимся, чтобы он мог преодолеть его без надлежащего гипнотического контакта. Доктор вздохнул: — Я так понимаю, ваш ответ — нет. — Чего вы ждете? — закричал Враксил. — Забудьте о командире — стреляйте в них! — Стреляйте — и он умрет, — сказал Мастер, крепче сжимая шею Лейквола. — Ты же знаешь, — сказал Доктор, — мне бы очень этого не хотелось. Он прикоснулся звуковой отверткой к металлическому браслету на запястье. Пронзительный вой наполнил комнату, пронзив череп Мастера насквозь. Он задохнулся, отпустив Лейквола и выронив пистолет, пока пытался заткнуть уши. Вокруг них кричали ракси, сгибаясь пополам и хватаясь за головы. Винтовки охранников загремели на пол, а затем все упали, солдаты и ученые без сознания рухнули под мучительным давлением звука. И все прекратилось. Мастер осторожно выпрямился, тяжело дыша. — Что это было? — Ракси чувствительны к звуковым частотам в диапазоне от 22 до 24 кГц, — сказал Доктор. Он перешагнул через распростертое тело Враксила и вошел в компьютерную систему. — Я отрегулировал электронный наручник, который я дал ему, чтобы испустить обратный резонансный импульс в 23,5 кГц с моим браслетом. Нокаутировал их. Конечно, — добавил он, вытаскивая очки из кармана, — человек даже не услышал бы этого. Мастер слегка подтолкнул командира носком ботинка в плечо. Голова Лейквола безвольно склонилась набок. Тонкая струйка ярко-пурпурной крови потекла из уха вниз по шее. — И надолго? — Достаточно долго, — отозвался Доктор. Он был сосредоточен на экране компьютера, файл за файлом вызывая информацию, которая мелькала там с ослепительной скоростью. Затем остановился и замер, уставившись в монитор. — О нет. Нет-нет-нет. — Что там? — Мастер вытянул шею, чтобы посмотреть, но Доктор уже закрыл папку и открывал другие, заполняя экран формулами генетического кода. — Перганы отличаются от доминирующей расы Раксиса несколькими генетическими факторами, записанными в их ДНК здесь и здесь, — он указал на соответствующие пары оснований, помеченные красным цветом на компьютерной модели кода двойной спирали. — Эти факторы управляют второстепенными вещами — в первую очередь, цветом их кожи. Ракси сопоставили свой генетический код с их кодом несколько поколений назад — и крайне иронично, что это была идея группы перганов. Враксил и его приятели использовали эту информацию для разработки вируса, который нацелен на клетки, содержащие эти базовые пары. Нет никакого лекарства. Смерть наступает в течение нескольких дней. Мастер бросил взгляд на стазисные камеры, выстроившиеся вдоль стены. — Тогда эти дети… — Уже заражены, — подтвердил Доктор. — Если их выпустить из стазиса, они умрут. Они и все остальные живые на этой планете. Мастер нахмурился: — Ты же сказал, что перганы составляют только десять процентов населения. — Сказал, — Доктор оставил компьютерную консоль и бросился через комнату. Он рывком открыл шкаф и начал складывать на ближайший стол оборудование: литровые бутылки и пакеты с химикатами, лекарствами, пипетки, шприцы, две кольцевые подставки, центрифугу и даже старомодную бунзеновскую горелку. — Но вирус мутирует. Враксил не мог тратить время на разработку одного специфичного вируса для конкретной популяции. Прокламация Теней контролирует этот мир — если они получат хоть малейший намек на то, что происходит, они потребуют инспекции, и все будет кончено. Для него и правительства, на которое он работает. Так что вместо этого он взял штамм быстрорастущего, стремительно мутирующего вируса и усовершенствовал его, используя самые быстро развивающиеся клетки из доступных. Детские. Младенческие, если он смог получить их, хотя для его целей подходили все, кто был младше трех лет. Но результат нестабилен. Прямо сейчас вирус нацелен на клетки, в которых был выведен: перганские. Но как только его выпустят, через несколько поколений — а это всего лишь несколько часов при той скорости, с которой он совершенствуется, — он распространится на всех ракси на планете. — Ясно, — сказал Мастер. — Но я все еще не понимаю, при чем здесь ты. Доктор быстро взглянул на него. — Я собираюсь остановить это. Я собираюсь вылечить их. — Зачем? Доктор опустил взгляд, пипеткой набирая образец жидкости из одного из пузырьков с лекарством. — Если ты задаешь этот вопрос, то не можешь понять ответа. Мастер тяжело вздохнул. — О, прошу. Это их дело, а не наше. Их маленькие глупые предрассудки, их примитивная захолустная планета. Если они хотят искоренить себя из вселенной, кто мы такие, чтобы возражать? — Ты говоришь как профессор в Академии. — Ни к чему так грубить, — Мастер нахмурился. — Я был таким же бунтарем, как и ты, спасибо. Даже большим, я бы сказал. Но я поступал так, как подобает Повелителю Времени. Я управлял примитивными народами, а не копался в грязи, чтобы спасти их от самих себя. Доктор ничего не ответил. Он отмерял белый порошок из одного из пакетов химикатов, вытряхивая его в плоскую мензурку, подвешенную над бунзеновской горелкой. — Они ведь даже не с твоей обожаемой Земли, — заметил Мастер. Он присел на край столешницы, болтая ногами. — Они живут… сколько? Сто лет максимум? Какая разница, если этот срок сократится на несколько десятилетий или около того? — Ты не обязан мне помогать, — отрезал Доктор. Он зажег бунзеновскую горелку и тонким стеклянным стержнем помешивал белый порошок, наблюдая, как он начал коричневеть. — Прочь с моего пути и постарайся сделать что-нибудь полезное. Кто-то может услышать этот сигнал тревоги и прийти сюда, чтобы проверить. Можешь заблокировать двери и выиграть нам немного времени. Мастер заметил шанс для себя. — Хорошо. Дай мне звуковую отвертку. — Нет. — И как я тогда должен запечатывать двери, а? — Импровизировать. Мастер вздохнул: — Ты просто невозможен. Доктор одарил его быстрой усмешкой: — Я знаю. Мастер закатил глаза и соскользнул с края стола. Подойдя к двери, он оценил возможности, предоставляемые сканером сетчатки и панелью управления. Инструменты, ему нужны были инструменты. Быстрый обыск карманов ближайшей ученой дал тонкую металлическую линейку, отмеченную странными интервалами; проверка ее волос принесла две шпильки. Вооружившись таким образом, Мастер вскрыл клавишную панель и приступил к работе. Две минуты спустя он закончил последнее соединение в своей цепи и отпрыгнул назад, когда электронные схемы двери расплавились в ливне искр. Он посмотрел на Доктора, склонившегося над столом. — Сколько еще ждать? Доктор, казалось, ничего не слышал. Он зачерпнул немного коричневатого порошка в пробирку, содержащую нечто, похожее на образец крови. Затем вставил трубку в центрифугу и запустил цикл вращения. Некоторые ракси начали проявлять признаки пробуждения: они отворачивались от лабораторного света и стонали. Мастер подумал, не обратить ли на это внимание Доктора, но потом решил не беспокоиться. Второй Повелитель Времени скоро сам все узнает. Совершенно заскучав, Мастер подошел к столу, на котором были разложены вещи из карманов Доктора. Он рассеянно осмотрел их: коллекция безделушек и мелочи из полудюжины миров; увеличительное стекло; резиновая мышь; клубок бечевки; маленький стеклянный шар со снегом внутри; три бумажных корешка билетов с концерта Rolling Stones в 1976 году. Доктор, конечно же, забрал звуковую отвертку и психобумагу вместе со всем остальным, что могло бы быть хоть чуть-чуть полезным прямо сейчас. Из оплавленного замка лабораторной двери донеслось пищание, а снаружи послышались возбужденные голоса. Кто-то постучал в дверь. Оба Повелителя Времени проигнорировали его. Один из компьютерных терминалов привлек внимание Мастера. Он мало интересовался местными исследованиями, разве что отметил, что если Доктор потерпит неудачу, то глобальная пандемия разрушит политическую систему этого мира, а возникший в результате хаос создаст идеальную возможность для захвата власти. Он держал эту вероятность на краю сознания, но не вмешивался в попытки Доктора предотвратить ее. У него было больше амбиций, чем могла бы удовлетворить одна пораженная болезнями планета. Но это была военная диктатура, а там, где существовала диктатура, имелось и подпольное движение, борющееся за ее свержение. Ему нужно было только переопределить протоколы безопасности и подключиться к секретным файлам. . . — Эй, кто внутри? — закричали из коридора. — Откройте эту дверь! На полу застонал Враксил, рукой прикрывая глаза. Доктор соскреб осадок из пробирки в анализатор и склонился над ним, как будто мог заставить его дать положительный результат одной лишь силой своей воли. …и Мастер получил имена, фотографии и предполагаемые места расположения трех лучших командиров повстанцев. Несколько других кликов выдали личность лидера этой диктатуры и его помощников. Враксил был в самом верху списка как глава «исследований и разработок для развития Империи Ракси». «Они не больно-то скрывают это, не так ли? — подумал Мастер. — «Торчвуд» — верно подмечено». Он лениво отбивал ритм на пульте, пока информация загружалась в файл. Затем открыл канал связи с Прокламацией Теней. — Да черт тебя дери! Мастер поднял взгляд: — Что стряслось? — Они использовали ретровирус, — сказал Доктор, все еще глядя на показания анализатора. — Я не могу перепрограммировать его без… — он умолк на полуслове и вцепился в волосы. — Мне нужно пересоздать его, но я не могу сделать это без доступа к живой вирусной и раксийской ДНК. А у меня нет… — он снова чертыхнулся. — У Рани это всегда получалось лучше, чем у меня. — А, ну вот и все, — фыркнул Мастер. — Все, что нам нужно сделать — попросить ее о помощи. Ой, виноват, подожди минутку, я забыл. Ты же убил ее вместе с остальными Повелителями Времени, нет? Так что этот план накрылся медным тазом. Какая досада. Лицо Доктора потемнело. Не говоря ни слова, он повернулся и зашагал к Враксилу, только что принявшему сидячее положение на полу. — Даже ты не можешь быть настолько глуп, чтобы сделать все это, не дав себе какой-то защиты, — сказал он, наклоняясь, чтобы посмотреть в лицо ученого. — Где вакцина? Враксил поднял голову, его взгляд был расфокусированным. — Ч-что?.. — Вакцина! — рявкнул Доктор. — Мне нужно с чем-то работать! Скажи мне! Враксил моргнул. — А её нет. — Она должна быть, — возразил Доктор. — Враксил, ты же знаешь, как это опасно. Это пугает тебя, не так ли? Ты лежал без сна несколько ночей, думая о том, что может случиться. Теперь я говорю тебе, что все это произойдёт на самом деле, если ты не поможешь мне. Это твой последний шанс. Расскажи мне о вакцине. Секунды утекали в тишине, пока Доктор пристально смотрел в глаза Враксила. Наконец тот отвел взгляд. Он ничего не сказал. Доктор выругался. Выпрямившись, он засунул руки в карманы. — Проверь базы данных, — посоветовал Мастер. — Там будет запись, если они обнаружили что-то. Доктор отрицательно покачал головой: — Они замели свои следы. Нет времени копаться во всех записях, чтобы восстановить стертое. — Что значит — «нет времени»? — уточнил Мастер. Враксил прижал зеленую ладонь к голове. Он всё ещё выглядел сонным. — У ракси есть… естественный иммунитет. Нет необходимости… в вакцине. Доктор бесшумно шагнул к нему. — Это ложь. — Нет, — сказал Враксил. — Нет… правда. Никакой вакцины. — Не лги мне, Враксил, — произнес Доктор. В его голосе была мрачная бархатная хрипотца, и Мастера пробрала дрожь. Это была та сторона Доктора, которую он всегда знал, мельком замечал в прошлом, но никогда не видел настолько близко, как сейчас. Жар растекся в его животе, посылая волны возбуждения по телу. — Я не лгу, — запротестовал Враксил. Он попытался отползти, отодвинуться от них. — Я не лгу, я не… Его голос оборвался, когда Доктор бросился вперед, схватив его за плечо и держа инопланетянина так крепко, что побелели костяшки пальцев. Пальцы другой руки он прижал к виску Враксила. У Мастера перехватило дыхание. Принудительный ментальный контакт противоречил всем законам Галлифрея. Вторжение так глубоко в чужой разум, даже низшего вида — особенно низшего вида — было преступлением величайшей тяжести. Конечно, его самого это никогда не останавливало, но Доктору — блаженному, святому Доктору — такое и в голову бы не пришло. По крайней мере, он так до сих пор считал. Уже не в первый раз Мастер задумался о том, что же сделала Война Времени с его старым врагом. Враксил начал дрожать. Поначалу это было едва заметно, легкий тремор в руках, но он быстро перерос в глубокую дрожь, сотрясающую все его тело. Его рот открылся еще шире — он кричал, но наружу не вырывалось ни звука. Доктор отпустил его. Враксил рухнул, ударившись об пол с резким грохотом. На мгновение Мастеру показалось, что он мертв, но затем он с болью разочарования увидел, как слабо вздымается и опускается грудь инопланетянина. Мастер прерывисто выдохнул. Он дрожал почти так же сильно, как и Враксил, сотрясаясь от восторга и возбуждения. Он мог бы схватить Доктора прямо сейчас, прижать к стене и завладеть его ртом и телом прямо посреди жужжащего лабораторного оборудования и лежащих у их ног инопланетян. Но Доктор уже отвернулся, встал и направился к компьютерам. Он вбил последовательность команд. Мастер судорожно сглотнул. — Ну как? Ты достал сведения? — Я разобрался, — Доктор оставил компьютер и направился к открытой стазисной камере. Мастер последовал за ним. Он смотрел, как Доктор направил звуковую отвертку на панель управления. Послышался резкий вой, на экране замельтешили цифры. Затем с треском рухнуло стазисное поле. — Что ты творишь? — Мастер схватил его за руку. — Ты подвергаешь нас опасности! — Слишком поздно, — глухо произнес Доктор. — Они понятия не имели, с чем играют. Ни малейшего. Он дернул плечом, освобождаясь от хватки Мастера, и начал отсоединять иглы и провода от испытуемой Враксила. В ранке от каждой вытащенной иголки набухала крупная капля пурпурной крови. — Что ты несешь? — возмутился Мастер. Ему в голову пришла ужасная мысль. — Что ты имел в виду, когда сказал, что у нас нет времени? Доктор вытащил девочку из стазисной камеры. На дисплее было написано, что ей два года, но выглядела она младше: маленькая, слишком маленькая для взрослой камеры, и тощая, одетая в бумажный больничный халат на несколько размеров больше, чем нужно. Ее голова безвольно откинулась, и Доктор подхватил ее надежнее, прижав к груди. Мастер бросился к компьютерному терминалу и начал просматривать медицинские файлы: истории применения лекарств, химические балансы и генетические анализы мелькали на экране так быстро, как только он мог их прочитать. Доктор отнес девочку к столу, на котором лежали его личные вещи, и уложил ее на собственный плащ. Мастер наконец нашел то, что искал: файл, который Доктор, должно быть, увидел, когда впервые вошел в базу данных. Он застыл, перечитывая информацию в течение нескольких бесконечных мгновений, пока его желудок не сжался, а в горле не появился кислый привкус страха. — Ты же знал. Доктор уже вернулся к Враксилу. Он поднял ракси, слегка пошатываясь под его мертвым весом. —Ты же знал, — первоначальный шок смыла поднявшаяся волна ярости, и Мастер снова смог двигаться. Он сделал три стремительных шага вперед и замахнулся, вмазав Доктору быстрым хуком справа в челюсть. Голова того мотнулась, и он упал, оказавшись погребенным под рухнувшим сверху телом Враксила. — Ты ублюдок! — заорал Мастер. — Ты всё это время знал — это кровесвязанный адаптирующийся геновытесняющий ретровирус — и ты просто стоял там и болтал… — Я сделал то, что должен был сделать, — возразил Доктор. Он столкнул с себя Враксила и сел, потирая подбородок. — Они бы все равно погибли. — Они все равно умрут! — воскликнул Мастер. — И мы тоже! Вирус меняет свой химический ключ для каждого носителя — даже у Повелителей Времени нет к нему иммунитета. А после заражения он заменит твою генетическую последовательность своей собственной — и ты не сможешь регенерировать! Ты убил нас всех! — Нет, — Доктор поднялся на ноги. — Еще есть время. Я могу нас спасти. Помоги мне перенести его в стазисную камеру. — К черту его, — Мастер резко развернулся и направился к двери. — Я иду в ТАРДИС. — Мастер, стой. Императив был произнесен на Высшем Галлифрейском, гармонические аккорды, минуя сознательную волю, врезались прямо в ствол головного мозга и выморозили нервные импульсы в позвоночнике. Мастер замер на полпути, споткнулся, теряя равновесие — инерция движения повлекла его дальше, невзирая на внезапно отказавшие ноги. Он осознал это и крутанулся обратно, сжимая кулаки: — Ты, ублюдочный мямля, сукин сын, — не смей — мне — приказывать! — Не буду, — согласился Доктор, — если ты меня выслушаешь. Тебе нельзя возвращаться в ТАРДИС. Мы не можем подвергать ее риску заражения вирусом. Мастер стоял неподвижно, тяжело дыша, пока эти слова пробивались сквозь красное марево перед глазами и в разуме. Барабаны решительно грохотали в его черепе, побуждая ударить, уничтожить: этот вирус был оружием в его руках, и он убьет всю эту глупую планетку и драгоценную ТАРДИС Доктора, только потому что может, он — Мастер, и никто, никто не указывает ему, что делать. Он действительно смог бы это сделать. Императив не сработает дважды, если быть к нему готовым. Он может уйти. Он вернулся к Доктору, сокращая расстояние до тех пор, пока они не оказались в нескольких дюймах друг от друга. Доктор стоял неподвижно, внимательно наблюдая за ним. — Когда все закончится, — произнес Мастер, — я заставлю тебя заплатить за это. Доктор твердо встретил его взгляд. — Когда все закончится и мы вернемся в ТАРДИС, ты сможешь делать все, что пожелаешь. А сейчас мне нужна твоя помощь. — О, я нужен тебе. Ну, тогда все в порядке, верно? Давай, приказывай мне, как первокурснику-новичку — как одному из твоих самодовольных идиотов-людей; все в порядке, пока я действительно нужен тебе. Доктор вздохнул и наклонился, чтобы снова поднять Враксила. — Я собираюсь синтезировать лекарство, чтобы спасти всех на этой планете, включая — не в последнюю очередь — тебя. Я смогу сделать это и в одиночку. Но с твоей помощью я справлюсь быстрее. Мастер зашипел сквозь зубы. — Чудесно. Что угодно, лишь бы убраться с этой смердящей глыбы камня, — мысленно он выделил слова Доктора о том, что он сможет сделать, когда они вернутся в ТАРДИС. «Все, что пожелаешь». Доктор говорил в спешке; вероятно, он даже не понял смысл этого заявления. Но это было именно то обещание, которое Мастер намеревался заставить его сдержать. Вдвоем они втащили обмякшее тело Враксила в стазисную камеру. Доктор подсоединил электроды и капельницы, быстро, точно и безжалостно направляя иглы в нужные точки. Мастер завороженно — несмотря ни на что — наблюдал за происходящим. В движениях Доктора было нечто предопределенное, целенаправленное, чего раньше не было заметно. Как будто, смирившись с задачей, он был полон решимости выполнить ее как можно быстрее и не оставлял себе времени на обдумывание своих действий. Мастер не собирался позволять ему это. — Что конкретно ты делаешь? — Враксил сказал, что ракси обладают естественным иммунитетом к вирусу, — сказал Доктор. Он набирал команды на панели управления стазисной камерой, вызывая последовательность химических инъекций. И даже не поднял головы. — Частично он был прав. Ретровирус нацелен на конкретные пары оснований в ДНК ракси. У перганов они легко доступны, именно поэтому вирус первоначально был адаптирован к ним. А в генокоде доминирующей расы эти пары химически замаскированы, поэтому вирус их не распознает. — Отлично, я понял, — перебил его Мастер. — Но вирус мутирует, так что через несколько поколений маскировка прекратит работать. Думаю, это отнюдь не вакцина для местных идиотов. — О, но на самом деле они ее нашли, — возразил Доктор. — Просто не знали, как усовершенствовать. Она связывается с химическими рецепторами гена и предотвращает захват вируса, вне зависимости от того, насколько сильно он мутирует. Мастер оглянулся на ракси-ученых, все еще валяющихся на полу лаборатории. — Тогда почему они ей не воспользовались? — Потому что в своей нынешней форме вакцина также связывается с нервными рецепторами в головном мозге и вызывает непоправимое неврологическое повреждение, — объяснил Доктор. Он щелкнул последним выключателем и отошел от стазисной камеры. — Она превращает любого, кто примет ее, в умственный овощ в течение нескольких часов. Прозрачная жидкость потекла по трубке капельницы в руку Враксила. Мастер перевел взгляд с него на Доктора. Его старый враг пристально смотрел на ученого, его лицо словно было высечено из камня. — Угадай, как они это выяснили, — произнес Доктор. Враксил открыл глаза. В первое мгновение взгляд был затуманенным, ошеломленным, а затем сфокусировался на Докторе. Ракси вздрогнул, его глаза расширились от ужаса. Мастер ощутил укол чего-то среднего между ревностью и волнением. Он привык, что люди смотрят так именно на него. — Оборот был десять в день, — тихо сказал Доктор. — Десять детей ежедневно запирали в этих камерах и накачивали химикатами, пока вирус пожирал их изнутри, а эти делали заметки и фиксировали, сколько времени им понадобилось, чтобы умереть. Стазис не может длиться вечно: нет никакой научной ценности в наблюдении за чем-то, застывшим во времени. Десять в день, каждый день, восемнадцать лет подряд. Шестьдесят пять тысяч семьсот детей замучены до смерти, чтобы он мог усовершенствовать способ уничтожения их расы. Враксил выдохнул. Его голова вдавилась в подголовник стазисной камеры, сухожилия на шее напряглись, а спина выгнулась дугой. Каждая мышца напряглась: какое бы лекарство Доктор ни ввел ему, оно явно причиняло боль. Мастер наблюдал за ним с напряженным вниманием. — Разве ты не собираешься активировать стазисное поле? — Нет, — покачал головой Доктор. — Вирус у него в крови. Я дал ему вакцину. Теперь остается только переделать ее, чтобы блокировать вирус, при этом сохранив проводимость нервных путей, прежде чем он умрет. Мне нужен его метаболизм, чтобы катализировать реакции. Стазис ничего нам не даст. — Это единственная возможность спасти ему жизнь, — заметил Мастер. Доктор не ответил. Его голова была склонена, когда он ввел следующую инъекцию. Все его внимание было сосредоточено на мониторах, фиксирующих показатели Враксила: ключи к химической войне, которая разрушала его тело изнутри. Ряды цифр бежали рядом с компьютерной моделью вируса и молекулярной структуры вакцины — мир, подумал Мастер, далекий от потного дрожащего существа, которое он описывал. Наверное, именно поэтому Доктор был так отстранен, так бесстрастен, когда вводил один реагент за другим через автоматическую инъекционную систему. Так и должно было быть. С другой стороны, Мастер был почти так же взволнован, как и тогда, когда наблюдал, как Доктор потрошит сознание Враксила. Доктор, святой Доктор, который никогда не носил оружия, который насмехался над ним тем, что даже не думал использовать оружие, — Доктор прямо у него на глазах превращал живого человека в оружие и пытал его при этом. А сомневаться, что это была пытка, не приходилось. Ракси теперь кричал: захлебывающиеся поскуливания и тихие стоны вырывались с дыханием, которое, должно быть, разрывало его горло до боли, когда препараты жгли его тело. Доктор ни разу не заколебался, даже не поднял взгляд. Без сомнения, он сказал бы, что цель оправдывает средства — справедливая цена за сохранение жизни на планете. Мастеру было наплевать, справедлива эта цена или нет. Он перешел к другой стороне камеры и, просмотрев список лекарств, которые Доктор уже ввел в организм Враксила, начал вводить их реактивные аналоги. Доктор метнул на него быстрый взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на показаниях приборов. Пока шла работа, он не сводил с них глаз. Мастер повторял за ним — шаг за шагом, реакцию за реакцией, но наблюдал только за Доктором, не за процессом. Потом Доктор остановился и в первый раз посмотрел на лицо Враксила. — Ну вот, — сказал он. — Если процесс пойдет по плану, у нас появится жизнеспособный контрагент. — И как долго нам ждать? — поинтересовался Мастер. Доктор вздохнул: — О, при его нормальном метаболизме… я бы сказал, четырнадцать часов или что-то около. Мастер скривился. — И что, до тех пор мы просто будем сидеть здесь? — Ну-у-у… — начал Доктор, и что бы он ни собирался сказать, договорить ему не удалось: пробирающая до костей инфразвуковая вибрация прошла по полу, заполняя комнату и заставляя Мастера скрипнуть зубами. — Что? — спросил Доктор. – Что? Вместе они подбежали к большим окнам с двойными решетками на южной стене лаборатории, откуда открывался вид на зеленые поля. Вдалеке Мастер мог, присмотревшись, различить серебряные шпили города, выступающие из-за холмов. Но все его внимание было приковано к четырем массивным, похожим на колонны кораблям, спускающимся вертикально вниз и явно собирающимся приземлиться. — А-ага, — протянул он. — Вовремя. Доктор уставился на него пронизывающим взглядом. — Что. Ещё. Ты. Сделал? Мастер пожал плечами. — Открыл канал связи с Прокламацией Теней и послал им копии всего, что тут творится. Ну, и дал им еще имена начальства лабораторной команды, — увидев выражение ужаса на лице Доктора, он выставил перед собой руки. — Что? Это же их работа, разве нет? Теперь мы можем оставить эту жалкую глушь и продолжать жить своей жизнью. — Ах вот как? Великолепно! Только, если ты забыл, на карту поставлены и наши жизни! — Доктор развернулся и побежал обратно к стазисной камере. — Да, и кто же в этом виноват? — поинтересовался Мастер. Он последовал за вторым Повелителем Времени, мимоходом заметив, что все ракси уже пришли в сознание, сбились вместе и наблюдают за ними большими глазами. Он отогнал от себя мысли о них. — В любом случае, я не знал, что ты заразишь нас всех, когда посылал сообщение. — А что, по-твоему, могло еще случиться? Даже если бы я не снял стазисное поле, они бы выключили его, когда конфисковали улики. В любом случае, как только они взломают эти двери, они лишат защиты каждого члена своей эскадры, и вирус разлетится по космосу вместе с их кораблями. Ты подверг риску всю галактику! Доктор выругался на двух языках, которые вымерли на Земле несколько столетий назад, а потом на третьем, который еще не изобрели. Ударил кулаком по панели управления: — Нам не хватит времени. Нужно еще минимум двенадцать часов, возможно, четырнадцать, а джудуны адски толстолобы. Они не остановятся и не станут нас слушать… — он замолчал. Тяжело дыша, заглянул в стазисную камеру. — Мне придется это сделать. — Сделать что?.. — начал было Мастер, но осекся, увидев лицо Доктора. — Нет, — сказал он. Его живот свело от ужаса и предвкушения. — Нет, ты не посмеешь. Ты не станешь. Не сможешь. Доктор посмотрел на него, и глаза его сияли диким, почти неземным светом. — А почему нет? Ты же сам сказал — мы бунтари. Нарушаем правила — вот что мы делаем. — Но не так! — Мастер двинулся в обход стазисной камеры, пытаясь удержать его взгляд. — Оно того не стоит. Одна глупая планета — ладно, одна глупая галактика! — не стоит такого риска! Доктор наклонился и положил ладонь на грудь Враксила. Инопланетянин, по-видимому, пересек ту черту, до которой мог кричать: он был бледен, дрожал и обливался потом, когда серии конвульсий скручивали его мышцы, но больше не издавал ни звука. — Германия, Земля, 1939 год, — прошептал Доктор так тихо, что Мастер едва расслышал его слова из-за рева корабельных двигателей снаружи. — Там тоже был врач. Множество врачей, вообще-то, да и началось все задолго до 39-го… но события были связаны и составляли фиксированную временную точку. Он тоже использовал детей… Я не мог его остановить. Я знал, что не смогу, это было определено, но я все равно попытался, потому что был молод и глуп и считал, что некоторые правила должны быть нарушены. Снаружи, в коридоре, послышался приближающийся топот тяжелых сапог. Доктор судорожно вздохнул. — Некоторые правила должны быть нарушены. Иногда… А этот момент не зафиксирован. Сегодня я остановлю это. Сейчас. Он закрыл глаза. Мастер протестующе вскрикнул, протянул руку, чтоб схватить его, — и почувствовал это. Доктор подхватил нити времени, заставил их растянуться, исказиться… и измениться. В пространстве, непосредственно окружавшем их, время бежало быстро. Быстрее, быстрее, ускоряясь, обгоняя себя, мчалось, сжимая секунды в микросекунды, минуты в секунды, часы в минуты. Мастер ощутил это, как ощутил и нарастающее напряжение, когда эта крошечная область пространства-времени понеслась вне синхронизации с остальной Вселенной. Пол вздымался под их ногами, экраны компьютеров хаотично мигали. Одна из мензурок Доктора, опрокинувшись, грохнулась на пол. «Землетрясение», — подумал Мастер. Еще немного — и напряжение в тектонических плитах разорвет планету надвое. Еще немного — и сама Вселенная начнет ломаться. А потом все закончилось. Время спотыкалось, замедлялось, догоняло само себя. Доктор почти осел на пол, в последний момент ухватившись за стенку стазисной камеры. Мастер покачнулся и был вынужден опереться о край стола, ощущая головокружение и тошноту. — А тебе никогда не приходило в голову, — выдохнул он, когда стало ясно, что они не мертвы, а Вселенная все еще цела и продержится, по крайней мере, несколько мгновений, — что — ну, вдруг?.. — некоторые правила были придуманы… по какой-то причине? — Нет, — рассмеялся Доктор — на самом деле рассмеялся! — и с трудом поднялся на ноги. Бледная кожа обтянула его скулы, как посмертная маска. Глаза ввалились, на лбу выступил пот. — Нет, потому что это, послушай, это сработало! Мастер оглянулся. Враксил внутри стазисной камеры был мертв. Его лицо было испещрено пятнами, искажено в последнем безмолвном крике и покрыто глубокими морщинами, а волосы стали ломкими, хрупкими и белыми. Он выглядел гораздо старше, чем мог бы, внезапно одряхлев за эти четырнадцать часов. Мониторы, отслеживающие его жизненные показатели, погасли. Но рядом с ними компьютерная модель модифицированной вакцины превратилась в стабильное изображение, и данные подтвердили то, что оно предлагало взгляду Мастера: химический блокиратор, который подстраивался под носителя и связывался с уязвимыми к вирусу основаниями без ущерба для нервной функции. Четырнадцатичасовой синтез оказался выполнен менее чем за минуту. Основы Вселенной были расшатаны до предела, возможно, даже треснули, но держались. Мастер прерывисто вздохнул. Потом засмеялся, и Доктор засмеялся вместе с ним. — Все в порядке, — сказал он. — Просто нужно запустить процесс репликации и настроить его на самый быстрый образец рассеивания — мы поместим его в систему подачи воздуха. Это позволит убедиться, что никого не забыли, — он набрал нужные команды и, довольно ухмыляясь, повернулся к Мастеру. — Вот! Пусть теперь джудуны вламываются сюда! Я им покажу Повелителя Вре… Выстрел прогремел по всей лаборатории, эхом отражаясь от стен. Мастер дернулся, привычно напрягаясь в ожидании боли. Но ничего не произошло. — Что?! — он схватился за грудь, ощупал чистую, неповрежденную ткань своего костюма — и поднял глаза, чтобы увидеть красное пятно, расплывающееся во все стороны от крошечной дырки на рубашке Доктора. — Нет! Нет, нет, нет-нет-нет-нет-нет… — он кричал, не веря, отрицая случившееся, но Доктор уже рухнул вперед, падая на колени. Мастер подхватил его, опуская на пол, и кровь с каждым ударом сердец Доктора выплескивалась наружу, впитываясь в костюм Мастера, пока он прижимал его тело к груди. Неумолимое тиканье Вселенной подсказывало, что время бежит с нормальной скоростью, но Мастер мог видеть, слышать и чувствовать все: захлебывающееся хриплое дыхание Доктора, металлический запах и скользкий жар крови на своих руках; далекий стук в двери лаборатории и тонкую струйку дыма, поднимающуюся из ствола пистолета. Командир опустился на колени там, где, должно быть, подобрал свое оружие, все еще направленное на них. Мастер встал. «Огнестрельное оружие, — подумал он. — У них есть гребаные лазерные винтовки, а они все еще используют древний огнестрел». Вероятнее всего, оно было ритуальным. Возможно, где-то и когда-то кого-нибудь это заботило. Мастера, конечно же, нет. — Замри немедленно! — выкрикнул командир. — Замри, или я буду стрелять! Еще немного напряжения в этом моменте времени — и он разорвется вместе с тканью реальности. Обычно Мастера это совершенно не волновало. Он мог бы замедлить личный темп бытия командира, если бы это было необходимо, чтобы остановить его стрельбу, — но он не стал. Вместо этого он пристально посмотрел командиру в глаза: — Брось его. Пистолет с грохотом упал на пол. Мастер пересёк комнату и ударил ракси ногой прямо в лицо. Командир отлетел назад, из его сломанного носа хлынула кровь. Он неловко приземлился и сжался в комок, его грудь тяжело вздымалась, пока он боролся за каждый вдох. Мастер подобрал оружие. Раздался пронзительный вой, и двери лаборатории раскалились добела, их стальные пластины запузырились, прежде чем растечься под слаженным лазерным залпом. Отряд джудунов протопал через тлеющие обломки в комнату, головы в массивных шлемах развернулись, чтобы посмотреть на происходящее, кожаные килты закачались вокруг их колен. Командир перевел дыхание и поднял глаза, щурясь сквозь маску из крови и слез. Он поднял руки вверх: — Подождите, умоля… Мастер прицелился и выстрелил. Во лбу инопланетянина появилось маленькое аккуратное отверстие, а затылок взорвался дождем крови и осколков костей. Мертвое тело дернулось еще раз и замерло. В тот же миг двенадцать лазерных винтовок нацелились на Мастера, и джудуны резко повернулись. Мастер отбросил пистолет в сторону и развернулся к ним лицом. Доктор сказал, что ТАРДИС не переводила джудунский. Это Мастера вполне устраивало. Судя по тому, как он себя чувствовал, абсолютная конструктивность их языка была вполне уместна. — Уберите от меня эти штуки. Он не знал, подействует ли гипноз на джудунов — опыт сообщал, что более умные субъекты обычно наиболее восприимчивы, и Доктор оказался прав в одном: джудуны были толстолобыми. Защитные шлемы, которые они носили, также не помогали делу. Забудьте о гипнозе. Его подгонял чистый гнев. Он указан на командира: — Преступление: покушение на убийство. Вердикт: виновен. Приговор: казнь. Осуществлен мной, — его рука указала на стазисную камеру, в которой находилось тело Враксила, — виновен, — на раксийских ученых и полицейских, сгрудившихся за самым дальним компьютерным блоком и почти забытых, — виновны. Наконец он указал на маленькую девочку, которая лежала без сознания на столе, все еще завернутая в плащ Доктора: — Невиновна, — он махнул рукой в сторону остальных стазисных камер и мониторов, до сих пор показывающих детей, запертых в комплексе, — невиновны. Что с ними будет, зависит только от вас. Где-то на этой планете есть повстанческое движение; я предполагаю, что у их лидеров появятся идеи, если вы потрудитесь поговорить с ними. Что до меня, я бы снес весь этот вонючий комплекс с лица планеты. Да и планету тоже зачистил бы. Но это только мое мнение. Он протолкался через строй джудунов и подошел к Доктору. Опустился на колени, чтобы пощупать пульс на шее: оба сердца до сих пор работали, хотя биение их было замедленным. И кровь, боже, сколько же здесь было крови. Он просунул одну руку под колени Доктора, а другую под плечи, приподнял его, слегка пошатываясь в поисках равновесия. Голова Доктора свалилась ему на плечо, одна из длинных рук свесилась вниз. По запястью стекала струйка крови и капала с кончиков пальцев. Мастер развернулся. Один из джудунов шагнул вперед: — А ты кто? — Я Мастер, — представился Мастер. — Это я отправил файлы, которые привели вас сюда. А он — Доктор. Он спас ваши жизни. И теперь я верну его на наш корабль, пока он не истек кровью. Хотите узнать больше — придется следовать за мной. Он направился к двери. — И принесите его плащ!