- Я всегда рядом, радость моя

Снова. Артур Флек устало скосил глаза в сторону окна и, с привычным уже раздражением, уверился, что он всё ещё тут. Не то чтобы Артур надеялся на что-то иное. Верить в выздоровление он перестал уже лет в пятнадцать. – Арти, радость моя, – издевательски протянул он, подражая слащавому трескоту мамы (мужчину всегда немного передергивало от этого), – отчего же ты не хочешь поболтать со стариной Джеем? Джей. Так он называл себя в те минуты, когда не корчил рожи и не описывал увлеченно свои приключения на ниве криминала, впрочем, явно выдуманные. Пугали не рассказы, а расходящиеся при проявлении джеевой мимики бугристые швы и нездоровый блеск в темных глазах, что так странно напоминали его собственные. Артур молчал и усиленно изображал из себя соляной столп, игнорируя клоуна. Выдавали его только тремор и тревожно поджатые губы. Прикосновение шершавой замши фиолетовых перчаток казалось неподдельным, отнюдь не порождением утомленного, безумного разума. Равно как и тепло, исходящее от руки Джея. Артур был растерян: тульпа никогда не предпринимала попыток потрогать его. Похлопав парня по щеке, Джей улыбнулся особенно мерзопакостно, не обнажая зубов, и медленно растворился. «Это всё моё воображение, не больше, соберись, Флек». Только вот может ли плод воображения быть таким детализированным и подробным? Может ли он пахнуть железом, краской и застоявшимся гноем? От рефлексии Артура отвлекла мать, что постучала в дверь со своим неизменным: «Артур, милый, хотя бы позавтракай перед работой, тебе стоит больше заботиться о себе». Эта неделикатность, граничащая с назойливостью, немного бесила. Ведь у самой не понять, как душа в теле держится. Артур наскоро заправил постель, оставляя приличный кусок ситцевой простынки на полу, в пыли и бросился приводить себя в более приличный вид. Шизофрения не должна мешать ему жить. Он попрощался, прикрывая дверь, и, разумеется, не поев. Возможно, сегодня его не выгонят. Работа, предлагаемая агентством, была утомительной, но налоги сами себя не оплатят, и продукты не появятся в их душной кухоньке без каких-либо действий со стороны самого Артура. Ведь он единственный мужчина в семье. – Надо же, какой ответственный, – вновь появившийся Джей глумливо сюсюкал, задавшись целью довести Флека до яркой, эмоциональной реакции. – Если бы ты действительно желал поправить дела своей ма-а-аленькой семьи, то нашел бы место получше и работал бы усерднее. Артур сжал зубы и пошел быстрее, перепрыгивая через стертые ногами нескольких тысяч прохожих ступеньки у метрополитена. Солнце сегодня слепило почти издевательски, развенчивая всеамериканский миф о пасмурности Готэма. Мрак и чувство угнетенности тут не из-за пасмурной погоды. – А ещё ты мог бы просто следовать моим советам, и всё было бы хорошо, просто прекрасно… – Я не собираюсь становиться преступником!!! Это прозвучало слишком громко, и на истеричные нотки в голосе странного мужчины в потёртом костюме пассажиры обернулись настороженно, но внимания полисмена смелое заявление не вызвало. Флек снова покусал губы: нужно быть осмотрительнее. Клоун хохотал, размазывая выступившие слёзы по гриму, что уже шел потёками, и сгибался чуть ли не пополам, будучи в восторге. Он всегда радовался таким провалам Артура. И огорчался тоже. Да, логичности от них обоих ждать не стоило. Артуру казалось, что поезд движется слишком медленно – трёп Джея был невыносим. – А ведь первое метро появилось в 1863 году…можно было бы и нечто побыстрее придумать, в наше-то время, – протянул Джей, постукивая лакированным ботинком по полу и устраиваясь на сиденье поудобнее. Самое странное, никто не пытался сесть на место Джея, хотя Флек мог бы побиться об заклад, поставив свой недельный заработок, что никто кроме него этого зеленовласого безумца не видит. Толпа всегда обтекала клоуна так естественно, словно на подсознательном уровне чувствовала, что вот, рядом – хищник, обойди и не рыпайся в его сторону. Артур завидовал. Чуть-чуть. На подходе к своей станции он рванул к дверям, торопясь избавиться от назойливого хриплого подхихикиванья, и нечаянно сбил с ног мужчину. Артур взволнованно помог подняться неудачливому пассажиру и мысленно приготовился к ругани: ничего с годами не менялось. Джей высунул язык и схватил себя за горло, раскачиваясь на пятках. Но мужчина удивил их: благодарно улыбнувшись, он поправил сбившиеся очки и решительно пресёк извинения Артура. – Всё в порядке, сэр, думаю, инцидент исчерпан. Ситуация вот-вот разрешилась бы сама собой, и начало дня не было бы таким ужасным, если бы не… Когда аниматор опустился на пол и начал визгливо хохотать, улыбка мужчины несколько померкла, и он начал нервно поправлять свой галстук и искать путь к отступлению. Клоун обреченно приложил ладонь к лицу, предвкушая поездку до Аркхэма или полицейского участка – смотря что ближе. «Очкарик» удивил опять, внимательно, с научным интересом глядя на смех фрика, а окружающие старательно избегали не внушающую доверия парочку. Глаза Артура всегда молили о помощи, пока рот его смеялся. Только вот никто этого не замечал. До этого дня. Кроме этого мужчины, конечно же. – Ну, хоть не копролалия, – задумчиво сказал самому себе мужчина и, присев на корточки, прикоснулся к руке Артура. Пробежав по запястью пальцами, будто бы играя на клавишном инструменте, «очкарик» неожиданно схватил большой палец и вывернул его, безжалостно, и держал его так, пока смех не стих. Тяжело дыша, Флек вжал голову в плечи и склонил её вперед, почти касаясь носом груди; волосы закрыли его лицо, и мужчина не мог понять, получит ли он удар в нос, или же будет помилован, а потому поспешил объяснить свои действия: – Сэр, ноцицепция в вашем случае была единственным выходом. Думаю, этот смех…он проявляется при повышенной возбудимости нервной системы? Клоун недовольно уставился на мозгоправа. В принципе, род его деятельности он вычислил сразу, но не мог понять, какого чёрта этот отутюженный лощеный мерзавец в кашемировом пальто тратит свое личное неоплачиваемое время на помощь кому-то столь жалкому. Артур уткнулся лбом в плечо неожиданного спасителя и засопел, пытаясь успокоиться. – Меня зовут Джонатан Крейн. А вас? – мужчина продолжал разговаривать мягко, поглаживая Артура по голове и пытаясь отвлечь его. Впервые кто-то протянул ему руку помощи. Джей сплюнул в бессильной досаде. «Теперь он будет носиться за мозгоправом, как собака».