Звери, магглы, Хогвартс и прочие неприятности Гарри Ньюта Поттера

Из всех способов отправиться в мир иной, начиная с обычной смерти в когтях и клыках нового фантастического существа и заканчивая маловероятным удушьем от глотка какао, попавшего не в то горло, Ньют Скамандер, знаменитый магозоолог, автор книги «Фантастические твари, и Где они обитают», кавалер ордена Мерлина II степени и просто уважаемый волшебник, никак не ожидал, что умрёт так банально и мирно — во сне. Насколько он помнил, это был довольно хороший и обыденный день — Хэллоуин 1981-го года. Даже тревожная атмосфера «постоянной бдительности», заимствуя выражение одного бывалого аврора, не испортила праздник. Во всяком случае, Рольфу понравилось, несмотря на отсутствие его родителей, в очередной раз рванувших в Африку в поисках фвуперов нового интересного окраса — тёмно-зелёных. Их маскировочная расцветка, по мнению Ньюта, и являлась причиной, по которой их так долго не могли обнаружить, хотя внук спорил с ним, утверждая, что зелёные фвуперы появились в результате скрещивания жёлтых и синих особей. Почтенный маг был уверен, что перед сном он покормил и расчесал своих трёх низлов, проверил, что Рольф уснул в кровати, а не выбрался на улицу в поисках подлунного крикуна, пожелал жене приятных снов, закрыл глаза, уснул и… каким-то образом скончался. Нельзя было сказать, что это событие столь уж сильно расстроило мистера Скамандера, нет. Он всегда знал, что любое живое существо, так или иначе, является смертным, и полагал, что пребывание в физической силе, твёрдой памяти и здравом уме до самого конца было достаточным утешением для всей семьи. Гораздо сильнее его печалил и беспокоил другой досадный факт — Ньют проснулся под аккомпанемент крика незнакомой женщины в незнакомом месте, обмочившийся и голодный, а когда попытался сесть, оказалось, что очнулся он ещё и в незнакомом теле. Если точнее, в теле ребёнка. Это открытие, невероятное и неожиданное, заставило его молча замереть, пытаясь мысленно объяснить необъяснимое, потому что из всех непостижимых происшествий, что могли бы с ним случиться, Ньют Скамандер, восьмидесятитрёхлетний маг, широко известный в Магической Британии и за её пределами, никак не ожидал, что умрёт и переродится. — Вернон, о господи, Вернон! Иди сюда скорее! Нам подбросили ребёнка! — звала женщина, кричавшая ранее. «Да что, во имя Мерлина, тут происходит?» — хотел было поинтересоваться Ньют, но детское горло подвело, и вместо этого он издал плаксивое завывание, с перепугу, правда, тут же замолчав. Женщина инстинктивно подхватила его на руки и принялась укачивать. Теперь Ньют мог рассмотреть её гораздо ближе: она была достаточно молода, и её даже можно было бы назвать красивой, если бы не чересчур длинная шея, лишь подчёркивающая вытянутое лицо, и блеклые волосы. Тем не менее лицо это не было знакомо Скамандеру, хоть в этом он был уверен. Тут на крыльце появился высокий упитанный мужчина, чьё лицо украшали моржовые усы. Он выглядел старше женщины и смотрел на Ньюта в её руках одновременно свирепо и испугано, что, впрочем, ничуть не мешало незадачливому магу мгновенно почувствовать к незнакомому Вернону расположение — внешностью тот немало напоминал лучшего друга Ньюта Якоба Ковальски, ныне покойного. — С ума сойти, Туни! — пробурчал мужчина, едва глянув на подкидыша. — Бросили ребёнка под дверь, как щенка какого-то! И ладно бы у больницы или приюта! Придётся позвонить в полицию. — Постой-ка, Вернон, — вдруг сказала женщина, вглядываясь в детское лицо. — Уж не моя ли ненормальная сестричка подбросила нам мальца? Глаза вот больно похожие. Вернон как раз нагнулся, чтобы подобрать с порога конверт, и, сломав сургучную печать, вытащил листок письма и углубился в чтение. Он последовательно побелел, покраснел и, не дав жене даже нос сунуть в содержимое записки, свернул её и пробасил: — Вот что, Петуния, пойдём-ка в дом. Нечего тут на пороге соседям театр устраивать. Да и Дадлик, кажется, плачет. Ньют всей душой поддерживал решение мужчины, хотя бы по причине основательно замёрзшей задницы и надежд на чистую одежду и какую-нибудь еду. За эти краткие мгновения он успел сообразить, что добраться до дома семьи Скамандеров в таком виде будет довольно проблематично, особенно учитывая отсутствие под рукой волшебной палочки и слабые детские магические резервы. С присущей ему хаффлпаффской неистребимой верой в лучшее в людях Ньют собирался воспользоваться гостеприимством Вернона и Петунии, пока не найдётся какое-нибудь решение его крайне затруднительной ситуации. Внутри дом был тёплым и уютным, но, к ужасу переродившегося мага, абсолютно маггловским. Его поместили в манеж на кухне к какому-то хныкающему перекормленному ребёнку лет примерно полутора или чуть меньше, и Ньют заключил, что его новое тело находится где-то в таком же возрасте, поскольку смотрел он на нечаянного соседа «по клетке» почти вровень. Слава Парацельсу, Петуния переодевала Дадли подгузник и сообразила проделать тоже самое для второго ребёнка, что было довольно-таки смущающим опытом, но Ньют тем не менее был благодарен ей за это, как и за чистую одежду. Затем его засунули в детский стульчик для кормления, Дадли Петуния подхватила на руки, и в два счёта дети были накормлены вкусной, хоть и жидковатой овсяной кашей. С трудом управляясь маленькими непослушными руками с поильником, полным сока, Ньют наблюдал, как переживающий Вернон готовит для жены чай, и мысленно сочувствовал мужчине, ведь сам Скамандер проделывал такие же манипуляции тогда, когда Тина сердилась или расстраивалась. Чутьё подсказывало ему, что и тут ситуация была подобной. — Ну что там, Вернон? — спросила наконец нервничающая не меньше мужа Петуния, протягивая руки к письму. — Что написала Лили? — Это не Лили, Туни, — и перед женщиной опустился листок письма. Она какое-то время вчитывалась в строки, как вдруг её лицо неуловимо дрогнуло и, закрыв рот сразу двумя руками, Петуния разрыдалась. — Бедняжка Лили, — можно было расслышать между всхлипами, — такая молодая… Как же так, Вернон? Бедный Гарри… Как такое могло случиться? Моя сестра… Что же нам делать, Вернон? Тут плач подхватил Дадли, и кухню охватила полная истерия, поскольку детское тело подвело Ньюта в очередной раз и, не выдержав переизбытка эмоций, заревело тоже. Из-за собственного плача и прочего шума он плохо расслышал дальнейший диалог, однако было ясно как день, что с Лили, младшей сестрой Петунии, произошла какая-то трагедия, в результате который Лили умерла, оставив новое тело Ньюта (ранее бывшее её сыном Гарри) на попечении пары магглов. Вернон метался по кухне, без особого успеха пытаясь утихомирить жену и обоих детей. Хотя Петуния довольно скоро успокоилась сама, принявшись укачивать Дадли и изредка шикая на хныкающего Ньюта. Впрочем, ревел он недолго, а если точнее, успокоился он также резко, как и зарыдал, едва его уши уловили знаковую фамилию. — Этот Дамблдор, — интонация в её словах была такая, что Ньют сразу понял, что речь шла о том самом Дамблдоре, да и по правде сказать, Скамандер сомневался, что в мире существовали ещё какие-то Дамблдоры, кроме директора Хогвартса, председателя Визенгамота, etc., — мог бы и написать, где и когда похороны. И что теперь делать с ребёнком, Вернон, вдруг он такой же ненормальный? Родная кровь всё-таки… — Послушай-ка, Туни, — ответил мужчина, подавая жене стакан воды, — я ничего не имею против твоего… нашего племянника, но что мы вообще можем сделать без документов? Мы даже полицию не можем вызвать прямо сейчас — сомневаюсь, что офицеры поверят нашим уверениям в родстве и письму, написанному этим… волшебником… Итак, стало ясно, что эти магглы знали о существовании волшебников, пусть те им и не нравились. В любом случае, Ньют почувствовал небольшое облегчение, поняв, что тонкая ниточка по-прежнему соединяет его с миром магии. Меж тем супруги, посовещавшись, решили написать подложное письмо специально для полиции. И вот, когда Вернон зачитывал вслух написанное послание, Ньют совершил ещё одно открытие. Фамилия нового тела была Поттер. Гарри Поттер — так его звали. Вот только Ньют был уже однажды знаком с Гарри Поттером, лордом Генри Поттером, если точнее, весьма почтенным магом, покинувшем этот мир лет пятьдесят тому назад. Скамандер даже приходился ему каким-то там дальним племянником, что, в свою очередь делало его кузеном Флимонта Поттера, сына лорда Генри и изобретателя того самого зелья «Простоблеск», что укрощало любые буйные шевелюры, даже такие, как его собственная. Увы, они никогда близко не общались с Флимонтом, так разве что здоровались, уж очень различным был род их занятий. Впрочем, по слухам, доходившим до магозоолога, на старости лет недавно почивший Флимонт всё-таки обзавёлся наследником, однако Ньют полагал, что тот ещё даже Хогвартса не закончил, не то чтобы успел собственным сыном обзавестись. К Дамблдору же тем временем появились некоторые вопросы, в частности — почему юного мага Гарри Поттера отправили на воспитание в семейство магглов, когда Поттеры были роднёй многим другим волшебникам, тем же Скамандерам или даже вот Абботам и Блэкам. Долго думать над вопросами, на которые не было возможности найти скорый ответ, Ньют попросту не умел, поэтому отложил их на более позднее время. А пока он наблюдал суматоху, возникшую едва в дом ступили офицеры полиции, и размышлял, что же делать дальше.