Часть первая. День осеннего равноденствия
Эпиграф "...— И вот мы поселяемся там, — продолжал Оберон, поглядывая на меня из-под опущенных век.— Мы основываем новое Королевство. В садах живут феи, в озере — русалки. В лесу — лешие или чего похуже. В скалах гнездятся драконы… Потому что мы изменяем тонкий мир. Сама земля вокруг нас становится Королевством. А это очень притягательно для людей… И понемногу они к нам сходятся отовсюду: крестьяне распахивают пашни, ремесленники ставят мастерские, купцы привозят товар, устраивают торги. Строятся дома, мосты, мельницы, кузницы, лесопильни. В горах закладываются шахты и рудники. Изобретаются новые способы обработки металлов, окраски тканей и удобрения полей. Появляются и крепнут экономика, финансы, внешняя и внутренняя политика, судопроизводство. На Королевстве нарастает броня — броня толстого мира, весомого, настоящего, очень важного и нужного для людей… И когда броня становится слишком толстой — Королевство теряет подвижность, теряет власть над тонким миром, гибнет...Так вот… Когда груз толстого мира, наросший на Королевстве, становится неподъемным, мы все бросаем и снова пускаемся в странствия. — Но почему? Если здесь так хорошо… А дорога такая опасная… Почему вы не можете остаться? — Потому что мы Королевство, — сказал он совсем другим, низким и суровым, властным голосом. — И заботимся не о своих удобствах, а обо всем мире. Ты думаешь, в этих скалах остался хоть один дракон? Ты думаешь, хоть одна русалка выбирается на берег лунной ночью? Мир завоеван людьми, отдан людям, и это правильно. Но правильно и другое: завтра в полдень, ни минутой позже, Королевство уйдет отсюда на поиски новой земли"(с) Марина и Сергей Дяченко "Ключ от Королевства".Глава первая. Важный шаг.
Я попыталась улыбнуться и, повинуясь лёгкому толчку в спину, шагнула к огромному, в полный рост, зеркалу. И тут же отвернулась, зажимая ладонью рот, из-за поступающей к горлу тошноты; чьи-то заботливые руки торопливо подставили стул и я тяжело опустилась. "Самый счастливый день в жизни"... Ну конечно же! Ноги казались ватными, колени подкашивались, нервно дергался куда-то вниз уголок губ, а внутри дрожал мерзкий студень. Счастье пока казалось очень и очень далеким. Это было шестнадцатое сентября. День моей свадьбы. Если честно, то я и сама не очень то в это верила. Внутри, я была все ещё пятнадцатилетней девчонкой, только заканчивавшей девятый класс, и мне совсем не верилось, что я могу быть чьей-то женой, а тем более мамой, пусть и в будущем. Но одновременно с этим, я ждала этой свадьбы, я по-настоящему этого хотела. - Лена, - мама присела передо мной на корточки, - ты его любишь? Я подняла полу-опущенный взгляд, посмотрела на неё в упор, и, в пятый раз за сегодняшний день ответила: - Да. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что если меня спросят об этом ещё раз, то мне надоест отвечать утвердительно, и когда меня уже на церемонии спросят, согласна ли я стать его женой, я отвечу что нет. Как ни странно, это немного развеселило меня, и стало легче: тошнота отступила, а уголок губ, наконец, перестал дергаться. - Любишь, - повторила мама, -Тогда в чем дело? Я молча взяла ее руку, и приложила к груди - сердце колотилось как бешеное. С Володей мы познакомились три года назад и, что забавно, на свадьбе. Меня пригласила в качестве свидетельницы невеста - моя университетская подруга Катя, (и теперь, я отплатила ей тем же), а Володя оказался там абсолютно случайно - его привёл друг, приходившийся жениху седьмой водой на киселе. Но важно не это, а то, что мы встретились. Он пригласил меня тогда танцевать, и я отдавила ему все ноги, а потом он провожал меня домой и, прощаясь, напрямую сказал, что я очень ему понравилась. Мне было восемнадцать, он был на четыре года старше, и мне не верилось, что за его ухаживаниями может стоять что-то серьёзное. Свадьба... Мамочки! Я никогда и не думала как тяжело будет пережить этот день... Студень внутри продолжал предательски дрожать от, все нарастающего, волнения. Я снова стояла перед гигантским, в полный рост, а вернее - в полтора моих роста - зеркалом. Я не так уж сильно выросла с седьмого класса, но меня хотя бы перестали путать с первоклашкой, и на том спасибо. За стеклом стояла миниатюрная девушка, которую вполне можно было бы принять за подростка, если б она не была в белом свадебном платье с пышным подъюбником. Она нервно теребила в руках большие мужские наручные часы, и была бледна как смерть, в противоположность рослой розовощекой красавице, которая колдовала над прической незнакомки. - Это не я, - сказала она чужим голосом, и розовощекая красавица хмыкнула. Сколько невест и свадеб уже перевидала за свою жизнь эта парикмахерша!* * *
Митя взял меня за руку и потянул за собой в дальний конец коридора, игнорируя все мои расспросы о том, куда мы идем. Дойдя до конца, он открыл массивную железную дверь выкрашенную в серый и мы оказались на крыльце черного хода. Всего лишь пара криво залитых бетонных ступенек, ничем не примечательных, но какой с них открывался вид... Отсюда можно было попасть в тот самый парк, где мы собирались гулять после официальной части, достаточно было сделать всего лишь шаг, чтобы оказаться там. Крутой склон, уходящий вверх, был усыпан осенней листвой, а высокие стройные клены, покачиваясь на легком ветру, тихо шептали что-то успокаивающее , роняя на землю хрустящие листья и задевая верхушками прозрачно-голубое небо. Я глубоко вдохнула чуть сладковатый осенний воздух и закрыла глаза. Мне было хорошо здесь. И спокойно... - Есть вещи, о которых не надо говорить, - вдруг сказал он, - Ты волнуешься, я понимаю. И говорить об этом просто бессмысленно. Но помолчать об этом мы можем в любую секунду. Я всегда тебя пойму. Я удивленно посмотрела на него. Я где-то уже слышала эти слова, но так и не смогла вспомнить, где. Когда мой младший брат успел стать таким взрослым? Я, не глядя, нашла его руку и чуть сжала, прошептав одними губами: "Спасибо...", он легонько сжал мою руку в ответ, и я кожей почувствовала его улыбку. Мне хотелось унести этот день с собой, никогда не забыть этих листьев, крутого склона, кленов на нем, невозможно-голубого неба... Я полной грудью вдыхала этот воздух с сладковатым запахом гниющей осенней листвы, чтобы навсегда запомнить, сохранить в сердце этот тихий летящий день. Какой-то голос внутри оборвал меня: “ глупая, конечно ты запомнишь его! Это день твоей свадьбы!”. Но я не хотела запоминать свадьбу - только это желтое сердце осени. И я вдруг испугалась. Не самой свадьбы, а того, что будет после, потом, когда… На миг показалось, что все рухнет, исчезнет, станет другим, другим! После того как я перестану быть Лапиной. Перестану быть. Руки покрылись “гусиной кожей”, и я потерла их. Сама не знаю какой смысл вложила в это слово “другое”, но мне до ужаса не хотелось, чтобы все враз стало таким вот… чужим для меня. Я снова посмотрела на этот склон. Сдалась нам эта свадьба! Сбежали бы по этому склону вдвоем - я в свадебном платье и босиком, Володя в туфлях и в костюме, бегали ли бы друг за другом по парку, засыпали листьями, как в нашу первую осень, а когда стемнеет, танцевали бы в свете фонаря - я в его непомерно больших туфлях и пиджаке, а он босиком.. А потом вызвали бы такси, и огни проносились мимо отражаясь в стекле и я просила бы его не щекотать меня и поджимала под себя босые ноги… Но это все, кажется, сцена из какого-то фильма. Позади меня скрипнула дверь, я вздрогнула и тут же смутилась. Володя улыбнулся, с тем же скрипом закрыл дверь, чуть сморщившись от звука и огляделся, глубоко вздохнув воздух; я не отрывая взгляда следила за его лицом. Что мне ещё нужно кроме этого? Но как же я боюсь, как же… Если, если, если… Я вздрогнула и зажмурилась как от хлопка. Он положил руки мне на плечи, погладил мои руки, взял их в свои, поцеловал одну ладонь и вторую, легонько сжал их, а потом сказал полушепотом: - Пора. Мое сердце подпрыгнуло к горлу, упало в пятки, сделало какой-то невообразимый кульбит и бешено забилось на своем месте. Я смотрела на него широко открытыми глазами и мне казалось, что я сейчас заплачу. Он повторил уже почти одними губами "Пора" и опустился на корточки чтобы застегнуть забытые впопыхах пряжки на моих туфлях. Митя лукаво улыбнулся этой сцене и отвернулся делая вид, что не видит. Когда Володя поднимался я поймала его за плечо - когда я была на каблуках разница в росте была не такой большой как обычно - он выжидательно посмотрел на меня и я шепнула ему в самое ухо: - Давай сбежим! - Сейчас? - он смотрел серьезно. Я кивнула: - Туда, - и указала рукой на парк - А свадьба? - Не нужно свадьбы. Мне и так хорошо с тобой, - лихорадочно шептала я. - А мама твоя? Родители? Они же расстроятся. Я рассеянно кивнула. - Ну, все будет хорошо, пойдем, - он поцеловал меня в висок, взял за руку и мы вернулись в здание. Я оглянулась через плечо надеясь, что спокойствие этого дня хоть как-то спасет меня от этой бесконечной толпы гостей и суматохи. В коридоре около выхода в зал встретили моих родственников: Мама с отчимом пожелали нам удачи и быть счастливыми. Бабка как всегда не могла не досыпать перца: - Нельзя невесту до свадьбы видеть! Дурачье… не будет вам счастья. - Да что вы, в самом деле, Мария Степановна? Двадцать первый век. Лен, пойдем, - и Володя толкнул дверь в зал, не отпуская моей руки. Я тоже никогда не верила в эту дурацкую примету, но почему-то от бабушкиных слов внутри остался осадок. Мы встречали гостей. Я улыбалась, отчаянно вцепившись в Володину руку, как утопающий в спасательный круг, и заранее принимала поздравления. Он тоже улыбался и незаметно успокаивающе поглаживая мои пальцы. - Боишься? - шепнула я ему на ухо, когда между прибытиями гостей образовалась небольшая пауза. - Люблю тебя - так же шепотом ответил он. Я улыбнулась. - Здравствуйте, мы очень рады что вы пришли, - с улыбкой поприветствовала я какую-то женщину, которую видела в первый раз. - А мы-то как рады за вас с Володей!- откликнулась она растворяясь в толпе гостей. Как много людей… Голова от всего этого немного кружилась. Родственников с моей стороны почти не было, а вот со стороны Володи "воз и маленькая тележка" троюродных и пятиюродных тётушек и дедушек, о которых я впервые услышала при составлении списка гостей. Вообще, составление этого списка привело меня к не самому приятному открытию: ни количеством родственников, ни количеством близких друзей я похвастаться не могла. Главное, это конечно не количество, а качество… но все же. Со стороны отчима был только собственно сам отчим - приглашать кого-то из его родственников посчитали лишним, потому что "как родными" мы с ним друг другу так и не стали, а его родню я видела пару раз в год, по праздникам. У мамы же ни сестер, ни братьев не было, а потому "родственники невесты" были представлены только мамой, отчимом, Петей и Митькой и бабушкой, маминой мамой. При мысли о ней меня больно укололо воспоминание о ее знакомстве с Володей: " - А вродь и ниче. Толковый парень. Приличный. - резюмировала она, когда он вышел во двор колоть дрова(бабушка почти круглый год жила в деревне). И не успели мы с мамой обрадоваться, как добавила: - Хотя папаша твой тоже поначалу казался приличным. А потом взял - она резко повысила голос - и бросил! Одну, с детём. И ни слуху, ни духу. И хоть бы денег присылал… Мама с каменным лицом встала из-за стола и вышла. (Она всегда так делала, когда кто-то заводил речь о моем отце, вне зависимости от того, кто это был - я, бабушка, или кто-то ещё. То что другого ответа на мои вопросы я не получу я поняла довольно скоро и спрашивать у нее перестала. Бабушка же, на мои вопросы начинала только ругать на чем свет стоит и отца и маму.) - Думать надо было за кого замуж выпрыгивать!!! - крикнула тогда бабка ей вслед, - Дура!". Я со вздохом открыла глаза. Моя бабушка всегда была не самым, мягко говоря, деликатным человеком и я боялась, что она может испортить свадьбу. Ещё и эта ее последняя фразочка… - Ты в порядке? - Володя тронул меня за плечо; я подняла на него замученный взгляд, - Ты права, глупый вопрос. Он улыбнулся мне. Я прислонилась к его плечу и он нежно поцеловал меня в макушку. На нас тут же обрушился грохот затворов многочисленных камер, мне стало неприятно такое внимание и я от него отстранилась. Уже почти все гости были на месте и церемония уже должна была скоро начаться; я попыталась вытянуть шею, чтобы увидеть вход - может Ритке всё-таки удалось вырваться из командировки в Европу? Ритка всегда была самой целеустремленной из наших девчонок и с девятого класса, с тех самых пор как твердо решила чем хочет заниматься по жизни, упрямо шла к своей цели - стать журналистом. Она закончила институт досрочно и в отличие от остальных наших одногодок уже серьезно работала по профессии и зачастую даже за границей. Дата моей свадьбы как назло совпала с ее "серьезным заданием" за рубежом. Когда-то мы были лучшими подругами и в нашем последнем телефонном разговоре она клялась и божилась, что сделает все, чтобы попасть на мою свадьбу. Обещала даже привести своего парня и познакомить нас. Но Ритки нигде не было. Я тяжело вздохнула, улыбнулась кому-то из гостей и тут же увидела пробирающегося к нам через толпу мужчину который не был приглашен. Я узнала его сразу. Мне понадобилось меньше секунды, чтобы узнать его. Оберон. То что поднималось во мне было… странной гаммой чувств. Я была рада и обижена, благодарна и сердита, и я абсолютно не понимала как себя с ним вести. Признаться, в первую секунду я страшно обрадовалась: жив, даже почти не изменился. Существует. Но потом всплыли, вспомнились, старые обиды: забыл, не позвал больше в Королевство, бросил! И снова радость: следил за мной, знал про свадьбу, пришел поздравить… Но до того… бросил на восемь лет, заставил сомневаться в самом своем существовании, даже весточки не передал… Я не покажу ему своей радости, не покажу. Слишком уж крепка была обида. И я постаралась смотреть как могла холодно, когда он подошёл. - Здравствуй, Лена. Как же давно мы не виделись… - мелькнула в голове мысль и я невольно отметила что тонких лучиков-морщинок у его глаз стало больше. Собрала волю в кулак, сказала отрешённо, как чужому: - Здравствуйте. - Ну… чтож… Поздравляю. - Лена, - Володя приобнял меня за плечи, и я оглянулась на него, - Может быть ты нас представишь? - А. Конечно. - я посмотрела на Оберона, - Это Володя, мой жених, - я старалась сохранить голос ровным, - А это мой… Он не дал мне договорить и закончил сам: - Ее отец. Володя отпрянул. У меня рот приоткрылся от изумления. Что? Как?! Почему… зачем же он говорит неправду?! Володя ведь знает, что мой отец… Оберон резко схватил меня за руку… - Что вы де…?!! … и сделал шаг.