Зазеркалье: Владыка Бармаглота

*Ярость 2* *** *Начало* *** Георг гнал. Сирены выли. Выли, норовя загнать его в ловушку… Сжав зубы, он выжал сцепление и свернул не туда, чуть было, не улетев в кювет. Дорога была мокрой. Было темно и лишь тусклые, разбитые и чудом уцелевшие в этом районе немногочисленные фонари и редкие витрины освещали своим чуждым светом трассу перед его глазами. По машине немилосердно тарабанил дождь. Дворники работали на пределе сил, отчаянно скидывая с себя крупные жгучие капли осеннего ливня, снизошедшего с небес. Машину заносило все сильней и сильней, но он все же ухитрялся, не терять управление. Уроки экстремального вождения не прошли даром, и кубок молодежной сборной по гонкам без правил по улицам ночного города на его тумбочке красовался, отнюдь, не зря… Недовольно фырча карбюратором, машина неслась вперед. Неслась вперед, словно черный единорог по дикому, дикому лесу или по безмолвной, мертвецкой пустоши, коей сейчас и являлся город. Являлся, представ пред взорами преследователей, облаченным в густой серый туман и пелерину стылого дождя. Он являлся серебристо-иллюзорным занавесом, скрывающим его бетонные, поросшие мхом, подоконными цветами и занавесками, стены. Машина, мча наобум, оскальзывалась на залитых водой улицах. Фонари, словно сговорившись, погасли. Погасли, насмешливо протвердя ему на прощание, что дальше хода нет и впереди ждет только тьма, грозящая обернуться для него или тюремной камерой в случае его все же добровольной сдачи, или больничной койкой. Это молчаливое обещание пустоты не зря всплыло в глубине его подсознания, ведь фары на его авто тоже внезапно перегорели, приказав долго жить… Георг усмехнулся вновь. Усмехнулся зло, прикусив раскуренную сигарету и сощурившись, вгляделся во мрак, радостно распахивающий ему навстречу свои жаждущие и безумно желанные объятья… Прорезающие небеса молнии, витыми драконами расчерчивающие небосклон, ничего хорошего не сулили, обещая усиление ливня. Погода испортилась окончательно. Погоня не отставала. Вой сирен неотвратимо приближался. Приближался, словно сама смерть, грозя сжать его в своих мертвецких объятьях, бросив на поруганье и порицанье мира и толпы… Перед его внутренним взором вновь встали лица деловых партнеров его отца, их лицемерие, мелочность и алчность. Он вспомнил вино, льющееся по бокалам, клубы сигаретного дыма, героиновый шик, девушек на коленях мафиози, несчастных шестерок, расстреливаемых в подворотнях и тьму… Тьму, поглотившую реальность и… И свет. Свет, исходящий из искаженных ртов и глаз тех, кто теперь в его представлениях был ничем иным, нежели тенями, вернувшимися с того света… Тенями, что безумно смеясь, затягивали его в свой безумный хоровод порока и грехопадения, безумно жаждя запятнать, замарать и обесчестить, сделать его одним из них и, да… Да, Георг уже знал… Он понимал лучше, чем кто-либо, что им это удалось, но… Но все равно, он сбежал. Сбежал, сохранив крупицы света, завалявшегося в его прожженной безумием мира, душе. Он сбежал в закат, бросив все, отца, состояние, свою прежнюю жизнь и… Селену… Он сбежал от навязанной женитьбы и теперь… Теперь лишь дождь был его советчиком и врагом. Врагом, ибо от него зависело: выживет ли он, или все-таки нет… Черный мерседес лишь ускорялся, оставляя за собой клубы черного, едкого из-за горящей резины, дыма. Георг сжал баранку сильней, и она жалобно пискнула, внезапно огласив ночь жалобным воем сигнализации. Юноша знал, к утру, он будет уже далеко. Он знал, как мастерски уйти от погони, обманув легавых, заведя их в тупик и оставшись в дамках. Все же он был королем улиц… Королем, что носил проклятое фараонами имя - Георг Хельдальф - «Владыка Тьмы»… Сам тот факт, что ищейки увязались за ним, его бесил. Он знал, он - Прав! Прав и все тут - баста! Да, он совершенно не любит Ее! Он ее уже заочно ненавидит! Слишком милая, слишком простая, слишком глупая, слишком сладчавая и еще много слишком… Эта простушка - Селена - была ему не пара! О, да, он знал это! Знал, как дефийский оракул! Он жаждал страсти, жаждал огня, жаждал тьмы и жаждал бесконечности… Бесконечности, пропитанной скоростью и безумной любовью, способной свернуть горы, а Селена… Селена не могла дать ему этого, просто не могла… В его трепещущем и истекающем мраком и горящей черной кровью, сердце, клокотали ярость и решимость, а тьма… Тьма застила ему взор. Он был буквально пьян ею. Пьян и безумен. Он был пьян, как ею, так и даром зеленого змия, столь дружелюбно даровавшего ему свои чудесные дары в виде плодов виноградных лоз, столь любезно собранных для него златокожими девами из далекой страны. Страны, утопающей в пьянящем тумане безумных фестивалей и страсти. Он понятия не имел, сколько именно бутылок горячительного он осушил и кого из посланных за ним людей его отца он покалечил и отправил на больничную койку, посадив в их сердцах семена жгучей ненависти к нему - к Георгу... Он только помнил: они вломились в бар, где он заливал свое горе, пия горькую и наслаждаясь танцем бронзовокожих обольстительниц, творящих своими блестящими в свете софитов телами настоящие акробатические трюки на шестах и призывно манящих его своими пышными бедрами и бюстами. Он помнил, что они вломились в бар. Вломились, разбив вдребезги столь кропотливо собранную им идиллию, но то, что было дальше, он помнил смутно, словно сквозь толщу воды, хоть и прошло от силы всего-то каких-то жалких полчаса… Кажется, там летали стулья, а возможно и люди… Бармен, судя по осколкам и щепкам, лежащим в изобилии на полу, остался без стоящих на витрине бутылок и стойки… От нее остались лишь жалкие щепы… Кажется, он перестарался, переусердствовав в своем праведном гневе или уже, вернее, пьяном безумстве. Да, точно! Он вспомнил! Все было залито дорогой выпивкой и усеяно телами клиентов и секьюрити, а затем… Затем начался пожар... Кажется, он отправил кого-то из преследователей в свободный полет и даже в свободное плавание, уронив кого-то из бедолаг в невовремя подвернувшийся им под ноги бассейн, а заодно и выбросил бармена из окна, сломав ошметки здравого смысла и его челюсть. Ему самому в этой драке, косящей на картину маслом по типу «куча мала», сломали нос и, возможно, пару ребер, так как они нещадно ныли, а нос явно кровоточил, марая его белоснежное жабо своим горячим пурпуром, но он все равно не унывал. Георг был жив. Он был жив и в бегах. Он сбежал от них… Сбежал от приспешников отца… Сбежал, чтобы никогда не видеть Селену Шепард и свою родню, что ему порядком уже опостылела и сидела в печенках, как кость в горле. Его буквально тошнило от них от всех, но больше всего от нее - от Селены. Она была никем и ничем - нулем без палочки, а ее родители… Они ничего не могли дать своей дочери, кроме того, что были видными деятелями в области науки. Кажется, ее отец был новелевским лауреатом по ядерной физике, а мать… Мать была биологом или, вернее, генным инженером и работала на правительство на каком-то секретном объекте в Элизии… Особого состояния у четы Шепард не было, и предложить своей дочке шанс попасть в светлое будущее они не могли, а значит, их свадьба для него была не вариант. Он жаждал свободы… Свободы во всем. Георг совершенно не понимал, почему его отец настаивал на его браке с Селеной. Что она могла дать ему? Покой? Детей? О, это не входило в его ближайшие планы на будущее, но в перспективе, конечно же, было, но не сейчас. Он не мог отказаться от своих амбиций, а жена… Жена, ничего из себя не представляющая, только мешала бы. Единственная польза от нее была бы только на светских раутах, ведь дурнушкой она все же не была. Но к несчастью, дополняющему общую картину его душевных страданий, он любил брюнеток. Он любил жгучих брюнеток, с черными или карими глазами. К тому же, ему все чаще и чаще стала сниться прекрасная, хрупкая как тростинка девушка, с глазами цвета крови и с иссиня фиолетовыми волосами, одетая в беззвездную ночь и дым полевых костров… Незнакомка звала его… Звала к себе… Звала за грань… Звала в мир под названьем Мидганд, а за ее спиной разворачивал свои узорчато черные крылья прекрасный Дракон из ночного кошмара. Его имя - Бармаглот, как из сказки про Алису, вертелось лимонным леденцом на языке и он вновь усмехнулся. Усмехнулся, выплюнув сигарету и стер все еще текущую из носа кровь. Странный, навязчивый, преследующий и манящий своей загадочностью сон, эта проблема была меньшей из его зол. О, он ему даже нравился. Особенно ему нравилось то, как красавица произносила фразу: « - Приди же ко мне, Мой Пастырь! Приди ко мне, мой возлюбленный Лорд!» Вспомнив это, он дико рассмеялся. Рассмеялся, и вновь выжав сцепление, свернул в подворотню, заставив мотор взреветь Бармаглотом и все же затащить его в Зазеркалье - к Алисе… К Алисе, явившейся в образе его дамы сердца… К его фее Моргане… К его, пока безымянной Леди…. Георг улыбался. Волчий оскал цвел на его, словно сотканном из тьмы, лице. Цвел, обращая его в волка разрушения, обращая его в демона, ставшего на тропу войны со всем миром… Георг хорошо знал эту часть города, и уйти от погони особого труда ему не составило. Свернув с дороги, он ушел в низину. Проехав по врытым и забетонированным туннелям, мерс вылетел из туннеля на свет божий, как чертик из табакерки. Вылетел, вынырнув из тьмы, словно из черного омута. Вынырнул, внезапно сверкнув воскресшими фарами, и столкнулся с соткавшейся из тьмы, как с просвистевшей у самого уха шальной пулей, фурой. Скорость взяла свое… Машину смяло как жестянку. Смяло, скатав в гармошку и протащив по трассе, высекая искры, несколько метров. Она, несколько раз перекувыркнувшись в воздухе, вылетела с обочины и, шипя горящими колесами, осталась лежать в кювете. Фура остановилась. Ее перед был разбит в хлам. Водитель, чудом выживший при столкновении с ночным призраком, выбежал, бросившись на помощь тем, кто был за рулем мерса, не думая о том, что лихач может взлететь на воздух, если начнется пожар. Он набрал номер скорой, и спустя минут десять бригада уже была на месте. К удивлению медиков пациент был больше жив, нежели мертв, чего нельзя было сказать о машине… Та оставляла желать лучшего и годилась только на металлолом, являя собой пресловутую груду металла. Молодой человек лет тридцати, бывший за рулем, тем не менее, совершенно не пострадал, не считая кровотечения из разбитого носа и сильного запаха алкоголя, что лишь лишний раз свидетельствовало, что пьяным море по колено и не место за рулем. Это в свою очередь являло собой истинное чудо, ведь бедолага был жив, вот только привести его в сознание никто так и не смог… Георг Хельдальф, как гласило найденное удостоверение личности, спал беспробудным мертвецким сном, впав в кому, а на его груди горело черным огнем жуткое клеймо проклятого… Явившись из тьмы в обличье демона грозы, Алиса, вселившись в мерседес, увела за окоем того, кто должен был пошатнуть своей непреклонной и нерушимой волей сами устои мироздания. Пошатнуть и поколебать их, приручив Бармаглота, Дракона, только и ждущего своего часа, чтобы вырваться из тьмы Абалла, куда его упекла фея теней - Вельвет Крау - бессменный страж Безымянного… *** Георг спал… Спал, грезя о несбыточном и проваливаясь в сладострастные объятья Зестирии. А его невеста - Селена, получив известие о том, что ее жених впал в кому в ходе аварии, произошедшей ночью на мокрой дороге в виду острого алкогольного опьянения, сидела у его ложа. Сидела и лила горькие слезы, ведь она-то его любила, хоть он-то ее и нет… Врачи не ручались, проснется ли он когда-нибудь или нет, и если проснется, то когда? Селена горевала, а отец Георга лишь сильней обозлился на сына. Обозлился на сына, что таким идиотским способом избежал навязанного ему брака. Избежал, угодив в цепкие пальцы Морфея и разрушив его планы на слияние бизнеса и развития отрасли квантовых двигателей и космических программ, ведь как бы то ни было, но семья Селены имела непосредственное отношение к межзвездным перелетам, гибернации, созданию ИИ, клонированию и … Путешествиям во времени и пространству... Путешествиям в пространстве, что дали сбой, открыв врата иного мира… *** Ночь плакала. Она лила горючие слезы… Слезы, пропитанные болью и кровью, а в небе, раскинув крылья, парил огненный феникс грядущего… Парил, уводя всех заблудших по ту сторону времени - в Зазеркалье, где правила бал новорожденная богиня… Богиня, носившая вечно весеннее имя - Алиса… Правила, ожидая «своего рыцаря на белом коне»… Правила, сторожа Драконов Погибели и их владыку - Бармаглота… Ночь сгущалась. Зазеркалье становилось все реальнее…