Двойное похищение

До ленча время текло лениво и неспешно, возможно, из-за того, что посетителей на этот раз было немного, – начинался сезон отпусков, и окрестные фирмы одна за другой распускали сотрудников на летние каникулы. Елена сразу почувствовала, что в зале появился Деймон. На этот раз он был один. Мило улыбаясь и немного смущаясь, она подошла к нему, чтобы, как обычно, принять заказ. Но, не утерпев, спросила: – Твои друзья в отпуске, Деймон? Он рассеянно пошарил глазами по пустому столику, как будто не мог понять, о ком идет речь, и лишь потом сказал: – Нет, я отправил их в другой ресторан. Мне хотелось поговорить с тобой без свидетелей. Но вначале – это тебе! И он протянул ей яркую коробку, на которой было написано «сотовый телефон». – Я не хочу больше воображать себе всякие гадости. Хочу просто позвонить тебе и договориться о встрече. А то от неизвестности вполне можно сойти с ума. Поняв, что всю эту ужасную неделю он чувствовал то же самое, что и она, Елена с облегчением улыбнулась. Но, взяв коробку, все же сказала: – Я возмещу тебе стоимость телефона. Деймон вскинулся. – О боже! Только не надо играть в независимость! Просто возьми его, и все. Номер я записал. И очень прошу тебя – носи его везде с собой. Чтобы я знал, где ты и что делаешь. Почувствовав себя рыбкой на крючке опытного рыболова, Елена заколебалась, но Деймон всунул ей в руки коробку и скомандовал: – А сейчас быстро неси мне ленч! Гляди – вот тот сердитый тип смотрит на нас, не отрываясь, уже минут пять! Обернувшись, Елена встретила сердитый взгляд мистера Бойса, и, испуганно пискнув, побежала в подсобку. Засунув телефон в свою сумочку, метнулась на кухню, взяла заказ Сальваторе и быстро его принесла. За соседними столиками сидели голодные посетители, поэтому она бегала между столиками весь ленч, лишь с минуту постояв возле Деймона, выписывая ему чек. После работы она открыла коробку и убедилась, что телефон был гораздо дороже, чем она могла себе позволить, с диктофоном, прекрасными фотоаппаратом и видеокамерой, с большим дисплеем, по которому, при желании, можно было смотреть телевизионные передачи. Пожав плечами, она положила его в сумочку, и тотчас же раздался звонок. Деймон был опять недоволен: – Ну, наконец-то ты соизволила включить телефон! Запиши в память номер моего телефона и звони, если нужно! Елена подумала, бывает ли он когда-нибудь в нормальном расположении духа, но послушно нажала на нужные кнопки. Деймон продолжил: – Ну, хорошо, теперь я несколько успокоился. Помни, вечером я жду тебя на углу колледжа! Позвоню, как подъеду. Решив, что он нервничает из-за неприятностей на работе, она искренне ему посочувствовала и отправилась в колледж. Сосредоточиться было неимоверно сложно, в голову постоянно лезли непрошенные мысли о предстоящем свидании. После восьми часов слушать преподавателя и вовсе стало невозможно. Елена сидела как на иголках, ожидая звонка Сальваторе. Звук она отключила, поставив телефон на вибрацию. Но вот он тихо загудел, давая ей знать о вызове. Шепнув в телефон: – Спущусь через пятнадцать минут, – она отключила его и продолжила машинально записывать лекцию, не вникая в смысл произносимых преподавателем слов. Когда через двадцать минут она влетела в машину к Деймону, тот был уже доведен до белого каления. Сорвав машину с места, рванул по Бруксу, не обращая внимания на возмущенные сигналы обгоняемых им водителей. Подъехав к Восьмой авеню, сбавил скорость перед одиноко стоявшим небоскребом. Медленно объехав его, припарковался на внутренней стоянке для жильцов дома. Догадавшись, что это его дом, Елена нерешительно вышла из машины. Идти с ним в его квартиру означало лишь одно, а к этому она была вовсе не готова. Во всяком случае, так сразу. Деймон смотрел на нее с таким голодным выражением полуприкрытых веками глаз, что ей стало не по себе. Но, когда он решительно обнял ее за талию и повел внутрь, она не сопротивлялась. Одинокая безнадежная неделя отучила ее от возражений. Едва заведя в большую, богато обставленную квартиру, Деймон прижал Елену к стене и принялся целовать, одновременно скидывая одежду с себя и раздевая ее. Неизведанное еще ощущение от поцелуев мужчины в оголенную грудь заставило Елену вскрикнуть от удовольствия. Соски тотчас затвердели и выпятились вперед, словно торопясь узнать волшебство прикосновений его теплых губ и нежного языка. Но Деймон словно нарочно пропускал их, целуя каждый дюйм нежной груди, не замечая просительных стонов Елены. Наконец, когда кончик его языка пробежал сначала вокруг одного, а затем и другого соска, она вся содрогнулась от сильной непроизвольной реакции, между тем как руки Сальваторе сдвинулись ниже, лаская ее талию и бедра. Эти сильные руки чуть задержались на кружевах ее трусиков, в то время как нежный поцелуй в губы заставил Елену раствориться в море сладострастного наслаждения, и она не могла уже больше говорить, а лишь вскрикивала и стонала. Одна его рука нашла вдруг самый центр ее страсти и принялась мягко и нежно ласкать его, от чего она, вся содрогнувшись, выгнулась и приникла к нему. Ни в одной из прочитанных ею книг не говорилось о вспышке ощущений от прикосновений рук мужчины и о неудержимом экстазе под действием этих опытных рук. Она никогда еще не испытывала столь интимной любовной ласки, и никогда не позволяла мужчине распоряжаться ее телом словно своей собственностью. Однако дрожь в руках и ногах и постепенно нараставшее наслаждение заставили ее желать продолжения этих ласк, ведущих к высшему блаженству, которое мог ей подарить Деймон. Но вот он и сам что-то горячо зашептал и, подхватив ее на руки, быстрыми шагами понес в спальню. Прикосновение к спине прохладной простыни заставило ее немного протрезветь, но губы Деймона вновь опрокинули ее в сотканный из иллюзий нереальный чувственный мир. Она пыталась сказать ему, что для нее это все впервые, но он не дал ей произнести ни слова. И, когда он, приподняв ей бедра, вонзился в нее в неистовом порыве, она не смогла сдержать стона. Удивившись, он, на минуту замерев, посмотрел на ее искаженное болью лицо и, прохрипев: – Извини, я был слишком самоуверен! Но остановиться я не могу! – продолжил движение, стараясь действовать более мягко. Со вздохом облегчения упав рядом с ней, он хозяйским жестом подтянул ее поближе к себе и замолчал. Когда через несколько минут Елена подняла голову и посмотрела на него, он спал. Во сне его лицо было таким довольным, почти счастливым, что она завистливо вздохнула. Вот уж она-то никакого счастья не чувствовала. Наоборот, ее глодали досада и сокрушение. И продолжения этой ночи она никак не хотела. Как она могла поступить так беспечно? Куда делись ее моральные правила и здравый смысл? Ей захотелось плакать, и она осторожно выбралась из-под тяжелой мужской руки. Хлюпая носом, нашла дверь в ванную и вымылась под душем, даже не пытаясь сделать вид, что все нормально, как она поступала при всех своих неудачах. На этот раз ее проступок был куда серьезней любой предыдущей ошибки. Она все-таки умудрилась стать игрушкой богатого и бесцеремонного мужчины. Ей не хотелось называть Деймона так, но это было правдой, хотя и неприятной. Оглянувшись по сторонам, отметила богатство обстановки и скривилась. Сколько дурочек, подобных ей, он приводил сюда? Эта мысль оказалась настолько болезненной, что она быстро оделась и вышла из квартиры, бесшумно закрыв за собой дверь. Ей хотелось одного, оказаться далеко-далеко от места своего грехопадения. На улице было так темно, что ей показалось, будто уже наступила глубокая ночь. Но нет, часы показывали всего одиннадцать часов. Просто во дворе этого огромного небоскреба почему-то не горели фонари. Обойдя дом, она оказалась на ярко освещенной улице, и с облегчением вздохнула. Поймать такси или поехать на метро? Она оглянулась по сторонам. Здесь она никогда не была, и где искать станцию подземки, не знала. Мимо проходили развеселые компании, которые приглашали ее присоединиться к ним, и она благоразумно поймала такси. Внезапно подумав, что проснувшийся Деймон вполне может отправиться за ней в пансион, назвала таксисту адрес Бонни, у которой несколько раз была в гостях, надеясь, что та приютит ее на ночь. Бонни была уже в постели, но быстро отправила подругу в комнату для гостей. Признавшись, что Елене очень повезло, потому что обычно она спит не одна, спросила: – Что случилось, дорогая? На тебе лица нет! Рассказывать ничего не хотелось, и Елена тихо попросила: – Я ужасно устала. Может быть, поговорим завтра? Бонни ничего не оставалось, как согласиться. Переодевшись в ночнушку хозяйки, Елена свернулась в клубочек и задумалась. Как ей жить дальше? Нет сомнений, что сегодняшний вечер – ошибка. Ей не нужно было ехать с Деймоном к нему домой. Хотя он ее согласия и не спрашивал. Просто взял то, что хотел. И что самое обидное, она ведь знала, что все так и будет. Мама сколько раз остерегала ее от мужского коварства. Если бы можно было отговориться неведением, возможно, было бы легче. А теперь всю вину приходилось принимать на себя. Которую ночь после знакомства с Сальваторе ее мучит бессонница? Она даже не могла сосчитать. Зачем только она его встретила! Прикрыв глаза, Елена попыталась дышать так, как советовалось во многих проштудированных ею рекомендациях по релаксации, но так и не смогла сосредоточиться и выбросить Деймона из головы. А при мысли, что он, возможно, ждет ее сейчас у ее пансиона, ей захотелось немедленно броситься туда. И только необходимость будить уставшую Бонни, спавшую в соседней комнате, удержала ее от этого нелепого порыва. Вряд ли Деймон заметил ее исчезновение. Наверняка он спокойно спит в своей уютной квартире. Если даже и проснется, то лишь рассердится на нее за глупый побег. Возможно, больше никогда и разговаривать с ней не будет. Почему-то это так ее расстроило, что она вытащила платок и сердито высморкалась, пытаясь не заплакать. Но когда вспомнила, что Деймон не предохранялся, все-таки заплакала, напрасно пытаясь сообразить, чем грозит для нее это незапланированное соитие. Она встала гораздо раньше хозяйки. Стараясь не шуметь, привела себя в порядок и ждала ее, стоя у окна. Вид из него был не очень, потому что видно было из него только стену соседнего дома. Серая стена с такими же безликими окнами не добавила Елене настроения, и она повернулась к пришедшей Бонни с красными, как у кролика, глазами, и кривой улыбкой. – Ужас! – Бонни не смогла обойтись без своего любимого слова. – Ты похожа на привидение! Елена покорно пожала плечами. – Я себя и чувствую так же. Но ты не могла бы мне помочь? – и обрисовала возникшую у нее проблему. Удивленная Бонни посчитала и заверила, что ничего быть не должно. – Особенно если ты выпьешь таблетку, которую я тебе дам. Она принесла стакан с водой и таблетку, выпив которую, Елена почувствовала неприятное бурление в желудке. Но Бонни сказала, что это просто из-за голода, и повела подругу завтракать. В самом деле, перекусив, Елена с радостью обнаружила, что вулкан в животе прекратился. На работу они поехали на машине Бонни. Высадив свою пассажирку возле ресторана, Бонни повела машину на подземную стоянку для сотрудников «Огней Нью-Йорка», а Елена медленно пошла к служебному входу, и боясь и надеясь встретить там Сальваторе. Он и в самом деле был там, но не возмущенный, как она ожидала, а испуганный. Завидев ее, он быстрыми шагами оказался подле нее и сжал ее в объятиях. – Где ты была? Я всю ночь проторчал возле твоего пансиона, ожидая тебя. Мегера внизу сказала мне, что ты еще не пришла, и я не знал, что и думать. Ты здорово на меня рассердилась? Но я все могу объяснить! Елене не хотелось слушать его объяснения, она боялась им поверить и вновь уступить его настойчивости. Но он принял ее молчание за обвинение и принялся горячо оправдываться, что, как полагала Елена, было вовсе не в его привычках: – Я был слишком настойчив, прости, но я так долго думал о тебе, что просто физически не смог сдержаться. Но неужели я так тебя напугал? Он обеспокоенно заглядывал в ее лицо, и Елена вынуждена была сказать правду: – Да нет. Просто я не ожидала, что будет так больно. От этих слов он замер и, болезненно дернувшись, побледнел. Но, справившись с собой, горячо пообещал: – В следующий раз будет гораздо лучше, клянусь тебе! Елена замялась, не зная, как сказать ему, что следующего раза не будет. Но Деймон прочитал это по ее виноватому лицу. – Только не говори мне, что это конец! Еще ничего и не начиналось! – И сердито добавил: – Ты сегодня же переедешь ко мне! И без возражений, пожалуйста! У Елены не было сил спорить, и она решила отложить объяснение на потом. – Извини, мне нужно идти! – это прозвучало достаточно твердо, и он нехотя отпустил ее. Но на прощанье пообещал: – Я буду ждать тебя после работы! Он не уточнил, после чьей работы будет ждать, и Елена решила, что он приедет к ней, как и вчера, после восьми. Чувствуя, что ей не выстоять против его самоуверенного напора, она принялась обдумывать пути отступления. Если она станет говорить ему, что он ей безразличен, это будет таким откровенным враньем, что он ей попросту не поверит. Что же делать? Рассказала обо всем Бонни, не скрывая своих сомнений, и та искренне удивилась ее нелепому отношению к жизни. – Он тебе нравится? Ну и живи с ним, пока нравится. А разонравится, просто уйдешь, и все. Какая разница, богатый он или нет? Лишь бы относился к тебе хорошо, да в постели удовлетворял. Это, знаешь ли, в наше время такая редкость! Откровенный совет умудренной жизнью подружки несколько поколебал решимость Елены. В самом деле, что она теряет, отдаваясь Деймону по любви? А то, что они неминуемо расстанутся, еще не говорит о том, что им вообще не нужно встречаться. В современное распущенное время из-за измен распадается каждый второй брак, так не лучше ли честно жить с человеком, пока он тебе нравится, и уйти, когда станет неинтересен? Хотя Елена и сильно сомневалась, что Сальваторе когда-нибудь будет ей неинтересен, но мысль о том, что она, как и он, может в любой момент его оставить, вдруг принесла ее растревоженной душе странное умиротворение. По крайней мере, в этом отношении они будут совершенно равны. Успокоившись, она принялась ждать Деймона на ленч, но он не пришел. Не вынеся разочарования, она пожаловалась Бонни, но та в ответ только рассмеялась. – Ну и дурочка же ты еще, мисс Невинность! Если мужик, не помня себя, так накидывается на девчонку, это значит одно, у него давно никого не было. И сейчас он наверняка боится встречаться с тобой. Ну, ты же понимаешь, почему? – тут за ее столиками устроились новые посетители, и Бонни поспешила принять у них заказ, так и не объяснив Елене, с чего это вдруг Деймон боится с ней встретиться. Рабочий день закончился, и Елена устало вышла из здания, обещая себе, что завтра, в субботу, она никуда не пойдет, и будет только спать, спать, спать… Она не смотрела по сторонам, уверенная, что никто ее не встречает, поэтому нервно подпрыгнула, когда на ее локоть легла чья-то уверенная рука. – Ты не туда идешь, Елена! – и Деймон властно повернул ее в другую сторону. – Я же предупредил, что буду встречать тебя после работы. Уже садясь в машину, Елена спросила: – Но ты же заканчиваешь работу в восемь? Неужели ты ушел с работы? Он чуть пожал плечами. Говорить, что со своей работы может уйти в любое время, не стал. Это было явно преждевременно. Ничего не объясняя, предложил: – Может быть, мы съездим поедим? Но Елена, прикрывая ладонью рот, отказалась, позевывая: – Нет, есть я не хочу. Я спать жутко хочу. Я сегодня даже на занятия не поеду, боюсь уснуть за кафедрой. Отвези меня домой, пожалуйста. Кивнув головой, он тронул машину с места. Почувствовав себя в безопасности, Елена не смогла совладать с дремотой. Проспав всю дорогу, она не сразу поняла, куда он ее привез. Увидев все тот огромный элитный дом, хотела возмутиться, но охранник с таким интересом посмотрел на нее, что она не посмела привлекать к себе ненужное внимание. Уже оказавшись в квартире, кисло поинтересовалась: – Ты никогда не спрашиваешь у своих подруг, чего они хотят? Вот мне, например, необходимо переодеться. В ответ Сальваторе широко ухмыльнулся. – Для этого тебе достаточно пройти в гардеробную комнату и взять то, во что ты хочешь переодеться. Все твои вещи – там. От этого неожиданного заявления в голове Елены несколько прояснилось, и она прошла в гардеробную, желая выяснить, что же он имел в виду. К ее изумлению, по вешалкам были развешены ее немногочисленные наряды, а в высоком шкафу красного дерева на полках аккуратно лежала остальная одежда. Она повернулась к вошедшему за ней следом Деймону. – Ты привез сюда мои вещи? – ее голос звучал недоуменно, – но кто разрешил их тебе забрать? Хмыкнув, Сальваторе прижал ее к себе, давая почувствовать свое желание, и хрипловато признался: – Да ничего сложного в этом не было. Едва я заявил, что ты прислала меня взять твои вещи и расплатиться, как та же мегера, что говорила мне, что ты еще не приехала, показала мне твою комнату и позволила их забрать. Елена круглыми от изумления глазами окинула стройные ряды полок. – А если бы ты был вором? Она тоже бы все это отдала? Он хрипловато засмеялся. – Милая, воры, как правило, не платят за то, чтобы забрать чужие вещи. Они, знаешь ли, берут их даром. К тому же, ты меня извини, но все это барахло стоит сущие гроши, и ни один уважающий себя домушник на них не позарится. Твоя бывшая квартировладелица это хорошо понимает. Но бери скорее, что хочешь, и переодевайся. У меня на этот вечер наполеоновские планы. Елена не думала, что сможет участвовать в каких-либо планах. Ее покачивало от усталости, и даже близость Деймона не возбуждала ее, как обычно. К тому же предыдущая ночь принесла ей одни разочарования. Сгорающий от нетерпения Сальваторе еще раз поторопил ее, и она сердито попросила: – Уйди, пожалуйста, ты меня смущаешь! Впервые в жизни услышавший, что он смущает собственную любовницу, Деймон пожал плечами и вышел, а Елена принялась разбирать, что где лежит. Кроме ее вещей, здесь было полно новой одежды в фабричных упаковках. Посмотрев, она поняла, что вся она ее размера, и поежилась. Кто, интересно, выбирал этот сексапильный набор нижнего белья, состоящий из прозрачных трусиков, бюстье и кружевной маечки? Неужели сам Сальваторе? Или он доверил это тонкое дело секретарше? И как она, Елена, будет с ним рассчитываться? Внутренний голос насмешливо подсказал: натурой, и Елена залилась краской смущения и гнева. Переодевшись в удобный домашний костюм, она вышла из гардеробной, чтобы тут же оказаться в объятиях Деймона. Чуть отстранив от себя, он заглянул в ее лицо и отметил ее бледность и тени под глазами. – Хорошо, что я заказал домой обед в китайском ресторане. Его только что принесли. Пошли в столовую. Елена, считавшая, что поесть вполне можно и на кухне, пошла за ним в большую просторную комнату, посредине которой стоял внушительного вида стол, накрытый белоснежной скатертью с вышитыми на ней серебряными цветами. На столе стояли приборы из тонкого фарфора, несколько хрустальных бокалов разного размера и серебряные приборы. Посредине этого великолепия пестрые пластиковые коробки из китайского ресторана выглядели чужеродно. Усадив Елену в удобное кресло, Деймон принялся раскрывать их, с некоторой долей ироничности приговаривая: – Сегодня я буду ухаживать за тобой, но не думай, что это войдет у меня в привычку. Предпочитаю, чтобы ухаживали за мной. Елена нахмурилась. Они еще ничего не решили, а он уже командует? А если она вообще не захочет здесь оставаться? Но тут же вздохнула, признавая неизбежное и отбрасывая хвастовство. А куда ей идти? От ее пансиона Сальваторе отказался, другого жилья у нее нет. К тому же ей и самой не хочется отсюда уходить. Одно то, что она будет жить здесь с ним, делало все ее возражения несущественными. Положив ей на тарелку восхитительно пахнувшую свинину в кисло-сладком соусе, Деймон, прикрыв глаза, наблюдал, как она осторожно подцепляет вилкой кусочки и складывает их в рот, аккуратно облизывая розовые пухлые губы после каждого кусочка. Сам он есть не хотел, хотя и был терзаем жестоким голодом специфического свойства. Сальваторе было приятно смотреть на Елену, но тем не менее он понимал, что этого делать не стоит, ведь он уже обидел ее вчера, поторопившись и причинив боль. Для исправления вчерашней промашки сегодня была задумана широкая эротическая программа, и для ее исполнения ему нужно быть как можно дольше выдержанным и спокойным, но он вряд ли долго протянет, если будет так плотоядно на нее пялиться. Внезапно она отложила кусочек сочного, залитого кремом десерта, и спросила: – Среди твоих предков были итальянцы? С трудом оторвавшись от своих соблазнительных мыслей, Деймон опроверг ее догадку: – Среди моих предков есть только прадед с прабабкой из Лиссабона. Дед был младшим сыном какого-то скандинавского купца. От него у меня бледная кожа и резкие черты лица. А ты решила, что это итальянская кровь? Покраснев, она уткнулась в тарелку. - А как же фамилия? Заметив ее смущение, он постарался его рассеять: – Мне, право, все равно, кто там у меня предки. Кстати, по-моему, один из моих прадедов был ирландцем, другой – итальянцем. Возможно отец захотел себе эту фамилию. Оба эти народа в свое время не считались достойными англичан или французов. Но о моей родословной спрашивать лучше у моей матери. Она знает гораздо больше. А что ты можешь сказать о себе? Но Елена решительно отодвинула от себя чашечку с кофе, налитом ею Сальваторе, и сказала: – Извини, но я жутко хочу спать. Если я не улягусь сейчас в постель, то просто усну за столом. Извини. И она ушла в спальню, зевая и пошатываясь на ходу. И когда Деймон, убрав посуду, вошел за ней, она уже спала, натянув одеяло до подбородка и мирно посапывая. Постояв над ней, он почувствовал такое разочарование, что несколько раз с силой стукнул кулаком о раскрытую ладонь. Почувствовав боль от ударов, выругался и вышел. Напряженное тело сводило болезненной судорогой, и он не знал, что ему делать. Будить Елену, чтобы удовлетворить свою похоть, было стыдно, он же не мальчишка с неконтролируемыми гормонами, а взрослый мужчина, черт побери! Он впервые по-доброму вспомнил Кэтрин. Вот уж кто был готов всегда и везде! Ее никогда не нужно было просить о таких вещах, скорее наоборот, это она без конца проявляла инициативу, заставляя его подчиняться своим желаниям, зачастую выбирая для этого самые неподходящие места. Но все равно он не променяет Елену на десяток Кэтрин. Одно то, что он вчера, потеряв голову, испытал небывалое наслаждение, практически блаженство, говорит о многом. Нужно просто немного потерпеть, только и всего. Уже утром он покажет ей все, на что способен. Времени было еще шесть часов вечера, и он, закрыв дверь, отправился в свой особняк. А что еще ему оставалось делать? Если он останется здесь, он все равно не утерпит и разбудит Елену поцелуями. А она и в самом деле слишком измотана, чтобы по достоинству оценить его нетерпение.